Достойная

      Она открыла глаза и привычно окинула взглядом потолок, словно от этого резьба и лепнина могли вдруг исчезнуть. Или люстра решила бы сдвинуться с места. В приоткрытое ещё с вечера окно задувал ветер, принося с собой не свежесть, а почти могильный холод. Снежинки падали на подоконник и сразу же таяли, оставляя после себя водяные лужицы. И как она могла забыть закрыть окно? Девушка рывком сбросила одеяло и встала на пол, но тут же села обратно на кровать, поджав ноги. Никакого коврика на каменных плитках не лежало, поэтому прикасаться к мрамору было сомнительным удовольствием.       В дверь деликатно постучались, и девушка тяжело вздохнула. Надо было вставать и хотя бы набросить на плечи халат. Не встречать же гостя под одеялом и в одной пижаме! На её приглашающее: «Входи!» в проёме нарисовалась сначала рыжеволосая голова, а потом и её обладатель в полный рост. Белая форма с чёрными полосками сидела на нём как влитая.       — Хватит спать. Всё самое интересное пропустишь! — заявил утренний посетитель и поёжился. — Секрет вечной молодости в глубокой заморозке?       — О чём ты? — удивлённо спросила девушка и зашла за ширму, чтобы переодеться в школьную форму.       — У тебя в комнате как в морозилке. Ты когда-нибудь слышала о том, что окна зимой закрывают?       — Я забыла. И вообще, мог бы, между прочим, помочь.       — Всегда к твоим услугам!       Парень не без изящества щёлкнул пальцами, и на его ладони возник огненный шарик. Осталось только бросить его в камин, где горкой лежали дрова. Пламя с радостью набросилось на добычу и довольно затрещало, облизывая податливое дерево. Мгновенно стало теплее, спальня приобрела обжитый вид, а ледяной воздух словно испугался и больше не залетал в комнату, хотя окно было по-прежнему открыто.       Пока Лука переодевалась, Каин потоптался перед камином, зябко передёрнул плечами и пошёл закрывать ставню, пока снег не завалил подоконник.       — Ты ещё долго? Нас вообще-то ждут.       — Я готова, можно идти.       Лука вышла из-за ширмы, поправляя складки юбки, и замерла на середине комнаты. Спальня действительно преобразилась, и всё это благодаря улыбчивому Каину, который снова стоял возле камина и пальцем заставлял огонь закручиваться спиралью. Захватывающее зрелище могло удивить кого угодно, но только не привыкшую к таким вещам Луку. Она, приняв царственный вид, вышла из комнаты, прошествовав мимо Акацуки. Тому ничего не оставалось, кроме как выбежать следом за ней.       — Ты в курсе, что это невежливо? — спросил он не без ворчливости.       — Что именно? — с достоинством отозвалась Лука, нарочно ускоряя шаг, который и так граничил с медленным бегом.       — Оставлять гостя в одиночестве в твоей комнате. А если бы на моём месте был… ну, не знаю… Айдо?       — Этот фетишист таскает только вещи Канаме-сама, поэтому моя комната в полной безопасности. Кстати, куда мы спешим?       — Мы спешим? — спросил Каин, делая ударение на слове «мы», и, запыхавшись, хрипло вздохнул. — Может, это ты бежишь как угорелая, а я тебя догоняю?       — Хорошо. Пусть так, но от перемены мест слагаемых сумма не меняется. Куда мы идём?       — Я зашёл за тобой, чтобы ты помогла мне придумать подарок…       — Ой, точно. У Айдо день рождения завтра! — улыбнулась Лука и пошла нормальным шагом, позволяя Каину тоже сбавить ход. — Что ты хочешь ему подарить?       — Ну… Есть у меня одна идея, но она странная. И мне будет нужна твоя помощь.       — Моя?       — Да. В общем, я решил утащить из спальни Канаме-самы его галстук для торжественных случаев. Ну помнишь, такой серебристый в тонкую полоску?       Если бы не крепкие нервы и утренняя заторможенность, Лука бы, наверное, не поверила, но по утрам, как известно, разум и не с таким справляется. Она, конечно, резко замерла и уставилась на Каина круглыми глазами, но хотя бы не закатила скандал. Вместо этого она выжидающе воззрилась — по-другому и не скажешь — на своего слишком хорошего знакомого: и что он ещё придумает?       — Лука, ты только не волнуйся. Мне нужно, чтобы ты отвлекла Канаме-саму, когда я полезу в его комнату. Можешь потянуть время? Думаю, пятнадцати минут мне вполне хватит. Лука? Ау!       — Ты. Сошёл. С ума, — раздельно произнесла девушка, накручивая на палец прядь волос. — Но я согласна.       — Тогда пошли. Канаме-сама должен сейчас идти на занятия. Перехвати его на лестнице.       — Сумасшедший, — прошептала Лука себе под нос, когда усмехающийся Каин со скоростью метеора припустил по коридору. План ей понравился, но почему-то на душе было неспокойно: то ли погода изменится, то ли грядут неприятности. Тем не менее, она решила не беспокоиться об этом и помочь Каину, ведь на то и существуют друзья.       ***       Как и ожидал Каин, в комнате Курана не оказалось. Дверь долго сопротивлялась натиску упрямого вампира, но под конец всё же сдалась и открылась с тихим скрипом. Каин не смог удержаться от довольного хмыканья — тонны просмотренных видео о взломе замков принесли свои плоды. Теперь ему можно было хоть в домушники идти, хоть в полицейские.       В спальне Канаме было спокойно, темно и тихо: тикали часы на стене, за окном медленно кружился снег, а на небе светила луна. Всё же зимнее утро мало отличается от зимнего вечера, если подумать.       Каин на цыпочках, прислушиваясь к каждому шороху или стуку, прокрался мимо стола Канаме к его одёжному шкафу. Обманчивое спокойствие комнаты почему-то заставляло Каина зевать и всё больше склоняться к мысли, что это была плохая идея: залезть в личные вещи Курана. К сожалению или к счастью, но Каин относился к тому типу вампиров, которые если за что-то берутся, то доводят дело до конца. Несмотря на неприятности, попадающие на их тернистом пути. Открыв вышеупомянутый шкаф, Каин замер, не в силах пошевелиться: на него смотрел ряд одинаковых рубашек и костюмов, а на дверце ровной шеренгой висели десятки галстуков. Всё это царство порядка и копий буквально погребло под собой хрупкую психику Акацуки, который далеко не сразу пришёл в себя и вспомнил о цели своего «визита». Стоило ему протянуть руку к заветному галстуку, как по закону жанра (и подлости соответственно) за дверью раздались шаги. Чуткий вампирский слух позволил Каину даже определить, сколько осталось пройти Курану до его комнаты. По спине неудачливого домушника поползли мурашки, как только он представил, что с ним сделает разъярённый Канаме, если обнаружит с уликой в руках. Сначала желание сбежать затмило все остальные мысли, но спустя секунду мозг снова заработал, обдумывая ситуацию.       — Лука… Где же тебя носит?.. — прошипел Каин, готовясь спрятаться за дверью и по-тихому улизнуть, когда это станет возможным.       Словно отвечая на его немые молитвы, к тяжёлым мужским шагам присоединились семенящие женские. А через пару секунд Каин уже был свидетелем весьма неприятного разговора. Начала Лука, как они и договаривались:       — Канаме-сама, доброе утро.       — Доброе утро, Лука. Ты сегодня рано. Занятия начнутся только через час.       — Я… Мне нужно было с Вами поговорить. Без свидетелей.       — Я слушаю. Правда, у нас не так много времени. Я тороплюсь.       — Я ненадолго. Просто я хочу задать Вам один вопрос… У меня есть надежда на то, что Вы обратите на меня своё внимание? Или я чем-то хуже той девочки-человека?.. — на этот раз голос Луки прозвучал глухо и тяжело, словно ей было невыразимо грустно. Каин, который прекрасно всё слышал, невольно ощутил укол вины. Не надо было просить её. Ей и так тяжело, а тут он со своей дурацкой просьбой.       — Лука, это очень сложный вопрос, на который, думаю, у тебя уже давно есть ответ.       — И всё же я прошу…       — Просишь? — со смесью удивления и огорчения спросил Куран. — Хорошо, я отвечу. Ты ведь понимаешь, что вы с Юки отличаетесь друг от друга? Ты мне почти как сестра, которую я люблю и уважаю, но люблю как друга. Друга, поддержавшего меня во многих трудных ситуациях. Ты ходишь за мной по пятам вот уже который год, на что-то надеешься, хотя прекрасно знаешь, что я не смогу ответить тебе взаимностью. Не переступай эту черту, просто живи и радуйся каждому мгновению. Когда-нибудь ты тоже найдёшь человека, достойного твоей любви. И, увы, это не я. А теперь, если ты не возражаешь, мне пора идти. Директор Кросс ждёт.       