Perfect Weekend

Тишина и покой. Шторы в комнате задернуты, электричество и телефоны выключены, двери заперты. Идеальная атмосфера для отдыха в такой редкий долгожданный выходной. Юнги с наслаждением потягивается на мягкой постели, кутаясь в теплый плед, и закрывает глаза с намерением еще поспать. Ведь только десять утра, столько времени впереди, чтобы выспаться. А после обеда Мин обязательно засядет в студии, работать над новыми песнями. Для него это привычный выходной, ему все нравится. Уединение и тишина, то, чего так не хватает в суматохе бесконечных рабочих дней. Юнги сладко зевает и крепче обнимает одеяло, готовый уже уснуть, но стук в двери прерывает все его желания. Юнги тихо матерится сквозь зубы, но вставать даже не думает. Пусть хоть двери выломают, сами потом же ставить новые будут. Сегодня выходной, а в выходной Мин Юнги не двигается. Между тем стук в двери прекратился. Юнги выдохнул с облегчением и закрыл глаза, но скрежет в замочной скважине заставляет его снова напрячься. Замок щелкает, и входная дверь со скрипом открывается. Юнги накрывается с головой в плед, сворачиваясь в калачик у стены. Плевать, на все и на всех плевать. Он спит, черт возьми. В свой выходной спит, разве это так сложно понять? Аккуратные шаги по комнате приближаются к кровати, и Мин уже знает их обладателя. Конечно, ведь только одному человеку из группы он отдал ключи, о чем каждый выходной жалеет. Кровать с краю прогибается под весом еще одного тела и Мин чувствует тяжелую руку поверх своего бедра. Тело придвигается к нему ближе и жарко дышит в шею, отчего Юнги закусывает губу, изо всех сил притворяясь спящим. — Хёёён… — тянет высокий голос макнэ над ухом, — Я знаю, ты не спишь. Повернись ко мне, ну хёёён… Юнги тихо шипит и резко поворачивается, утыкаясь носом прямо в лицо Чонгука, которое мгновенно озарила широкая улыбка. Мин взъерошенный, злой, но такой уютный и теплый, что Чонгук не сдерживается и обнимает его, целуя в каштановую макушку. — Черт бы тебя побрал, мелочь, — обессилено выдыхает Юнги, но не вырывается, а только ближе прижимается к широкой груди парня, — Я же просил не приходить. — Ты всегда просишь, а я не слушаю, — с легкой улыбкой отвечает Чонгук, — Потому, что не могу без своего хёна ни дня. Как ты можешь быть таким жестоким и просить меня о таком? — Ой, ладно, — фыркает Юнги, опасаясь дальнейших ванильных фразочек младшего, — Пришел и пришел, спи тогда вместе со мной или не мешай. Чонгук приподнимает голову хёна за подбородок и заставляет посмотреть в свои глаза. Юнги всегда зависает на этих темных, глубоких, словно ночь, глазах, но виду не подает и отводит голову в сторону. — Я не спать сюда пришел, — Чонгук слишком похабно ухмыляется и целует Юнги в шею, чуть прикусывая бледную кожу. У Мина мурашки по всему телу, в горле пересыхает и сердце бешено бьется, а Чонгук все прекрасно понимает, ведь у самого так же. Его ведет от старшего, от любого его вида и его голоса. Такого низкого, грубоватого, хриплого. Чонгук продолжает целовать шею и ключицы Мина, а тот только сжимает пальцы в его волосах и тяжело дышит, запрокинув голову. — Чонгук… — Юнги смотрит в его глаза и видит там отражение своего лица, такого раскрасневшегося, — Зря ты пришел… — Не зря, хён, — мягко возражает Чонгук и нежно целует старшего в щеку, — Я же только с тобой могу расслабиться, только с тобой мне хорошо. — Замолчи, — выдыхает Юнги и сам целует младшего в губы, грубо и страстно, кусая нежную кожу. Чонгук подстраивается под сумасшедший ритм, отвечает не менее горячо и влажно, скользя языком в чужой рот. Целоваться с Юнги — любимое занятие Чонгука. Старший умеет искусно доводить до истерики одним языком, одним дыханием. Он может завести так, что перед глазами будут искры, может заставить возбудится до предела только губами. И Чонгуку не нужно много времени, чтобы поддаться на эти чары. Пока язык Юнги вытворяет влажное нечто в его рту, младший тихо стонет и трется о чужой пах бедрами. Ему уже душно, тесно и вообще нет сил терпеть. Но Юнги внезапно отстраняется, падает на подушку и устало прикрывает глаза, тяжело вздыхая. Чонгук на него смотрит блестящими от возбуждения глазами и спрашивает обеспокоенно: — Что такое, хён? Тебе плохо? — Спать хочу, — лениво тянет Юнги и с улыбкой принимает тычок в бок от макнэ. Чонгук весь распаленный и раздраженный, ему не до шуток. Он перекидывает ногу через узкие бедра старшего и садится сверху, проезжаясь задницей по его паху. Юнги замирает и тяжело сглатывает, смотря на Гука снизу из-под челки. Он тоже не железный, ему тоже хочется и давит. А этот мелкий будто издевается, медленно стягивает с себя футболку и плавно двигает бедрами. Юнги прикасается к смуглой коже на животе, к подтянутым мышцам и легкому прессу. У Чонгука мурашки от прикосновений хёна, ему хочется гораздо большего. И Мин дает ему все, что может. Он садится, сжимает бедра младшего и припадает к его шее в поцелуе-засосе. Чонгук