Кто же я?..

Он очнулся в холодном, сыром, наполненном беспросветной тьмой месте. Это была огромная пещера в глубинах земли, о которой не знала ни одна живая душа. В его сердце царила тьма, однако она абсолютно разнилась с тьмой пещеры; то была пустота. Ни одна мысль не тревожила его разум, схожий с водной гладью — абсолютно ровной, лишь отражающей ту наполненную жизнью, пусть скудной, прелой и застывшей в отдалении от всего мира, тьму. В те минуты он все ещё был ничем. Лишь безжизненной оболочкой, которая существует без какого-либо смысла или причины. Однако в какой-то момент водная гладь его разума, ранее спокойная и безмятежная, встрепенулась. Тогда он почувствовал, как что-то раздирает его изнутри. Маленькая ранка из глубокого прошлого, о котором никто, даже он сам, не помнил, стала превращаться в огромный шрам, от которого нельзя было избавиться. Это было одиночество, невыносимое и беспощадное. Мало-помалу он начал вспоминать далёкие картины своего прошлого. Он понял, что был когда-то человеком, однако ощущал, что являлся теперь чем-то совсем иным… Чем-то, с огромной дырой в сердце и пустотой во взгляде. Одиночество, и раньше преследовавшее его в ночных кошмарах, теперь обернулось явью, а сама его жизнь превратилась в дурной сон. Теперь он стал чувствовать и холод стен, и прелость воздуха, и боль, огромную душевную боль, переросшую в физическую. Он сам не заметил, как поднялся на ноги и стал идти куда-то, хотя и не ведал, куда. Ему некуда было возвращаться… Теперь от его прошлого остались лишь заблудившиеся воспоминания, не имеющие места в этом мире. Он потерял всё, что любил — родных, друзей, те воспоминания, которыми так дорожил. Только маленькие их отрывки вертелись в самой глубине подсознания. Казалось, будто он брёл так, по тёмным коридорам и пещерам, целую вечность. Время, с самого начала не имевшее для него значения, стало приобретать смысл. Оно тяжёлым бременем ложилось на его плечи и давило на них, словно камень. Он шёл по тёмным коридорам, не разбирая дороги, навстречу своей судьбе. Абсолютно новой судьбе в другом, не принадлежащем ему мире. В самой глубине пещер мелькнул слабый луч. В пустых, уже потерявших надежду и волю к жизни глазах промелькнуло пламя. Будто искра, маленький лучик света разжёг в них непоколебимый огонь. Шаг ускорился и перешёл в бег. Однако он чувствовал не усталость или одышку, а лишь непоколебимое желание жить и вернуть то, что потерял. Он бежал изо всех сил, пока перед ним не разлился океан слабого, серебристого лунного света. Он вышел из пещеры и теперь стоял на берегу озера, окутанного ночной тьмой и освещённого холодным, но всё же мягким и приятным светом луны, которая, будто белая миска, висела на небе, сплошь усыпанном звёздами. Ночной мрак был наполнен самыми разными звуками: стрекотанием кузнечиков, шелестом травы и листьев. Поблизости едва слышно плескалась вода. Лёгкие порывы прохладного ветра слегка приподнимали его белые, словно снег, волосы. Шуршало шёлковое разноцветное кимоно с множеством изображённых на нём цветов. Из-под бумажной маски зелёные, словно трава, глаза, обрамлённые длинными ресницами, внимательно следили за парящими над поверхностью воды светлячками. Дух, бывший когда-то человеком, думал о своих забытых воспоминаниях и о неизвестном будущем. Мог ли существовать на свете тот, у кого не было прошлого? Или же… на самом деле было? — Объявился-таки, Нацуме. Почему-то это имя казалось ему настолько знакомым, что что-то внутри него вздрогнуло. Он обернулся и встретился взглядом с огромным белоснежным лисом, лежавшим возле пещеры. — Ты ждал меня, — прошептал Нацуме, хотя и не мог вспомнить точно, кто стоял перед ним, — ждал… Ёкай задумчиво поднял взгляд на луну, край которой заслонило пушистое облако, и ответил: — Для меня это было лишь мгновение. Огромный белоснежный ёкай поднялся на ноги и в мгновение ока, создав лёгкую воздушную волну и облако пыли, превратился в толстого, словно булочка, кота, и, еле слышно охнув, поковылял в сторону. — Всё-таки эта форма привычнее, — проворчал он. — А ты совсем не изменился, Нацуме. Всё такой же мягкий. Пойдём за мной, я помогу тебе всё вспомнить. Но не думай, что я делаю это ради тебя, мне просто стало скучно. Всё-таки, имён в Тетради ты мне оставил не так уж много. Кстати, они абсолютно бесполезны, так что можешь забрать свою Тетрадь обратно. Нацуме стоял, смотря сквозь бумажную маску на идущего вдоль берега озера кота, и на его лице сама собой появилась улыбка, наполненная благодарностью. Он не сказал ни слова и лишь побрёл вслед за ним, навстречу своему прошлому и будущему, навстречу своей судьбе.