***
После того, как Павел Сугробов отработал свои положенные девять часов в офисе, он мог смело отправляться домой. Он выключил компьютер, неспешно попрощался с коллегами и вскоре был у офисного лифта. Сугробов нажал на кнопку и лениво оглядел доску, где его коллеги обычно делились объявлениями. Сейчас же, вместо объявлений можно было видеть только устаревшие рекламные флаеры: пицца, банковские кредиты, услуги компьютерных мастеров. Наконец, дверь открылась. Зайдя внутрь, Павел нажал очередную кнопку и уставился на себя в зеркало; он достал расческу и начал приводить свою голову в порядок. Кто-то попросил придержать дверь, но лифт уже тронулся с места: Сугробов лишь пожал плечами. Ему было около сорока лет, но выглядел он моложе, чем в тайне гордился. Павлу вообще было чем гордиться в своей жизни: собственная квартира, своя машина, приличная работа. Он улыбнулся своему отражению в зеркале. День выдался ничего, поскольку ничего и не произошло, а это в свою очередь означало, что день удался. Электронное табло показало заветную цифру «1» и Сугробов приготовился выходить. Подождав пока дверь откроется, он бросил еще один взгляд в зеркало и повернулся выходить. Дверь не открывалась.***
Сугробов нажал кнопку «открыть двери», но ничего не произошло. Повторное нажатие так же не помогло. Прошла минута, а потом еще несколько. Сугробов нажимал кнопку снова и снова. «Всех бы поубивал…» — пробормотал он. Вызвать диспетчера тоже не удавалось: из динамиков не доносилось ни звука. Прошло еще несколько минут. После безуспешного нажатия на все кнопки лифта Сугробов нетерпеливо достал смартфон из кармана пиджака и стал искать номер коллеги, оставшегося в офисе наверху. Нажав кнопку вызова, Павел начал ходить туда-сюда по крохотной площадке. «Абонент временно недоступен», — сообщил ему монотонный голос в телефоне. И действительно, значок мобильной связи не отражался. Сугробов присел, прислонившись к стенке лифта, и стал ждать помощи. Офисный центр не может не заметить такую критическую поломку в конце рабочего дня, когда все спешат домой — это очевидно. Так же очевидно, что скоро за ним придут ремонтники. Удовлетворенный этой нехитрой мыслью он снял пиджак и стал играть в любимую мобильную игру. Спустя какое-то время Сугробов осознал, что находится в лифте уже долгое время. Он проверил часы на смартфоне: по его подсчетам он находился взаперти уже больше часа. Только сейчас он осознал, что все это время он не услышал ни одного звука с первого этажа. Включив игру, но, не поиграв и несколько минут, он ее выключил. Впервые за все это время Павлу стало не по себе. Он встал и постучал по двери, после чего приложил к ним ухо в надежде услышать хоть что-то. Ничего. Сугробов физически ощущал, насколько давящей была окружающая тишина. «Эй! Кто-нибудь есть там? Эй! Я тут задохнусь!», — крикнул Павел. Он вздрогнул от звука своего голоса, искаженного замкнутым пространством. «Кто-нибудь!», — крикнул он еще громче. В ответ он ничего не услышал. Сугробов несколько раз размашисто ударил кулаком по двери, но реакции не было. Несмотря на усилия Сугробова, ему не удалось открыть дверь руками: крошечная полоска между дверью и стенкой лифта не давала возможности за что-то ухватиться. Устав бороться с непреодолимым препятствием, Павел вновь сел около стенки и расстегнул одну из пуговиц рубашки. Он попытался открыть потолок лифта, как в американских фильмах, но ему это оказалось не под силу: все было намертво закрыто. Выругавшись, Сугробов вытянулся насколько мог в тесной кабине и стал ждать спасения. Прошло около получаса прежде, чем отключился свет.***
