Can't believe 'cause can't forgive

Что движет людьми в тот момент, когда они совершают глупые, страшные или ужасные поступки? Что движет ими, когда они бросают любимых, воруют и убивают? Ответ на этот вопрос никогда никто не узнает, так как его просто нет, как и оправдания для них. Говорят: молчание – золото. Для кого? Для того, кто молчит, или для того, перед кем молчат? Важнее всего в этой жизни сказать правду тем, кто тебе дорог. Важно вовремя сказать, что любишь. И будет хорошо. И тебе, и им. Сказать правду. Пусть даже горькую. Это будет лучше, чем нагло сладко врать. Главное понять это вовремя, чтобы можно было хоть что-то изменить. Жаль, что он понял это слишком поздно. Ничего больше не будет. Ничего. Фил опустился на спинку кресла. Где она? С кем? Он не знал ответов на эти вопросы. Сериал, где она снималась, кончился. И он её больше не видел. Нигде и никогда. Порой ему хотелось купить билет и поехать в Москву, найти её, обнять и больше никогда не отпускать, но… Она его не простит. Не простит за предательство. Не простит за то, что он оставил её. Одну в большом городе. Нет, ну не совсем одну. У неё семья, родители, сёстры, племянница, братик. Возможно, она уже замужем. А вдруг, если бы он не уехал, она была бы замужем за ним? Они могли бы быть счастливы вместе, если бы он не сбежал. Не испугался и не уехал. Но он сломал счастье. Своё так точно, а, возможно, и её. – Феликс, выходи, у тебя эфир! – из-за двери высунулась голова продюсера. – Нет, извините меня, но я не пойду, – ответил парень, беря в руку чашку с уже остывшим кофе, делая глоток. – Я увольняюсь. – Что за забастовка, Феликс? Как я сейчас найду тебе замену? – Я что, единственный ведущий на Вашем канале? Поставьте рекламу и позовите пока кого-либо из моих коллег. Прощайте. Фил взял сумку и вышел из комнаты. Навсегда. Маша обессилено опустилась на кровать. Её уволили. Уволили даже из этого всеми забытого театра. В свои двадцать два девушка не добилась ничего. Совсем ничего. Непреодолимое чувство одиночества преследовало её каждый день. Да, у неё сёстры, да, у неё родители, у неё братик, племянница, но… В этой семье все счастливы. Кроме неё. Она знала, с кем она смогла бы быть счастлива. Первое время ей хотелось всё бросить, купить билеты до Воронежа и броситься в его объятия, но потом она поняла, что не простит. Не сможет. За ту боль, которую он ей причинил, за то, что заставил её плакать, за то, что оставил её одну. Она давно живёт в пустоте. В сером мире без красок. Папа пытался с ней поговорить как психолог, но нет. Маше нанимали дорогих психологов тоже, но никто ничего не мог с ней поделать. Все смирились. И она тоже. Раз она должна быть одна, то пусть так и будет. Это зависит не от неё. Ни с кем она не сможет быть счастливой. Да, она его всё ещё любит, но не простит. Никак. Как она ни пыталась. – Маш, хочешь в кино сходим? Всей семьёй. Отвлечёшься! – Женя погладила её по голове. – Нет, спасибо. Я не хочу. – Маш, пора начать жить заново! Нельзя цепляться за прошлое! Вот увидишь, всё у тебя будет хорошо! – говорила её сестра-оптимистка. – Маш, в этом вопросе я полностью солидарна с Женькой. Отпусти. И тебе станет легче, – вмешалась Галя. – Не надо так убиваться, доченька! – сказала мама. – Ты у меня красавица, такая не может быть одна. Тем более что ты не одна! – Да, Маш, у тебя даже по меркам бывшего гота слишком мрачный взгляд на жизнь! – продолжила Даша. – Слушайте! – предложил Веник. – А давайте мы ей память при помощи моего прибора, как мне когда-то против воли, почистим, а? Она всё забудет, и всё станет хорошо! Все осуждающе посмотрели на него. – Может, она просто поест шоколад? Там гормон настроения! – предложила Полина. – Нет, спасибо. Ничего не надо. Всё хорошо. – Как знаешь, но я бы посоветовала… – начала