Проклятье извне

— У-успел, — заплетающимся языком прошептал Саске и ухмыльнулся в лицо Мадаре, прикрывая собой Сакуру. Он закрыл рот ладонью и начал беспрерывно кашлять в неё кровью. Колени у него подогнулись, но Сакура, поборов оцепенение, подхватила Саске и опустила рядом с собой, поддерживая за плечи. Она с ужасом смотрела на то, как из бока у него торчит катана, как из места ранения льется кровь. Сакура почувствовала, как глаза наполняют слезы, как в душе что-то рвется, как становится безумно, ужасно больно. Схватив рукоять катаны обеими руками, она вытащила её из тела Саске и отложила в сторону, словно не хотела видеть. Сакура постаралась сдержать панику глубоко в себе и аккумулировать все внимание на ране Саске, но получалось паршиво. Дрожащими руками она зажала бок Саске, ощутив, как сквозь пальцы струится теплая кровь родного человека, а в пазухи забивается отвратительный запах металла. Сакуре было невыносимо тяжело сдерживать плач, поэтому она застонала, зажмурив глаза и сжав губы в тонкую полосу. — Зачем... Саске, Господи, зачем ты снова спас меня? — Сакура всхлипнула, поняв, что слезы беспрерывно катятся у неё по щекам. Она никогда особо не верила в Бога, но теперь готова была молиться каждую секунду, повторяя слова из Библии словно мантру, словно последнее, что она могла бы сказать в жизни. Лицо Саске бледнело на глазах, а губы посинели. Он почти не дышал и смотрел куда-то наверх невидящим взглядом, находясь совсем на краю. Сакуре хотелось бы верить, что все это арлекинада, с особой виртуозностью проигранная самим дьяволом, но это была безжалостная реальность, которая била яро и болезненно. Поняв, что кровотечение так просто не остановить, Сакура, опустив голову, взяла руку Саске и переплела их пальцы. Даже если она сможет сделать так в последний раз... Саске отреагировал на жест, сжав руку Сакуры сильнее, и прошептал слабым угасающим голосом: — Потому что я люблю тебя. Сакура изумленно расширила глаза, после чего почти с истерикой попыталась поймать пальцы Саске, которые выскользнули из её руки и упали на холодную землю. Такую же холодную, как его кожа. Такую же холодную, как пустота и одиночество, внезапно поселившиеся в её душе. Такую же холодную, как вся эта чертова безликая жизнь, мучившая её всегда и везде и, кажется, нашедшая апогей её страданий. Дьявол сыграл превосходно, ему можно только поаплодировать. — Я тоже люблю тебя, Саске. Сакура с горечью наблюдала за тем, как неровности на лице Саске стираются, а кожа снова становится чистой и ровной. Он был красивым до исступления, красивым до невозможности, идеально красивым. Сакура заворожено смотрела на умиротворенного Саске с закрытыми глазами, до ужаса бледного и прекрасного. На мертвого. Представив, что подобную красоту поглотит сырая земля, Сакуре захотелось завыть. Новая иголка, смазанная алым ядом, пронзила сердце. Она во всем этом виновата. Она и никто другой. Как жаль, что она осознала свою любовь к Саске так поздно. Многого бы можно было избежать. Она была виновата как никто другой. Если бы Сакуре несколько лет назад дали катехизис с ответами, как правильно прожить свою жизнь, она бы захлебнулась в чтении и сделала бы все, что было написано в книге. Лишь бы Саске жил. Лишь бы дышал. Лишь бы улыбался ей. Лишь бы был рядом. Она виновата больше, чем могла бы осознать. Сакура мягко опустила Саске и медленно поднялась с колен, стараясь не рухнуть ниц оттого, что жалкие остатки энергии покинули её. — Умереть от собственного же оружия — вот это я называю чистым невезением, — Мадара рассмеялся, закидывая кусаригаму на плечо и поворачиваясь спиной к Сакуре. — Все кончено, Сакура. Надеюсь, теперь ты одумалась. Идем, нужно убить и его дружков тоже. Труп уберем позже... Мадара увернулся от удара катаны в самую последнюю секунду. Отпрыгнув назад, он с замешательством посмотрел на Сакуру, на то, каким пламенем ненависти пылают её глаза, на то, как мокрые дорожки слез блестят на её щеках, и спросил: — Что ты, черт побери, делаешь? Сакура рукавом стерла с лезвия кровь Саске и сокрушенно улыбнулась. Она подняла левую ладонь на уровне своего лица и резко сжала её в кулак. Кровь Саске ей никогда уже не смыть со своих рук, так пусть к ней примешается кровь того, кому она когда-то ошибочно посвятила свою жизнь, на ком безрассудно сомкнула собственный мир. Она будет сражаться. Сражаться столько, сколько потребуется. Сражаться до смерти. — Ты обучал меня. Сражаться. Выживать. Побеждать. Поэтому только я могу убить тебя, — Сакура сжала зубы, продолжая беззвучно рыдать. — Твой труп будет последним, который я уберу отсюда. Лицо Мадары исказилось от негодования и удивления, граничащего со злостью. Он потянулся рукой к цепи, но потом испуганно отдернул её, словно опасаясь самого себя. Мадара медленно выдохнул, крылья его носа раздулись, словно у свирепого зверя, и посмотрел на Сакуру исподлобья. — Сакура, я не хочу с тобой сражаться. Я хочу вернуть тебя, вот и все. Я не пытался тебя убить, я знал, что этот смертник любит тебя и прикроет своим телом. Идем со мной, мы все обернем вспять, все снова будет, как прежде. Сакура вскинула голову и посмотрела сквозь Мадару. Она долго не шевелилась, а только кусала губы, борясь с чем-то внутри себя. «Ничего уже не будет как прежде. Ты уничтожил все, что я любила». Сакура застыла изваянием, а потом усмехнулась чему-то, положив руку себе на пояс. «Монстр». Когда Мадара протянул руку, Сакура разжала пальцы, в которых находилась катана Саске, и уронила её. Металл звякнул, сталкиваясь с твердой поверхностью земли и отдаваясь гулом предательства в голове. Сакура оттерла слезы с лица и улыбнулась. — Прости, Мадара. Не знаю даже, что на меня нашло. Да, конечно, идем, нужно зачистить убежище. Сакура спокойно и медленно начала подходить к Мадаре. Учиха с улыбкой ожидал её с протянутой рукой. Сегодня они вместе наконец отпразднуют их триумф, ведь он, нет, они победили. Итачи и Саске повержены, а полиция Японии разбита как морально, так и физически. С пути осталось убрать только Фугаку, и тогда их силе и власти не будет предела. Шаг, ещё один. Соприкосновение рук. — Прощай, Мадара, — Сакура отпустила чужую руку и приставила к груди мужчины пистолет. Нажатие на спуск и последующий за этим выстрел превратили осколки души в пыль. Мадара успел мазнуть ладонью по щеке Сакуры слабым прикосновением перед тем, как замертво рухнуть на землю. Сил больше не оставалось, поэтому Сакура осела наземь и громко разрыдалась. Сегодня она потеряла двух самых важных для неё людей.