Лондон

Москва. Ночь. Город, а в особенности один из его районов - Проспект Вернадского - изумительно иллюминирован. Было ощущение, что в столице проходит вечный праздник, с которого люди вовсе не торопятся уходить. Но это только ощущение. Вечная тусовка проходила именно в клубе под названием Лондон. Там собиралась вся гулящая молодежь Москвы. В стакане коктейля "Секс на пляже" и в громкой музыке, разрывающей уши, заключалась половина ее легкой, оторванной от реальности жизни. Другую половину - вечные проблемы личной жизни, неприятности с родителями и законом она (молодежь) прятала в самую труднодоступную полочку своей памяти и закрывала ее на всю ночь, пока можно забыться в беспечном - а порой и преступно беспечном - веселии. А утром... кто смертельно уставший, кто, напротив, еще больше раскрепостившийся - возвращались в свою обычную бытовую среду, где царила вечная скука и выговоры от старшего поколения. Вот одна из ночей. За одним из столиков сидит компания. Уже не подростков - всем по 17-19 лет. Ее лидер (если и не лидер, то душа) - парень, постоянно веселивший свою округу. Одна из девушек, будучи уже изрядно подвыпившей, вызывающе с ним кокетничает, что вскоре надоедает парню. - Рит, давай я тебя домой отвезу, - отмахивается он. - Ты офигел, Борюха? Какой домой, когда сейчас вскоре все начнется? - встревает другой компаньон. - Ритка остается! Все остаются, никто не уходит! - Пока она здесь, ничего и не начнется, - возразил Боря. - Пошли в туалет, - потянув его за рукав, томно произнесла Рита. - Я... я хочу... В компании недоуменно переглянулись. Затем ехидно заулыбались. - Либо она придет в себя, либо вам придется тусить без нас, - ответил на эти взгляды Боря и с недовольной гримасой увел Риту. - Они в вдвоем там изрядно повеселятся, - ухмыльнулся один из компании. Минут через двадцать Боря с девушкой вернулись. Длинные густые натурально-рыжие волосы Риты растрепались и закрыли все ее лицо, но по шатающейся походке можно было определить ее состояние. Что до Бори - хотя было видно, что он так и не привел девушку в себя, выглядел уже менее кислым. - Мы едем домой, - заявил он. - Ты ее, походу, там совсем загонял, - позубоскалил один из друзей, после чего компания подняла гвалт и хохот. - Идите в баню, - бросил на прощание Боря. Утро, или, точнее, день. Рита медленно открывает глаза. Ее сознание ничего не ощущает, зато на существо навалились и тошнота, и сильная жажда. Глаза застланы какой-то непонятной пеленой, сквозь которую она еле различает окружающие предметы. Рита потихоньку встает, держась за голову, куда ей и пришла первая мысль: "Как же мне плохо!" Зрение начало проясняться, и девушка увидела, что находится в своей собственной комнате. На душе сразу полегчало. Рита встала с кровати и медленно поплелась на кухню, где ее встретила недовольная мать. - Проснулась, наконец! - напустилась та на дочь. - У тебя вообще есть совесть? - Вроде есть, - вяло произнесла Рита. - "Вроде"! - передразнила мать. - На кого ты вчера была похожа! - На кого? - Об этом, пожалуй, промолчу! Привел вчера в четыре часа утра по руки твой хахаль! Я даже удивилась, что он тебя сюда, а не в свою квартиру затащил! Я ему сказала, чтобы в следующий раз так и сделал! - Мать понизила голос. - Что пьяни мне тут не нужны! Радуйся, что отец на дежурстве! - Ура, - произнесла Рита еще более безжизненно. - Хватит паясничать! - приказала мать и подтолкнула дочь к ванной. - Умывайся, давай... Рита с тоской в душЕ включила кран; затем причесалась. Только вышла из ванны, как раздался звонок в дверь. - Иди открой! - скомандовала из кухни мать. За дверью, однако, никого не оказалось. Рита окинула взглядом свой этаж, затем внимательно осмотрела лестничную площадку. В подъезде было подозрительно тихо и пустынно: не слышалось никаких звуков даже за дверями соседей. Рита собралась возвратиться в квартиру, но только сейчас обнаружила на половике под своей дверью какой-то пакет. Она подняла его и достала оттуда футляр. Но не столько на футляр обратила внимание Рита (его она пока положила в карман халата), сколько на сам пакет. Пакет выглядел крайне странно: снаружи - темно-красный с абстрактным изысканным узором, внутри - совсем черный. "Кровь и ночь," - подумала Рита и, пожав плечами, вошла обратно в квартиру. - Что торчала там так долго? Кто приходил-то? - крикнула мать. - Посылка, - ответила дочь. - Что там? - Сейчас. Рита зашла в комнату, достала из кармана халата футляр и открыла его (на удивление легко). Внутри лежал нож с черной глянцевой рукоятью. Рита выпучила глаза; затем бросилась к тумбе и достала точно такой же нож. "Странно... есть у меня такой. Его подарили мне на совершеннолетие в том году. Кто бы это мог быть?" - Ну что за посылка? - прервала ее мысли незаметно вошедшая мать. Рита ей показала. - Этот нож - наверняка предостережение, чтобы ты больше не нажиралась в клубе, - усмехнулась мать. - Коль у тебя такой уже есть, дай мне его. А то ножей не напасешься. И пакет тоже, будь добра - все мои порвались. Глаза Риты вмиг сузились и в них заиграли веселые огоньки. - А в клуб отпустишь? - ехидно спросила она. Мать всплеснула руками. - Вот нахалка! - воскликнула с той же усмешкой. - Да нужна ты мне тут! Только если опять придешь никакая под утро, я тебя на порог не пущу - все равно опять явишься или тебя приведут под руки. С этим словами, забрав нож и пакет, мать удалилась. Ночь. Клуб Лондон. От веселья вчерашней компании почти ничего не осталось. Да и явилось гораздо меньше - всего три человека, не считая Риты и Бори. Эта компания из трех человек сидела за столиком и со скучающим выражением лиц потягивала из стаканов коктейль. Было видно, что их житейские заботы (или просто рутина) добрались и до этого места, которому, казалось бы чуждо все, кроме позитива. Рита и Боря, однако, не относились к этой "тройке". Они, крепко обняв друг друга, медленно двигались в такт редкой для клуба музыки. - Как ты себя чувствуешь после вчерашнего? - оторвавшись от плеча девушки, поинтересовался Боря. - Прекрасно. А как я еще должна себя чувствовать? - усмехнулась Рита. - Уж сколько времени прошло... - Ты разве кроме пьянки ничего не помнишь? - снова спросил Боря, многозначительно посмотрев на девушку. - Нет, - после недолгой паузы ответила Рита, но кокетливый тон выдавал ее догадки. - Может, пойдем... вспомним? - томно подмигнул Боря и крепко обнял девушку. - Пошли, - усмехнулась Рита и снова взглянула на тройку. Тем, казалось бы, не было до них дела. День. - Неужели! Вернулась в два часа ночи и ни на грамм! - саркастически удивлялась мать за завтраком (по времени - за обедом). - Зато я вчера так замечательно провела время! Лучше, чем когда-либо! - с блаженством произнесла Рита, вспомнив вчерашнее уединение с Борей, после чего, с "крыльями" в душе она решила покинуть Лондон. - Может все же отдохнешь от этих своих тусовок? - с сомнением спросила мать. - Бесполезная трата времени! Да и денег вон сколько уходит... - Мам, отдыхаю не от тусовок, а на тусовках, - возразила дочь, жуя корку хлеба. - Сейчас же все равно каникулы! После сессии-то можно и размяться! А что до денег - карточку мне подарили, если ты помнишь, и я могу ей спокойно пользоваться до конца месяца, пока абонемент не кончится, а там посмотрим. - Целый месяц будешь валять дуру, - проворчала мать. В дверь позвонили. Рита вскочила. - Сиди уж! Сорвалась. Это ко мне сейчас Клава должна зайти. Мама пошла открывать. Минуты через три она возвратилась с... тем же красным пакетом. - Дочь... - испуганно пролепетала она. - А тут то же, что и вчера... Рита вскочила и отобрала у матери посылку. "Я и забыла совсем про нее," - подумала она. Рита достала футляр (той же формы и цвета, что и вчерашний), открыла его... - Мама, - дрожащим голосом произнесла она, - тут мои волосы... Рита двумя пальцами достала локон точь-в-точь таких же