Сто сорок солнц.

Что значит быть старшим братом? Нацу часто задавал себе этот вопрос, пытаясь свыкнуться с мыслью о том, что у него есть старший брат. Настоящий СТАРШИЙ БРАТ. Могущественный и опасный старший брат. Но разве он сам не опасен? Эрза говорит, что сила Нацу растет не по дням, а по часам. Да, он тоже сильный и опасный! Но в сравнении со своим братом, юноша чувствовал себя никчемным и слабым, словно вся магия этого мира принадлежала Зерефу, а ему досталось лишь крохотное ласковое пламя свечи. Нацу поднял руку над собой и стал рассматривать жилистую крепкую ладонь. Даже сейчас он чувствовал, как по венам течет раскаленная лава его естества, но это ощущение нельзя было сравнить с той силой, которая исходила волнами радиации от Зерефа. Рядом с ним воздух вибрировал и трепетал, а что же рядом с ним? Только Грей чувствовал энергию Нацу, будучи ледяным магом. Как Зереф мог достигнуть уровня магии такой силы? Юноша опустил руку на лицо и прикрыл ею глаза, закрываясь от слепящего солнца, видневшегося из открытого окна. У него есть старший брат… Странно. Парень лениво сполз с кровати и поволочился к зеркалу, висящему на стене. Оно было небольшим и немного кривым, потому что с разных сторон отражение разнилось, впрочем огненного саламандра никогда это не заботило. Но сейчас он будто увидел себя в новом свете: растрепанные, уже отросшие ярко-розовые волосы, полуприкрытые, еще сонные зеленые глаза, прямой, немного курносый нос, тонкие линии губ, впалые щеки и немного торчащие по бокам уши. Кажется, люди называли это красивым? Красивый ли он, Нацу? Пожалуй, до этого момента парень никогда об этом не задумывался. Разве парню должна быть важна внешность? Нет, огненный саламандр так не считал. Мужчина должен быть мужественным и сильным, а остальное уже не важно. Но был ли он мужественным? Парень прищурился, словно так он смог бы разглядеть нечто еще. К своему удивлению, юноша не увидел в себе должной мужественности. Он никогда не замечал, что розовый цвет его волос противоречил самому понятию «мужество». А сейчас это сразу же бросилось в глаза. Да и черты его лица еще слишком юны, чтобы называть их мужественными. Почему теперь это так сильно бросается ему в глаза? Пожалуй, мужественным был лишь его торс. Жилистый и мускулистый. То, что надо для настоящего мужчины! Только вот лицо и волосы все портили… От досады паренек прикусил нижнюю губу и взъерошил волосы на своей голове. А каким был Зереф? Был ли он мужественным? Нацу вспомнил старшего брата. Темный маг был намного старше его и выше на пол головы. Его цвет кожи был белым и бледным, словно он никогда не появлялся на солнце, а волосы и глаза, будто сотканы из тьмы – иссиня черные. А вот кожа Нацу была, напротив, немного темнее и от долгих тренировок на его щеках часто появлялся легкий румянец. Парень всегда одевал простую и легкую одежду, а Зереф все время ходил в черной мантии. Его внешний вид был таким же темным, как и его аура. Они действительно были слишком разными. После ТОЙ встречи, когда Зереф поведал Нацу о том, что является его братом, они виделись всего лишь раз. При второй их встрече, состоявшейся также в заброшенном замке Зерефа, маг показал свой большой, необжитый и холодный дом, при этом был молчаливым и задумчивым, а напоследок бросил короткую фразу, которая въелась в память Нацу и всплывала в его разуме каждый раз, когда он вспоминал о старшем: «От тьмы не так легко избавиться, Нацу, особенно, если это твоя сущность.» Для обладателя розовых волос это означало то, что бездну между ними будет очень непросто преодолеть. О том, что ЗЕРЕФ – БРАТ Нацу, пока еще никому из окружения саламандра не было известно, даже Хэппи. По правде говоря, парень не знал, как рассказать об этом своим друзьям. Как лучше преподнести такую правду? Их с братом миры были слишком разными... Слишком далекими… Брат. Это слово Нацу до сих пор пробовал на вкус. Родной кровный брат. Игнил действительно был их отцом? Теперь в это слабо верилось, потому что дракон никогда бы не позволил Зерефу стать исчадием тьмы и наверняка бы рассказал Нацу о существовании родного брата. Тогда какими были их родители? Что сделало