мама. – Стой, мам, – прервала её Галя. – Сейчас лучше ничего не говорить. Пойдёмте, пусть она подумает. И семья удалилась. Феликс пришёл домой, бросил сумку на диван и сразу же последовал за ней. – Фил, вернулся уже? – в дверях появилась женщина лет сорока. – Ужинать будешь? – Нет, тёть Аль, я не голоден. Ты не подскажешь, где мой чемодан? – Чемодан? Алина Степановна – родная сестра матери Феликса, добрая и отзывчивая женщина. Она похлопотала, чтобы Фила взяли на лучший канал Воронежа. – Посмотри под кроватью, – ответила она. – А зачем тебе? – Уезжаю. Обратно, в Москву. – К Маше? Феликс только кивнул. – Ты думаешь, она встретит тебя с распростёртыми объятиями? Нет, Фил, тебе придётся несладко. Я не уверена, что ты вообще добьёшься её прощения. А может, она уже замужем. Зачем ты ей сдался? – Нет, после того, как я уехал, прошло только полгода. Она даже не может быть беременной, так как так быстро после моего уезда она не смогла бы выйти замуж. Надеюсь... – Как знаешь. Вещи Фила уже были собраны, и на прощание он сказал Алине такие слова: – Спасибо за гостеприимство, тётя Аля, но я поеду в Москву. Возвращать своё счастье. И дверь за ним закрылась. Маша уже около часа лежала на кровати и смотрела на фотографию. Их фотографию. Фотографию, где они вместе. Где они счастливы. Где, как они думали, они никогда не расстанутся, где он рядом. Рядом с ней. Где их лица светятся улыбками. Улыбками любви. И Маша не уверена, что когда-нибудь ещё улыбнётся такой улыбкой. – Давно это с ней? – спросила Женя у Гали. – Где-то час. – Галь, я боюсь за неё. Мы просто… лишились Машки! Ау, Маша, ты где? Здесь я её не вижу. Это не она. – Знаю я это, Жень, знаю, но ничего поделать не могу. Бедная Машка… Тут даже я бессильна! – Здравствуйте, мне, пожалуйста, билет на поезд Воронеж-Москва, – сказал Феликс, подходя к окошку. Поезд быстро прибыл на перрон, и Фил уже сидел на своём месте. Был вечер, и все, кто окружали его на данный момент, спали. Не спал только он. Давно. Он изменился. Изменился ради неё. Хотя, может, он её больше не увидит. Но он не должен предстать перед ней в таком виде. Феликс достал из кармана заранее подготовленную таблетку снотворного. И заснул. В первый раз нормально заснул за последние две недели. – Просыпайтесь, юноша, приехали. Москва, – разбудила его проводница. Фил вышел из вагона. Его сердце бешено колотилось. Вдруг он её не найдёт? Вдруг она не захочет его видеть? Вдруг с ней что-то случилось? – Феликс? Что ты здесь делаешь? – услышал он сзади знакомый голос. – Женя? – Кого-кого, а тебя я здесь увидеть не ожидала! – А я не ожидал, что ты меня так встретишь. Кстати, что ты здесь делаешь? – Парня своего встречаю. Он из Уфы вот-вот должен приехать. А ты? – Я к Маше приехал. Как она там? – Плохо. – Что с ней?! – Ходит, как привидение, разговаривает мало, ест плохо, спит тоже. – Она не заболела? – Мы тоже поначалу так думали. – Как думаешь, она захочет меня видеть? – Знаешь, Фил, было бы это хотя бы две недели назад, я бы послала тебя куда подальше. – А теперь? – А теперь тоже пошлю. Только к Маше. Вы должны поговорить. Просто обязаны. – Женька! – закричал кто-то сзади. – Денис! – крикнула в ответ девушка. Васнецова кинулась в объятия парня с чёрными кудрявыми волосами. «А ведь и мы с Машей могли быть так счастливы, как они», – подумал Феликс. Женя сказала, что лучше всего Маше и Филу надо было бы встретиться где-нибудь на свежем воздухе. Её выбор остановился на парке. Женя предупредила Галю о возвращении Феликса, и та пообещала, что придумает что-нибудь для того, чтобы отправить Машу в парк. Фил внимательно слушал свою бывшую коллегу и старался запомнить всё, что она говорит. – И запомни, Феликс: мы с Денисом будем в этом же парке. На всякий случай, для подстраховки, понял? – сказала