Подвиги Белого истари (рабочее название)

Рождены мы были в век сплошной неправды, Прочь туман сознанья, точно знай. Жизнь одних мученье, тяготы страданья, Для других же - сладкий Рай. Эра лжи живет в веках, Сеет ненависть и страх. Знай, мой друг, что в наше время Много грязи сидит в верхах. Подлость и коварство в их сердцах прижились, Видят смысл жизни лишь в деньгах, Стаи псов повсюду скалят свои зубы, Хитрость затаилась в их глазах. Эра лжи живет в веках, Сеет ненависть и страх. Знай, мой друг, что в наше время Много грязи сидит в верхах. Просвещение и знания Пусть откроют нам глаза, И туманное сознание Растворится навсегда. Реанимация – Эра лжи

После всей этой чистки наших рядов от ненадежных элементов мои способности к менталистике явно шагнули вперед. К окончанию чистке мне уже не требовалось наносить ментальный удар, даже если пациент сопротивлялся. А окончательным признаком качественного развития стал очередной бредовый сон. Во сне я был узором. Узор очень сложный, разноцветный, просто невероятный. Отдельные линии дрожат, колеблются с разной частотой, и эти колебания неизвестным образом изменяют узор и цвет. Некоторые участки узора мне не нравились и я старался менять частоту колебания, но у меня ничего путёвого не получалось, узор не становился более красивым и гармоничным. Мои действия стали приобретать истерический, панический характер, я метался от одной линии узора к другой. Трудно сказать что сработало, но когда я был близок к отчаянию, меня охватило злое веселье, азарт борьбы и уже само это изменившееся настроение изменило большую часть узора, мне осталось исправить только несколько нитей. И исправления, на мой взгляд, были именно такими, что делали узор красивее. К злости добавился расчет и умерил её, к веселью внимательность и прогнозирование и ограничило его. Все остальные эмоции встали на свои места сами. Во всем этом выделялась одна область, и как только я её выделил своим вниманием, так сразу проснулся. Проснувшись, я заметил, что смотрю на мир с активно работающим магическим зрением. Я мог смотреть так сколько угодно и совершенно не уставал. Как я понял после своего детального обследования, у меня выделился еще один поток мышления, который отвечает за мое магическое зрение. Напрягшись, я мог видеть больше чем раньше. Моё восприятие теперь было более глубоким. Что повлияло больше, то, что часть меня, теперь всё время находится в пустоте или то, что я в последнее время много работал головой? – Я не знаю. А еще вероятно мне следовало ждать дальнейшего деления сознания на части по функциям. Особенно интересно было то, что совершенно не ощущал разделения внутренне, в бытовом восприятии. Не возрастала нагрузка на мозг, не возникало споров или двойственного восприятия, каких-либо сенсорных конфликтов или противоречащих друг другу наслоений. Я был целым, и одновременно меня стало больше. Первое что приметил особенного своим новым зрением, это магические сгустки, светлые и темные. Рассмотреть их конструкцию я не смог, но понял их искусственную природу, понял, что это какие-то паразиты. Понял это, просто наблюдая за их действиями. Независимо от того, какие сгустки, темные или светлые сталкивались с людьми, люди теряли энергию, магическую энергию. Сейчас, разбираться с этим, не было времени. Откладывал это явление на будущее. Заметил еще странную искусственную конкурентность нового мира и особую активность сгустков в местах повышенной конкурентности. Не замечали? Идешь по дороге, впереди перекресток, нужно будет переходить дорогу. Смотришь вперед, нет ни одной машины, но только подошел к перекрестку, так сразу поток автомобилей, стоишь ждешь. Перешел, идешь дальше, оглянулся, нет машин. То есть, конкуренция имеет какие-то дискретные значения времени и места, другое место или немного другое время и ты будто призрак скользишь в этом мире, ни с кем не сталкиваясь, никому не мешая. Я припомнил, что и раньше можно было наблюдать такие эффекты, по сути они составляли частный случай закона подлости. «Нужно будет детально изучить эти эффекты и странные энергетические сгустки, и их роль во всех этих странностях», - сделал я себе зарубку на будущее. *** Иванов в очередной раз оставлял меня «на хозяйстве», а сам улетал в Пекин. Что поделать, после визита американских коллег в Китай, Иванову следовало сразу же