…And Iʼll try to delay what you make of my life But I donʼt want your way, I want mine Iʼm dying and trying But believe me Iʼm fine But Iʼm lying, Iʼm so very far from fine… Twenty one pilots — Fall away.
Тайлер не хотел исчезать, но знал, был уверен, что медленно и верно идет к этой незамысловатой цели. Он пытался отсрочить то, что происходило с его жизнью, но понимал, что схватка неравна, что он проиграл, уже давно проиграл. Он чувствовал, что с каждым разом сознание все больше и больше истощается, и кожа вот-вот истончится, треснет и начнет распадаться, разваливаясь на куски. Сначала было страшно, теперь на место страха пришла пустота. Уроки давно закончились. Тайлер сидел на скамейке в школьном коридоре, прямо рядом со спортивными залами и, засунув руки в карманы толстовки, а красную шапку натянув почти до самого носа, дрожал, сам не зная от чего: то ли от холода, то ли от мыслей, что теперь посещали его голову. С каждым днем он все меньше и меньше хотел просыпаться. Он мечтал закрыть глаза и забыться навсегда. Ведь каждый раз пробуждение напоминало ему теперь то, как возвращают с того света разрядом дефибриллятора. Ему казалось, что он слышал каждый звук и шорох, и даже биение собственного сердца он не чувствовал, он его слышал. Он слышал, как грубо отбивает удары этот механизм, словно шестеренки старых часов, несмазанные и скрипучие, они издавали противный скрежещущий звук, давящий на нервы. И хотелось зажать уши, только бы не слышать, не слышать… Парень медленно откинул голову назад, опираясь спиной на серый рюкзак, что был у него за плечами, и стал в такт ударам почти незаметно биться затылком о холодную стену, вторя им, как будто отбивая музыкальный ритм. Он чувствовал, как в груди начинает ныть при одной только мысли о переулке на пересечении двух старых улиц. Он приходил туда уже столько раз, стоял там между двух кирпичных облезлых стен, погрязнув в вони из местной помойки, и пытался понять, что с ним происходит. Он прижимался лбом к обшарпанной штукатурке и искал ответы в своей голове. Но их не существовало. Он просто знал, что должен быть там, что должен забирать то, что ему приносят, а все остальное, как в замкнутом круге: повторяется снова и снова. Он уже не сможет остановиться. Тьма была вокруг него. Он заблудился в темноте. И теперь шагал все дальше и дальше по шаткой наклонной дорожке, что вела в неизвестность. Она вела в никуда. Темнота поглощала его. Она была в его глазах, в его дыхании. Она была внутри него. В его сердце, что все еще отбивало ржавый ритм.I need something to kill me I am tired of taking my own life…
Кто-то осторожно коснулся его плеча: — Эй, приятель, чего это ты тут сидишь? Не пора ли домой? — бодрый и веселый голос его отца прозвучал, как гром среди ясного неба. О, нет, только не сейчас. Тайлер вскинул воспаленные глаза, машинально рукой приподнимая шапку со лба выше, и кривовато усмехнулся. — Что-то произошло? — вдруг взволнованно спросил Крис, наклоняясь все ниже и всматриваясь в карие глаза своего сына. Он был в спортивном костюме синего цвета, с тренерским свистком, болтающимся на шее на толстом шнурке. — Тебе нехорошо? Да, ему было нехорошо. А все, что могло произойти, уже произошло. И было страшнее только от того, что ничего уже не происходит, ничего уже не меняется. Ничего не изменить. Тайлер часто задумывался о том, как было бы круто просто спустить курок, держа дуло у своего виска. Сколько раз он стоял перед зеркалом в холодной ванной комнате и, приставляя пальцы к своей голове, мечтал о том, чтобы пуля прошла навылет. Он уже не различал собственного лица, ему все время казалось, что на его голове маска с прорезями для глаз, как у преступника, что он в розыске и теперь находится в бегах. По ночам ему часто снилось одно и то же, что чья-то перепачканная, вымазанная в грязи рука направляет ему в голову пистолет. Он обхватывал стальное дуло пальцами, прижимал его в горлу и, зажмуриваясь, ждал. Но ничего не происходило. Наступало утро, и все повторялось снова. Он просто не стал выбирать жизнь, и если его выбор кому-то не нравился, то это были их проблемы. Людям с принципами живется нелегко, верно, приятель? — Я