волос, как у нее самой - рыжих, шелковистых... - Дай посмотрю, - решительно произнесла мать. - Может, это чья-то злая шутка? Может, пока ты была пьяной, кто-то отрезал у тебя локоны, а затем прислал? Она стала щупать и осматривать волосы дочери. - Хочешь сказать, это второй предостережение? - невесело усмехнулась Рита. - Все может быть, - ответила мама. - Так, волосы все целы, ни локона не отрезано. Отрезали, значит, с другой, похожей... Рита усмехнулась. Она гордилась своими волосами - и не цветом, не длиной, не качеством - а именно редкостью, хотя все вышеперечисленное и составляло уникальность ее локонов. И она не верила, что в городе могла бы найтись девушка, в этом с ней схожая. - Что будем с ними делать? - спросила тем временем мать. - Может, сожжем от греха подальше? - Ты что, сбрендила? Сжигать тем более нельзя! Ты знаешь, чем это может обернуться? - вскричала Рита. - Я думаю, их надо положить куда подальше и ничего с ними не делать. - Так и поступим, - кивнула мать. - Кстати, ты пользовалась вчерашним ножом? - осведомилась дочь. - Нет, не пользовалась. Положила в сервант, где прочая запасная посуда. - Правильно сделала. И не трогай его. Это может... это может... - Хочешь сказать, это проделки дьявола? - усмехнулась мать. Рита не ответила. Она сидела, схватившись за голову. Мама не стала ее тревожить и тихо вышла из кухни. Ночью, чтобы хоть на время забыть сегодняшнее происшествие, Рита снова отправилась в клуб. В ее компании на этот раз было больше человек и, не в пример вчерашнему, все в позитивном настроении. Но не оказалось Бори: Рита не могла до него дозвониться, да и ребята не знали, что с ним. - Ты лучше нас должна знать, что с твоим дружком такое, - насмешливо изрекла одна из подруг. - Ты же с ним чуть ли не каждую ночь по полчаса в сортире торчишь, ясен пень, зачем. Только удивительно, что сегодня не пришел он, а не ты. - Заткнись, - изрекла Рита и направилась к барной стойке. Она решила поболтать с барменом, который ей уже давно приглянулся. Но тот, налив ей коктейль, с усталым выражением лица продолжал работать. Заскучала и Рита, медленно вытягивая из стакана напиток. - Почему такая красивая девушка - и без спутника? - совсем рядом раздался голос. Рита, вздрогнув от того, что прервали ее тоскливые мысли, обернулась. На соседнем сидении уместился человек, который при этом лукаво глядел на нее. - Я сегодня предоставлена самой себе, - безразличным тоном ответила Рита. Все же ее заинтересовал этот мужчина. Одет он странно: черная шляпа (не то котелок, не то широкополая), и длинный черный плащ до пола, без рукавов, какие носили в средние века. Его возраст определить было трудно: когда улыбался, он выглядел значительно моложе, нежели когда принимал серьезное выражение. Рита обратила внимание на три значительные в нем черты: бледно-матовый цвет лица, светло-голубые - почти бесцветные - глаза и брови, расположенные неестественно - одна значительно выше другой. В целом он напомнил ей зомби... - Вы можете принять мое общество, если вам угодно, - любезно предложил незнакомец. - Можно, - мило ответила Рита и взглянула на свою компанию, как бы говоря: "Донесите, донесите Борьке! Досталось же ему за то, что кинул меня сегодня!" Но в этот момент она им нужна была так же, как рыбе - зонт. - Странно видеть в таком месте человека ваших лет, - так начала Рита разговор с незнакомцем, видимо, не найдя другой темы. - А на что вам мой возраст? Сами сколько лет вы бы мне дали? - поинтересовался человек в шляпе. - Я не знаю, сколько бы я дала вам лет, но вы не производите впечатление молодого парня, любящего тусоваться в клубах. - Зря вы так думаете, - задумчиво произнес незнакомец. - Клуб - открытое место. Сюда может прийти и зрелый человек, если ему хорошо, и его душа хочет танцевать... Вы стереотипно мыслите, если думаете, что клуб - мечта для тусовки лиц до 25 лет... Когда сюда приходит лишь беспечная и бездеятельная молодежь, пытающаяся утолить свои заботы в мартини... Согласитесь, у них, - он указал на компанию Риты, которая снова, как и всегда, изрядно заскучала, - это не всегда получается. Они все равно думают о своих проблемах. И видно, что им самим осточертела эта жизнь, но они боятся себе признаться в этом, боятся перемен... того, что вне клуба их ждет другое существование, нежели здесь, а может, жаль денег... за абонемент ведь уплачено. Не меняются люди в лучшую сторону, а лишь деградируют, - с этими словами незнакомец медленно оглянулся по сторонам. - От проблем трудно куда-либо деться, - лениво сказала Рита, крутя зонтик в коктейле, - особенно от таких, как у меня... Как она ни крепилась, ни старалась вспоминать о сегодняшней и вчерашней посылках, мысли о них все же заползали ей в голову, как тараканы. И от этого ей снова на душе стало паршиво и жутко. - Понимаете ли, любая проблема - решаема, - убежденно сказал незнакомец. - Я-то и вижу, что вы сама не своя. Вы бы поделились со мной... - Не думаю, что вам будет это интересно. - А очень даже зря. Ведь человек деградирует постепенно... начиная с малого... и до тех пор, пока не растеряет все, что он любил и ценил, все, что ему было особенно дорого... от каких-то особых вещей до людей... Рита, слушая его, не верила своим ушам: "Не о том ли он, о чем я думаю?" - мысленно вопрошала себя она. - Это вы к чему? - Как человек поступает, так он и живет, - ограничился этим, казалось бы, обыденным высказыванием незнакомец. - И ты, девочка моя, очень нехорошо поступаешь! Рите это стало надоедать. "Он уже начинает нести реальный бред. Псих какой-то,"- решила она. - "И одет стремно". - И что я не то делаю? - не глядя на человека в шляпе и пытаясь напустить на свой вопрос безразличного тону, спросила она. - Ты лучше меня знаешь, что, - сверля ее взглядом, ответил незнакомец. - После того, как человек омоет кровью - своей и других - собственные поступки - наступает небытие. И он сам хочет это небытие... красный цвет... чтобы оно наступило красиво... - Хватит! - Рита вскочила так, что пролила коктейль себе на платье. К счастью, посетители не обратили на нее внимания; и, взяв себя в руки, Рита обратилась к незнакомцу: - Кто вы такой? Человек в шляпе загадочно посмотрел на нее и улыбнулся; затем порылся под плащом (смеем надеяться, в карманах), вынул 500 рублей и протянул их Рите со словами: - Закажи два коктейля. Рита с радостью схватила деньги в надежде, что, после того, как выпьют, он раскроет свою загадочную сущность. Вскоре коктейли были готовы. Рита взяла сдачу и хотела протянуть ее незнакомцу, но того не оказалось на месте. Она оглянулась и заметила уже знакомый силуэт шляпы, исчезающий в толпе тусующихся. Она хотела было кинуться за ним вдогонку, но поняла, что в том не ни смысла, ни нужды. Но все же этот человек, а в особенности его слова о небытии и красном цвете и о том, что деградирующий человек теряет все" оставил в ее душе неизгладимый след. Рита была настолько шокирована разговором с загадочным человеком в шляпе, что не решалась этой ночью возвращаться домой (причем одна, без Бори), а подумала покинуть клуб с рассветом. Так она и сделала. Матери дома не было - она ушла на дежурство. А отец вернулся - отдыхал после трудовой недели. Самой Рите никак не хотелось спать. Она решила принять ванную. Рита посмотрела на часы: была уже половина третьего дня. "Сейчас начнется," - думала она. И действительно - минут через пять раздался звонок в дверь. С видом, полным готовности, Рита открыла дверь. На половике лежал третий пакет... Рита знала, что его доставят именно сейчас. Вчера она засекла время - половина третьего дня или близко к тому. Ей казалось странным, что его доставляют в один и тот же час... С волнующим чувством ожидания опасного, Рита дрожащими руками донесла пакет до комнаты, достала из него... на этот подобие шкатулки или декоративной папки для книги, такого же цвета и