Идеальный муж. Часть 3
Иланский квартал снаружи выглядел как любой другой - батарея наполовину сращённых между собой высоченных блоков. Как жаль. Мэй ещё помнила - смутно, из детства - каким он красочным был в старореспубликанские времена. Квартал составляли остовы человеческих зданий, которые иланы выпотрошили и зарастили биоматериалом. Ещё лет пятнадцать назад их наружные стены являли собой живые ковры, висячие леса и рощи, цветущие изумительными узорами круглый год. С пришествием императрицы и восстанием нескольких иланских миров ксенофобия в столице достигла пика. Фашисты с флаеров забросали квартал дефолиантами, злотворными нанитами и отравляющими веществами, разрушили декоративную растительность, умертвили жившую в ней летучую и ползучую фауну. Оставшиеся в квартале после репрессий иланы ликвидировали останки висячих джунглей и укрылись за прочными щитами из пластика и металла. Сохранившиеся растения, насекомые и зверушки с иланских стен ещё долго продавались в столице как памятки. Приглашение от Итриулан провело её флаер прямиком на парковку одного из трёх центральных блоков. Мэй открыла дверь, формально приветствовала троих смутно знакомых иланок с празднично расписанными руками, составлявших комитет по встрече, и ступила прямо на ждущую гравицапу. Гравицапа удовлетворённо фыркнула. Это была настоящая иланская вещь - генетически изменённая огромная черепаха со вживлённым антигравом. У создания был маленький оптимистичный ум и смысл жизни. Оно любило свою работу. Иланки вскарабкались на неё по лапам, и Мэй привычно подавила дрожь узнавания и отвращения, которую вызывала непосредственная близость этих странно человекообразных ящеров. С иланами надо тщательно контролировать язык тела, для них он открытая книга. Гравицапа тронулась и поплыла внутрь здания, миновав чувствительное силовое поле за бахромой цветущих лиан, скрывавших вход с парковки. Надприродные чувства Мэй фиксировали облучение и силовые поля, очищающие входящих в блок от возможных биохимических угроз. Снаружи прозвучал взрыв. Лианы всколыхнулись. Старшая иланка спрыгнула с гравицапы, уже держа в руке бластер - куда и делась её неуклюжая медлительность - и завертела головой. Обе младшие что-то залопотали, жестикулируя, и взялись за свои станнеры. Это были совсем юные иланки, фарги, их язык был примитивен и часто неточен, Мэй его не понимала. Старшая отдала им короткий приказ, зарезав волнение на корню, и обратилась к Мэй: - Мэйэ-сама, Эрне, - она показала на себя большим пальцем, - вынуждена изменить планы. Возможно нападение, я реагирую. Фарги идут со мной. Платформа привезёт вас прямо к эйстаа-аканэ. Итриулан ожидает вас. - Конечно, - Эрне. Точно, так звали эту иланку. Мэй почувствовала стыд, как всегда, когда забывала имена нелюдей или нарушала какое-нибудь другое политкорректное табу. - Спасибо тебе. Удачи, Эрне. - Пристрели пару-тройку фашистов, если это они. - Аэ! Эрнэ, ка Ц`ан! Возглас раздался откуда-то из стены - из сокрытой двери. Мэй оглянулась. Ковровый узор мхов с алыми усиками раздвинулся, и оттуда вылезла высокая крепкая фарги, а за ней маленькая и стройная... Нет. Человеческий мальчик. Подросток лет четырнадцати, голый до пояса, в бежевых кожаных шортах. Мэй приняла было его за иланку, потому что цветом смуглой золотистой кожи он мало отличался от них, как и рисунками на руках. Мальчик встал перед Эрнэ и быстро заговорил, жестикулируя всем телом, как настоящий илан. Это явно был его родной язык. Его спутница бездумно улыбнулась Эрне, которая не удостоила её взглядом, улыбнулась Мэй и взгромоздилась рядом с ней на гравицапу. Она была тяжёлая, сильная и носила доспех цвета собственной чёрной чешуи, незаметный на первый взгляд. Мальчик с Эрне договорились. - Мэйэ-сама, Ц`ан составит вам компанию на пути к эйстаа-аканэ. Эта фарги, - Эрне ткнула бластером в сидящую спутницу пацана, - будет вашей охраной. В её сопровождении вам нечего опасаться. Ч`аи. Сожалею/до свидания. Эрне и её фарги поспешили обратно на парковку. Мальчик