~За несколько месяцев до сражения Хаширамы Сенджу и Учихи Мадары.~
По небу неспешно плыли белые облака, а обычно холодное солнце слегка согревало людей деревни. Сегодня был какой-то праздник, но она бы не смогла сама вспомнить какой именно. Просто было неинтересно, да и ждала она уже полтора часа одного человека. На землю плавно опускались белые снежинки, красиво переливаясь от солнечного света и устилая землю своеобразным одеялом. В этой стране снег практически не таял, но там, где сейчас сидела девушка, снег был редким гостем. Все дело было в том, что именно на этом месте была применена одна из техник, что не давала снегу доступа на этот небольшой холм – он просто таял, достигая незримого купола. Её любимое место, как часто говорила молодая женщина. Красота девушки, сидящей на расстеленном покрывале, воистину завораживала и сводила с ума многих представителей сильного пола. Но сердце своё она отдала одному единственному уже в десять лет, когда впервые он появился на пороге их дома – он выбирал невесту. Сейчас ей было девятнадцать, а она продолжала любить того холодного человека, сердце которого сумела растопить. И то, что сквозь технику прорвался снег, давало ей понять, что он обеспокоен. Ей нельзя было волноваться, и медики говорили об этом каждый день. Назойливые врачи, которых приставил к ней Он. Но когда твой любимый человек находится очень далеко, волнения нельзя избежать никак. Да, он силен. Да, он не позволит и пальцем себя тронуть, а тем более, унизить или убить. Но чувство волнения все же постоянно было где-то глубоко. Оно просто пустило там корни давно. У этой девушки были нежно-розовые волосы, что доходили в длине до поясницы – она перевязывала их лентой практически у самых концов, оставляя в остальном им полную свободу. На лице выделялись проницательные зеленые глаза, что зачастую сравнивали с самыми прекрасными изумрудами на свете - обычно они сияли жизнерадостностью и легким беспокойством, которое мало кто мог заметить. Лицо её было правильной формы и на нем не было никаких изъянов. Напротив, многие говорили, что оно совершенно, как и его обладательница. Да и в остальном, она не была обделена. Но сейчас у неё не было того плоского животика, который из-за миссий был в меру накачан. Сейчас живот был виден, да и не пыталась она скрыть своей беременности от кого-либо. Седьмой месяц счастья, как говорится. И ровно год с того момента, как она стала Мизуки Учиха, хотя ранее носила фамилию своего клана – Харуно. Этот клан силен, но об этом знал очень узкий круг, потому как до восемнадцати лет, девушки из этого клана не могли проявить свои способности. А вот потом всё это проявлялось в полной мере. Но до этого момента, главы должны были обезопасить подрастающее поколение от нападений за их улучшенным геномом. Легко касаясь выпуклого живота, девушка смотрела вдаль, умиротворенно улыбаясь. Ведь скоро придет Он. Хоть ненадолго, но это уже счастье – увидеть его впервые за два долгих месяца. В руку неожиданно толкнулся малыш и её глаза распахнулись в детском восторге. Он был слишком спокойным, и такие толчки были редкостью для будущей матери. Да и такие действия успокаивали её, отвлекая от нехороших мыслей, что чаще стали посещать её голову. Нет, она всё понимала. Она прекрасно понимала, что здесь была в безопасности и не была обузой для мужа, но в последнее время, она ощущала предчувствие. Предчувствие чего-то плохого. А интуиция её никогда ещё не обманывала. - Тише, малышка. Папа скоро будет здесь, я понимаю твоё волнение. Скоро все мы будем счастливы… - она успокаивающе поглаживала живот, прикрыв глаза и не замечая снега, что аккуратно опускался на её лицо и волосы. А на белом кимоно этого и вовсе не было видно. Заслышав тихий хруст снега, девушка распахнула глаза и растянула губы в нежно-ласковой улыбке. – Здравствуй, Мадара. Я сильно скучала, да и она волновалась… - Мизуки… - мужчина дошел до юной жены и наклонился, запечатав легкий поцелуй на её губах. Его рука скользнула на живот девушки, и его лицо удивленно вытянулось, стоило грубоватой ладони ощутить толчок. В темных глазах мужчины мелькнула тень радости. Но эта тень была не так заметна, да и кто-то другой, кроме этой девушки, не смог бы увидеть её. - Знаешь, мне наша малышка уже напоминает тебя… - бывшая Харуно усмехнулась, поглаживая ладонь мужа, которая лежала на её животе. – Она очень редко толкается, словно боится побеспокоить. Видимо, она будет вся в тебя. - Мизуки…- девушка повернула голову в его сторону, готовая слушать. – Я… Ладно, не важно это. Я рад, что с тобой и малышом все в порядке. Я не смогу остаться больше чем на час, по причине того, что в Конохе неспокойно. Сенджу опять лезут не в свои дела и наш клан это жутко раздражает. Возможно, с ними придется устроить кровопролитную войну и затем я вернусь и, наконец, смогу забрать тебя с собой. В Конохе тебе должно понравиться. Конечно, там нет твоих родных и тех мест, что ты так любишь посещать здесь, но все же… Мизуки прервала его, приложив указательный палец к губам, и вновь улыбнулась, касаясь щеки мужчины ладонью. -Я готова пойти за тобой куда угодно, Мадара… Я люблю тебя и именно поэтому я буду терпеливо ждать того момента, когда ты придешь за нами. Пожалуйста, будь осторожен… Последние слова потонули в поцелуе. Снег вновь накрывал двоих людей своим покрывалом и плавно опускался на черно-розовые волосы, которые красиво смешались…***