отделки, какие имел футляр. Рита, с испариной на лице, судорожно дыша, открыла папку... От увиденного она едва не потеряла сознание. В папке лежала ее тетрадь-дневник... Рита не поверила своим глазам. Она бросилась к тумбочке, достала такую же (но другую) тетрадь-дневник. За минуту обдумав план дальнейших действий, она открыла параллельно два листа двух дневников. Внимательно прочитав первые страницы того и другого, Рита, не найдя ничего иного, перевернула. И так, пролистав все дни, Рита отличий так и не обнаружила - слово в слово, буква в букву, закорючка в закорючку. Но... ... Последняя запись была 7 июля (то есть три дня назад, за день до того, как Боря "доставил" ее домой). В полученном же дневнике записи шли далеко вперед, вплоть до 12 июля (когда сегодня было лишь 10-е). Рита бегло просмотрела до конца записи полученной тетради: они заканчивались лишь 1 августа... Рита судорожно захлопнула оба дневника и швырнула их в тумбу. Затем села на диван и начала обдумывать происходящее: "1 августа, когда сейчас 10-е... Бред полнейший! Какой дурак заглянул настолько вперед? Это нельзя так оставлять, иначе завтра принесут в этом пакете мою голову, при мне, живой. Не проделки ли это вчерашнего человека в шляпе? Заморочил уж он мне голову человеческой деградацией, небытием... Кровь из носа, но я сегодня же выясню, кто он такой!" Приняв решение, она взяла телефон и позвонила... - Алло, Миш, срочно приди ко мне. Важное дело, я влипла... И, не дождавшись ответа, сбросила. Через полчаса в дверь позвонили. На пороге стоял темноволосый, довольно красивый парень Миша - одногруппник, да и просто друг Риты, которая тут же затащила его в квартиру. - Что произошло? У тебя был очень тревожный голос. Рита, не отвечая, заметалась по квартире в поиске всех вещей - до единого футляра и пакета. Найдя, она уложила предметы в такой порядке, в каком они были ей доставлены, и указала на них дрожащим пальцем: - Вот... Позавчера я получила этот пакет... ... И все в деталях изложила Мише. Не забыла и человека в шляпе... - М-да, странно, - задумался Миша. - Мне кажется, кто-то чего-то от тебя хочет... - Тебе не кажется, что этот вчерашний странный мужик? - Возможно и он. Слушай, а ты не пробовала провести расследование? - Для того я тебя и позвала, что у меня одной ничего не выйдет. - Так вот, - Миша уселся поудобнее. - Эти посылки приходили тебе в разное время или в одно и то же? - Не могу точно сказать... Где-то в районе половины третьего дня - на десять минут раньше или позже, может быть. - Это хорошо, что отстает ненамного, - сказал Миша. - Ты можешь проследить за этим таинственным посыльщиком. - Не получится. Я сегодня уже была начеку: только звякнули - я сразу же открыла дверь... шла рядом по случайности. Но на площадке уже никого не было! Не мог человек так быстро убежать. - Вот что, оказывается, творится в жизни, - с насмешливым сокрушением сказал Миша. - Меня еще настораживают пакеты. Посмотри на них... Рита опустошила один из пакетов и протянула его другу. - Таких пакетов в Москве днем с огнем не сыщешь. Видишь, какие странные? Снаружи - кроваво-красные с непонятным рисунком, внутри - черные... - Обычный пакет, - рассматривая его, со скептицизмом сказал Миша. - Я бы на твоем месте не стал уделять этому особое внимание. - А мне кажется, это многое значит, - задумчиво произнесла Рита. Ей вспомнились отдельные фразы человека в шляпе: "Красный цвет...", "Небытие..." Об этом она сказала Мише. - Да обычный псих, вещающий о приближении конца света. Таких сейчас полно. - Ты его видел когда-нибудь в клубе? - Нет, не видел. Откуда мне его видеть, когда я был-то там от силы раза два? Слушай, а может тебе лучше в полицию обратиться? Они это дело скорее решат. - Нет, не надо. Не решат она ничего... - А я решу? - Полиция наделает суматохи, а мне она не нужна. Вдвоем проще и тише. Рита улыбнулась. Миша ответил ей улыбкой. - Ну что ж. - Так поедем сегодня в клуб? - с мольбой в голосе спросила Рита. - Может, там его обнаружили? - Да уж куда деваться... Поедем, - Миша приобнял Риту за плечи, затем спросил: - Мне пойти сейчас домой или с тобой остаться? Рита взглянула на него. Ее глаза при этом улыбались. Ночь. Рита и Миша вошли в клуб. - О, Ритуха уже с другим! Иди к нам, может, представишь своего нового? - из-за того же столика крикнула девчонка из компании. Рита отмахнулась. Ей было не до препирательств с друзьями. - Ну что, есть он тут? - спросил Миша. Рита беспокойно огляделась. - Не вижу пока. Мне кажется, с этим мужиком что-то не то. И то, что мы его ищем - дохлый номер. - Так может, уйдем отсюда? - спросил Миша. - Нет уж. То, что я сейчас сказала - кратковременная слабость. Он меня заинтриговал. Слушай, ты иди пока к стойке и поговори с барменом. А я... - Думаешь, он его знает? - усмехнулся Миша. - Ну если не знает, вернешься... А я пока во-он за тот столик сяду - оттуда все видно. - Как знаешь. Взять тебе что-нибудь? - Ну ты спроси о нем, заодно и коктейль какой-нибудь закажи. А какой - мне без разницы. - Точно - дохлый номер, - произнес Миша и пошел к барной стойке. Рита села за столик и охватила глазами вечно мелькающее красным светом помещение клуба. Со стороны она смотрелась довольно странно: это подметила и компания, сидящая почти напротив. Но Рите было не до них. Она перевела взгляд на барную стойку, где Миша уже довольно долго и увлеченно беседовал с барменом. Глядя на них, она успокоилась, но не надолго... В толпе танцующих промелькнул знакомый силуэт в шляпе. В груди Риты бешено заколотилось сердце; она вскочила, еще более напряженно вглядываясь, старалась не терять из виду наконец-то найденное. Ее знакомый-шляпник, видимо, не замечая Риты, вошел в помещение "Для персонала". "Что он там забыл?" - думала Рита. - Он что, работает в этом клубе или сам его заведующий?" Посторонним, точнее, тусующимся вход в то помещение не был разрешен, как и во многих заведениях. Но любопытство Риты было там велико, что она пренебрегла этим запретом и отправилась вслед за "шляпником". В светлом, тихом коридоре, полностью изолированном специальной дверью от зала, зрение и слух Риты на краткий миг отдохнули. Теперь, собравшись силами, девушка твердо решила продолжить поиски. Коридор был длинным и довольно узким с дверьми по обе стороны стен. Рита шла, тихо ступая, прислушиваясь к каждому шороху, который создавали, впрочем, лишь ее едва слышимые шаги - так там было тихо и пустынно. Подойдя к тупику, Рита увидела перед собой вывеску "Туалет" и соответственно две стрелки - женский-мужской. Девушка, еще раз оглядевшись и убедившись, что поблизости никого нет, решила рискнуть войти в мужской туалет, предполагая, что шляпник скорее всего там. Она так и сделала... ... От крика Риту спасли спазмы, сдавившие вовремя ей горло, таким образом, не дав завопить от увиденного. А от того, что увидела Рита, сознание слабого человека провалилось бы в пропасть, особенно, если бы он видел это не по телику, а вживую. Растертая красная дорожка вела еще с женского туалета. И чем ближе был мужской, тем отчетливее и страшнее она становилась. В мужском туалете у одной из кабинок лежал окровавленный труп женщины с помадой в правой руке. Как выбежала оттуда, Рита не осознавала. Вот клубное помещение... опять красный свет... цвет той самой крови... Рита остановилась как вкопанная посреди танцпола. Ее глаза по-прежнему застилала пелена... Кто-то схватил ее за руку. Рита резко обернулась и облегченно вздохнула: Миша. - Пойдем отсюда, - повелительным тоном сказала она и повлекла друга за собой. Очутившись на улице, Миша заговорил: - Узнал я про этого твоего мужика в шляпе... правда, мизерно. - Если честно, мне сейчас не до него, - тяжело дыша (так как они почти бежали), промолвила Рита. - Как это? Сама же потащила меня в клуб за этим! В чем дело? - Я просто... увидела... - Что? - заинтригованно спросил