урегулировать возможные вопросы. Мне же помимо строгого наказа, как вести политику партии, (будто я маленький, я старше его более чем в 20 раз) он оставлял мне молодую секретутку, то есть я хотел сказать проститаршу, ну вы поняли. Верочка, как называл её Виктор, была внешне странно похожа на Галадриель. - Неужели меня так легко прочитать? – Насколько я знаю, я нигде не проявлял своих предпочтений, не показывал реакций на этот образ. Совпадение? У Иванова, когда он мне представлял Верочку, было желание получить на меня рычаг давления, не так чтобы я стал в крайней степени управляемый, и не так чтобы любой ценой и любыми методами, но так: получится - хорошо, не получится - ну и ладно. Я же решил использовать проститаршу полностью. Не, не то что вы могли подумать, у меня в Олоре жена беременная, пусть она и говорила, что у богов супружеские измены изменами не считаются, но так же из объяснений я понял, что обидеться партнер может, особенно если новый партнер окажется недостойным. Да и у беременных своя биохимия и своя логика, похожие на переменчивую приморскую погоду. Использовать Веру я решил как добровольца в своих опытах. Прежде чем массово использовать свои «прививки» на местных людях я хотел сначала на ком-нибудь испытать отработанную в другом мире методику. Таким невольным испытателем и стала моя проститарша. Кому-нибудь может не понравиться то, как я называю молодую красивую девушку, это может показаться грубым и циничным. Но в голове у неё были только возможные прибыли, развлечения, наслаждения, перспективы роста и всё это за счет моей сексуальной заинтересованности в ней. Верочка сама была циничной потреблядью. Конечно, у неё были и ценные профессиональные качества, иначе Иванов не взял бы её на работу, не смотря на красоту. У нее имелось хорошее образование, она была исполнительной и ответственной, с хорошей работоспособностью и терпением. Проще говоря, она была дочерью своего времени, такое отношение к карьерному росту в современном обществе считалось нормой или почти нормой. У Верочки был МЧ (как она в мыслях называла своего любовника) за территорией работы. Этот МЧ был не бедный, но и не богатый человек, средний класс. Она была готова бросить его ради «старого урода», - так она называла меня до того как увидела, а когда увидела, то уже начала строить в своей головушке планы по охмурению богатого сопляка, тогда как самой ей было двадцать два года, а я выглядел лет на двадцать. Так как пускать её в расход после прививки я не планировал, то требовалось её перевоспитать до приемлемого уровня принципиальности и идеализма, духовно облагородить этот чертополох. Мне не нужна у меня под боком беспринципная сволочь со способностями мага, потом проблем не оберёшься. Со стороны могло показаться, что я занялся одним из любимых дел попаданца, когда он был обычным средним человеком, а потом вдруг стал неимоверно крут и при сумасшедших, бешеных деньгах, - я говорю про загул и шопинг. Но всё совсем по-другому, мне были совершенно безразличны покупки и «хождение ферзём», я просто нарабатывал для Верочки карту гормонов, определял ментальные зависимости и хоть что-нибудь святое для этой девочки. Две недели я задаривал Веру подарками, таскал по разного рода мероприятиям, не только развлекательным, но и деловым. Организовал на неё нападение гопников с отбором денег и угрозами изнасилования, для определения ментальной и гормональной карты в стрессовых ситуациях. Организовал «случайную» встречу с её МЧ, посмотреть, как она будет крутиться вертеться в этой ситуации. Родителей она не любила. Своему отцу она хоть и была благодарна за заботу и деньги, но авторитетом он для неё не являлся. Мать наоборот, была авторитетом, в том плане, что стала ориентиром, нижней планкой. Она поставила себе цель не быть хуже матери. Для этого ей нужно было удачно выйти замуж или найти богатого спонсора, чтобы обеспечить себе определенный минимум. Святое для Верочки тоже нашлось, это была её младшая сестра. Поздний ребенок, о котором мать не особо заботилась. Вера стала этому ребенку и матерью и сестрой и подругой. Что-то в её голове перемкнуло, детские обиды, комплексы, страхи, не желание рожать (портить фигуру, терять привлекательность) и желание иметь детей. Скоро уже должен был вернуться из Пекина Иванов, и нужно было поспешить с испытаниями. Как бы страшно