За окном завывала буря, что в эту ночь не позволяла выйти на улицу, а полная луна придавала бушующей непогоде какой-то зловещий оттенок. Обычно, если верить поверьям деревни, в такие дни кто-либо умирает. Но сейчас никто бы не вспомнил о нем. - Аааа! – по поместью прокатился очередной громкий крик боли, поднявший многих представителей клана Харуно в эту ночь. Крики периодически разрезали ночную тишину и глава клана, отец Мизуки, не находил себе места. Ведь как он и предчувствовал, что-то произошло – у Мизуки начались роды на седьмом месяце беременности, что давало дополнительный повод для беспокойства. Все женщины клана Харуно, всегда рожали по истечении девяти полных месяцев и исключением стала его любимая дочь. Кано – глава клана – быстрыми шагами мерил комнату, словно был хищником, запертым в тесную клетку. Атмосфера в доме просто давила на всех, но, тем не менее, все с трепетом прислушивались к каждому крику молодой женщины. К Кано старались не лезть, ибо его лицо выражало очень многое, не предвещающее ничего хорошего: крайняя степень раздражительности сменялась полным бессилием, а потом и вовсе гневом. И именно из-за последнего, в комнате было уже перевёрнуто очень многое. - Чёрт возьми, ну почему это не кончается?! Она ведь уже мучается пять часов! – после очередного душераздирающего крика, мужчина всё же не выдержал и выскочил из комнаты, громко хлопнув при этом седзи. Для полной картины не хватало того, чтобы Кано начал рвать на себе волосы и выть от отчаяния. Но пока тот ещё контролировал себя. - Господин, я понимаю ваше волнение и оно вполне обосновано, но всё же, ваша дочь не единственная женщина, что прошла через эти муки. Вскоре ей воздастся за них и на её руках будет малыш… - девушка, которую приставила жена Кано к нему, поклонилась, скрывая собственную неуверенность в словах и неосознанную дрожь. - Но ни одна женщина из клана Харуно не рожала на седьмом месяце! – Кано гневно ударил кулаком по стене от переизбытка чувств и тут же успокоился, склонив голову так, что волосы завесой опустились на глаза. – Прости, Кеко… Просто сейчас я не могу держать себя в руках. Эта беспомощность просто убивает меня и… Испуганный крик, явно принадлежавший его жене, заставил мужчину резко оборвать мысль и броситься в ту самую комнату, где и происходили роды. Следующее что удалось ему услышать, был плачь ребенка и непонятная суета, что там творилась. Когда он буквально влетел туда, то осознание долго не могло придти к нему, но всё же медленно до него дошло. Чакра его единственной дочери пропала, а сама она лежала неподвижно. Так, что даже дыхания не было возможности ощутить. Когда он бросился к ней и стал прощупывать пульс, то всё оказалось попросту напрасным – Мизуки была мертва. А родившаяся девочка, чьи волосы были такими же как и у покойной матери, всё плакала, словно тоже чувствовала потерю столь родного человека.***
По освещённому участку мелькнула тень, но охранники её не заметили, продолжая весело обсуждать какой-то анекдот пошлого содержания и играть при этом всем в шоги. Тень плавно скользнула в сад и, обогнув дом с другой стороны, медленно и бесшумно отворила седзи в стороны. Лунный свет пробрался в темную комнату и скользнул на детскую кроватку, где беспокойно спала маленькая кроха. Свет медленно исчез, стоило нарушителю спокойствия аккуратно их притворить с другой стороны. Продолжая также бесшумно передвигаться, мужчина приблизился к младенцу и нежно провел рукой по щечке. Девочка смешно сморщила носик и улыбнулась во сне. Мадара, смотря на дочь, которую Кано категорически отказался отдавать ему, грустно улыбался. - Мы с тобою одни остались, да? Мизуки не сдержала слово и не дождалась, когда мы вместе сможем отправиться в Коноху. Ничего, Сакура. Мы ведь сильные с тобой и справимся с этой потерей, - аккуратно взяв ребенка на руки и тепло укутав, Учиха поцеловал её в лобик и исчез вместе с ней. Больше маленькую копию Мизуки в доме Харуно никто не видел. А через некоторое время все обсуждали слухи о том, что Мадара Учиха погиб. Как и Хаширама Сенджу - при сражении между друг другом. Но всё было далеко не так. Ведь Учиха Мадара выжил, при этом, истратив все последние силы на то, чтобы обезопасить дочь и отправил её в будущее, где она и должна была расти. А он в это время сможет восстановиться.