Не только свет, но и цифры табло погасли в одно мгновение. Сугробов вздрогнул и только усилием воли сдержал крик: он чувствовал, как учащенно бьется его пульс. Стараясь не паниковать, Павел встал в кромешной темноте и начал считать. Не досчитав до десяти, он начал тихо бить кулаком по двери, все ускоряясь и ускоряясь. «Помогите! Помогите! Помогите…», — кричал он, постепенно переходя на шепот. Сугробов, ощупывая стены лифта руками, сел на привычное место и взял свой смартфон. Фонарь, установленный на смартфоне, осветил кабину. Все оставалось таким же, как и прежде. Увидев, что заряд батареи был наполовину разряжен, Сугробов выключил свет. Что произошло? Что могло произойти? Где остальные люди? У него не было ответов на эти вопросы. Его обычно слабое воображение не давало ему покоя. Ему казалось, что вот-вот двери раскроются и окажется, что это был научный эксперимент и что ему дадут за него приличную сумму денег. Ему казалось, что он находится не в кабине лифта, а в открытом космосе. Многое кружилось в его голове. Павел откинул голову назад и закрыл глаза. На него нахлынули воспоминания о бесчисленных днях, которые он провел в этом здании, о том, как он входил и выходил из этого лифта, как он шел на свою работу и как оттуда возвращался. Эти воспоминания вскоре ему надоели. Он стал представлять свой родной городок, свой старый дом, кошку, скребущую паркет и заунывно мяукающую, шелест листвы за окном, гул телевизора в комнате родителей… Его дремота прервалась ровно в тот миг, когда он осознал, что скребущиеся звуки были реальны.***
Тело Сугробова мгновенно оцепенело. Он вслушивался в тишину и отчетливо слышал, как что-то скреблось о дверь лифта. Павел лихорадочно пытался взять себя в руки. Он пытался представить, что это ремонтники и что нет повода паниковать. Его дыхание участилось, вслед за его пульсом. Движение за дверью не прекращалось. Ватная рука Павла дотянулась до смартфона. Только усилием воли он смог поднять ее и включить свет. Ничего не изменилось, визуально кабина была прежней. Вернулась подавляющая тишина, и Павел несколько минут прислушивался к звукам, которые могли донестись из-за двери, но ничего не слышал. Ему казалось, что там был кто-то или что-то, но было ли это на самом деле или только игрой воображения? Был ли этот скрежет реальностью? В те минуты ему казалось, что под лифтом течет вода или перекатываются камни, но он убеждал себя, что это лишь иллюзия. Он тихо взвыл и прислонил лицо к коленям. Так он и сидел несколько часов, вслушиваясь в темноту. А потом зажегся свет, и лифт начал медленно подниматься вверх. Павел инстинктивно прикрыл глаза от внезапно появившегося света, и в оцепенении смотрел на дверь. Мысленно он готовил себя к чему угодно, поэтому даже не пытался пошевелиться. Поднявшись на высоту примерно пятого этажа, лифт начал резко снижаться пока не произошел удар. У Павла потемнело в глазах: он сильно ушибся рукой и плечом. Превозмогая боль, он осмотрел кабину и увидел, что каркас лифта поврежден. Смартфон был разбит, а вокруг валялись осколки зеркала, несколько из них порезали ноги Сугробова. Когда он попытался осмотреть свои ранения, дверь лифта начала подвергаться сильным ударам, как будто кто-то пытался выломать ее снаружи. Удары сопровождались знакомым скрежетом о металл. Сугробов поднял осколок зеркала и приготовился защищаться, насколько мог. Он тихо прошептал про себя что-то и занес здоровую руку, но через пару мгновений удары прекратились, и вернулась давящая тишина. Дверь, хотя и поврежденная все же оставалась целой. Надолго ли? Лифт вновь поехал вверх. Когда кабина начала замедляться, Сугробов со всей силой, на какую был способен, бросился на дверь и попытался ее открыть. Он уже чувствовал, как лифт готовится к своему последнему падению, и каким-то образом, впившись пальцами в разбитую дверь лифта, смог открыть ее. Усилием воли он смог открыть и вторую дверь, которая вела на этаж. Ввалившись в образовавшийся проем, и заныв от боли в руке, он немедленно обернулся. Кабина стремительно полетела вниз.***