в норме, пап, — как всегда спокойно-тихо бросил Тайлер, кивая и слегка поджимая губы. В этот момент отец смотрел на него очень внимательно: пытался понять, где допустил ошибку, ожидая подвоха, но Тайлер, малолетний проныра, знал, как обвести его вокруг пальца. — Ты уверен, что нормально себя чувствуешь? — Крис волновался за него. — Все хорошо, я в порядке, пап, — снова повторил Тайлер для верности и даже улыбнулся, садясь ровнее и распрямляя плечи настолько, насколько мог. Он же не мог проебаться сейчас. Он же любил своего отца, и всегда будет его любить. — Ты… это… — начал Крис, обдумывая, что хочет произнести, но потом улыбнулся. — Ты держись только, идет? Все наладится, сын… — он и сам не знал, зачем сказал это, он и сам не знал, что это значило для Тайлера. — Я пойду, да? — едва заметно кивнув, произнес парень в ответ, поднимаясь со скамейки и пальцем показывая в каком-то неопределенном направлении. Он не то чтобы не хотел говорить с ним сейчас… Он просто молчал, засовывая холодные руки глубоко в карманы своих черных узких штанов. Крис утвердительно кивнул, и Тайлер пошел прочь, все еще не поднимая глаз и не оборачиваясь. Его, кажется, сейчас вырвет. «Во что тебя превращает это дерьмо?» — голос в голове снова активизировался. ЕГО собственный голос. Ловя губами воздух, Тайлер ввалился в школьный туалет, в два прыжка оказываясь в одной из пустых кабинок. Он спиной навалился на дверь, плотно закрывая ее и судорожно сглатывая. Дрожащими руками парень скинул рюкзак с плеч, негнущимися пальцами открывая неслушающуюся молнию. Один… выдох. Два… выдох. Три… вздохнуть бы… Он начал хрипеть, когда баночка с приятно позвякивающими в ней таблетками Аддералла, ласкающими слух, оказалась в его руках. Нужно срочно въебать двойную дозу, а может и тройную, штук шесть или восемь, чтобы полегчало… Психостимулятор сейчас просто необходим. С собой есть еще Трамадол, но это потом, потом… Закатив глаза, Тайлер сполз по стенке кабинки вниз, прямо на ледяной пол, закрывая лицо руками… Через пару мгновений он уже стоял у раковины, включив холодную воду на полную катушку, которая с напором ускользала по трубам так, что брызги окропили все вокруг: зеркало, стены и бледное лицо Тайлера. Он не моргая смотрел вперед на зеркало, но не видел собственного отражения. Его ресницы только изредка подрагивали, и он замер, как глиняная статуэтка, невидящим взором уперевшись в стену. -… может быть? — как из ниоткуда вдруг раздалось над его ухом, и парень, дернувшись от неожиданности, повернулся в сторону говорившего. Он никого не ждал и ни с кем не хотел теперь говорить. Светловолосый и светлоглазый юноша смущенно улыбался, смотря на него. — Что, прости? — чуть хмурясь, переспросил Тайлер. — Я говорю, я тут новенький… И, может быть, ты покажешь мне все? А то я ничего не знаю, первый день в школе… — он переминался с ноги на ногу и как-то неуверенно ежился. — Выпускной год и все такое… Сам понимаешь. Не хочу выглядеть глупо. «Ты уже выглядишь глупо…» — пронеслось в голове Тайлера, а тот новый парень сказал: — Мы с родителями переехали пару дней назад, так сложилось, у отца работа тут и все такое… — потом он протянул руку, сказав. — Я — Джейсон, Джейсон Кларк. — Тайлер, — буркнул он в ответ, пожимая своими ледяными пальцами теплую кисть своего собеседника. — Это твое, кажется… — вдруг неуверенно произнес тот, протягивая Тайлеру баночку с таблетками. — На полу валялось… Наверное выкатилось из-под двери кабинки… — Да, спасибо, — пробурчал Тайлер, поспешно выхватывая из его рук упаковку Трамадола, что, вероятно, вывалилась из рюкзака, когда он открывал его, и лихорадочно засовывая ее обратно. Потом он часто заморгал, резко смутившись, чувствуя, как краснеет, и почти прошептал. — Это… это таблетки от головной боли… У меня мигрень… часто… — начал он и сам же себя прервал, не понимая, зачем оправдывается и не понимая, почему ему так стыдно. Безысходность накрывала с новой неистовой силой.***
Nobody thinks what I think, Nobody dreams when they blink Think things on the brink of blasphemy (Iʼm my own shrink) Think things are after me, my catastrophe… Twenty one pilots — Kitchen sink.