вспрыгнул на гравицапу, встал столбом, как делают в общении с людьми непривычные к этому иланы, и протянул Мэй руку. - Здравствуйте, Мэйэ-сама, - у него был иланский акцент. - Меня зовут Цао Ян. - Мэй Сиюань. Ян. Его звали, как её новорождённого сына. А рукопожатие было детским - ладонь выставлена прямо от тела и слишком напряжена. Мальчишка явно не привык здороваться с людьми. На шее Цао было украшение, что-то среднее между ошейником и ожерельем, а руки были разрисованы - вишнёвые и белые узоры. Он топнул по спине черепахи, и животное поплыло дальше по коридору. Фарги сидела недвижно, только её круглые золотые глаза с вертикальными зрачками поворачивались то туда, то сюда. Стены зала в конце коридора были занавешены светлыми полотнами. В дверях их ждал ещё один лучевой барьер, воздух в зале был влажен и двигался, и живые простыни едва заметно колыхались на сквозняке. Они отдавали желтизной блеклого костяного цвета. Узор на руках, вишнёвый и белый. Это же траур. Мэй мысленно хлопнула себя по лбу. - Цао, здесь что-то случилось? - Да, - сказал мальчик. - Прошлой ночью умер Айал. - Знакомое имя. Мэй его тоже слыхала, но не могла вспомнить, кто это. - Само собой, - заявил Ян. - Айал, первый супруг эорэйстаа Лааверуа, матери тысячи дочерей. Опора её власти и дизайнер наших кораблей. Вы видели его работу, даже на ней летали. Он создал форму крейсеров, которые сражались против войск императрицы Рив. - И мальчик указал на силуэты, проступающие на полотнах, призрачные очертания боевого флота. - Он сочинял формы, наводящие ужас на врагов эорэйстаа, и украшения для любви и радости. - Ян тронул пальцем кулон на шее Мэй. - Вот это, например, его работа. Мэй посмотрела на платиново-иридиевый кулон, похожий на каплю или на лист, прелестный в своей простоте. Его подарил ей Джон, когда-то в разрушенном городе на Уланагуа. Взял в развалинах уничтоженной бомбами ювелирной лавки. Мародёрство, но Мэй украшение сразу понравилось, и она его берегла. Мысль о том, что творец этой вещи мёртв, её огорчила. - Мне очень жаль, - она сделала ритуальный иланский жест сочувствия к трауру, и Цао принял его, ответив движением плеч. - Что стало причиной смерти? - Айал отдал жизнь, даруя её, - сказал мальчик. - Как миллионы наших мужчин от яйца времён. О. Мэй была поражена. Айал умер в родах. Мужчины илан вынашивали потомство сами, в сумке внизу живота, и когда малыши рождались, чтобы уйти в тёплые колыбельные воды, метаболизм отца мог не выдержать изменений. Некоторые мужчины умирали, так и не проснувшись от родительского сна. В древности эта смерть ждала почти всех мужчин илан, но теперь она стала редкостью. Муж самой эорэйстаа, верховной владычицы расы! Первый муж. Лааверуа была немолода. - Это ужасно, - сказала Мэй, прикидывая, сколько лет было Айалу. Крейсера илан были не новые, их форма, действительно грозная, знаменита по всей галактике. - Нет, - возразил Цао Ян. - На самом деле это прекрасная смерть. Айал хотел стать отцом, и стал им. Теперь его жизнь в его детях. Жаль, что я не могу подарить Рейсте-сама потомство, я тоже хочу. Говорят, есть способ. Это опасно, но я бы рискнул. Мэй резко повернулась к мальчику. - Рейсте-сама?! Полковник Рейсте была эфенселе Итриулан - её сестра с водяной колыбели - и главный офицер снабжения иланских кораблей республиканского флота. Неужели она... - Да, - Ян кивнул, этот жест означал одно и то же у людей и илан. - Я её консорт. Раньше мы бы остались бесплодной парой, но теперь у нас нашли выход. Можно выносить молодняк в искусственной сумке, её вживляют сюда, - он показал себе на живот. - Правда, толстеешь, но это даже красиво. - Сколько тебе лет, Цао Ян? Это получилось у Мэй резковато, и мальчик заметил. - Пятнадцать. - Он косо глядел на неё исподлобья, с весёлой искринкой. - Это момент, когда вы спросите, откуда я и почему я иланэ? Пятнадцать. Четырнадцать - возраст согласия. Для мальчика уже год слишком поздно. - Не знаю, - сказала Мэй. - Ты выглядишь как человек и, очевидно, знаешь, что ты