Миша. - Пойдем медленнее. И Рита описала ему в красках все, что видела в туалете. Миша был в шоке не меньше подруги. - Как труп? А что же ты тогда выбежала? - А что, мне нужно было остаться и созерцать? - Нет, ну, в полицию позвонить... И вообще, ты понимаешь, что, если тебя кто-то видел из обслужки, входящий или выходящий, тебе кирдык? - Ты хочешь сказать, что могут подумать на меня? - Именно! Тем более, ты же постоянная посетительница этого клуба, как-никак тебя знают и сами обслуживающие! - Господи Боже! - Рита все никак не могла отдышаться. - Так, может, сейчас позвоним в полицию, пока не поздно? - выжидающе глядя на подругу, спросил Миша. Рита с мукой в глазах посмотрела на него и промолвила: - Не надо, пожалуйста! Я боюсь... я уверена, что во всем этом замешан он... Так что ты узнал? - Господин бармен подтвердил твои догадки: с этим мужиком и впрямь что-то не то. Говорил, что у него будто несколько имен. Как-то раз он сидел у стойки, и его кто-то позвал: "Иван!" Он откликнулся и заговорил со звавшим. Другой раз его кликнули Денисом, и он опять же отозвался! Сам бармен тоже был в шоке, но не решился заговорить с этим странным посетителем. - А он часто бывает в этом клубе? - В неделю два раза так точно появляется. И его ни разу не видели веселым: вечно задумчив, смотрит в стол, водит трубкой по коктейлям... И больше ничего. Друзей испугал страшный грохот, раздавшийся с неба. Так же неожиданно начался сильный ливень. Они побежали, но новое препятствие предостерегло Риту и Мишу: прямо у них перед носом упала огромная ветка. Сердце Риты снова учащенно забилось: в листве мелькнула шляпа, а под ней - зловеще ухмыляющееся бледное лицо. Однако девушка решила не кричать на всю улицу, а скрыть увиденное друг от друга. Придя домой, Рита не ложилась спать до самого утра. Она все осмысливала увиденное. Так она просидела до вечера, если бы не звонок... Дома больше никого не было. Рита открыла дверь. Вновь увиденный на пороге красный пакет ее на этот раз не испугал, а даже немного развеселил. Смех подействовал на душу, как первый слой бальзама на рану. Рита даже ненадолго забыла о вчерашнем. Пакет оказался на удивление легким: на этот раз внутри ничего не было. Лишь изнанка, черная, пугающая своим мраком. Рита отправилась на кухню и положила пакет в шкаф - к трем предыдущим. Но эта "посылка" не прошла для нее бесследно: пакет напомнил Рите о вчерашнем своем-чужом дневнике. "Раз события идут далеко вперед, - думала она, - отчего бы мне не заглянуть, что там написано за вчерашний день?" С этими мыслями Рита открыла день 10-ого июля и начала читать. Читает - и глазам своим не верит. Вот страница "дневника-пришельца": 11. 07. 2011 г. На моем существовании грязное пятно... я убила человека... впервые в жизни... Все по порядку. Вчера ночью в клуб приходила Алена. Завидев ее, я решила: "Или я, или она". Я подошла к ней и сказала, что надо поговорить. Она сразу же просекла как о моих "любезностях", как и о том, что наш разговор не будет прилюдным. Окинув меня презрительным взглядом, эта сучка отправилась в служебное помещение - куда уж тише и уединеннее! Я пошла за ней. Мы шли по длинному светлому коридору, пока не достигли женского туалета. Войдя туда, мы сразу заняли позиции: друг против друга, две враждующие партии. Итак, Алена довольно жестким тоном наказала мне не лезть в чужие дела и отношения, иначе... мол, я сама знаю, что будет. Я, как будто заранее (!) предчувствовала, что произойдет, с сарказмом ответила: "Я-то знаю, а вот ты - нет!" Она на это ответила: "Ты мне ничего не сделаешь, малолетка!" "Да-да, конечно," - думаю, но вслух не произношу. Алена, еще раз смерив меня полным ненависти и презрения взглядом, отвернулась к умывальнику. И я решилась на отчаянный шаг: подошла к соседскому умывальнику, типа тоже хочу умыться, а сама достаю из-за пояса свой нож с черной рукоятью (на трех последних словах Рита вновь вздрогнула) и пырнула эту стерву чуть ниже сердца... Алена вскрикнула, но, вместо того, чтобы упасть, она озверело взглянула на меня и стала пытаться вытащить нож. Я вцепилась в нее, пытаясь отнять свое оружие. Таким образом, в женском туалете клуба "Лондон" разгорелась настоящая битва в прямом смысле слова, которую я выиграла, почти не испачкавшись в крови. Я сумела продырявить ей ножом еще бок и левое плечо и, только после того, как Алена наконец отключилась, я перетащила ее в мужской туалет, чтобы таким образом не оставить улик... И только сейчас я осознала, что оставила!.. Кровь на умывальнике женского туалета и "дорожку" в мужской! Я торопилась, да и руки мои тряслись от какого-то непонятного чувства: не то от страха, не то от волнения... Если честно, я давно хотела сделать это, но боялась... Чего - сама не знаю (явно не полиции). Да и радости не чувствую... Я могу сказать одно: я не жалею, что сделала это! Не я - так не она!" На этом запись закончилась. Не сказать, что Рита была шокирована - значит, ничего не сказать. Мысли, наболевшие от прочитанного, беспорядочно лезли ей в голову: "Это явно писала не я! Если я была на месте преступления, это не значит, что я - убийца! Я вообще не знаю никакой Алены!" Тут у Риты началась истерика. Но истерика не страха, а веселья. Ситуации, в которые она попадала в последнее время, стали ей казаться на редкость смешными. Понимая, чем это может обернуться, она продолжала и продолжала хохотать... Затем, все же успокоившись, она решила прочитать дальнейшие события вплоть до первого августа. Но мысль о том, что лучше прожить день, а вечером или на следующий сравнить записи своего и полученного дневников, остановила ее. Так она и решила поступить. Уже не чувствуя в душе никакого страха и волнения, Рита достала свой дневник и записала вчерашнее происшествие - так, как она его увидела и запомнила. Днем вернулась мать. Еще позже раздался телефонный звонок. - Рит... тебя полиция, - шокированная мать протянула дочери трубку. - Что они хотят? - дрожащим голосом спросила Рита и, не дождавшись ответа, взяла трубку: - Алло! - Гражданка Ступикова? - поинтересовался мужчина на другом конце провода. - Потрудитесь зайти сегодня в отделение: вы подозреваетесь в убийстве, которое произошло вчера в клубе... - Как?! - вскричала Рита. - У нас есть некоторые улики. Но вы не волнуйтесь, ваша вина пока не доказана, - спокойно уверил ее мент. - Ждем вас сегодня в 15.30. - Хорошо... я приеду, - выдохнула Рита и положила трубку. - Что, доигралась? - грозно спросила мать. - Меня подозревают в убийстве... Мать ничего не сказала. К положенному времени Рита прибыла в отделение. - Объясните мне, что происходит! - потребовала она. - Присядьте, гражданка Ступикова, и мы вас просим сохранять спокойствие, - сказал высокий сухощавый мужчина лет сорока. Я старший лейтенант Борщов. Рядом со мной, - он указал на упитанного мужчину помоложе, - младший лейтенант Малышкин, который введет вас в курс дела, раз уж вы не притворяетесь, что ничего не знаете. Рита на это лишь усмехнулась. - Вчера, в пять часов утра в наше отделение поступил звонок из клуба Лондон, - начал младший лейтенант Малышкин. - Работники обнаружили в мужском туалете труп некой Алены Морозовой, частой посетительницы этого заведения. Мы постановили, что убийца - и притом, убийца-женщина! - вошла в женский туалет, где Морозова пребывала до своей гибели, и пырнула ту несколько раз ножом, так как с первого раза убить жертву не удалось. Затем, казалось бы "добив" Морозову, убийца перетащила тело (но еще не труп) в мужской туалет, дабы снять с себя возможные подозрения, но не уничтожив предварительно улик - каплей крови в женском туалете и "дорожку" по пути в мужской - вероятно, очень спешила. Также постановили, что Морозова умерла не сразу - достав использованную помаду из мусорного ведра, она корявыми буквами написала на кафельном полу имя: "Рита", а фамилию, видимо, не успела