— Так, так, так, собрались, парни! Что вы ползаете, как сонные мухи? — кричал Крис, хлопая в ладоши и подгоняя своих ребят. — Пора проснуться! Тренировка не клеилась. Комбинации не проходили, в центре площадки вообще был полный провал. Тайлер устало плюхнулся на скамейку, откручивая крышку бутылочки с минеральной водой и отпивая несколько глотков прохладного напитка. Его лоб был покрыт испариной, — он уже успел вымотаться, — отец сегодня загонял их напрочь. Прополоскав рот, Тайлер тут же покосился на Джейсона, который вмиг очутился рядом с ним: — Если так пойдет, команда в этом семестре не возьмет золото… — сказал Кларк, нависая и продолжая следить глазами за тем, что происходило на поле. — Да, дерьмо… — проронил Тайлер, соглашаясь, и тут же прикрыл рот ладонью, вскидывая взгляд на отца, что ходил из стороны в сторону на линии: не дай Бог услышит, в школе все эти словечки произносить было запрещено. В их школе вообще до хрена чего было запрещено: опоздания, ссоры, отказ от формы или попытка пренебречь правилами наказывались особо строго. В шкафчике каждого непременно должна была храниться Библия… — Знаешь, а ведь я тоже играл в средней школе, — сказал Джейсон, потом как бы невзначай произнес, все еще не поднимая взгляда на Тайлера, который, напротив, пристально следил за ним глазами. — Ты не мог поговорить со своим отцом, чтобы он посмотрел меня как-нибудь? Тайлер снова окинул его взглядом, опять делая небольшой глоток из бутылки и спрашивая: — Ты серьезно? Хочешь попробовать? — Ну да, было бы круто и все такое… — пожал плечами Джейсон. На самом деле он вообще казался довольно нормальным. И теперь везде таскался следом за Тайлером, как будто прилип. Вот уже месяц прошел, как началась учеба, а этот все никак не мог тут освоиться. Он постоянно давил на то, что хочет получше влиться в коллектив, понять тут всех, и постоянно просил Тайлера помочь. Казалось, он просто обожал его, не отходил ни на шаг, и молча, с тихим радостным восторгом слушал то, что тот говорил. Было такое чувство, что Джейсон любит, а Тайлер, снисходительно-спокойный, позволяет себя любить. Ему было скучно. — Сходи со мной сегодня в библиотеку, а? — Джейсон постоянно скулил и корчил какие-то жалостливые рожи. — А можно мне на тренировку с тобой? Я просто посмотрю, ладно?.. А какие у тебя факультативы по пятницам? Можно, я буду посещать их тоже, мне не хочется одному? А вместе было бы круто на самом деле… Иногда Тайлеру казалось, что еще один вопрос, и он его убьет… Просто расквасит ему эту смазливую физиономию. Но вопроса не следовало, и все само собой утихомиривалось. А на следующий день повторялось по-новой. И Тайлер опять ждал этого последнего вопроса, чтобы… — Тайлер! — радостно улыбался Джейсон, когда встречал его на дорожке, ведущей к школе. — Во сколько ты сегодня заканчиваешь? Ты ведь идешь на литературу, да? Давай вместе пойдем домой? Я могу тебя подкинуть, вон там моя тачка… — и так постоянно. — Пап, — проговорил Тайлер однажды, выходя из душа после тренировки и указывая Крису на светловолосого парня, что притащился в раздевалку к назначенному времени: так они договорились, обычно после тренировки у отца Тая всегда было хорошее настроение. — Это Джейсон. Он играл в центре в своей старой школе. А нам нужен хороший центровой, ведь так? Можешь его посмотреть? — Джейсон? — переспросил Крис, переводя взгляд на высокого блондина. — Да, мистер Джозеф, сэр? — активно включился