человек. Почему ты иланэ? - Рейсте-сама освободила меня из рабства у купу - забрала у них корабль, других рабов и меня. - В голосе Яна было спокойное восхищение. - Я стал её фарги, потом консортом. Мне дали имя иланэ, похожее на моё - Ц`ан, это значит шустрый. Он произносил "ц" в имени как щелчок, иланский звук. Мэй держалась прямо, как палка, контролируя свою позу и выражение лица. Некоторые иланки, работающие ближе к дикому Внешнему краю галактики, делали так - покупали себе мужчину-раба рептилоидной или гуманоидной расы, чтобы использовать его для секса. Он не мог забеременеть от такой партнёрши, его не надо было охранять, заботиться о нём, как об иланском супруге. Он был заменим, если что. Некоторые из этих рабов влюблялись в хозяек и оставались с ними, когда их пытались освободить. Бедный мальчик. Гравицапа степенно ползла по веренице залов и ходов, минуя пары и тройки илан, направляющихся по своим делам. Черепаха и черепаха. Традиционные иланские устройства обычно не отличались скоростью. Мэй хотелось прекратить этот разговор и это знакомство. Одновременно ей жгуче хотелось продолжить его с Рейсте. Но это было сложно. То, что сказал мальчик о захвате корабля купу, походило на правду. Рейсте была известна своей жёсткостью в сражении и нетерпимостью к чужеродцам, нарушающим законы илан. Она была опасна. - Я часть нации иланэ, - продолжал Цао. - Только физически я человек. Внутри я мужчина-илан. Мэй вздохнула. Я пожалею об этих словах. - Скажи, Ян, что такого хорошего в том, чтобы быть мужчиной-иланом? Смотри, Айал умер. - Зато у него была прекрасная жизнь, - и Цао оживлённо зажестикулировал. - Айал едва вышел из вод, когда на него упал взор Лааверуа, а она тогда уже была улукасак - по-вашему, генерал. Она охраняла границу с Диким морем, - так иланы называли Внешний край, - и водила корабли под рукой адмирала Дийселле, великой военачальницы прошлого поколения. Лааверуа должна была покинуть Инегбан на пять лет и не могла взять Айала в супруги. Но их глаза уже встретились и их души соединились. Айал пять лет отвергал всех женщин, которые предлагали ему дом, богатства и знатность. Пять лет он ждал Лааверуа в городском ханане, изучая дизайн и другие науки, которые могли понадобиться ему, чтобы стать её опорой в жизни. Когда она вернулась с победой над кочевниками хацам, уже адмирал и наследница Дийселле, ничто больше не могло встать меж ними. Лааверуа вывела Айала из ханане и взяла в мужья. - Красивая история. Но... - она же убила его, хотела сказать Мэй и вовремя прикусила язык. - Всё же Айал умер в этом браке. Он был уже немолод, да? - Йип, - согласился мальчик. - Зачем же тогда... - зачем было использовать его как скотоматку, вертелось на языке; Лааверуа что, решила избавиться от постаревшего мужа? - ...зачем было рисковать? С возрастом риск смерти на родильном пляже растёт, это знают даже люди. - У них не было детей, - грустно сказал Цао Ян. - Они пытались дважды, ещё в молодости, но молодняк погибал. Во второй раз Айал еле выжил. Что-то было не так. Айал доживал уже пятый десяток лет, это крайний естественный срок для рождений. Он был опорой и спутником эорэйстаа всю жизнь, все его устремления были ради неё и народа иланэ, которым она управляла. Айал успел сделать очень много, но так и не создал жизни из самого себя, а ведь это великий дар природы мужчинам илан. Он отличает нас от диких рас, где самцы только властвуют и разрушают. Понимаете, Мэйэ-сама? Черепаха заплыла в тупиковый коридор и плавно шла к сверкающей двери в его конце. - Айал решил попытаться с детьми ещё раз, - продолжал Цао Ян. - Лааверуа не хотела, у неё были целые косяки детей от других мужей и консортов, но он её уговорил. Она уступила. Как можно не уступить мужу, который рискует сойти в холод смерти, не породив потомства? Эорэйстаа хотела, чтобы зачатый ими молодняк выносил суррогатный отец, но Айал воспротивился всем этим новшествам. Он хотел быть традиционным отцом. У меня хорошее чувство, сказал он своей госпоже, на этот раз всё должно