Здание слегка задрожало. Сугробов лег на пол, перевел дух и быстро осмотрелся: он находился на незнакомом ему этаже. Электричество, по всей видимости, вернулось в здание, поскольку этаж освещался бледным огнем дешевых светильников. Вдалеке было видно окно, а прямо перед Павлом находилась раскрытая дверь, которая вела в темную шахту лифта. Он сразу попятился назад. Невзирая на повреждения ног, руки и плеча, Сугробов встал и быстрым шагом направился в сторону окна. Там он увидел, что здание оцеплено полицейским кордоном, а окружающие строения освещались красно-синими отблесками. Где-то вдалеке был слышен гул вертолета. Павел направился к лестнице, которая вела на крышу комплекса. Он шел в тишине по белоснежному офисному коридору, но ни одного человека вокруг не было, не было даже следов чьего-либо недавнего присутствия в этом здании. Сугробов то и дело вздрагивал: ему мерещились шорохи и люди, прячущиеся за офисным оборудованием. Несколько раз ему пришлось останавливаться и оглядываться, но каждый раз он ничего не обнаруживал. Тихо ругаясь и сдерживая стоны от боли, Павел продвигался дальше. Дверь, которая вела к лестнице, оказалась не заперта. Стараясь не шуметь, Сугробов осторожно открыл ее и прошел на лестничный пролет, где он сразу посмотрел вниз. В этой темноте он так и не смог ничего увидеть. Переждав несколько мгновений, он дал глазам возможность хоть как-то адаптироваться к тьме, и, наконец, взялся за перила и начал подъем вверх.***
Он двигался, как и прежде, в оглушающей тишине. На его лбу выступила испарина, в голове ощущалось каждое биение пульса. Что происходит? Как долго ему осталось жить? Ему было все тяжелее дышать. На одном из пролетов Павел остановился перевести дух. Он прислонился к стене, ощупывая перила здоровой рукой. Возобновить свой путь он решил, когда отчетливо услышал отдаленные звуки, доносившиеся снизу. Сугробов уже мог достаточно хорошо видеть в окружавшей его темноте, но пристальный взгляд в бездну лестницы не смог определить источник звуков. Павел ускорился: по его подсчетам крыша была недалеко. Каждый шаг давался ему все тяжелее и тяжелее, а голова раскалывалась от боли. Шум внизу становился все громче и все более отчетливо напоминал чьи-то шаги. Вот и дверь на крышу, металлическая и совершенно неприступная. Павел подергал ручку, но ничего не произошло: дверь была заперта на ключ. Сугробову казалось, что он слышит скрежет чего-то острого о стены лестницы, но он уже не был уверен в реальности того, что происходит. Он из последних сил начал наотмашь бить кулаком здоровой руки по металлической двери. «Откройте! Помогите мне! Кто-нибудь! Кто-нибудь!», — кричал он. Шаги резко ускорились и стали напоминать топот. После продолжительных ударов о дверь в замке повернулся ключ, и кто-то выкинул Павла на крышу. Сугробов упал на поверхность крыши и стал жадно глотать воздух. Он повернулся и увидел человека в маске и форме спецназа, державшего Павла под прицелом автомата. Два человек в той же форме ворвались в дверной проем. «Закройте ее закройте ее закройте!», — закричал Павел, но человек с автоматом дал ему недвусмысленный сигнал немедленно замолчать. Спустя несколько минут два спецназовца вернулись из темноты лестничной шахты. Один из них переглянулся с тем, что стоял у двери, и, следуя немому сигналу, тот закрыл дверь. Солдаты взяли Павла под руки и быстро пошли в сторону вертолета. Сугробов потерял сознание.***
Павел проснулся в больнице спустя несколько дней. Там ему сообщили о том, что офисный комплекс был захвачен неизвестными в районе 18:00; входы и выходы из здания были заблокированы, а вся связь c находившимися внутри людьми резко прервалась. Нападавшие не стали выходить на контакт с силами правопорядка и установили режим радиомолчания. После длительного обсуждения ситуации в антикризисном центре было принято решение провести штурм здания в полночь. План был отложен из-за возгорания здания, начавшегося на первом этаже. В отрезке времени, когда Павел добрался до крыши, комплекс был уже охвачен огнем и дымом, а группам захвата поступил приказ немедленно покинуть операционную зону. Здание сгорело дотла, и других выживших обнаружить не удалось. Тела найденных погибших доставили в местный морг. Как объяснили Павлу, все произошедшее держится под строгим грифом секретности, в том числе и для его собственной безопасности. Тот лишь кивнул головой и повернулся к окну. Ему все еще казалось, что не хватает воздуха. Следователь не стал говорить о том, что один из спецназовцев, которые пошли на разведку, а потом якобы вывезли Сугробова из комплекса, был найден мертвым на одном из лестничных пролетов. Кем бы ни был тот, кто вышел из дверного проема в форме погибшего, бесследно исчез.