запрокидывает голову и стонет высоко и громко. Юнги знает, что оставлять следы нельзя, но не может больше сдержаться. Плевать, что он старше, умнее и вообще не должен в этом участвовать. Когда такой открытый и распаленный Чонгук полуголый сидит на его коленях и так пошло стонет, ничего не имеет значения. Юнги снимает с него штаны с бельем, опускает руку на стоящий член и медленно ведет вверх. Чонгук резко вцепляется в волосы на затылке хёна и смотрит в его глаза умоляющим взглядом. Ему хочется уже скорей, быстрей и без прелюдий. Но Юнги любит помучить. Он ухмыляется издевательски и ускоряет темп, сразу же его замедляя. Ему доставляет смотреть на вспотевшего и стонущего Чонгука, ему хочется любоваться им вечно. Но собственное возбуждение не дает продолжать издеваться долго. Юнги не сдерживает глухого стона, когда рука Чонгука касается его возбуждения сквозь ткань боксеров. Макнэ улыбается победно, и толкает старшего обратно на кровать, стаскивает с него белье и склоняется над его членом, щекоча кожу горячим дыханием. Юнги сжимает в кулаках простынь, когда Чонгук погружает в рот его член и сосет с усердием, глядя в глаза. Мин отводит взгляд, его скулы покрываются румянцем. Нет, он не стесняется, он просто странно себя чувствует. Вроде Чонгук, самый младший, веселый и милый, а такое вытворяет со своим хёном. Но Юнги нравится, до искр в глазах нравится. Он толкается в его рот, приподнимает бедра и хрипло стонет, когда кончает. Чонгук не решается проглатывать, поэтому отстраняется, размазывая чужую сперму между своих пальцев. — Юнги — хён, — тянет он и ложится сверху тяжело — дышащего парня, — А я еще не получил свое… не вздумай засыпать и оставлять меня так… — Ну что ты, Гукки, — приторно улыбается Юнги и гладит его по щеке, — Когда я так делал? Чонгуку не нравится эта улыбка на губах старшего. Он не из тех, кто говорит нежности, а значит он что-то задумал. И Гук понимает, когда Юнги резко подминает его под себя и разводит его ноги, устраиваясь между ними. — Сегодня попробуем по-новому, — на ухо Гуку шепчет Мин и начинает делать так, что у Чонгука фейерверки перед глазами сначала от боли, а потом и от наслаждения. Для него это абсолютно новые ощущения, но с Юнги ему почти не страшно, ведь хён не причинит вреда. Обычно они только дрочили друг-другу, но раз Мин решил зайти дальше, значит его чувства становятся только сильнее. От этого Чонгук готов заплакать слезами счастья, но резкий толчок в свое тело вырывает из груди только стоны и хрипы. Юнги осторожен, но сам на пределе. Он старается не причинять много боли, целует младшего в висок и губы, массирует его плечи. Чонгук только подается вперед, чтобы ощущать глубже, сильнее. Тело Юнги легкое, прохладное, но влажное от пота. Гук скользит по его спине пальцами, царапает ногтями и задыхается от резких толчков. Юнги уже потерял контроль над собой, он движимый только чувствами, что накрыли с головой. Обнимая Чонгука, Мин тяжело дышит ему в шею и рвано стонет ему на ухо, отчего младший сильнее распаляется. Всегда сдержанный Юнги так редко отпускает себя, позволяет увидеть свои слабости. Но в этот день Чонгук узнал главную слабость хёна — это он сам. Сердце от осознания этого зашлось в бешеном темпе, дыхание сбилось, а возбуждение достигло своего пика. Юнги толкнулся особенно чувственно и прикусил мочку уха, отчего Гук забился в оргазме, заходясь стоном. Он сжал Мина так, что тому не понадобилось много времени, чтобы последовать за ним. Упав рядом с Чонгуком, Юнги пытался отдышаться, но Чонгук не дал — притянул к себе и поцеловал глубоко, влажно, с трепетом и любовью. Такой поцелуй говорил громче всех слов. И Юнги не мог не ответить так же, ведь его чувства так же сильны. — Юнги… — тянет Чонгук, укутанный в плед и сидящий на кровати спустя пару часов, — А давай сделаем селку в твоей студии и запостим ее в твиттер, как Чимин с Тэхёном. Они там еще и видео какое-то сняли… Курящий возле окна Юнги только подавился дымом и закашлялся, оборачиваясь к младшему. — Ну уж нет, — фыркает он, выкидывая бычок в пепельницу, — У меня выходной и я не буду светиться в твиттере или еще где-то. Чонгук встает с кровати прям в пледе и идет к Юнги, становится позади него, кладя подбородок ему на плечо. — Ну и зря ты так, хён. Фанаты ждут от тебя хоть словечка, а ты… — А я отдыхаю и ни о чем не думаю, — заканчивает Юнги и поворачивается к Гуку, обнимая его крепко, — В выходные я только твой. Чонгук поднимает голову и во все глаза смотрит на улыбку Юнги, в его блестящие глаза-полумесяцы, и понимает, что счастлив настолько, что аж страшно. Такие слова, наверное, он больше никогда не услышит. Но слова не важны на самом деле, важны только действия, в чем Мин никогда еще не подводил. — Я так люблю тебя, Юнги-хён, — уткнувшись в его плечо, прошептал Чонгук и закрыл глаза, растворяясь в его крепких объятиях. «Идеальный выходной», — думает все же Юнги, целуя темную макушку своего макнэ.