зафиксировать... - И вы думаете, что это я? - не выдержав, язвительно спросила Рита. - Вас ведь так зовут? - улыбнувшись, поинтересовался лейтенант Борщов. - Но я же не единственная Рита в Москве! Почему вы вышли именно на меня? - Мы ответили вам, но у нас один вопрос: вы знали убитую? - Нет, не знала. - Тогда объясните нам... - Погоди, она, возможно, не знает имени, - прервал старшего Малышкин, - если мы ей покажем убитую... - Всех, кого я знаю в лицо, я знаю и по имени, - раздраженно ответила Рита. - Все равно: небольшое опознание не повредит, - учтиво сказал Борщов. - Пройдемте в морг. Через пять минут Рита и два следователя очутились в кладилище мертвецов. От сильного запаха медицинского спирта у девушки закружилась голова, а при виде столиков с накрытыми телами подкосили ноги. Подойдя к нужному столу, Борщов завернул часть полиэтилена, открыв лицо покойницы. Затем, знаком подозвав Риту, велел ей взглянуть. Перед ней предстало бледное, но довольно красивое лицо с крупными чертами. Темные брови подчеркивали утраченную внутреннюю мощь их обладательницы. "Ясно, почему "я" не убила ее", - усмехалась про себя Рита. - "Такую словами не проймешь". Заодно она окинула взглядом не менее мощную, рослую фигуру покойной под полиэтиленом. Рите сразу вспомнилась из полученного дневника фраза этой Алены: "Ты мне ничего не сделаешь, малолетка", ее оборона и не мгновенная смерть. "Бабец", - думала. - "Не удивительно, что она успела написать "мое" имя." - Ну так что, узнаете погибшую? - спросил Борщов. - Нет. Впервые вижу, - с легкой миной брезгливости ответила Рита. Они тем временем вышли из морга и вернулись в отделение. - С чего вы взяли? - спросила Рита. - С того, что в ее мобильном телефоне выбито два номера под именем "Рита": ваш - Риты Ступиковой, и другой - некой Риты Холмовой. Но ни до вас, ни до той мы дозвониться не смогли. Благо, через этот номер мы выбили пару сведений о вас, в том числе и ваш домашний телефон, - объяснил Борщов. - Кстати, этот ваш номер мобильного телефона не действует? - задал вопрос Малышкин. - В справочном гражданки Морозовой он выглядел так... Он переписал номер из журнала на листок и предъявил его Рите. - Да, это действительно мой номер, - с удивлением произнесла девушка. - Я наверное забыла просто включить телефон... - Не стоит забывать об этом, - сказал Борщов. - Ведь неизвестно, какой степени важности звонки могут на него поступать. - Больше не буду, - с язвительным сарказмом пообещала Рита. - Так что о той, другой Рите? - В том-то и дело, что о ней мы практически не навели справок, - развел руками Малышкин. - На номер, что выбит у Морозовой, мы дозвониться не можем. А на базе о ней нет совершенно никаких сведений! - Может, она сделала свое темное дело и скрылась? - насмешливо спросила Рита. - Я смотрю, вы доостритесь, - подозрительно глядя на нее, проговорил старший лейтенант. - Да и нас веселит один вопрос: если вы были незнакомы с Морозовой, каким образом у нее тогда оказался ваш номер? - Мало ли... может, дал кто... - Ну хорошо. Так вот, гражданка, вы вас пока отпускаем, но предъявляем вам подписку о невыезде из города до конца следствия, - предупредительно сказал Малышкин, чиркая ручкой в протоколе. - А сами постараемся еще раз найти ту Холмову... Все, можете идти. Телефон только не отключайте. - Хорошо, - ответила Рита и мгновенно покинула отделение. Домой она возвратилась сама не своя. Ее вовсе не тревожил тот факт, что следователи могут что-либо перепутать и случайно выйти на нее, как, увы, не редко случается; ее мысли полностью занимала погибшая и вторая подозреваемая. "Я не знаю ту Алену, но все же что-то знакомое... Я ее где-то видела... Но где - в клубе, конечно, раз сам мент говорил, что она часто там бывала... А номер?... Вполне возможно, что я дала ей его не совсем в трезвом состоянии... Впрочем, ладно... Но что за Рита Холмова? Такое чувство, будто я ее тоже знаю... Точнее... имя будто где-то слышала... Стоять! Я же могла быть этой Ритой Холмовой! Холмова - девичья фамилия моей матери!..." Увлекшись размышлениями, девушка едва не проехала свою остановку. Дома был отец. "Отлично," - подумала Рита. - "Разбор полетов удвоится". Она покорно прошла в сою комнату и стала ждать нового морального воспитания. - Мать мне все рассказала, - промолвил появившийся в дверях отец. - Что натворила? Рита выложила ему все, кроме того, что видела в туалете. - Ладно, дочь, где наша не пропадала, - улыбнулся отец, и, сев рядом, обнял Риту за плечи. - Уверен, что найдут настоящего преступника. - А я не уверена, - печально сказала Рита. - У тебя улик-то нет? Чего доброго, придут, и дом шестить начнут... - с ненавистью процедил сквозь зубы отец: он на дух не переносил ментов, и вовсе не потому, что когда-то у него были проблемы с законом, а потому, что сейчас они смеют посягать на свободу его любимой дочери. "Точно... улики!" - встрепенулась Рита. - "Пакеты... нож... дневник, где все зафиксировано не в мою пользу!" Рита, вскочив, сбагрила все, полученные за четыре дня таинственным образом принадлежности в то место, о котором по ее мнению, менты ни за что бы не догадались - на высокий, едва ли не соприкасающийся с потолком шкаф. Пакеты - туда же. - Ты что туда закинула? - поинтересовался ничего не понимающий отец. - Улики! - бодро ответила Рита. - Как улики? - Они могут это обратить, да еще как обратить против меня! Ты еще не знаешь, что происходило, пока ты был на дежурстве! - Знаю. Мать рассказала и это: три или четыре дня подряд приходили странные посылки в красных пакетах. Рита... - Отец укоризненно покачал головой. - Чего же мне завтра ждать... - выдохнула дочь и, пожав плечами, села на диван. Ночью Рита проснулась от криков матери, которые доносились из ванной. Дочь прибежала на подмогу... Перед ее глазами предстала новая ужасная картина. Мать, плача и причитая, стояла на коленях и обнимала голову отца, лежащего в ванне. Тот не подавал никаких признаков жизни. Рита кинулась к отцу и, рыдая не меньше, попыталась вернуть его в чувство. - Бесполезно... Он мертв. Утопился, - с трудом, сквозь плач проговорила мать. - Н-нет!... Папа! Что происходит! - Рита даже не пыталась сдерживаться. - Все из-за того, что я - преступница!... Мать не обратила никакого внимания на слова дочери: для этого она была слишком поглощена горем. Рита плакала не от страха, не из-за того, что на ее глазах совершилось убийство (или самоубийство), а от явного ощущения горечи утраты. Она очень любила отца: именно с ним были связаны ее лучшие воспоминания из детства, к тому же, когда мать постоянно "пилила" Риту за бесконечные, как ей казалось, тусовки, отец никогда не говорил ей ни слова, так как знал, что дочь веселится только во время отдыха, да и умеет, если что, вовремя остановиться; поэтому он часто прикрывал ее перед матерью. Вскоре подоспели полиция со скорой помощью. Один из дежурных ментов - уже знакомый лейтенант Малышкин - снова начал допрашивать Риту: как произошло убийство (или самоубийство: выяснить это пока не удалось), что они обо всем думают. - Как-то странно получается: вы каким-то образом связаны с двумя убийствами: подозреваетесь в смерти одной, родственница другого убитого... Подозрительный случай, - промолвил мент. - Уж не подозреваете вы меня и в этом убийстве - убийстве родного отца? - с ненавистью спросила Рита. - Гражданка, в этом мире - а притом, в столице города России - все сложно, и не бывает ничего невозможного. Кто знает, какую иглу вы хотите от нас скрыть. Вы нас тоже поймите: такая у нас работа - всех подозревать, да всех шестить. Итак, мы забираем тело на экспертизу. Вскоре выясним, на нем грех... - Тут Малышкин многозначительно посмотрел на Риту... - или не на нем. Завтра, точнее, уже сегодня, мы вам позвоним... Мать уехала вместе со следователем - беспокойная, она решила узнать о результатах экспертизы на