Пароль: одержимая или эффект зверя

      После заката ровно в назначенное время ты уже была на тренировочном полигоне, о котором говорил Ибики. Неважно, что завтра рано утром отправляться на дежурство в составе АНБУ и надо бы хорошенько подготовиться, да и выспаться не помешало бы. Слова сенсея прочно засели у тебя в голове, так что ты едва дождалась захода солнца.       Морино так же не заставил себя долго ждать. Его рослая мощная и статная фигура проявилась в полусумраке почти бесшумно.       Ты стояла возле ствола высокого клёна, опираясь спиной на его кору, словно тень, надёжно укрытая от чужих глаз во мраке. Ибики прислонился к дереву с другой стороны, так что ты легко могла разглядеть его лицо в профиль, и скрестил на груди руки.       — Рассказывайте, — требовательно выпалила ты. — Вокруге никого нет, нас не смогут подслушать. Я проверила.       Морино понимал твоё нетерпение и поэтому без лишних прелюдий начал рассказ.       — Твоего отца, героя Третьей Великой Войны Шиноби и по совместительству моего лучшего друга, звали Кирицугу Имаи. С ним мы в своё время прошли и огонь, и воду, и кое-что похлеще. Члены клана Кирицугу обладали уникальной врождённой техникой: при помощи глаз они могли считывать с противников информацию об их силе и способностях, что давало им колоссальное преимущество. Кто-то даже называл эту особенность генов Четвёртым Великим Доудзюцу. Но было так же и предположение, что когда-то оно произошло от Бьякугана, эволюционировав в новую форму. В любом случае, в итоге именно этот кеккей генкай и погубил всех его обладателей.       Ты внимательно слушала, чутко ловя каждое слово своего сенсея, до сих пор с трудом находя в себе силы поверить в то, что это не очередной обман. Спустя столько лет безрезультатных попыток узнать хоть что-то о своём прошлом, ты поняла, что источник информации всё это время находился совсем рядом.       — Во времена войны руководство Конохи, желая повысить результативность атак, приказало формировать боевые отряды таким образом, чтобы в каждом отряде как минимум находился один представитель клана Кирицугу. Подобная тактика быстро дала плоды, но вместе с тем и сделала членов этого клана главной мишенью противника. При нападении вражеских шиноби их всегда истребляли первыми. На место убитых в отряды назначали их менее опытных собратьев, вплоть до тех пор пока в живых не остался только Имаи. Твой отец — единственный Кирицугу, кому удалось дожить до конца войны.       — Коноха сознательно уничтожала мой клан? — страшная мысль никак не укладывалось у тебя в голове.       — Так было необходимо. Имаи понимал это и никого не винил. По сути, только ценой этих жертв Конохой и союзниками была одержана победа в войне. Но воцарившийся мир казался слишком шатким и ненадёжным, поскольку Кумогакуре даже после его установления продолжила наращивать военную мощь. В такой ситуации Листу требовался внедрённый шпион, опытный шиноби, который бы передавал последнюю информацию о состоянии дел в Кумо, и на эту роль прекрасно подошёл твой отец. Я пытался отговорить его от этой миссии, но, потеряв всех родных и близких людей из клана на войне, Имаи больше не видел смысла оставаться в Конохе и хотел до конца способствовать сохранению мира во избежания новых жертв. Он был идеалистом и… — Ибики запнулся, — настоящим героем.       «Ибики и Имаи, снова попали в передрягу!» — далёкое воспоминание из детства внезапно накрыло привыкшего скрывать эмоции шиноби. Перед глазами выросли силуэты двух, обнявшихся за плечи заговорщически улыбающихся мальчишек лет десяти, уже связанных крепкими узами дружбы, и серьёзное лицо Наоко, отчитывающей их за шалости, — в дальнейшем они все станут членами одной команды после выпуска из Академии и вместе пройдут через многие опасные приключения.       — Для того, чтобы поддержать секретность миссии, — продолжил Морино, — из архивов и списков Конохи были уничтожены все сведения, касающиеся клана Кирицугу. Говорить о клане было категорически запрещено. Он считался истреблённым, но всё равно продолжал жить в памяти тех, кто разделил горести и тяжёлые испытания войны вместе с его мёртвыми наследниками. Имаи отбыл в Кумо, и долгое время от него не было никаких вестей, но потом вместе с призывной птицей от него пришло зашифрованное письмо, в котором он рассказывал, что живёт в одной из небольших деревушек под чужим именем, что нормально обустроился на новом месте и прочее. С тех пор за десять лет я получил всего три письма от друга. Последнее — незадолго до его смерти — сильно меня насторожило, поскольку оно отличалось от других предыдущих. Он писал, что очень привязался к людям, живущим с ним в деревне, и что не хочет подвергать их опасности, не уточняя какой именно, что сомневается, правильно ли он поступает. Тогда я не понял из его письма, о чём шла речь, да и он, наверняка, не мог раскрывать подробности своей тайной миссии. Что тогда сильнее всего поразило меня в его письме, так это то, что он писал, что у него есть дочь, но не называл имени, и что в случае своей смерти он просит меня о ней позаботиться, как будто он уже в то время предчувствовал, что ему угрожала опасность.       У тебя болезненно заныло где-то с левой стороны груди.       — Когда я узнал о смерти Имаи, мне сообщили, что на их деревню было совершено внезапное нападение шиноби из Кумо, вычисливших в лице твоего отца шпиона. Однако, спустя время, когда я уже нашёл и привёл тебя в деревню, было объявлено, что расследование смерти Кирицугу Имаи и медицинское обследование тела доказало, что он погиб от действия одной из техник, вызванных Мангекё Шаринганом, предположительно — Тсукиёми. Как раз за несколько дней до этого Учиха Итачи, перебив всех Учиха, бежал из Конохи. Итачи заподозрили в связи с Акатсуки ещё до того, как он истребил клан, и тогда Совет деревни пришёл к выводу, что Итачи действовал по приказу Лидера этой организации — нового главы новообразованной Деревни Дождя, тем самым стараясь обострить отношения Кумо и Листа. Дождь, раздираемый гражданской войной, слишком опасался привлечь к себе внимание крупных соседних деревень, в том числе Страны Земли — бывшего союзника по коалиции Страны Молнии, поэтому всеми силами стремился сорвать хрупкое перемирие между старыми врагами. Убийство шпиона, замаскированное под вражеское нападение, могло легко и быстро спровоцировать конфликт, но Конохе удалось не довести ситуацию до новой войны. Гнев возмущённых смертью Имаи братьев по оружию удалось направить в контролируемое русло, обвинив в убийстве предателя и отступника из Учиха. Тех, кто переживал за то, что со смертью последнего представителя клана Кирицугу Коноха лишилась уникального доудзюцу, также удалось успокоить, когда в деревне появилась ты — маленькая девочка, обладающая такими же глазами. Для руководства Листа всё сошлось весьма удобно.       — Вы хотите сказать, смерть моего отца была выгодна не только Акатсуки, но и Конохе? — с сомнением спросила ты, вникая в хитросплетения отношений между разными участниками.       — Если бы всё оставалось на своих местах, то, разумеется, нет. Листу и дальше было бы выгодно иметь своего шпиона во вражеском лагере, — поделился своими предположениями Ибики. — Но я понятия не имею, о чём писал твой отец в своём последнем письме. Возможно, за последние годы его миссии в его отношениях с Конохой произошли какие-то осложнения. А может быть, это лишь мои сумасшедшие догадки из-за отчаянных бессмысленных попыток докопаться до правды.       — Сенсей, Вы не верите, что Учиха Итачи убил Кирицугу Имаи? — ты пристально посмотрела на профиль мужчины, проступающий в темноте. Т.: «Итачи сам признался мне в том, что он — убийца!»       — Я уже не знаю, чему верить, — шиноби тяжело вздохнул. — Но странно одно… Именно Итачи тогда указал мне, где искать тебя в Молнии.       От изумления у тебя вытянулось лицо, и брови поползли на лоб, а слова застряли в горле твёрдым комом.       — Быть такого не может! — ошарашенно выдавила ты.       — За пару дней до истребления клана, он, как ни в чём ни бывало, вернулся в штаб АНБУ после выполненной миссии и, якобы случайно столкнувшись со мной в коридоре, неожиданно посоветовал скорее отправляться в Страну Молнии, сказав: «Если хотите найти кое-что ценное». Мальчишка, не доросший ещё мне даже до плеча, но одарённый и невероятно проницательный для своего возраста, сумел заинтриговать меня и заставить послушаться его. Он подавал большие надежды, пока не… случилось то, что случилось. Тем не менее, именно в том месте, как он описал, я нашёл тебя, лежащую в пещере без сознания.       Ты немела, не зная, как реагировать. Такой поток новой невероятной информации разметал все твои мысли, огорошив и запутав ещё сильнее. Учиха Итачи по приказу Пейна убил твоего отца, чтобы спровоцировать конфликт между Листом и Кумо, а через несколько месяцев вырезал всю свою семью и бежал из Конохи, но при этом пощадил тебя и так же оставил в живых маленького Саске. Истории истребления двух кланов Учиха и Кирицугу удивительным образом походили друг на друга, будто Итачи, выступивший в обоих случаях в роли палача, действовал по одинаковому сценарию. Но тогда почему ты и Саске до сих пор живы? Что это за странный принцип такой, оставлять в живых последних членов рода?! Если в случае с младшим братом у Итачи могли быть свои личные причины сохранить ему жизнь, то, что касалось тебя, таковые едва могли бы найтись. Просто не хотел лишних жертв? Милосердие — явно не та черта характера, за которую принимают в АНБУ или Акатсуки, а Итачи в юношеском возрасте уже состоял в обеих организациях. А что если он в очередной раз солгал, и настоящий убийца вовсе не он?.. Но тогда откуда ему было знать о твоём существовании? Как бы он смог узнать, что где-то в Молнии лежит без сознания ребёнок, обладающий редким кеккей генкай, о котором в Конохе запретили распространяться ещё несколько лет назад?! И, в конце концов, для чего ему брать чужую вину на себя?       От догадок, казавшихся одна другой невероятней, начинала кружиться голова. Единственным, кто во всей этой запутанной ситуации мог что-либо прояснить, оставался сам нукенин Листа.       — Я дал себе обещание, что расскажу тебе правду только, когда тебе исполнится восемнадцать. Когда ты будешь готова, — глубокий баритон Морино вновь сделался жёстче.       — Вы опасались, что мой неокрепший и не до конца лояльный Конохе разум заподозрит причастность Листа к убийству членов моей семьи? — с презрением выговорила ты. — Почему же тогда рассказали сейчас? Момент куда более неподходящий: меня подозревают в предательстве дервни и связях с Акатсуки.       — У меня приказ хранить всю имеющуюся информацию в строжайшем секрете. Тем более я не должен был делиться с тобой своими бездоказательными соображениями по поводу смерти друга, но я вижу, что в последнее время с тобой происходит что-то странное. Ты мучаешься ненавистью к Учиха и из-за этого совершаешь много необдуманных поступков. Но возможно Итачи вовсе не тот, кого тебе стоит ненавидеть — правда скрыта от тебя и от меня в одинаковой степени. Обещай мне, что всё обдумаешь на свежую голову, и не будешь торопиться.       — О чём Вы, Ибики-сенсей? — сейчас уже злость на саму себя и свою беспомощность охватила тебя. — Как я могу торопиться?! Я связана по рукам и ногам! Акатсуки убьют меня при первой же удобной возможности за пределами Конохи, а в деревне доверие ко мне уже давно утрачено. Если только дёрнусь не в ту сторону, Совет без колебаний отдаст аналогичный приказ для АНБУ, — от осознания собственного бессилия ты стиснула зубы и с силой ударила кулаком по стволу дерева, к которому прижималась спиной.       