это не звучало, но жаль, что её (Верина) сестра ничем не болела, можно было бы заработать авторитет, просто вылечив девочку. Я даже подумывал заразить её чем-нибудь, чтобы потом исцелить, но ментальное вмешательство показалось мне менее грязным методом. Пользуясь своим опытом и наработками, я подменял в мыслях и убеждениях Веры ненужные связи на нужные, закрепляя полученный результат, стимулируя положительные эмоции. Через три дня её поведение и мысли стали приемлемыми, конечно придется закреплять всё это на протяжении месяцев, или даже лет, но главное, что результат есть, остальное дело времени. Можно было приступать к завершающей фазе испытаний. Поместив пациента в свой медкомплекс под названием купель рождения, провел сканирование, анализ ДНК, проверил реакцию изъятых тканей на сыворотку прививки, а затем ввел препарат Вере. По результатам сделал вывод, что местные люди и законы вполне совпадают с Ардой. Мои наработки работают и не вызывают каких-либо страшных мутаций и искажений. Теперь Вере предстояло пройти краткий курс тренировок под моим руководством, и можно было преступать к улучшению первой отобранной команды. Очень вовремя я закончил с испытаниями. Иванов, прилетев из Пекина, был весь как на взводе. Американцы не смогли добиться присоединения к альянсу китайцев, но их устраивало и согласие невмешательства, которого они смогли достичь. Исходя из этого, усилилось давление со стороны нашего правительства. В ближайшее время следовало ожидать нападения на некоторые наши объекты разных спецслужб под видом наемников. Ситуация обострялась. Определить цели нападающих заранее наша разведка не успела, слишком долго возвращался из Пекина Иванов, или слишком быстро сработали спецслужбы. Но мне повезло, одной из целей оказалась моя лаборатория. *** Вняв предупреждению Иванова, я принял решение эвакуировать всех кого только можно. Весь научный персонал в первую очередь, на объекте оставались для создания видимости обыденности те, кого не жалко. Для вспомогательного персонала объявлялись выходные или их переводили на офисную работу, не факт, что это их убережет, но всё больше шанс выжить, уйти от столкновения с неприятностями. Разведка Виктора Алексеевича работала в авральном режиме, но к моменту нападения ничего толком не удалось узнать, ни цели ни места ни точное время. Если бы не напали на мою лабораторию, то служба безопасности оказалась бы совершенно беспомощной. Две другие лаборатории, подвергшиеся нападению, кроме моей, оказались полностью разграблены. Не осталось никаких следов ведущих к заказчику, ну, или хотя бы к исполнителю, все было зачищено под ноль. На моем объекте сначала погас свет, вырубилось электричество. В помещениях особой ответственности свет даже не мигнул, только загорелись фонари аварийного освещения, показывая, что питание осуществляется от аварийных источников. В коридорах и переходах было только аварийное освещение. Затем в помещениях появился ядовитый газ, о чем свидетельствовала сигнализация и включившиеся в работу фильтры аварийной вентиляции. Не все успели надеть маски, да и простые маски респираторы и противогазы с комбинированными патронами с угольными и гопкалитовыми фильтрами от угарного газа и некоторых отравляющих веществ не помогали. Только те кто использовал изолирующие средства защиты с автономной дыхательной смесью остались в строю. Таких средств защиты, в отличии от обычных, было немного. Как выяснилось позже, в рядах нашей доблестной охраны оказался предатель. Ох не всех я выловил… Не успел, не смог… Газ, который пустил предатель, на меня не подействовал. Сначала я пошатнулся, когда другие попадали без чувств, но сумел быстро выделить не предусмотренные в организме вредоносные вещества и обезвредить их. Примерно две минуты меня еще преследовала слабость, и я не мог активно действовать, - забористая дрянь. За две минуты боевики смогли войти в здание и, зачищая не многих оставшихся в строю охранников, быстро продвигались к месту моего расположения, очевидно зная точное место главных исследовательских помещений. Когда боевики приблизились к моим помещениям, я был во всеоружии. Ясно было, что атакующие действуют по жесткой схеме, после их газа вряд ли кто оклемается, даже те, кто вдохнул всего один глоток этой смеси, не могли придти в себя, а души тех, кто успел надышаться, уже