В болезни и в здравии

— Алло, Рих? Я сегодня не приду, — просипел в трубку голос Линдеманна. — Это ещё почему? — возмущенно спросил Круспе, крепче сжимая телефон в руке. — Я… Апчхи! Я заболел, — был ответ. — О-ох! Ну ладно. Выздоравливай давай! — пожелал Рихард и сбросил. — Это Тилль звонил? — поинтересовался сидящий на подоконнике Пауль. — Ага. Сказал, что на репетицию сегодня не придёт, — хмыкнул Круспе. — Заболел? — раздался голос Оливера, сидящего на стуле позади Рихарда. — Именно, — кивнул тот. — У меня идея, — подал голос Шнайдер. — Пойдемте к нему? Больных надо навещать!

***

— Да иду я, иду! — почти в отчаянии завопил Тилль, раздраженно вылезая из-под одеяла. Давно ему не было так херово, как сейчас. Вчера вечером мужчина попал под ледяной ливень, промокнув насквозь, а уже на утро не смог найти в себе силы встать с кровати. Вместо этого он предупредил друзей, что не придёт и всё лежал, и чихал, чихал, чихал… — Кто там? — доковылял до двери Линдеманн. — Открывай! Это мы! — послышался приглушенный голос Пауля. — Вы какого хера приперлись? — распахнул дверь Тилль. — Я же сказал, что болею! — Так вот потому мы и пришли, — выглянул из-за спины Пауля Флаке. — А ты, вообще, почему не в кровати? — нахмурился Рихард. — А как я, блять, дверь открою, лежа в кровати? — начинал беситься Тилль. — Успокойся, — похлопал его по плечу Шнайдер, проходя в квартиру. — Пошли, сейчас мы тебя быстро на ноги поставим! — Да не надо меня ни на что ставить! — пытался сопротивляться Тилль. — Я полежу денек и всё пройдёт. — Ну да-да, знаем мы такое! — вдруг оживился Оливер. — Я на кухню, сейчас сделаю тебе молока с мёдом. — Я не пью молоко! — слабо завозмущался Линдеманн, упорно уводимый Шнайдером в спальню. — Так, ты ложись, отдыхай, а я сейчас приду, — по горло накрыл Тилля одеялом ударник и вышел из комнаты. Линдеманн покачал головой, и прикрыл глаза. Его сознание блуждало, мысли путались, а глаза слезились. Тилль чувствовал, как поднимается температура. На его беду, почувствовал это не он один. — Господи, да ты весь горишь! — Рихард приложил ладонь к горячему лбу вокалиста. — Пауль, неси водку! — Чего? Какую водку? — слабо простонал Тилль. — Температуру будем сбивать! — Вот пока что, выпей, — Оливер заботливо поднёс ко рту Линдеманна кружку с теплым молоком. — Я не буду это пить, — попытался отстраниться Тилль, но бесполезно. Пришлось бедному фронтмену морщиться, но пить целебный напиток. — Вот водка! — объявил Пауль, вбегая в комнату с бутылкой в руках. — Отлично! Флаке, поищи где у него тут носки, — скомандовал Круспе, забирая у Ландерса бутылку. — Парни, не надо! — взмолился больной. — Я в порядке, правда! Апчхи! — Ага, почихай ещё нам тут! — вставил вернувшийся с носками Флаке. — Сейчас почихает! — к Тиллю приближался сосредоточенный Шнайдер. В руках у ударника была пипетка с чем-то зеленым. — Это ещё что? — Линдеманн с ужасом смотрел на приближающегося барабанщика, пытаясь вжаться в подушку. — Это алоэ! — ответил Шнайдер, неожиданно хватая Тилля за голову. — Я буду тебе его в нос капать. — Зачем?! — дернулся Тилль, но было поздно, несколько капель уже упало в его ноздри. — Шнайдер, блять! Что это сейчас такое… Апчхи! Апчхи! Апчхи! Линдеманн стал яростно чихать. — Что б вас, — вяло пробормотал он, когда приступ чихания закончился. — Прочихался? А теперь давай сюда свои ноги, — резко отдернул одеяло с конечностей Тилля Рихард. — Да отъебитесь! — поджал ноги Линдеманн, но тут же был схвачен Флаке и Оливером, а Пауль и Рихард быстро натянули на него пропитанные водкой носки. — Отлично! А теперь спи! — подоткнул Тиллю под шею одеяло Шнайдер, ставя на тумбочку около кровати аккуратно нарезанный Паулем лук. Через несколько часов Тилль проснулся, чувствуя себя значительно лучше. Его нос унюхал поблизости отвратительный запах, и, открыв глаза, Линдеманн заметил на тумбочке целую тарелку репчатого лука. — Бля-я-ять, — простонал вокалист, понимая, что теперь этим провоняла вся комната. Откинув одеяло, и почувствовав оттуда острый запах спирта, Тилль вновь наморщился и решил дойти до туалета. По нужде хотелось безумно. Тут Линдеманн вспомнил, что все эти источники чудесных ароматов — дело рук друзей и насторожился. Однако в гостиной никого не было, а в коридоре висела только одна чужая куртка. Тилль махнул рукой и пошёл в туалет, решив, что терпеть больше сил нет. Выйдя из него, Линдеманн пошлёпал на кухню, где его ожидал сюрприз в виде свернувшегося калачиком в кресле Пауля и записки на столе. Ландерса Тилль решил не будить и взял в руки записку. «Тилль, в кастрюле куриный бульон, готовил Рихард, так что есть можешь. Пауль должен был сварить яйца, добавь и обязательно съешь! На столе апельсины, а в холодильнике стакан молока с мёдом — разогрей и выпей. Позвони, как проснёшься.» Линдеманн улыбнулся, взглянул на сопящего Пауля и в который раз понял, какие у него охеренные друзья.