Морино, наконец, видел, что на этот раз ты говорила совершенно искренне. Для шиноби стало очевидным, что никакого предательства деревни с твоей стороны, на самом деле, не было, и в ту же секунду тяготивший его груз упал с плеч. Но мужчина с тяжёлым сердцем осознавал всю степень безвыходности ситуации, в которую ты себя загнала.       — Зачем ты только связалась с Акатсуки, — в сердцах выговорил шиноби.       — Ибики-сенсей! — умоляюще протянула ты. — Вы так долго скрывали правду! Скольких ошибок возможно было бы избежать, если бы только Вы рассказали всё раньше!       Мужчина со шрамами на лице осёкся и больше не сказал ни слова, вопреки своим принципам, не став добивать тебя заслуженными упрёками. Хватит с тебя сегодня. Он и так под собственную ответственность нарушил приказ, что делал крайне редко и только в чрезвычайных случаях. Втянув ноздрями прохладный ночной воздух, Морино запрокинул высоко голову, устремляя тоскливый взгляд на колышущуюся листву. Шиноби снова настигли воспоминания из далёкого прошлого о преданном друге, которого он так и не смог уберечь; как после этого дал клятву самому себе, что не допустит подобной участи для его дочери. А ты тем временем…       Устала. Просто устала от лжи, интриг и мрачных секретов! Что это за человек, Учиха Итачи, вокруг которого столько неразгаданных тайн?! Одназначно, он имел отношение к твоему прошлому и знал гораздо больше, чем говорил. Раз за разом, даже находясь на значительном расстоянии, он проникал в твои мысли и материализовывался в разных образах. Ты, словно прикованная к нукенину невидимыми цепями, не могла разорвать эту ментальную связь — только иногда, когда рядом был Саске, удавалось на время забыться. Но когда снова оставалась одна, Его призрак вновь возвращался. Странное смешение противоречивых чувств засасывало тебя в вихрь при мысли о бывшем напарнике. Однако, сегодня ты не сможешь думать о старшем или младшем наследниках клана Учиха, ибо наконец-то ты узнала больше о своём происхождении, чего с таким трудом добивалась долгие годы, ища подсказки в редких книгах неизвестных мастеров гендзюцу.       «„Кирицугу Рене“, — в очередной раз про себя придирчиво примерила ты и с грустью отметила: — Учитель Ибики придумал имя так, что совсем не звучит».       — Сенсей, — тихо в сгустившейся мгле позвала ты слабым голосом, — расскажите, каким был мой отец.       — Думал, ты уже и не спросишь, — еле заметная улыбка тронула губы хладнокровного джоунина, что так и осталось незамеченным в темноте. — Я бы мог многое порассказать о наших с ним славных приключениях, но скажу лишь, что он был самоотверженным и одним из самых находчивых шиноби, которых я когда-либо встречал. Имаи обладал одним талантом — попадать в разные дурацкие истории и редким, другим, — всегда ловко выпутываться из них, таща меня повсюду с собой на пару. В любых обстоятельствах я знал, что могу на него положиться, и что у меня никогда не будет друга, преданнее Имаи. Будучи превосходным шиноби, он так же не утратил любви к жизни, но обладал слишком мягким и жалостливым сердцем, что было одновременно его сильной стороной и самым главным недостатком. Я с трудом верю, что уже никогда больше он не подойдёт сзади и не хлопнет ободряюще по плечу. Иногда мне кажется, что он всё ещё на той миссии в Кумо, далёкий и невидимый, но живой…       Внезапно Ибики умолк, поскольку при свете взошедшей луны неожиданно уловил блик, будто что-то блеснуло сбоку, где тихо, не двигаясь, стояла ты и молча слушала. Шиноби вгляделся и замер… По твоим щекам градом катились серебристые обжигающие слёзы.