отлетали в мир иной. Вошли эти молодчики как в кино, со светошумовыми гранатами, запрыгивая с перекатами, прикрывая друг друга, действуя быстро и умело, я даже уловил какой-то внутренний ритм всех их действий, будто действует один организм. Светошумовые гранаты мне урона не нанесли, я успел подготовиться, выставить барьер. Пора было добавить в их ритм своё звучание. Сюсюкаться с нападавшими я был не намерен, но нужны были пленные, - вдруг, что удастся выяснить. Нанес ментальный удар по ворвавшейся группе. Удивительно, но боевики не опали осенней листвой на пол, они сопротивлялись моему воздействию, пришлось доработать их физически. Ну что ж, пусть это было и не так просто, как думал, но и ничего сложного. Нанести ментальный удар, от которого боевики впадали в заторможенное состояние и добить ударом по голове. Всего нападавших оказалось 13 человек, по четыре человека в группе, плюс один командир на наиболее ответственном направлении. С обезвреживанием проблем у меня не возникло, проблема возникла чуть позже, когда я пленил последнюю группу из четырех человек, то первая группа и командир были мертвы, умерли сами, без видимой причины. Вторая четверка тоже была при смерти, что-то сделать успевал только с последней четвёркой. Взяв двоих, я помчался со всей возможной скоростью в лабораторию. В лаборатории поместил этих двоих в мед капсулы. Бойцы уже начали умирать, за двумя оставшимися возвращаться уже не имело смысла, этих бы вытащить. Этих я вытащил. Практически уверен, что у всех боевиков, а не только у оставшихся двух в мозгу были закладки. Ранение, или захват в плен приводили их к смерти, такой вот способ защиты информации. Уровень ментальной обработки неприятно удивил. Три слоя! Первый слой грубый, можно сказать топорный, при достаточной воле и внимании его легко обнаружить и если не снять, то блокировать. А вот дальше интереснее, второй слой, который обнаружит только специалист или его крайняя активация. Крайняя – в смысле наиболее агрессивная. Он (слой) имеет несколько уровней воздействия, таким образом, сняв или блокировав первый слой, ничего существенно не изменится, агент будет считать, что он сам такой патриот и убежденный идеалист и выполнять приказы, только начальство будет ругать и задумываться над приказами. Если вдруг приказы будут сильно не соответствовать его убеждениям, то включится жесткая схема, это становится сигналом для следящего за состоянием бойцов, кто там у них мозгоправ. При жесткой схеме коррекции боец становится нервным, что не заметить невозможно. Приказ отменят и проведут дополнительную коррекцию. Если же подвергшийся внушению сможет преодолеть вторую черту, то его ждет смерть, сам застрелится или просто потухнет от саморазрушения мозга. Очень хорошая защита, а если нет таких способностей как у меня, то просто запредельная. Выпотрошить их мозги я смог, от моего проникновения эта защита была не предусмотрена. Ничего у них в памяти не было, в смысле интересного, по нападениям, но одну ниточку я нашел. Зацепка была косвенной, но если повезет, то можно будет пройти по цепочке. Одному из захваченных мной наняться в частную компанию рекомендовал его тренер. Вот эту частную компанию и более вероятно этого тренера мне и следовало найти и распотрошить уже его память. По поводу многоуровневых закладок мне рассказал Иванов. Эта технология была разработана при самом активном участии Виртмира. Сейчас все материалы были переданы правительству и что очевидно ушли в спецслужбы. Кое-что, конечно, осталось, но для меня это кое-что имело чисто научный интерес. Зачем мне эти пусть и отличные наработки для своего уровня, у меня гораздо более совершенные инструменты и методы, единственный минус которых не возможность массового применения. Частной охранной фирмы, которая фигурировала в памяти умершего (теперь уже умершего) бойца, уже не существовало. Даже – уже НИКОГДА не существовало. За тренером мне пришлось побегать, трудно искать аккуратно, так чтобы не поняли и не заметили, что кого-то ищут. Ходил, читал чужую память, искал знакомых, и мое упорство было вознаграждено. На четвертый день поисков я нашел знакомого этого тренера. На памяти у него был блок, и я сразу понял, что нашел зацепку. Аккуратно я пошел по цепочке и поднялся на самые верхи, вот тогда я понял, насколько прогнила власть. Иванова продали свои.