Всё, наверное, хорошо.

      Артур ничего не помнит и не знает. Он запутался окончательно.       Время идёт, сигаретные окурки падают на землю, везде происходят пожары и цунами, землетрясения. Там умерли дети порядочного детского дома, здесь избивают больного только за то, что он существует.       А Кёркленд пытается вспомнить, где же он видел его лицо.       Такое грустное, смотрящее на него с немой надеждой, но на что? Что нужно было этому человеку, откуда он так его знает? Почему чувствует тихую тоску при виде так хорошо знакомых черт лица?       Артур ощущает, как громкого бьётся его сердце, как ком в горле мешает дышать, а руки сжимаются в кулаки, до побеления костяшек пальцев.       Ему хочется подойти к нему,закричать:«Я знаю тебя! Знаю! Откуда я тебя знаю?»       Но он молчит. Всегда молчит.       Рот как будто бы зашивают неаккуратными, рваными швами, из-за которых Кёркленд не может сказать ни слова, а когда тот исчезает из поля зрения зеленоглазого, швы срывают, давая волю истошному крику.       Артур одинок. Он это понял только после смерти своих недалёких братьев, которых он и не любил. Родителей своих он не знал, а друзей у него не было.       Он всегда наслаждался своим одиночеством. Он буквально дышит им,одиночество течёт по веткам его холодных голубых вен. У Кёркленда горят подушечки белых пальцев, когда он с кем нибудь разговаривает. Это одиночество даёт о себе знать, думает Кёркленд. Оно не подпускает к нему практически никого.       А ему никто и не нужен. Кроме него.       Он всегда находится на расстоянии протянутой руки и одного единственного миллиметра, из-за которого Кёркленд не может достать его своими цепкими, холодными руками. Они всегда движутся по разным сторонам эскалатора, берут билеты на разные места в одном самолёте.       Кёркленд уже, кажется, привык к этому.       И если это его сон, и на самом деле он сейчас бредит в своей постели или лежит подключенный к многочисленным трубкам, неизвестно зачем поддерживающим его никчёмную, пустую и серую жизнь, то это самый прекрасный в мире сон. И он не хочет просыпаться.       И пусть гаснут звёзды, рушатся города, пусть время трёт вселенную в порошок.       Но пока Артур будет помнить это прекрасное лицо…       Всё, наверное, хорошо.