получиться. И всё получилось. Хотя он умер на пляже, их дети живы. Замечательные здоровые дети. Гравицапа встала перед хитиновой, словно крылья бабочки, дверью, отливающей тёплым летним узором. Ян спрыгнул на пол, тронул лапу черепахи, и животное вытянуло её так, чтобы Мэй было удобно ступить на неё и сойти. Бессловесная фарги слезла следом, на вид неуклюжая, но ловкая на самом деле, как охотник джиху. - Айал был идеальным мужем и мужчиной, - сказал мальчик. - Чего ещё в жизни можно желать? ... Обросшая светлым деревом комната была просторной и очень уютной даже на человеческий вкус. На столе перед Итриулан стояли два сосуда из тыквы, но мяса, обычной закуски во время иланских бесед, в них не было. Только вода и жёлтые палые листья. Мы едим цвет печали. Воздух пах свежим древесным стволом. Адмирал сидела в полном спокойствии, опираясь на пуфы-подушки и собственный хвост. Рядом почивала полковник Рейсте, её сестра-эфенселе, темнокожая с красным отливом и даже на отдыхе устрашающая. Хозяйка Яна. Мэй склонилась в ритуальном жесте траура. - Айле, Итриулан. Я сожалею о трагедии, постигшей иланэ ночью. Глаза адмирала сузились в радостном приветствии. - Т`ац, Мэй-сан. Жизнь Айала отныне в его детях - и в плодах его таланта. Садись, раздели с нами воду этого дня. Мэй села в предложенное ей низкое кресло, созданное для гуманоидов без хвоста. Цао Ян подошёл к Рейсте, что-то сказал ей неуловимым жестом и уселся на плоский пуфик между её ног. Они будут все поститься до завтра, подумала Мэй, и мальчик с ними. А разговор придётся вести в его присутствии, это обычай илан - молодёжь учится, участвуя во взрослых делах. Впрочем, илан не болтливы. Пусть. Если они предательницы, пусть Ян узнает. - Спасибо, - Мэй подняла тыкву и отпила воды. Просто вода, очень чистая. Она поставила сосуд обратно на стол. - Всем нам сейчас есть о чём горевать. Похоже, погибло всё, за что мы сражались. - Не печальтесь, Мэй-сан, - Итриулан улыбнулась - настолько мягко, насколько позволяли её крупные треугольные зубы. - То, за что вы сражались, имеет все шансы воскреснуть в ближайшие годы, потому что в наше время без демократических механизмов не управляемы не только гуманоиды, но даже иланэ. "Вы сражались". Не "мы". Значит, всё. Мэй приняла позу восприятия и понимания, одновременно чуть-чуть - в пределах вежливости - оскалившись. - Я вас оценила неверно, Итриулан. Не так ли? Приношу извинения. Но иланка не приняла сарказма. - Не за что, Мэй-сан. Нетрудно так ошибиться, если ни разу не спросить соратниц, в чём их цели. Даже мы, иланэ, в таких случаях не всегда обходимся без слов, хотя наши тела выдают наши помыслы куда больше, чем ваши. - Увы, я плохо владею вашим языком. - Мэй решила дать ей выговориться, не возражая. Реакция будет позже. Она всё равно запоздала. - Чего я не прочла в вашем теле, адмирал? - Того же, что и во всей нашей цивилизации, - вмешалась Рейсте. Мэй повернулась к ней, но полковник молчала, глядя куда-то мимо неё. Её рука покоилась на плече Цао Яна, коготь впивался в его кожу. Не до крови. - Вы ведь думали, я сражаюсь за республиканские идеалы? - спросила Итриулан. - За сенат, выборы, многопартийность? За гражданские права, так, как их понимаете вы, Мэй-сан? - И за права вашего народа, урезанные имперским расизмом, - ответила Мэй. - За свободу и справедливость. В чём я ошиблась? - В главном, - Итриулан отпила воды из тыквы и, судя по позе, приготовилась что-то рассказать. - Мэй-сан, вы владеете языком иланэ совсем не так плохо. Что означает слово "эорэйстаа"? - Владычица мира, - перевела Мэй титул Лааверуа, чуя подвох. - Верховная правительница, наделённая абсолютным правом приказа над всеми другими эйстаа - надо всеми иланэ. - Ага, - совершенно по-человечески ухмыльнулась оппонентка. - Переведите-ка этот титул на бейзик, Мэй. Упс. Цао Ян поднял руку и бесцеремонно передвинул коготь хозяйки себе чуть дальше на спину, но в остальном как воды в рот набрал. - Вы молчите, Мэй, это понятно. Эорэйстаа означает императрица. Лааверуа - императрица иланэ. - В военное время, - нашлась Мэй. - До путча Рив Гэллар и вашего восстания у вас не было такой системы, каждый город управлялся самостоятельно. - Да. Но есть тонкость. Видите ли, Мэй-сан, единый город народа под властью великой эйстаа - наш идеал. Именно поэтому мы прибегаем к нему в самые трудные времена. В древности, у яйца времён - простите мне эту романтическую фигуру речи - в первых городах Инегбана всё было скорее так, как представляют себе общественный идеал имперцы, а вовсе не так, как хотите вы. Единоличная власть эйстаа с её советницами и специалистками, достигшими своего положения благодаря таланту и труду. И сейчас все иланэ были бы счастливее без необходимости долгих демократических процедур, которые отнимают время и лишний труд, дорого стоят, в которых даже у нас не всегда побеждают достойнейшие. Мы жили счастливее в древности, на берегах тёплых морей, когда нас было мало и мы не знали иных миров и чуждых иланэ новшеств. По крайней мере, так принято считать. - Кончик гребня Итриулан посветлел - она давала понять, что у неё есть на этот счёт своё мнение. - Но наши предки совершенно точно тратили меньше времени на ерунду, вроде той, из которой состояла политика вашей старой Республики в последние сто или двести лет её бытия, и кормили несравненно меньше паразитов вроде тех, что составляли девяносто процентов её элит. Предкам зато оставалось больше времени и сил на труд, общение с друзьями, развитие наук и другие радости. Если что, они подходили к эйстаа с должными знаками почтения, и она решала проблемы, отдавая мудрые приказы. А если кто-то тяжко преступала законы, эйстаа лишала её гражданства, и такая иланэ немедленно умирала от метаболической перегрузки - вот и все гражданские права, Мэй-сан. - Адмирал ласково улыбнулась. - Эта система процветала сотни тысяч лет, и иланэ по праву гордятся её достижениями. Нам удалось сохранить тридцать семь процентов растений и животных Инегбана, нашей колыбели, а ведь большинство вышедших в космос рас уничтожают до девяноста процентов биосферы своей родной планеты - и больше. Легенды гласят, что утраченная родина людей, Терра - не более чем пустыня, выеденная до костей оболочка. Уже десять тысяч лет назад почти все болезни на Инегбане были побеждены, теперь нам грозят только инопланетные и мутантные микроорганизмы. Благодаря науке у иланэ долгая жизнь, даже у мужчин, предназначенных природой для размножения и смерти. Мы никогда не знали голода, не вызванного независящими от нас факторами. Мэй, подумайте об этом. В данный момент целый ряд миров мучается от голода, но среди них нет ни одного иланского мира. Мы некоторым помогаем. Считается, что плотоядные расы агрессивны, но мы, иланэ, очень редко воевали между собой. Даже когда города Инегбана впервые выросли настолько, что соприкоснулись границами ареалов, война была исключением, а не правилом. Из-за этого наша цивилизация развивалась так долго и медленно, без равных концу света катастроф, которые так часто случаются в истории прочих видов. Видите, Мэй, к чему я клоню? Новый порядок, система, в которую преобразовала старую Республику Рив Гэллар, для нас гораздо ближе к должному, чем республиканские дрязги. Единая императрица единой галактики, состоящей из множества городов-миров - это намного лучше былого бардака, который выносил наверх главным образом деструктивных самцов-гуманоидов. - Но эта система для вас не сработала, - заметила Мэй. - Иначе иланэ не присоединились бы к Сопротивлению. Что было не так? Вам не дали прав, аналогичных человеческим? Надо же, Ваше Величество, какая глупая ошибка. Мэй не смогла сдержать улыбки. Без крейсеров и ресурсов илан нас просто бы растоптали ещё десять лет назад. Если бы глупость болела, расисты орали бы непрестанно. - И это тоже, - согласилась Итриулан. - Мы не считаем неверными все расовые законы. Многие из них оправданы. Нас возмутили только ошибки в этом пакете законов, несправедливости, такие, как препятствия для имперских военных карьер