месте. Рита часов в восемь утра позвонила Мише: в другое время она не стала бы тревожить его так рано, но долее находиться в одиночестве было невыносимо. - Приди ко мне. У меня горе. Этих слов было достаточно, чтобы отбить у друга сон и заставить его прилететь пулей. - Что у тебя случилось? - тревожно спросил он. - Отец убит. Рита рассказала ему все, как было. - Час от часу не легче... - вздохнул Миша. - Меня подозревают в двух убийствах: отца и этой девчонки, - невесело усмехнулась Рита. - Вчера менты вызывали... - И что сказали? - Дали подписку... Сказали, что подозревается еще одна Рита... Холмова. Боюсь, что это и есть я... - У тебя же другая фамилия! - Да, фамилия отца! А Холмова - девичья фамилия матери! Когда я родилась, мамка хотела, чтобы у меня была ее фамилия, но не смогла перед отцом отстоять... - Ты донесла это до ментов? - Да я только вышла от них, как вспомнила! А если бы и вспомнила, то, конечно, нет! Я что, дура - еще одно подозрение на себя вешать! - Так эта Рита скорее всего совсем другая девчонка! - Возможно, но менты пока этого не доказали... они о ней вообще ничего не нашли, никаких сведений. - Погоди, а почему именно вы-то подозреваетесь? Рита ответила и на это. - Ну блин, Ритка... походу, мы влипли, - удрученно сказал Миша. - А ты-то тут причем? Не у тебя же неприятности и горе, - усмехнулась Рита. - Твои неприятности - мои неприятности, - сказал Миша. - Обещаю, что буду с тобой. Буду беречь тебя. И мы вместе найдем того, кто все это натворил! - Неужели есть на свете люди, на которых можно положиться, - равнодушно произнесла Рита, глядя в пол. - Пойми, Рит... ты мне нравишься уже давно, и... я не буду чувствовать себя спокойно, если оставлю тебя. - Не время делать подобные признания, - с возмущением произнесла Рита, отсев от него. - Я понимаю. Вечером Рита, провожая удрученного Мишу, у которого словно выжали всю энергию, сделала ему у выхода напутствие: - Миш... Мне эта Рита не дает покоя... - И что с этого? - Давай попробуем найти ее... прямо с завтрашнего дня и начнем поиски. Миша невесело усмехнулся. - Эта твоя Рита - то же самое, что тот мужик в шляпе. Не найдем мы ее, раз менты не нашли. - Все равно, надо попытаться. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что это не то, о чем я думаю... А твои обещания, я смотрю, пустой звук... - Нет-нет! - убеждающе и слегка испуганно, словно очнувшись, воскликнул Миша. - Я, конечно, буду с тобой и помогу тебе... просто смысла не вижу. - А я вижу, - загадочно улыбнувшись, промолвила Рита. Наступил вечер. Есть ли смысл говорить, что Рита отсчитывала не минуты - секунды до того момента, как будет читать очередную запись? Как только пробило 11 часов, она пролистала дневник и остановилась на сегодняшней дате... "Отец явно что-то подозревал... мне было не по себе... казалось, что вот-вот, и он ворвется в мою комнату, схватит за волосы и поволочит в ментуру с повинной... Могла ли я это допустить? Мне очень страшно... и что самое жуткое в этой истории - я буду вынуждена отправлять на свет каждого и каждого, кто об этом узнает, и этим удостоюсь звания серийного убийцы. Вечером отец пошел в ванную. Я последовала за ним. Подождала у двери, пока он окончательно размякнет, и вошла к нему. Он взъелся: "Чего нужно? Уже и за мной решила проследить, малолетняя преступница?" Я отвечаю: "Как я сразу не догадалась!" И, собрав все свои силы, подскочила к нему и затолкала в воду. Благо, он хиловатый, сопротивляться почти не мог. Как только пузыри прошли, я вытащила его, усадила должным образом, и руки раскинула так, чтобы все подумали на несчастный случай... Сделав эту грязную работу, я долго не могу успокоиться... Позвонила маме (и пока больше никому), она сорвалась с работы. А я пишу дневник, чтобы хоть немного забыться..." - Нет, не может быть! - вскричала Рита, откинув дневник. - Кто играет со мной злую шутку? Кому это надо? Поглядим, кто что скажет на запись в другом дневнике! Она лихорадочно достала из тумбы аналогичный дневник и принялась описывать сегодняшние реальные события, не забыв упомянуть и Мишу... На следующий день Рита с Мишей отправились на поиски Риты Холмовой. Вернувшись, Рита села за дневник, зафиксировать сегодняшние события. Только открыв его, она обнаружила запись, сделанную ее почерком: "Зря я это затеяла... Я не должна быть в поиске намеренно, то что я ищу, обязательно найдется само собой". "Что же это... не я это писала..." - думала Рита, но написанное озадачило ее, и она переключила свое внимание: в последнее время с ней произошло столько шокирующего и непонятного, что она начала воспринимать это как само собой разумеещееся, даже постепенно готовиться к этому. "Я ищу... то что я ищу, найдется само собою... Я ищу Холмову, получается..." и тут она потянулась за вторым дневником... 25. 07. 2011 "Мише конец... конец Мише! Он мертв, мертв!!! Он предатель, он не должен жить! Я не потерплю такого унижения! Как я радовалась, когда лезвие впилось ему в шею!.. Я чувствовала, как страдает живая плоть, я это чувствовала, да!!! Я своими руками уничтожила то, что в дальнейшем доставило бы мне много мучений, я спасла сама себя!.." - Миша! - вскричала Рита и, бросив дневник с недочитанной записью, выбежала из дома, несмотря на то, что была полночь... Телефон парня не отвечал. Дома тоже никого не оказалось. Весь следующий день и половину последующего Рита названивала Мише на все телефоны и каждые два часа подходила к его дому. Но ни родители, ни сын не подавали никаких признаков существования. Вечером второго дня раздался звонок на мобильный Риты. Она, недолго думая, взяла трубку. - Гражданка Холмова? - спросил голос, звучащий официально. - Да... здравствуйте. - Добрый день. С вами говорит отделение полиции. Вы, вероятно, помните, что находитесь под подпиской о невыезде до окончания следствия гибели гражданки Морозовой? - Конечно, помню. - Дело в том, что вокруг вас завязано целых три убийства. Вы подозреваетесь в гибели Морозовой, затем убийство вашего отца и убийство вашего знакомого Михаила Носова, которое произошло вчера ночью в парке рядом с клубом Лондон, где вы часто бывали... У Риты закружилась голова и едва не выпал телефон из рук. Минута шока сменилась истерическим состоянием, и через несколько секунд она уже кричала в трубку: "Так с этого сразу надо было и начинать!.. С гибели Миши, моего друга, а не болтать всякими официальными условностями! Вы нарочно, что ли, тяните??? Раньше не могли позвонить???" - Успокойтесь, гражданка, - продолжал невозмутимый голос. - Понимаем, вы расстроены, но нужно взять себя в руки. Мы только полчаса назад узнали, что убитый был знаком с вами, более того - состоял с вами в дружеских отношениях. Мы ждем вас завтра в половине третьего дня на опознание тела. Рита бросила трубку. К ней вернулось состояние оцепенения, в котором она пребывала еще несколько часов. Потом вновь - состояние истерии. Она выбежала на улицу и, обратив лицо к небу, прокричала: - Ну где же ты?! Появись! Что же ты прячешься? Объясни, за что? Что я сделала? С этими словами она упала на траву лицом вниз и заплакала. Как долго из нее выходили остатки горести - не смогла бы ответить и она сама, она, которая совсем потеряла счет времени... Наконец она подняла голову, и увидела перед собой... его. Он был так же невозмутим, и его светлые глаза мерцали из-под шляпы любопытным огоньком. - Скажи мне... твоих рук дело это все? - спросила Рита, и, отдышавшись, поднялась. На это незнакомец расхохотался, и произнес: - Зачем бы оно мне понадобилось? Это сделала ты. Хотя, признаюсь, я - соучастник. - Так кто же ты? - Пойдем со мной, если хочешь узнать. Они сели в черную "Неву" - оба на заднее сидение. Лица шофера Рита не видела, да и не до того ей было в тот момент. В другое время ее бы напугала увиденная из окна пустынность улиц и местность, которая была следом - заросшие