Слушая весь этот монолог, Каин с каждым произнесённым словом злился всё больше и больше. Неужели у чистокровного нет ни капли сострадания? Зачем он наговорил столько официальных банальностей, когда прекрасно знал, что он небезразличен Луке?..       Дождавшись, когда Куран уйдёт, Акацуки пулей вылетел из его комнаты, на ходу засовывая в карман добытый галстук. В коридоре было холодно и пусто. Подойдя вплотную к Луке, Каин заметил, что она плачет: не так, как плачут истерички — с громким рёвом и крокодильими слезами, а едва слышно всхлипывая и смахивая с глаз слезинки. Она делала это с присущей ей грацией, будто смахивала чёлку, которой у неё не было, со лба.       — Эм… Знаешь, как-то нехорошо получилось. Это была плохая идея просить тебя помочь… — проговорил Каин негромко, боясь расстроить Луку ещё больше. Почему-то видеть всегда невозмутимую девушку плачущей ему было странно и неловко. А ещё стыдно, ведь это он косвенно виноват в случившемся.       — Нет, это была хорошая идея. Мы наконец-то всё выяснили. Я понимаю, что кажусь тебе глупой влюблённой дурочкой, но так оно и есть. Меня уже не исправишь…       — Да ну тебя, скажешь тоже. Ты совсем не глупая и уж тем более не дурочка. Ты просто запуталась, вот и всё. Ничего, завтра будет новый день, и утром ты поймёшь, что всё не так плохо, как тебе кажется.       Каин говорил и говорил какую-то утешительную ерунду, стремясь разрушить жуткую тишину и хоть как-то отвлечь Луку от её переживаний. Чувство вины давно смешалось с ещё каким-то, от которого хотелось сорваться с места, догнать Курана и как следует врезать ему за сказанные слова. Единственное разумное объяснение собственных скачущих мыслей представлялось Каину такой глупостью, что он просто не мог в это поверить. Поэтому вместо долгих размышлений он перешёл на разные истории из жизни, случаи, прочитанные в книгах — обо всём весёлом и нелепом, чтобы заставить Луку успокоиться и улыбнуться ему. Как прежде. Она действительно умела улыбаться и делала это так заразительно, что хотелось хохотать в голос. Она же совсем не была замкнутой, холодной и эгоистичной, какой представлялась на первый взгляд. Просто жизнь заставила превратиться из милой девчонки в собранного воина, ведь если впустить кого-то в душу, то можно долго страдать, когда этот «кто-то» предаст. А предают все, начиная от членов семьи и заканчивая незнакомцами на улице. Тут уже ничего не поделаешь. Такова жизнь. И как только Каин это понял, последняя преграда в его душе рухнула, подмяв под себя сомнения и страхи.       — Забудь о Куране хотя бы на один день, и позволь мне доказать, что он ошибается. Что ты самая замечательная девушка из всех существующих. И что ты достойна быть любимой.       — Каким образом? — сквозь слёзы улыбнулась Лука, заставляя Каина затаить дыхание.       — Пожалуй, Айдо будет мало одного галстука…       Акацуки рассмеялся: громко, заразительно, но так для себя непривычно. Обычно он никогда не делал ничего подобного, но всё когда-то бывает в первый раз. Набравшись храбрости, он кончиками пальцев дотронулся до щеки Луки, стирая последние слезинки. При этом он старался не думать о странном чувстве, возникающем где-то в груди, на уровне сердца.       — Знаешь, я согласна. Твой брат заслуживает большего, — хоть и с трудом, но ответила Лука, прикрывая глаза и непроизвольно делая шаг вперёд. При этом её щека оказалась полностью под ладонью Каина.       По коже пронеслись мурашки: тепло прикосновения другого вампира на мгновение заставило Луку поверить, что да, она достойна быть счастливой. Хотя бы ради него, этого странного рыжеволосого создания, которому она, оказывается, небезразлична.