тот, и Крис отозвался: — Давай так, парень, завтра в четыре ты придешь на тренировку вместе с Тайлером, в форме, все ясно? Джейсон просветлел и лучезарно улыбнулся: — Да, ясно, сэр, конечно, сэр, с удовольствием, мистер Джозеф! — потом, когда Крис ушел, он схватил Тайлера за плечи и начал радостно его трясти. — Вот это да, вот это да, приятель! Я так рад, я так рад! Это круто! Спасибо! — Пока не за что… — буркнул Тайлер, отворачиваясь и вытирая мокрые волосы полотенцем. На следующий день они оба стояли на площадке в тренировочной форме Уортингтон Кристиан и тихо переговаривались. — Кто есть кто в команде, расскажи мне, я хочу заткнуть всех за пояс, понимаешь, о чем я? Я хочу в основной состав, — полушепотом просил Джейсон, осматриваясь. Тайлер поднял глаза. Его взгляд уперся в группку парней, что стояли неподалеку от них: Хейли — выскочка и петух, на самом деле не особо-то и мастер, но в хорошей физической форме; близнецы Бертон и Уилтон — две двухметровые шпалы, с ними все ясно; капитан команды — малыш Стоки, ростом не вышел, но зато бегал быстрее всех; и его родной младший брат Зак, коренастее и ниже Тайлера, но зато имел чутье, которое его никогда не подводило. — Ты сначала покажи, что можешь, потом обсудим… — начал было Тайлер, но вдруг перед глазами все поплыло, и он неожиданно для себя чуть не упал назад. — Эй, эй, ты в порядке? — взволнованно спросил Джейсон, подхватывая его под локоть и округляя глаза. — Может, посидишь сегодня на скамейке? А я пока попробую сыграть на твоей позиции? Казалось, что все нормально. Казалось, что тот просто волнуется. Казалось, он просто задал обычный вопрос. НО. ИГРАТЬ. НА. ПОЗИЦИИ. ТАЙЛЕРА. СУКА. МОГ. ТОЛЬКО. ТАЙЛЕР. — Нет, — отозвался он и получилось как-то особенно злобно. — Я не буду там сидеть! — Оу, полегче, брат, я не хотел сказать ничего плохого, просто думал, как лучше… Но Тайлер только окинул его взглядом, отходя в сторону. «Чтоб тебя единорог розовый в очко выебал,» — пронеслось в его голове. Ох, нужно успокоиться. Нужно просто попить воды… Просто немного воды и все… Спустя секунду Тайлер быстро выскочил в коридор, почти на входе столкнувшись со своим отцом: — Эй, ты куда, сынок? — крикнул ему вслед Крис, провожая его взглядом и взмахивая вслед рукой. — Я сейчас приду! — не оборачиваясь ответил Тайлер и, низко опустив голову, помчался дальше. Он снова юркнул в раздевалку, открыл свой шкаф, достал из рюкзака баночку, огляделся, вроде никого, и высыпал на ладонь несколько таблеток, он даже не потрудился посчитать сколько их там. Съел целую горсть, запивая водой из бутылочки… Все сразу не глоталось. Он чуть не подавился, закашлявшись… — Эй, ты в порядке, Тай? — голос Джейсона раздался над самым ухом. Тайлер сильно вздрогнул, резко дернувшись, банка упала, таблетки покатились по полу… — О, что это у тебя?.. — тихо спросил Джейсон, поднимая упаковку и рассматривая этикетку: она была оторвана наполовину, но конец можно было увидеть. — Трамал? — догадался тот, вскидывая глаза и непонимающе хлопая ресницами. — Дай сюда! — рявкнул Тайлер, выхватывая банку из его рук. — Я же говорил, что у меня головные боли… — Но… — не отставал Джейсон, пока Тайлер собирал рассыпанные по полу таблетки обратно. — Это же слишком много, я видел, как ты насыпал целую горсть… Тайлер резко выпрямился, сверля его яростным взглядом: — Какого черта ты за мной следишь? — Я не следил за тобой… — начал было оправдываться