девушка. – Хорошо, Жень. И… спасибо. – Машка, Машка, вставай! Красься, одевайся, и идём гулять! – с такими словами Галина Сергеевна вошла в комнату сестры. – Зачем мне куда-то идти? Мне там будет так же плохо, как и здесь. – Маша, хватит киснуть! Из того, что ты так мучаешься, ничего хорошего не получится! Иди, проветрись сама и проветри свои мозги! Свежий воздух поднимает настроение! – У меня сейчас просто дежавю со словами Пуговки: «Шоколад поднимает настроение!». И, что удивительно, она была готова дать мне свой шоколад… – Видишь, как мы тебя любим и как о тебе заботимся! – Вижу. Но кроме вас меня никто не любит. – Это ты так думаешь! – Ладно, Галя, уговорила, я схожу погулять по парку! Маша шла, вдыхая свежий майский воздух. Маша очень любила весну. Недавно был её День рождения и День рождения Сонечки, её племянницы. Дашка снова беременна, а она, Маша, не будет счастлива, хотя была так близко. Маша считала, что весна – пора пробуждения, пора начала чего-то большого, но… сейчас ей казалось, что настал конец, что больше ничего не будет. Никогда. – Привет, Маш. Что-то больно кольнуло ей в сердце, и девушка испугалась обернуться. Просто боялась, что ей кажется. Но нет. Его голос она не могла перепутать ни с чьим. Маша нашла в себе силы повернуться лицом к лицу с судьбой. Как должно было быть, так и будет. Перед ней стоял Феликс с огромным букетом, в котором были набраны всевозможные цветы. Она сразу увидела, как изменился Фил. Похудел, осунулся, круги под глазами. Наверное, она выглядит не лучше. – Прежде чем ты что-то скажешь, я начну. Маша, я люблю тебя и не могу без тебя жить, слышишь? Я так жалею, что бросил тебя одну, Маша! Прости меня, прошу! Наконец он сказал те слова. Слова, которых боялся, слова, которые одновременно грели его душу и одновременно пугали его внутри. Но он смог. Он осмелился. Чтобы обрести счастье снова и никогда не потерять. – Маш, поверь, я не хотел уезжать! Я испугался! Но испугался своих чувств к тебе! А тут ещё и увольнение, и… – Нет, Фил. Не могу. Не могу поверить, потому что не могу простить. Давно не могу. Всё это время. Ничего нельзя изменить. Уходи и… прощай. – Маш, ну ты же даже не знаешь причину моего уезда! Это не только из-за этого, там Кривоносов, он… – Да хоть Ломоносов, Феликс! Уходи, прошу тебя! Феликс отдал Маше букет, она вдохнула цветочный аромат. Парень повернулся и зашагал по пешеходному переходу. – Фил, стой!!! – закричала вдруг Маша. Но слишком поздно. Машина не успела затормозить. Дикий сигнал, скрежет колёс об асфальт и всё. Пусто. Слёзы брызнули из Машиных глаз. Выскочил водитель. – Вы понимаете, что Вы сделали, а?!!! Вы понимаете, что Вы человека… Но комок в горле не позволял Маше договорить. Вовремя подоспели Женя и Денис, приехала скорая и милиция. Половина ноши свалилась с души Маши, когда врачи сказали, что Фил жив. Что он даже не будет инвалидом. Да, он пострадал. Но не настолько. Самое худшее было то, что он в коме. Все трое поехали за Феликсом в больницу. Женя гладила по спине безутешно рыдающую Машу, а Денис гладил по спине расстроенную Женю. Всем было плохо. Врач вышел из палаты Фила. – Кто из вас ему самый близкий? – спросил он. Маша встала. – Можете входить. Только тихо. Мария Васнецова зашла в палату парня. – Привет, – пробормотала она. – Я надеюсь, что ты меня слышишь. Ответа не последовало, как она, в принципе, и предполагала. Запах лекарств, запах больницы ей никогда не нравился. Но вот она здесь. И не уйдёт, пока не услышит о положительной динамике. Она изменилась. Изменилась ради него. И тут Маша не выдержала: – Фил, миленький, очнись, пожалуйста, слышишь? Я люблю тебя, Фил! И простила! Совсем недавно, слышишь? Улыбка любви появилась на лице девушки, когда парень открыл глаза и тихо ответил: – Я слышу. Важно вовремя сказать то, что чувствуешь. И будешь счастлив.