обочины. За томительным ожиданием Рита считала минуты, секунды: дорога казалась ей бесконечной. Наконец машина остановилась. Незнакомец вышел, и Рита без лишних слов последовала за ним. Они оказались в закоулке, где сразу же бросился в глаза двухэтажный домик, стоящий особняком: на верхнем этаже одного из домов тускло горел свет, к которому и направился незнакомец. Момент, когда незнакомец открыл дверь, бросил девушку в дрожь. Странный свет ослепил ее. "Нет, это не может быть той комнатой, с улицы свет горел только в одном окне!" - промелькнуло у нее в голове. Но свет исчез, и комната занялась спокойным, ровным, слегка красноватым спектром. Через несколько секунд раздался истошный крик Риты: прямо перед собой девушка увидела отца, сидящего на бархатном кресле; за ним, держась за спинку сидения, стояли (прямо как на семейном фото) Миша и Алена. - Нет! Что это? - вскричала Рита и бросилась к незнакомцу. - То, что видишь. Это люди, которые обрели покой не лучшей ценой. Но это еще не все... Неужели ты не заметила? - Незнакомец указал рукой вправо. - Я не могу туда смотреть! - запротестовала девушка: вмиг ее одолела самая настоящая истерика. - Отчего же? Ты же многое можешь, - с презрением подала голос Алена. - Ты же сумела отправить нас сюда, - добавил Миша. - В том, что ты должна увидеть, ничего страшного нет. Это всего лишь прояснит некоторые моменты, - сказал и отец. - Видишь - они уговариваю тебя. Ты не можешь их не послушать. Давай же, - подзуживал незнакомец. Рита успела окинуть взглядом это веящее страхом помещение. Ее окружали старинные вещи: бархатные кресла, расставленные по углам, шкаф, покрытый резьбой, письменный стол в тон, а главное - огромный камин, из которого пламя отдавало жаром. Но что же на той стороне? Рита наконец решилась и посмотрела туда, а точнее - в дальний угол комнаты. Там тоже стояло кресло, но оно было повернуто к центру спиной... и занято. - Подойди и поздоровайся, - сказал незнакомец. Дрожь в ногах не унималась, но Рита довольно решительно приблизилась к креслу. Нескольких шагов ей было достаточно, чтобы разглядеть сидящего сзади. Это была девушка. Она была одета в черный плащ, капюшон которого едва прикрыла рыжие волосы. Сидящая зашевелилась, легким движением сбросила капюшон и Рита увидела, что волосы у этой девушки в некоторых местах острижены. "Рыжие волосы... точь-в-точь как у меня... остриженные... посылка с прядями!" - лихорадочно начала прокручивать Рита. - Посмотри на нее внимательнее - и ты поймешь, что могут дать вполне естественные вещи, такие, как человеческие слабости, - доносился голос незнакомца. Тут девушка в кресле вновь шевельнулась и начала проявлять интерес к происходящему в комнате медленным движением вполуоборота... - "Ее профиль... я вижу его... это не я, не может быть! - закричала Рита и вновь забилась в истерике. А незнакомка неумолимо продолжала поворачиваться, и в ее личности не осталось никаких сомнений. Тут Рита упала. Исчезла комната, исчезли отец, Миша, Алена и незнакомец с незнакомкой, как будто ничего и не было... "Нет! Нет! Это не я! Не может быть!" Рита открыла глаза. И вновь ее окружает мир, только тот мир, свет которого льется из окон и побуждает жить и действовать. Только как действовать, если этот светлый мир ограничивается больничной палатой, а ангелы в белых одеяниях - медсестры, которые с недовольным выражением лица, пытаются успокоить взбаламутившуюся больную? - Спокойно! Все в порядке! - говорили они. - Как-то беспокойно она пришла в себя после наркоза... Может быть, снова?... - Потом, через несколько часов. Пусть окончательно придет в себя, если не успокоится - придется еще вколоть. Дорогая, как вы себя чувствуете? - Не знаю, - немного успокоившись, промолвила Рита. - Ну, сомнений нет, что немного лучше. Операция прошла успешно, благо ножевое ранение небольшое... но со швом нужно быть аккуратнее, и в первую очередь, вам - чтобы он как следует закрепился. Через час вас должна прийти навестить мать - бедная, она тут буквально ночевала, пока вы были в коме! Через неделю ее выписали. Выходя из больницы, Рита, с мыслью, что давно не видела себя со стороны, бросила взгляд в зеркало: по ту сторону на нее глядела исхудавшая бледная девушка с остриженными в нескольких местах волосами. "Видимо, хорошо я повеселилась," - мрачно подумала она и направилась на остановку. Сев в транспорт, Рита вместе с кошельком случайно достала из сумки паспорт... заглянула в него... "А что, собственно, должно измениться? Холмова Маргарита Евгеньевна, 03.05.1991 г.р., Москва... Адрес проживания тот же... Замуж пока никто не взял, тайком в другое место не перевез", - с сарказмом думала она. - Полиция сегодня звонила, - сообщила мать, когда Рита вернулась. - Они осведомлялись, что мы можем знать обо убийствах, совершившихся недавно... И, главное, так тщательно добивались встречи с тобой!.. Нахалы следопытные! Но я им, конечно, ничего... сказала, что ты уехала в Нару отдыхать и скоро вернешься! - Нормально... они что, всю столицу, что ли, шестить собираются - уже до нас, серых людишек, добрались, - промолвила дочь. - Ну не надо так... мы с отцом трудимся, чтобы прокормить и тебя в том числе! Серые людишки... довольно благополучно для серых людишек и живем! А ты бы... поменьше в свои клубы ходила? А то не очень хорошее клеймо на всю семью, вот и подозрений на нас больше вешают! - Началось! - Рита с досадой заскрипела зубами и направилась в свою комнату, приговаривая: "Какие уж, блин, клубы, со швом-то...". Через минуту раздался возглас: - Мам, ты не видела мой дневник? - Нужен он мне! Сама беспорядок разведет, вещи пораспихает, забудет, а потом от нее покоя нет: где то, где это! - Ну ладно, не больно-то и надо! - ответила Рита, а сама подумала: "Начались послебольничные приключения... И не найду ведь его!" Действительно - не нашла. Вечером Рита решила все-таки пойти в клуб. Знакомых там не было, а одиночества она в данный момент не хотела; но все же заказала себе коктейль и села за один из столиков. Тут она увидела Мишу: парень, видимо, искал, куда примоститься, ибо хотела, чтобы общение, которое могло вытекать из знакомства, не было для него ни обременительным, ни, тем более, опасным. Рита помахала ему: Миша заметил и, улыбнувшись, кивнул, а затем направился к барной стойке. Рита заскрипела зубами от досады, что он сел не с ней. Ее негативный настрой усилился, когда она увидела, что к Мише подошла Алена, с которой он пару минут, мило улыбаясь, поговорил, а затем страстно поцеловал. Рита выждала. Миша, одарив Алену прощальным поцелуем, ушел, а Рита, немедля, подошла к сопернице и указала ей на помещение для обслуживающего персонала. - Ты что - меня за дуру держишь? - сквозь музыку прокричала Алена. Рита была настойчива. Алена пожала плечами и направилась следом. Как только громкие звуки перестали мешать разговору, Алена сказала: - Зря ты все это затеяла! Тут не кулаками надо махать, а считаться с чувствами людей. Миша меня любит, а ты ему... сама знаешь, кто, и с этим ничего не поделаешь. Они вошли в женский туалет. Встали друг напротив друга... - ... Как? Вы не ошиблись? Как такое вообще возможно? И что, она там находилась? Она одна, что ли? Было, наверное, много народу! Кто видел, что она выходила из помещения для обслуживающего персонала? Мало ли, может общественный туалет был занят! Что-то не то... Мать судорожно дышала в трубку. Монолог на другом конце провода был довольно долгим. - Хорошо, я передам. До свидания. Она метнулась комнату дочери. - Что, доигралась? Тебя в ментуру вызывают, завтра днем! У Риты упало сердце. - Как в ментуру? Что такое? - Девку какую-то убили у них в клубе! А Ритку подозревают, потому что кто-то видел, что она выходила из помещения обслуживающего персонала! - Что-о? Отец как стрела влетел в комнату, где тихо, поджав под себя ноги, сидела Рита. Удары посыпались