Джейсон, но Тайлера уже было не остановить: его глаза потемнели настолько, что отливали теперь свирепо-красным, как у волка, почуявшего кровь: — Слушай, Джейсон, я не просил идти за мной, но ты почему-то пошел, и теперь стоишь рядом, так вот, я спрашиваю, какого черта ты следишь за мной? Но теперь и лицо Кларка изменилось: та приветливость и придурковатая веселость куда-то улетучились, и он, тихо цедя каждое слово, произнес: — Ты принял слишком много таблеток, Тайлер, я думаю, мне стоит сказать об этом твоему отцу! — Да пошел ты… — проронил тот, медленно надвигаясь на него. — Я сказал, что я должен сказать об этом твоему отцу, Тайлер. Пусть все знают… — сказал в ответ Джейсон и сделал два шага в сторону, как вдруг Тайлер сорвался с места и предплечьем придавил того за шею к одному из шкафчиков так, что он пошатнулся, и там внутри что-то попадало: — Еще один шаг, придурок, и ты труп! — заорал Тайлер, как вдруг над их головами разнесся голос: — Что здесь происходит? — Крис уже выходил из-за поворота и быстро направлялся в их сторону. В этот же миг лицо Джейсона исказилось болью, он начал закрываться руками от Тайлера и заныл: — Нет, нет, прошу, не бей меня… Пожалуйста… — Что здесь происходит, Тайлер? — шокированно спросил Крис, подходя к ним вплотную. Он, широко распахнув глаза, смотрел то на одного, то на второго. Тайлер отпустил Джейсона и отпрянул в сторону, когда тот сполз по стенке шкафчика вниз на пол и расплакался, всхлипывая и постанывая. — Я не бил его… — еле ворочая языком, проронил Тайлер. — Клянусь… — его глаза округлились настолько, что вот-вот бы вывалились из глазниц. Он не верил в то, что это происходит с ним, здесь и сейчас. — Я же все вижу, парень, — грозно сказал Крис, помогая подняться Джейсону. — Еще этого мне не хватало… — Пап! — закричал Тайлер. — Ты что, не веришь мне?! Пап, да я его не трогал! Он нарочно! Но вдруг Крис резко обернулся и, погрозив пальцем перед носом своего сына, тихо сказал: — Я думаю, тебе лучше замолчать, Тайлер. И мне кажется, что тебе не стоит сегодня оставаться на тренировку, это уже слишком. — Па, но… — пробормотал было тот, но Крис, покачав головой и окинув его грозным взглядом, только негромко добавил: — Ты отстранен, Тайлер, дома поговорим, сын. А Джейсон сегодня сыграет на твоей позиции. С открытым от удивления и негодования ртом Тайлер неморгающими глазами шокированно смотрел на то, как Крис похлопывает Джейсона по плечу, подбадривая его. Он следил за ними остановившимся взглядом, и сердце ухнуло вниз, когда он встретился с хитро смеющимся взором белесых глаз Джейсона Кларка.***
Жуткие ночи несут за собой следом жуткие дни, которые кажутся кошмарами наяву. Так происходит, когда твоя жизнь становится робкой сдачей позиций, уродливым компромиссом, заканчивающимся… смертью? Вот почему теперь Тайлер почти никогда не улыбался. Сейчас ему просто хотелось бы жить в вечной депрессии и не иметь никаких хороших моментов, потому что он бы не хотел после этого всего вспоминать то хорошее, что с ним было, и умирать. И когда он чувствовал пустоту в душе, он шел к Марку — пареньку с соседней улицы, у которого они с друзьями часто зависали в подвале его дома. Тайлер молча выбил из пачки красного Мальборо сигарету и зажал ее между зубами, достал зажигалку, подкурил и швырнул ее на низенький столик, что стоял у старого дивана. Он закрыл глаза и, откинувшись назад, уперся затылком в обшарпанную спинку. Это были