Древние

В свете лириумных вен древние стены показывают свои тайны: скрытые надписи, причудливые тени, вычерчивающие силуэты давно почивших гномов. Когда ты видишь это вновь обретенным зрением, то понимаешь, что твой народ потерял. Где-то среди Морозных гор гномка по имени Дагна всего на мгновение чувствует себя частью чего-то большего. Валта чувствует это постоянно. Она скользит по Глубинным тропам, словно бесплотная тень, набредает на ветхие тейги, созданные задолго до Моров, построенные во славу титанов. Она слышит шепот Камня, ощущает каждого ша-бритола, трепещущего перед ней, испуганно отступающего, стоит ей приблизиться. Теперь она больше, сильнее, цельнее. Валта понимает: нет более правильного чувства, чем это. Ей доступны секреты, которых она никогда не нашла бы в гномьих хрониках. Она находит мертвых титанов, ведает о них единственному живому. Древнее существо принимает ее, как свое дитя, заботится о ней, дарит свои знания. У него нет языка, но его прикосновения говорят гораздо большее, чем может сказать кто-либо другой. Ша-бритолы потерянные, но Валта — нет. Она сохранит свое сознание, пронесет его сквозь века, отыскивая все новые тайны и новые следы титанов. Они взывают к ней, даже будучи давно убитыми, угасшими. Они жаждут отмщения. Ее титан желает того же, но поет одинокую, печальную песнь, не сравнимую с яростью прошлого. Валта обходит каждый его уголок, видит жизнь, кипящую внутри: растения, животные, насекомые, выросшие в теплом свете лириума и напитавшиеся им. Ша-бритолы глухи, но чувствуют друг друга, и Валта понимает спустя какое-то время: это сродни порождениям тьмы. Она и за собой замечает эту способность общаться с потерянными без слов, но не может заставить себя не видеть в них убийц Ренна. Они приносят ей доспехи, будто хотят показать свою преданность, но они не нужны Валте. Они и титану не нужны, он может защитить себя сам. Когда ша-бритолы дарят ей детеныша креталя, Валта не отказывается, но и не благодарит. Креталь следует за ней по пятам, переваливается на неустойчивых ножках; Валта поит его лириумом и гладит по рожкам. Он не дает ей окончательно потеряться во снах. Она закрывает глаза и видит прошлое. Видит давно умерших, слышит их голоса и отзвуки битв, эхо первого детского плача и погребальных песен. Ей больше не нужны хроники, чтобы отыскивать ответы. От осознания, что раньше это могли видеть все гномы, перехватывает дыхание. Валта ведет дневник: описывает поведение ша-бритолов, их бастионы и элементы быта, но вскоре понимает, что они не интересны ей. Они хотят видеть ее своим предводителем, но давно не понимают своего предназначения: Валта не хочет уподобляться им. Она перезахоранивает тело Ренна рядом с титаном. Тот не против, обещает позаботиться о нем. Валта отправляется на поиски других титанов, понимая, что вернется еще не скоро. Она встречает на своем пути Серых Стражей и Легион Мертвых, но те не замечают ее. Она встречает порождений тьмы и чувствует, что они остерегаются ее, как остерегались ша-бритолов. Она встречает листы дневника, исписанные повторяющимися словами и шифрами. Иногда они разукрашены рисунками лириумных узоров и рун. Малыш креталь следует за ней, неумело урча и прижимаясь твердой кожей к боку, и Валта чувствует волнение и предвкушение. Она находит чужие стоянки и рунные камешки, в которых заключена огромная сила, а ее путь усеян трупами порождений тьмы, убитыми не ею. Она шепчет «Колдовство» и бредет дальше по следам, зная, что они ведут ее так же правильно, как ведет Камень. На исходе шестого дня Валта находит титана, такого же одинокого, как и тот, что приютил ее. Под толщей скверны они не чувствовали друг друга, но теперь Валта принесет добрую весть, и их долгое одиночество наконец-то прервется. Она знакомится с ним и обнаруживает, что грусть его не так глубока, а уверенность куда более сильная. Когда он узнает, что в живых остался еще один его сородич, на поверхности наверняка случается землетрясение от его радости. Валта говорит себе, что она на верном пути. Тогда же она встречается с еще одним безупречным, отмеченным титаном так же, как и она. Парень улыбается ей и протягивает свой дневник. Он смотрит на сияющее теплой синевой сердце титана и говорит восторженно: «Колдовство!». «Колдовство», — улыбается Валта в ответ. Им так же не нужны слова, чтобы понять друг друга. Они слышат песнь и отголоски чужих мыслей. Закрывая глаза, они видят прошлое и будущее, и то, что никогда не происходило и уже не произойдет. Они меняют Камень. Сэндал играется с маленьким креталем, пока Валта читает его дневник. За внешней бессмысленностью скрываются исследования и пророчества. Валта находит упоминания древних тейгов и других миров, скрытых поверхностью искрящихся зеркал. Он рассказывает, что нашел одно на Тропах, неподалеку, и ведет Валту к нему. Она сразу понимает, что это не наследие их предков, что эта вещь чужая. Титану зеркало не нравится, он хочет, чтобы они уничтожили его, но парень заговорщически подмигивает Валте: «Большой — не значит умный», а потом говорит, что в зеркало больше нельзя провалиться. Позже он уходит, говоря, что его ждут дома, и так Валта узнает, что они где-то под Орлеем. Спустя несколько дней она слышит, как болезненно стонет Камень и как отдаются в его песне взрывы породы. Где-то на Глубинных тропах Инквизитор Кадаш затапливает лириумную шахту. Теперь Валта знает цену этих шахт. Знает, как в них спустя столетия все еще отдается боль титанов. Они хотят вернуть прежний мир. Вернуть прежнюю силу и свободу и отомстить за своих братьев, чьи сердца были украдены, извращены, уничтожены эванурисами. Эхо той войны все еще живет в Камне, Валта ощущает его дрожь, дышит им. Закрывая глаза, она видит, как эльфы в спешке заваливают шахты, наткнувшись на то, чего видеть не должны были. Теперь титаны не одиноки. Они еще могут все исправить, все возродить. Вот только слишком много древних в одночасье захотели вернуть прошлое своего народа. «Камень изменится», — однажды написал Сэндал в своем дневнике. «Магия вернется», — напугал он когда-то своего отца. И, быть может, он был прав во всем.