malboro red

      он улыбается. это всё больше, чем психоделический бред, хотя бы, потому что происходит в реальности.       раскидавший в разные стороны карандаши-ручки-фломастеры и точно так же раскинувший руки и ноги, лежащий на самом краю дивана (неимоверно узкого) флорин едва ли кажется ему адекватным. — извиняй за беспорядок, ты припёрся совершенно без предупреждения. так бы я тебя не пустил. — знаю. дашь прикурить? — твои мальборо — самое отвратительное, чем дымили в моём доме, не считая просроченного кальяна, иди нахуй.       лермонтов улыбается. саша кое-как садится на краю кровати. закуривает свои. пахнет ещё отвратнее чем от мальборо.       лермонтов молчит. молчит пока не кончается эта и не начинается другая. флорин заводит ещё одну историю о какой-то девушке, с которой он общался пару лет назад. — и всё-таки твои сигареты пахнут не лучше. — мне решать, чувак.       волосы у него пахнут сигаретами, а губы — почему-то — черникой. кирилл любит чернику. на вкус они — обыкновенные губы. кириллу плевать.       саша почти что мальвина.       сашин пьеро жив ещё и умирать не собирается.       саша не режет руки.       у саши нет затяжной депрессии, но есть куча мечт, какие мечтают девчонки лет в пятнадцать.       его пьеро всё равно любит его.       потому что его пьеро такой же неправильный. потому что пьеро у него такой же херовый, как у саши — мальвина. — давай в следующий раз курить на балконе? — ага, и надеяться, что на тебя не грохнутся лыжи, которые стоят там уже хер знает сколько? — на улице? — только ты и твои злоебучие мальборо. — конечно.       кирилл хохочет, задыхаясь в сигаретном дыму (это уже пятая или шестая?) и думает, что целоваться в общественных местах всё-таки неприлично, поэтому он вряд ли пойдёт туда с флориным.       флорин думает, что кирилл абсолютный идиот. он думает, что целоваться с ним — потрясающе. — у тебя губы черникой пахнут, саш. люблю чернику. — если это комплимент, то очень виртуозно, браво.       они целуются. снова. третий раз за пятнадцать минут.