сигареты Марка, но Марк их никогда не курил, просто покупал для понта, вытаскивая алую пачку из кармана и небрежно бросая на стол, типа, тем самым говоря: смотрите, пацаны, я с вами, я тоже крут. Прошло уже три недели с того самого момента, как Тайлер больше не посещал тренировок. Джейсон плотно занял его место, но сегодня должно было состояться собрание, на которое Крис пригласил и его. И теперь он сидел на диване в подвале Марка, выпуская сигаретный дым из полуоткрытых губ и наблюдал за тем, как в противоположном углу комнаты тусуются Марк и Джош, чертыхаясь и сосредоточенно скручивая старенькую барабанную установку, которую Джош пару дней назад приволок из музыкального магазина, со склада, в котором подрабатывал по вечерам. — Эй, что думаешь? — неопределенно спросил Джош, когда установка, наконец, была собрана так, как нужно. — Круто, — буркнул Тайлер, садясь ровнее и слабо кивая. — Да я не об этом, — махнул рукой Джош, подходя к нему. — Я насчет собрания… Ты готов? Реально, хочешь пойти? — Я не хочу… — мотнул головой Тайлер в ответ. — Но… Просто… — он замялся. Он соврал, что не хотел. Он нормально не общался с отцом с того самого дня, когда Джейсон устроил этот цирк в раздевалке. Ему было стыдно смотреть в глаза Криса, казалось, что тот в нем разочарован. А так не должно было быть. Когда он притащился в школу, от него так разило сигаретным дымом, что парень сам был себе противен. Из-за этого он ненавидел курево, кажется, будто ты вымазался в дерьме, и воняешь потом, как старая пепельница. Застыв перед входом, он втянул носом воздух, попутно поднося к лицу то одну ладонь, то вторую: воняет жутко, отец сразу заметит. А, похуй… Хуже, чем есть уже не будет. Он поднялся по ступенькам, вошел в пустой коридор, — занятия давно кончились, — и зашагал по направлению к спортзалам. Его шаги гулко отдавались в тишине. В спортивном зале уже все собрались, когда он подошел к двери и неуверенно заглянул внутрь. Пока все были увлечены разговором, Тайлер, желая остаться незамеченным, быстро пробрался на самую верхнюю скамейку, подальше ото всех. Но Крис, конечно, заметил его сразу же, поэтому он сказал: — Ну, раз все в сборе, можем начинать, — и парни устроились кто куда: кто на полу у линии, поджав под себя ноги, кто на скамейках, кто просто стоял, сложив руки на груди. А мужчина проговорил: — Итак, парни, у нас на носу самая важная игра в этом семестре, и я принял решение, что Тайлер будет играть в этом матче на своей позиции. Все, как обычно. Тайлер вскинул ошарашенный взгляд и тут же метнулся глазами по залу, ища Джейсона, а Крис продолжал: — А Джейсон пока посидит в запасе, все же, — он обернулся к Кларку, — тебе еще стоит немного потренироваться… Ты тут новичок. — Что? Да с какой стати?! — вдруг неожиданно злобно и язвительно рявкнул Джейсон, он побагровел от ярости и раздражения, ловя на себе взгляд испуганно-удивленных карих глаз Тайлера. Но тут же, в этот момент Кларк получил по плечу от малыша Стоки, который, на правах капитана, строго сказал: — Эй, эй, Джейсон, с тренером не спорят… — Заткнись, Стоки! — заорал Джейсон, вскакивая. — Сэр, но… вы же сказали, что у меня все хорошо получается и… — Да, Джейсон, сказал, но ты еще не готов к такой серьезной игре… — спокойно возразил Крис, делая пометки в своем блокноте и слегка приподнимая брови. — И тем более все знают, что Тайлер лучше тебя играет, — поддакнул Зак, смотря на своего брата, который ничего