на нее один за другим. Не щадя собственную дочь, отец схватил ее за волосы и потащил на кухню – к телефону. - Тварь! Это ты, я знаю, я уверен! – кричал он! – Я тебя сдам со всеми потрохами, клянусь! Его вид и интонации, с которыми он выкрикивал угрозы, были так устрашающи, что даже мать не выдержала: - Жень, а Жень!.. Успокойся! Еще же ничего не выяснили! - Я сам выясню! – отец сплюнул, посмотрел на телефон, затем перевел взгляд на дочь: Рита, беспомощно свернувшись калачиком на полу, тихо ныла. - Хорошо! До первого следствия. Но если я что-то узнаю… если я что-то узнаю! – Он схватил Риту за плечи и силой поставил ее на пол. Вечером мать ушла на дежурство, а отец решил принять ванную. Рита сделала запись в найденном дневнике, затем вошла к нему. - Чего тебе? Следить за мной решила, малолетняя преступница? – язвительно спросил отец. - Уж как я раньше не догадалась! – в том же тоне ответила Рита. Тут она сделала резкий шаг и большим усилием затолкала отца в воду. Тот замычал и замахал руками: на большее он не был способен, ибо имел худощавое и даже хилое телосложение. Совсем скоро по поверхности еще чистой воды пошли пузыри. Совершив убийство, Рита позвонила матери и притворно-истерическим голосом прокричала ей о самоубийстве отца. Та потребовала, чтобы дочь позвонила в полицию и не замедлила приехать сама. Следователь встряхнул бьющихся в горе мать и дочь и потребовал от них дачи показаний. Рита, будучи более спокойной, сказала, что отец утонул. - Странно… Сначала вас обвиняют в одном убийстве, тут же в вашем доме случается следующее, - задумчиво промолвил следователь. – Я надеюсь, вы помните, что вы под подпиской. - Помню, - сказала Рита. - Завтра не забудьте, в 15.30. Дадите показания по двум убийством, раз уж на то пошло. - Как? – вскричала Рита. – Неужто вы меня подозреваете… - Я этого не говорил, - ответил следователь. – Но экспертизу мы проведем само собой. Вскоре полиция исчезла. На следующий день Рита с матерью явились к указанному времени: в полиции их продержали несколько часов, допросив и организовав «экскурсию» в морг. В очередной раз увидев труп мужа, мать громко расплакалась, а Рита стояла, стиснув зубы, и вспоминала бледное лицо Алены и ее слова: «Миша меня любит, а ты ему… сама знаешь кто!» и злость накипала в ней все больше и больше. Вечером она позвонила Мише. - У меня нет настроя с тобой встречаться, – безжизненным голосом ответил парень на звонок. - Разве ты не знаешь, что случилось? - Знаю, если ты об Алене, - сказала Рита. – Но я об этом и хочу с тобой поговорить. - Говори по телефону. - Нет, я сейчас не могу, - соврала Рита. - Тогда созвонимся вечером, в обмен на то время, когда ты хотела встретиться. - Нет, это будет не то! Ты сейчас подавлен, тебе надо развеяться… Нужна прямая поддержка, которую я могу тебе оказать! Сидя дома, ты никогда не забудешь о случившемся! - Хорошо, убедила, - согласился Миша с безразличием. – Назначай место. Только прошу тебя – пусть это будет не клуб. - Тогда парк рядом с клубом. Идет? - Договорились. В 11 вечера Рита и Миша встретились в условленном месте. Они сели на лавочку, над которой нависали массивные ветки ивы, как балдахин: если бы они не разговаривали, увидеть их было бы невозможно. Беседа их началась, разумеется, с убийства Алены: умолчав, что подозревается, Рита рассказала и о смерти отца, который «утонул» в ванной. - Как-то странно все… сначала Алена, потом твой отец – и эти убийства завязаны вокруг тебя! – сказал Миша. - Почему же вокруг меня? – воскликнула Рита. – А вокруг тебя? - Ну я с твоим отцом не знаком, так что с моей стороны дело в лишь Алене. А с твоей – и отец, и Алена, твоя бывшая подруга. - Не напоминай мне об этом. Даже в связи со смертью я не могу ей простить, что она отняла тебя у меня. - Ты не должна ее винить. Точнее, раз уж на то пошло, виноват и я – я тебя никогда не любил. - Не говори этого, - скривилась Рита. - А смысл умалчивать? Ты всегда жила в иллюзиях, и, видимо, продолжаешь жить. Многое изменится с гибелью Алены… - Молчи! – крикнула Рита и молниеносно нанесла Мише удар ножом, который все это время держала в кармане. Удар пришелся по шее. В тусклом отблеске фонаря, пробравшемся сквозь густые ветки, Рита увидела предсмертную агонию юноши. Миша, задыхаясь, держа на окровавленной шее руку, бросил последний взгляд на убийцу, будто говорил: «Нет, это не ты…» И испустил дух. Рита в испуге отпрянула, затем оглянулась, нет ли кого. К счастью для нее, парк пустовал. Она изменила положение Миши, как будто бы это самоубийство, оттерла свои руки и нож влажной салфеткой и безопасной дорогой – через газон – убежала. Утром раздался звонок в дверь. Мать открыла. Это был полицейский. - Мы выяснили, что убийца трех человек – в том числе и Михаила Носова, которого наши заколотым в парке сегодня в четыре часа утра – ваша дочь. У нас есть доказательства. Мать стояла ни жива, ни мертва. В коридор вышла Рита в ночной рубашке. - Гражданка Холмова, у нас есть ордер на ваше задержание, - и полицейский кратко выложил причину. – Прошу поехать с нами в отделение. - Нет… этого не может быть! Я никого не убивала! – запротестовала Рита. – Какие у вас доказательства? - Мы нашли выдранную прядь ваших волос в руке убитого. А на стене туалета клуба обнаружена почти стертая, но довольно отчетливая запись «Рита». Также мы обследовали труп вашего отца: у него были синяки в области затылка, будто его голову насильно затолкали в воду. - Нет! Это неправда! - Риточка, да как же так! – взмолилась мать. - Тогда придется применить ордер на обыск. Менты шестили квартиру где-то час. «Я не успела запрятать дневник!» - в панике думала Рита. – «А нож, нож…» - «Дневник Риты Холмовой», - прочитал мент надпись на обложке тетради, найденной на шкафу. – Замечательно. Прочитаем. И он стал зачитывать слух. Слушая строчки из последних дней жизни девушки, другие стражи порядка недоуменно переглядывались, а мать в страхе прикрыла рукой губы. - Прошу, одевайтесь. Мы поедем в участок, - тоном, не терпящим возражений проговорил мент. Рита с криком схватила джинсы, которые она надевала вчера на свидание с Мишей и судорожно достала из кармана нож. Столь стремительная реакция заставила полицейских на мгновение застыть на месте, но один из них вовремя не растерялся и попытался отнять у Риты оружие. Однако ему это не удалось. Девушка повисла у него на руке и с отчаянием начала резать свои волосы: и уж тогда вмешались остальные, включая даже мать. В пылу отчаянной борьбы все же получилось изъять нож, но он был окровавлен. Полицейские в испуге отпустили Риту, и та, держась за живот, опустилась на пол… Недели через две Риту выписали. Она знала, что ее охраняла полиция, так как знала о том, что ей тут же придется поехать с ними… Менты вели ее к машине. Тут Рита увидела силуэт в шляпе. - Это ты! – воскликнула она и улыбнулась. Полицейские удивленно переглянулись: поблизости не было бы никого, кроме них, к кому подконвойная могла бы обратиться. Рита не торопилась садиться в машину. Она стояла, смотрела в одну точку и широко улыбалась. Она видела, как к незнакомцу в шляпе подходили Алена, затем отец Риты, затем Миша… Они перекидывались взглядами и дарили друг другу улыбки. - Холмова, что с вами? – спросил ее мент. - От лекарств, наверное, не отошла, - предположил другой. А незнакомец и убитые все смотрели и смотрели на нее. Вскоре понемногу все стало исчезать: и менты, и улица, и гул машин. Появились красные узорчатые стены, мимо которых Рита должна была пройти, чтобы приблизиться к своим. - Чего же ты ждешь? – ласково спросил ее шляпник. И Рита становилась к ним все ближе и ближе. Казалось бы где-то далеко-далеко доносятся до нее тревожные голоса, кричащие: «Холмова! Стойте!», а скоро они и вовсе стихли. А Рита, шляпник и убитые отправлялись все дальше и дальше, красные стены становились все темнее и темнее…