талантливого волшебника воплощением тьмы? Парень тряхнул головой, отгоняя прочь надоедливые мысли, и натянув на себя жилетку и штаны, выскочил в окно, быстро шагая по тропинке прочь от дома. Он должен был встретиться с Зерефом. *** В замке было по-прежнему холодно и темно. Нацу не любил подобные места в отличие от старшего брата, который сказал, что такая атмосфера является для него привычной и комфортной. Юноше казалось, что даже стены здесь сквозят одиночеством. Был ли замок похож на Зерефа? Определенно. Вот только тот говорил, что это лишь его временное пристанище и не более того. Нацу в это поверил, потому что прежде никогда не видел этого величественного строения в окрестностях Магнолии, хотя он изучил здешний лес вдоль и поперек. Значит, этот замок сотворил сам Зереф. На этот раз огненный маг нашел своего брата уже не в привычной ему пыльной, залитой солнечным светом зале, а в другом помещении, еще более темном и холодном. Здесь было всего два окна, завешенных плотными темно-синими занавесами, потолок подпирали серые колонны, а по бокам стояли скрюченные каменные статуи. В центре комнаты на полу был изображен большой серебристый круг, который заполняли странные витиеватые узоры и неизвестные Нацу иероглифы. Прямо над таинственной пиктограммой, в метре от каменных плит, парил в воздухе и сам Зереф, скрестивший ноги по-турецки. Его руки расслабленно лежали на коленях, волосы слегка колыхались от невидимого глазу ветра, а глаза были плотно закрыты. Выразительные линии густых черных ресниц оставляли под глазами слабые тени. От волшебника исходил мягкий зеленоватый свет, ореолом окруживший его темную фигуру. Что это? Медитация? Нацу замялся на пороге, не ожидавший застать старшего брата за этим странным занятием, после чего тихо прикрыл дверь и бесшумно приблизился к Зерефу. От чего-то парню совсем не хотелось прерывать мага, поэтому он просто сел на пол напротив него, также скрестив ноги по-турецки. Через несколько секунд веки черноволосого юноши распахнулись и темные глаза Зерефа пронзили взглядом гостя. -Ты пришел,-прошелестел его голос тихо. -Привет,- отозвался Нацу и широко улыбнулся,- чем ты это тут занимаешься? Медитируешь? -Да, это полезно, знаешь ли. -Серьёзно? Я никогда не пробовал, наверное, мне тоже стоит… -Медитация не такой легкий процесс, как кажется на первый взгляд. -Знаю. Поэтому и хочу попробовать. Губы Зерефа слабо дрогнули, он почти улыбнулся. -Ты ведь пришел сюда не за этим, верно Нацу? Тебе нужны ответы на твои многочисленные вопросы…-свет вокруг мага угас, но он по-прежнему продолжал парить над землей. -А ты можешь мне их дать? -Если ты готов услышать правду, то да… -Я действительно ничего не знаю о тебе,- Нацу сверлил старшего брата испытующим взором. Ему так хотелось, чтобы завеса тайн этого человека хоть немножечко приоткрылась. -Ты еще не готов услышать всю правду обо мне,- Зереф окинул сидящего напротив юношу проницательным взором и остановил свой взгляд на метке гильдии. -Почему ты так думаешь? Я готов!-распалился Нацу. Он ведь не маленький ребенок, чтобы бояться правды! -Хм,- Зереф хмыкнул, после чего развернул свои ладони к верху. Тут же на кончиках вытянутых указательных пальцев возникли два сияющих шара: черный, искрящийся тьмой и белый, источающий золотистый свет. -Как ты думаешь, что это? Нацу нахмурился. Что Зереф пытается ему донести? Почему не скажет все, как есть, простыми словами? Что за поучающий тон? Юноша начинал раздражаться. -Что-что, шары магии это, что же еще! -Нет, если мыслить более абстрактно, то это Свет и Тьма - два противоположных начала и конца всего сущего,- Нацу вздохнул и подпер рукой подбородок,- Изначально Творец создал Свет и Тьму, но так как это два противопоставленных понятия, их должно было что-то уравновешивать, потому что иначе в мире бы не существовало гармонии. И как ты думаешь, Нацу, что это за третий элемент, находящийся между Светом и Тьмой? Парень на мгновение задумался, но через пару секунд тут же выпалил: -Ну свет, ну тьма, среднее звено между ними, какая-нибудь нейтральная территория! -Ты мыслишь прямо как создатель,- почти тепло улыбнувшись, отозвался Зереф,- верно, Нацу, нейтральная территория, то есть Земля, понимаешь? Именно здесь сосуществуют вместе и Свет, и Тьма, и Мрак, и Солнце. Так осуществляется равновесие. Ты – свет. Я – тьма. Хотя начало у нас одно. - И что из этого? -Если человек хочет быть самым сильным, он становится Тьмой, потому что его эгоизм превосходит любые благодетели. -Почему это?!