не понимал, сидя там на самом верху, и только хлопал округлившимися глазами. Он сказал правду, но Кларка это почему-то не тормозило. — Отстань, коротышка! — рявкнул Джейсон, и Зак даже как-то отпрянул в сторону, но зато, услышав это, Тайлер уже вскочил на ноги, сжимая кулаки. Но Джейсон все не успокаивался: — Вы точно решили, тренер? — сказал он, подходя к Крису вплотную и как-то слишком опасно нависая над ним, нарушая границы личного пространства. Крис поднял на него спокойный взор: — Да, точно, Кларк, это мое окончательное решение, посидишь пока в запасе, если будешь нужен, выйдешь на поле… — ответил он, но не успел договорить, как Джейсон, сложив руки на груди, нахально окинул его взглядом, говоря: — А знаете что, мистер Джозеф, я знаю, почему вы суете Тайлера на игру вместо меня, он ваш сын, и этим все сказано… — Джейсон! — Стоки возмущенно попытался прервать его, но того было не остановить: — Конечно, не важно, что он стремно играет, важно, что он ваш сын, а сына нужно прорекламировать, ведь так, мистер Джозеф? — Ты забываешься, Джейсон, — спокойно отозвался Крис, но парень не затыкался: — А знаете, может вы и правы… В этой игре вам нужен кто-то на допинге, верно? Тогда уж вы точно победите! Крис резко обернулся к парню, что стоял теперь напротив него со сложенными на груди руками, он проронил: — О каком допинге ты говоришь? — Спросите его сами! — торжествующе ответил Джейсон, ехидно улыбаясь. — Тайлер! — Крис резко обернулся к сыну. В зале повисла гробовая тишина. — О чем он говорит? Тайлер молчал. Он стиснул зубы, как вдруг Джейсон снова подал голос: — Давай, Тайлер, расскажи своему папаше о тех таблетках, что сейчас находятся в твоем рюкзаке… Расскажи ему, как он громыхает от количества «колес», что там внутри… — он замер, замолчал на миг, торжествуя, купаясь в собственном яде, а потом продолжил. — Что ты там принимаешь? Клоназепам? Трамадол? Аддералл?! — последнее слово он проорал так, что заложило в ушах. Откуда он знает? Господи, он что рылся в его рюкзаке?.. Тайлер чувствовал, как волосы на голове начинают шевелиться. Как пол уходит из-под ног… — Давай, расскажи, как ты тусуешься в той подворотне в Мэйз-Морс, на пересечении Четвертой улицы и Уэтмор Роуд? А?! Что ты там делаешь?! Расскажи, как тебе передают пакетики с дурью из Санта-Моники! — он орал так, что, казалось, стены вот-вот начнут трястись… Он следил за ним. Он следил за Тайлером все это время… Господи Иисусе. Потом Джейсон резко повернулся к Крису: — А вы, сэр, не достойны звания христианского учителя! Тот, кем вы воспитали своего сына… — но он не договорил, потому что Крис вдруг резко схватился за грудь и начал медленно оседать на пол, так, как будто он просто хочет отдохнуть. Началась паника. Все завертелось и закрутилось как на бешеной карусели. — ПАПА! — голос Тайлера сорвался на визг, когда он, расталкивая всех и все на своем пути, несся вниз, перескакивая через скамейки. Все было как в тумане, и он видел теперь только фигуру своего отца, медленно падающую на пол. — Папа! — он подбежал к лежащему Крису, глаза которого были все еще открыты, и он только медленно смаргивал слезы, увидев Тайлера рядом. Парень заорал: — ЗАК! Вызови 911! Кто-нибудь! ПОМОГИТЕ! ПОМОГИТЕ МНЕ!***
…Sometimes quiet is violent I find it hard to hide it My pride is no longer inside Itʼs on my sleeve My skin will scream Reminding me of Who I killed inside my dream… Twenty one pilots — Car radio.