иланэ, каламари, лелои и других лояльных, благоразумных рас. Мы ведь не сепаратисты, как мерсиане, и не бандиты, как купу. - У императрицы был человек, на четверть урта, пророк по имени Оуэн, - добавила Рейсте. - Официально он был причислен к людям, обладал всеми привилегиями - и, вероятно, угнал куда-то Девятый флот. Помните, целый флот исчез, испарился из-под руки Сигурдотир? Имперцы его сейчас ищут. Дело рук человека с уртанской кровью. Хорошо, если флот просто погиб и не вынырнет в руках тех же урта-фашистов, к примеру, в ближайшее время. Итриулан благодарно кивнула подруге. - Такие вот вещи и заставили нас выступить против императрицы Рив Гэллар. - Значит, Новый порядок не сработал так, как вы надеялись, - заключила Мэй. Может быть, что-то здесь ещё можно спасти; попытаюсь. - Эта система может работать для иланэ, но не для всей галактики. С другой стороны, Республика протянула почти три тысячи лет, хоть и с перерывами. Это очень много. Почему бы не восстановить её, обновив? - Потому что для неё нет стройматериала, - отрезала Рейсте. - Моя эфенселе права. - Итриулан прикрыла глаза третьим веком - как бы окончательный приговор. - Из развалин борделя не выстроишь крейсер, Мэй-сан, вы не можете этого не понимать. Можно построить дом. Общий дом. Народы галактики в данный момент в таком состоянии, которое позволяет совместно жить дальше только в рамках империи. А вместе жить нам придётся, иначе орда Агерран сожрёт нас - боюсь, в прямом смысле. Не думайте, что меня это радует, Мэй. Суверенное государство иланэ - совсем неплохая идея. Вкусная. Там у тебя был бы шанс на высшую власть, поняла Мэй. Эорэйстаа Итриулан, великая военачальница нынешнего поколения. И ты от этого отказываешься? Самопожертвование? Предательство. - Но ведь империя не работает с не-иланэ как система? Вы это сами признали. - Работает, - возразила Итриулан. - Гуманоиды постоянно создают планетарные империи, и у них получается. Многие из таких проектов живут достаточно долго. Чуть не сорвалось на этот раз - но империя спасена. Конечно, трудности есть и будут - всякая гуманоидная империя несёт в себе зерно собственной смерти. Эйстаа иланэ всегда была заинтересована в процветании города потому, что город обеспечивал защиту её потомству, которое было отнюдь не спрятано во дворце, а уходило в воды и выходило на берег вместе с потомством других горожанок, так же боролось потом за знания и положение в обществе. Может быть, если бы дети гуманоидных элит тоже росли среди простого народа... Но ваши самцы никогда этого не допустят. - Если мы говорим о факторе гуманоидных самцов, Рив Гэллар была женщиной. Вы были вынуждены против неё восстать. Ариан Торн - мужчина, и вполне типичный для патриархата. Что заставляет вас думать, что его власть будет лучше? - Общение с ним, главным образом, - Итриулан засмеялась, негромко и радостно, как будто говорила о чём-то запретном, но очень хорошем. - В истории фактор личности очень важен, кому это знать, как не нам, иланэ. Деструктивное безумие императрицы Гэллар было тесно связано с её личностью и с верой, которую она исповедовала. - Торн исповедует ту же веру, - сообщила Мэй. - Он мирской аколит Прямого Пути, вдовец императрицы, их Великого магистра. Тьма до сих пор не съела его рассудок, но у него впереди ещё много лет, чтобы свихнуться. Много лет на троне. - Не съела, да. И не съест. У адмирала Торна нет духовных способностей, позволяющих общаться с тем, что вы зовёте Тьмой, впустить это в себя и впасть в безумие. Нет у него и желания убивать и крушить всё живое, не подчинённое его воле. Императрица Гэллар начала с истребления адептов конкурирующего ордена и дальше продолжала в том же духе, уничтожая своих же подданных, больше и больше, пока не убили уже её. Дивавьядха начал с того, что отменил в своём флоте вредные расовые законы и преследования за веру. Он собирается позволить вашему брату восстановить Орден Храма и даже поможет ему его финансировать. Разве вы не рады, Мэй? - Дива...? Она поняла, в чём