Враги

Мы — враги. Она напоминает мне об этом всякий раз, и мне смешно, потому что это и в самом деле так. Шелена — оборотень — поправляет подушку и перестилает матрас, заставляя менять удобное, только часа два назад найденное после попытки добраться от матраса до тяжёлой двери положение. Впрочем, с добраться я явно переборщил. Мне бы руку поднять. И на кой я ей сдался? Враги — самые верные, вернее друзей, что воткнут стилет в спину. Отвар в грубой деревянной миске — но гладкой, без выступающих щепок — пахнет хвоей. Мысли путаются, когда ясность ума необходима. Шелена удовлетворённо хмыкает, когда я допиваю последние капли — отвар отказывается лишь чуть горчащим, приятным. И во сне — тепло. Или тепло в доме от растопленной печи? Мы — враги. Мне смешно. Будто бы я нуждаюсь в напоминаниях, что она могла убить меня тогда, может убить и сейчас, перегрызть горло во сне. Шелена — оборотень — прячет под тканью тёплого полушубка рану, на вопрос криво ухмыляется и едва не рычит. Наивно пытаться скрыть от меня. Может, нюх у колдуна и не такой острый, но свежую кровь почувствовал я сразу. Нюх и не нужен. Шелена — оборотень — отмахивается. Не моё дело, не дело пленника в её доме? Мы — враги. Шелена — оборотень — напоминает о том, что мы — враги. Шелена — оборотень — не терпит меня, как я её не терплю. Мы — враги. Когда на дом нападают, мы оба защищаем себя — свою шкуру (а об оборотне звучит иронично). Шелена отряхивается — совсем не по-собачьи, хоть волка и собаку часто путают в селениях — и перекидывается там же, наготы не стесняясь. Зрелище не из приятных. Я мог бы убить её одним движением, но мы оба знаем — я этого не сделаю, как не перегрызёт мне горло во сне она. Враги — самые верные. Она напоминает мне об этом всякий раз, и мне смешно, потому что это и в самом деле так. Шелена ложится подальше от тёплого костра — от меня, но как только думает, что я сплю — перебирается под бок, и во сне — суёт нос под мышку.