- возмутился розововолосый, недовольно сдвинув брови на переносице,- Человек может хотеть стать самым сильным, чтобы защищать своих близких и других людей! Зереф снова таинственно улыбнулся, нет, скорее даже ухмыльнулся: -Во время долгого пути к великой и огромной силе, человек видит и узнает намного больше, чем изначально хотел увидеть и узнать. Он начинает понимать сущность вещей, узнает тайны мироздания, видит строение мира насквозь, словно голый скелет. И тогда в его душу приходит Тьма. Она спасает его от ужасающей истины и дает ему возможность не сойти с ума от полученных знаний. Знания, они ведь, знаешь, убивают. И тогда тебя уже не спасет ничто, даже медитация, только Тьма способна заставить тебя держаться на плаву. Только Тьма…- его глаза задумчиво застыли на одной точке в полу и в этот момент Зереф был похож на одержимого… -И это твоя история? О том, как тебя поглотила Тьма? Что же такого ты узнал о мире?- внутри Нацу начинало разгораться настоящее пламя. Все, что коснулось его ушей, казалось было чушью, бредом душевнобольного. -Скажи, Нацу, что для тебя Истина?-голос темного волшебника прозвучал как-то отстраненно. -Истина? Не знаю… Никогда не думал об этом…-повисло недолгое молчание,- не знаю я! Почему ты спрашиваешь такие странные вещи?!- огненный саламандр недовольно вздохнул и почесал затылок, взъерошив свои непослушные волосы,- Я думаю, что Истина – это что-то постоянное и неизменное, ну, как физические величины… Это то, что есть, какой-то порядок существования вещей…- Нацу никогда прежде так глубоко не думал, казалось от одних мыслей, теперь роящихся в его голове, у него просто взорвется мозг. -А знает ли кто-нибудь эту Истину? Говорят, что истину невозможно познать… Поиск истины и есть смысл жизни? Как думаешь?-для Нацу речи Зерефа становились все безумнее и безумнее. -А я то откуда знаю! Может истину и не надо познавать, ну есть она, и есть, что с нее взять? Для меня истина проста – добро должно победить зло, и чихать я хотел на это равновесие! Кому нужна гармония, если люди умирают и страдают от несправедливости?- Нацу перевел дух и продолжил,- Ты сказал, что хочешь стать лучше, значит, ты должен перестать быть злом! -А что если для меня нет обратного пути?- голос темноволосого юноши прозвучал немного потеряно. -Почему ты так думаешь? Плохие дела нужно искупить хорошими, разве ты не знаешь? -А что искупит смерть? И тут взгляды братьев слились воедино. Нацу тяжело сглотнул. Глаза Зерефа казались стеклянными и пустыми. Что это за выражение? Отчаяние? Повисло тяжелое молчание. -Знаешь, Нацу, Тьма, она как болезнь, наверное, даже неизлечимая… И когда твой разум внезапно ненадолго проясняется, ты понимаешь, что не сможешь от нее избавиться. Черное не становится белым, а вот белое может стать черным. Я хочу, чтобы ты оставался светом, хочу, чтобы… Ты убил меня. Слова пронзили Нацу, словно острые клинки. Нет. Это не правда. Нет. -Ты должен убить меня, Нацу. Когда-нибудь,- и снова тишина. Воздух начал давить на братьев с невероятной силой. Они сверлили друг друга взглядами, один – безжизненным и сухим, другой – изумленным и непонимающим. Почему Зереф говорит ЭТО? УБИТЬ ЕГО? А как же свет? А как же желание стать лучше?! -Что ты несешь?!-почти прорычал Нацу, сжимая кулаки. Из его тела вот-вот было готово вырваться испепеляющее все на своем пути пламя ярости… -Злость и гнев – это тоже Тьма, брат. А ты Свет, не забывай об этом. -ЧТО ТЫ НЕСЕШЬ?!- взревел Нацу, вскакивая со своего места. Зереф скучающе посмотрел в окно. -Тебе не понять меня, огненный саламандр… Просто когда придет время, убей меня,- с этими словами темный волшебник исчез и вместе с ним его замок. А Нацу так и остался стоять посреди лесной поляны, залитой солнечным светом, сжимая кулаки с такой силой, что на его ладонях выступила кровь.