дело, но уже проговорилась. - Это его имя, Мэй-сан, - сказала Итриулан. - Дивавьядха Чайастайин Авьягра д`Упакшатри Нари-па да-Раштра. Настоящее имя адмирала Торна, он мне его сказал, когда спрашивал, чем возмущены иланэ и что он, будущий император, для нас может сделать. Как правильный муж, вопрошающий, чего хочет его госпожа. Таким он был для императрицы, таков он и для империи. Не счёл ведь автоматически, что его интересы и идеалы равняются нашим. - Иланка улыбнулась ещё шире. - Длинное экзотичное имя, правда? Сразу и не запомнишь. - Красивое имя, - холодно ответила Мэй. - И человек он красивый. Вы с ним говорили по ансиблю, верно? Не лично. Когда государь-император вам что-нибудь обещает, это прекрасно, Итриулан. Например, полную безопасность на его корабле, если вы не станете вредить или бежать. Когда он воспользуется полученной властью, чтобы разложить вас на кресле и всласть оттрахать, будет поздно обсуждать с ним условия и продолжительность акта. Поблажки надо выторговать заранее. В повисшей тишине Мэй увидела, как Цао Ян поднял голову и смотрел на неё - удивлённо, так удивлённо. И с узнаванием. Тьма, о Тьма побери. Она не хотела это рассказывать. Внимательные иланки видели в её позе душевную боль, она это знала - воспоминание о физической боли, режущей грудь и живот, об удушье, которым сменилось острое удовольствие от тела адмирала Торна, от его ненавистных, желанных объятий. Аллергическая реакция на экзота. У тебя, Ян, так бывало? Рейсте сняла руку с плеча мальчика. Мэй ожидала, что её ударят, но иланка просто пододвинула к ней тыкву с водой. - Вы понимаете, Мэй-сан, что я не могу проверить такую информацию, - сказала Итриулан, когда Мэй закончила пить. Она не спешила поставить тыкву обратно, слушала, пряча за ней лицо. - И не могу учесть её как фактор. Ещё и потому, что знаю, где вы провели эту ночь - очевидно, по собственной воле. Тыква со стуком встала на стол. - Бывайте, Итриулан. - Мэй поднялась. - Если что, кричите. Может быть, я сумею помочь. Мне никто не помог, но бывает иначе. - Обязательно крикну, - ответила иланка. - Иначе ведь гуманоиды и не заметят, что что-то не так. Пока мы не закричим от боли и не начнём убивать. Вы вот не замечали. Мы, иланэ, пришли к вам, людям-республиканцам, и предложили помощь. Не вы к нам. Теперь я опять устраняюсь и оставляю сцену вам, красивым и теплокровным, умеющим сопереживать другим. Тем, у кого нет треугольных острых зубов, гребня и чешуи. Мэй остановилась у двери. - Кстати о теплокровных. Отпустите мальчика со мной, Итриулан. Пора знать меру. Рейсте и Цао Ян испуганно застыли. Как один организм, горько отметила Мэй. - Можешь уйти с ней, если хочешь, - сказала мальчику адмирал. - Ты не обязан жить с иланэ. Ты свободный гражданин, я тебя не держу. - Я тоже, - глухо сказала Рейсте, глядя в какую-то точку перед собой. Она распрямила пальцы, хотя не убрала руку с плеча Яна. - Хочешь - можешь идти. - Я не хочу, - быстро проговорил Цао. И уже спокойнее: - Никуда я с ней не пойду. - Ты человек, - сказала Мэй. - У тебя есть права человека. - Я иланэ. Я часть нации иланэ, Мэй-сан. Правда. Вы поезжайте спокойно домой, а я здесь живу. Ян подался назад, прильнул к Рейсте и сжал в ладони один из её когтистых чешуйчатых пальцев. Он принял решение и на Мэй уже не смотрел. - Концепция нации - преинтересная штука, - сказала Итриулан. - Она плодотворна и для имперцев. Передавайте привет адмиралу Торну, когда опять с ним увидитесь, Мэй. Скажите ему, я скучаю. ... Тревога Эрне оказалась напрасной - взрыв на стене блока устроили не ксенофобы. Несколько фарги разжились новогодними фейерверками, чтобы отметить ими конец гражданской войны и почтить память Айала. Фейерверки были мерсианские и грохнули, как обещал производитель - с артиллерийской мощью. Когда флаер снялся с площадки, Мэй проверила качество записи. Замечательно. Включила комм в кармане перед высадкой, и только. Как просто. Ми Ми Онг и остальной республиканский совет будут совсем не рады всё это услышать.... ...