Я всегда любил тебя

Я всегда тебя любил, Босс. Я не смог от отвести от тебя взгляд, когда впервые взял на руки. Ты только тогда так ясно, чисто улыбался. Улыбался мне. Мне, и никому больше. И глаза твои горели для меня. Тогда я был для тебя единственной опорой в жизни, единственным защитником, и ты часто говорил, что любишь меня. Маленький, беззаботный Папи. Я хотел отгородить тебя от всего мира. Чтобы никто не посмел и взглянуть на мое золотце. И все было вроде бы хорошо. Мне не было нужно абсолютно ничего. Смотрел на тебя, смысл моей жалкой жизни, и улыбался. Это было просто волшебное время, в которое я бы очень хотел вернуться. Если бы сейчас ты одарил меня такой же улыбкой, то все было бы иначе. Ты рос. Медленно, но я знал, что таким же невинным ты не останешься. Наш мир всех подгибает под себя. Ты медленно рос, и так же медленно отдалялся от меня. Я все реже видел твою улыбку, слышал твой смех. Ты стал довольно самостоятельным, что бы я мог тебя оставить одного, но мне это не нравилось. А тебе очень. И я смирился. Отпускал без вопросов одного, потому что ты так хотел, а сам чуть не истязал себе душу, когда ты так поздно возвращался. Теперь не только я слышал твой смех. И не только мне ты улыбался. Меня это бесило. Но я ничего не говорил. Потом…Ты еще сильнее вырос, мой братиш, стал даже выше меня. И меня бы это радовало, но… Ты стал пропадать. Босс, брат, ты специально изводил меня тогда? Настало такое время, когда я днями не видел тебя. И ночами. Школа, все такое, друзья, подруги. Их было у тебя не много, совсем немного, но я все равно тебя не видел. Ты стал дерзить мне, огрызаться, когда я пытался что-то «лишнее» узнать о твоей жизни, но я не особо обращал внимания. Только расстроился потому, что ты стал обо мне забывать. Как-то к нам зашла Андайн. Не помню зачем, но тогда ты впервые увидел члена королевской гвардии. Хоть раньше и не особо увлекался всей этой гвардейской лабудой, но встреча с главой зажгла тот огонек… И я вообще перестал иметь с тобой хоть какое-либо дело. Ты обо мне забыл, просто забыл, полностью и с головой уйдя в свое обучение. Знаешь, как мне было больно? Нет. Тебе было плевать. Тебе и сейчас плевать, Босс. Ты перестал быть моим любимым Папи. Когда обучение было закончено, ты втянул в это дело меня. Я не хотел, но кто меня спрашивал? Тогда у тебя появился этот командный тон, от которого и при воспоминаниях кости трясутся. Я сначала пытался, правда пытался соответствовать статусу брата члена королевской гвардии, но потом забил. Просто потому, что людей в нашем подземелье не предвиделось. Однажды, когда ты застал меня спящим на посту, ты впервые меня атаковал, по-настоящему атаковал. Тогда я допустил большую ошибку – не дал тебе отпор. Наверное, это и было началом всего этого. Мне казалось, что тогда ты плакал. Упав на колени, умолял меня не умирать. И я не мог тебя не простить, моего любимого братишку. Ты обнимал меня, наверное, то был и вовсе единственный раз, а я гладил тебя по спине, приговаривая, что не умру от твоих рук. Потом все пошло под откос. После того инцидента ты стал чаще срываться на мне. Ты бил меня, сильно бил, но недостаточно, чтобы лишить меня моего одного ХП. Я видел, что тебе это нравится, и ничего не мог поделать. Пусть и злорадный, но твой смех был всегда мне лучшей наградой. Черту мы пересекли тогда, когда я добровольно надел на себя ошейник. Он был от тебя, и я не особо сопротивлялся. И тогда я тебя потерял окончательно. Каждодневные избиения меня стали нормой, но… это был ты, Босс, и я был не против, если ты так уделяешь мне свое внимание. Но однажды ты сказал то, что ранит сильнее любой твоей атаки. «Я правда тебя ненавижу, Санс. Лучше просто сдохни, лучше бы тебя не было». И сейчас я тут… Это был ровно тысячный раз. «Я тебя действительно ненавижу, Санс». И я опять смирился. Надеюсь, Ты вспомнишь обо мне, как о своем брате, когда будешь выгребать остатки моего пепла из подвала. Прощай. «Я всегда любил тебя, Папайрус».