Прошло два дня с тех пор, как мистера Криса Джозефа, любимого тренера и учителя, похоронили на местном кладбище. Школа потихоньку вливалась в нужное русло, оправляясь от шока. Все само собой замялось, и Джейсон Кларк продолжал посещать занятия, сидя на уроках, поедая обеды в местной столовой, развлекаясь на перерывах между уроками и играя в крикет на площадке перед зданием школы. Шла третья по счету перемена, которая была самой длинной за весь учебный день. Машина Тайлера остановилась на парковке перед входом в школьный двор ровно в десять сорок пять утра. Он, как ни в чем не бывало, вышел из автомобиля, хлопнув дверцей и медленным, уверенным шагом пошел в сторону входа. Он шел ровно, выпрямив спину так, как будто он проглотил палку, и она не давала ему согнуться пополам от боли, что была внутри него. Все оборачивались, заметив его, и провожали долгими странными взглядами: кто-то перешептывался, кто-то хихикал, кто-то просто молчал, но никто, НИКТО не пытался поздороваться, никто не пытался преградить ему путь или встать у него на дороге. Он был одет в черные штаны и кофту с рисунком скелета, капюшон, на котором был изображен череп, он накинул на голову и застегнул его так, что его лица почти не было видно. В руке он держал бейсбольную биту. Он волок ее за собой за самый краешек рукоятки так, что она тащилась по полу, противно скрежеща. Когда он поднимался по ступенькам вверх, он пересчитал каждую из них, бухнув по ним битой, каждый его шаг отдавался гулким эхом: тук, тук, тук… Он шел не спеша, смотря только перед собой, как будто в замедленной съемке. Все было, как обычно, все было как всегда: солнечный день, обычные школьные будни. Джейсон сидел на стуле за столиком в бистро на втором этаже и пытался развернуть свой обед, попутно разговаривая с кем-то и смеясь. И когда Тайлер подошел к нему сзади и остановился в полуметре от него, все, кто сидел с Джейсоном, замолчали и непонимающе воткнулись взглядами в стоящего рядом Тайлера. Они не знали, как реагировать: кто-то пытался скрыть улыбку, кто-то просто смотрел. Его лицо теперь ничего не отражало: взгляд был надменно-уверенным, спокойным, таким, будто ему плевать на весь мир. Ни один мускул не дрожал, ни одна клеточка. Тайлер обошел стол, за которым сидел Джейсон и остановился напротив него, взяв биту, как ружье, и, поднеся ее к лицу, так, словно он целился, сделал рукой такое движение, будто перезаряжает дробовик, одними губами произнеся: — Бу! Все неуверенно засмеялись, а Джейсон сказал: — О, Тайлер… что это на тебя нашло? — потом он, смеясь, обратился ко всем, кто сидел с ним. — Да он псих, поглядите на него… Тайлер? «Меня зовут Блёррифейс,» — пронеслось в его голове. — Ему все равно, что о нем подумают… — бубнил Джейсон. — Ведь так, Тайлер? — Меня зовут Блёррифейс… — одними губами проронил тот. — Что ты там бормочешь? — выдал Джейсон, хмурясь и делая такое лицо, типа, поглядите на этого придурка, ребята, что с него взять? Но Тайлер вдруг громко сказал: — Меня зовут Блёррифейс, и мне не все равно! — с этими словами он сделал шаг вперед, попутно переворачивая столик, и, оказавшись рядом с Джейсоном почти вплотную, он занес над ним биту, сказав. — Сдохни, сука, захлебнись в своей крови! Все завертелось: кто-то пытался оттащить Тайлера, кто-то закрывал Джейсона, прикладывая к его окровавленной голове первое, что попалось под руку. Все было как в тумане: крики, грохот, шум, гам, полицейские сирены… Через некоторое время Тайлер пришел в себя в камере, он был взят под стражу. А через пару дней он узнал, что его исключили из школы за несколько месяцев до выпускного. Но это уже было неважно, потому что он знал, что это он — центр этого мира, и ему не плевать, что о нем думают.