Друг

Огонь медленно разливался по венам, запахи обострились, внизу живота сладко заныло, а в заднице становилось мокро. Я еще мог соображать, но омежья сущность начинала брать вверх. Сидящий справа альфа принюхался и удивленно уставился на меня. На вид ему было лет 40 — такие должны были уметь сдерживать себя. Но если настоящая течка начнется прямо сейчас, меня уже ничто не спасет. Черт! Течка, которая начинается в общественном транспорте, обычно заканчивается дракой альф, а затем групповым изнасилованием течного омеги. Такие случае не то что бы случались повсеместно, но по телеку периодически мелькают сюжеты о нерадивых омегах вроде меня. Надо же было так облажаться и забыть лекарство дома! И самое тупое во всей этой и без того тупой истории, что как только моя природа возьмет надо мной верх, мне никто не поможет. Полицейские будут просто стоять в стороне, пожимая плечами и сопя в свои противогазы — инстинкты превыше всего. Весь город будет иметь возможность наблюдать, как меня имеют прямо в автобусе, который конечно остановят на обочине и будут охранять, пока у меня не закончится течка. Мой сосед пах альфой, но его не хотелось. А вот парня напротив, молодого и сильного даже очень. Хотелось прижаться к нему, залезть под ремень и дотронуться до… мать его! Не о том думаю. Я не хотел быть омегой. Сколько себя помнил не хотел. Я дрался с альфами в детстве, соревновался с ними во всем, всегда доказывал, что ничем не хуже их. И неплохо справлялся, пока сегодня ко мне не подошел Антон — сокурсник и по совместительству мой лучший друг, и не сказал: — Сань, от тебя омегой прет, аж яйца болят. Ты течный что ли? — его взгляд с поволокой бродил по моему телу, — Валил бы ты домой, пока другие не учуяли. Я засмеялся, полез в сумку за лекарством, и с ужасом обнаружил, что впервые за 5 лет, с тех пор как стал течь, забыл его дома. Дыхание Андрея участилось: — Сань, ты так пахнешь, — почти прошептал он, его рука легла мне на предплечье, — Шел бы… — слова явно давались ему с трудом, — А то… — его рука заскользила вверх, и тут я сорвался с места. Я тогда еще ничего не чувствовал, но нюх альф сильнее, чем у омег. А долгие годы подавления своей сущности грозили мне быстрым началом течки: вместо положенных 8 часов — час или, если повезет, то два, но не больше. Главное было добраться домой раньше. Альфа напротив заметно напрягся, глаза его мутнели, он невольно тянул нос ко мне. Плохо дело. На своей остановке я пулей вылетел из автобуса, краем глаза успел заметить как дернулись несколько альф в салоне, но никто не преследовал. В венах бушевало пламя, в заднице свербило, смазка уже промочила белье, еще немного и намокнут джинсы. Черт, черт, черт. У дома я уже не бежал, мне стоило огромных усилий просто передвигать ноги, нос тащил меня в разные стороны, проходящие альфы останавливались, принюхивались. Один даже схватил за руку, но был послан куда подальше. Я был уже у подъезда, оставалось протянуть руку и набрать код на домофоне, когда на меня со спины налетел молодой альфа. Он истерично вылизывал мне загривок, от чего так сладко тянуло в паху, а смазка с новой интенсивностью выливалась из раскрывшийся дырки меж ягодиц. Боже, как я хотел, что бы он меня отодрал, вот прямо на улице. — Отвали, — попытался вырваться я, но альфа держал крепко, — Отвали я сказал, — и хотя я говорил одно, хотелось мне совершенно другого. Не мне, конечно, а омеге. Я резко развернулся, намереваясь долбануть гада по лицу, но вместо этого вцепился в его губы своими. Омега во мне скулила, требуя альфы, она выла и билась, требуя прижаться сильнее к незнакомцу, но крупицы разума еще сопротивлялись природе, инстинктам. — Пожалуйста, — прошептал я в губы альфе, — Прошу вас, я хотел сохранить себя для истинного. Чушь собачья, я не собирался себя хранить для кого-то, я просто не собирался спать с кем бы то ни было. Но такие речи порой срабатывали на благочестивых самцах. Но альфа не слушал, его руки блуждали под моей рубашкой, эрегированный член упирался мне в живот. Омега во мне билась и скреблась, ей не давали волю долгих 5 лет и вот наконец-то у нее появился шанс. Омега не раздумывая подавила остатки сознания и стала полноправной хозяйкой тела. Инстинкты взяли вверх.

***

Очнулся я в свой квартире, переодетый в пижаму, голова ясная, задница сухая. На прикроватной тумбочке стояла чашка с водой. Я осушил ее залпом. Потом принюхался. В доме был знакомый альфа. Я вышел на кухню, где попивая кофе, сидел Антон. — Ты чего тут? — спросил я, чувствуя как напрягается тело. Его не не было рядом, когда моя омега вырвалась на свободу. — Обычно люди говорят доброе утро, а только потом… — Ты меня драл? — вырвалось у меня. Глаза альфы округлились, в них промелькнула похоть, но тут же исчезла. Или мне показалось? — Совсем память отшибло? — зло спросил он. — Драл или не драл? Если нет, то какого хрена здесь делаешь? Антон выдержал долгий взгляд, а затем медленно и вкрадчиво заговорил, прикрыв глаза: — Когда я приехал к твоему дому, тебя уже успел раздеть какой-то молокосос. Ты выл и скулил под ним, как шестнадцатилетний щенок, а он отчаянно сопротивлялся желанию тебя пометить, от чего даже не мог вставить. Ты когда-нибудь дрался с возбужденным альфой? — только здесь я заметил ссадины на его руках и синяк под глазом, — Пока я с ним возился тебя другой альфа подобрал, — Антон сглотнул, — А за ним другой. Ты чуть было весь квартал не обслужил. В голове у меня всплыл яркий образ, как я лежу голый на асфальте, а надо мной нависает какой-то альфа, и омега во мне ликует, но неожиданно альфу резко поднимают, завязывается какая-то возня, и омега внутри верещит от злости, но тут же начинает ликовать вновь, когда надо мной нависает новый альфа, с новым запахом — полынь и мята. — Я не мало носов переломал прежде, чем смог унести тебя домой. Новая вспышка: я голый цепляюсь за Антона, пока мы едем в лифте, скулю, лижу шею, подставляю свою. И я четко слышал, как альфа внутри Антона отзывалась на мою омегу. «Сань, не надо, » — хрипел он, и руки его блуждали по моему телу: «Сань» — А потом? — упавшим голосом спросил я. Я не хотел, что бы мой лучший друг отымел меня. Пусть кто угодно, но не Антон. — Я нашел лекарство, накачал тебя тройной дозой. Пошел гулять Еще одно воспоминание: Антон закрывающий нос и рот рукой, рыщущий в верхнем ящике комода в поисках заветной пачки, и я, вернее, моя омега у его ног, прижимающаяся к члену через ткань джинс. И еще одно: Антон зажимающий мой рот, полный таблеток. Омега сопротивлялась, она знала, чем это кончится. «Глотай!» кричал альфа: «Глотай, иначе я тебя точно…» здесь он осекся, лизнул меня в шею: «Саня, глотай, сукин ты сын» — И ты типа меня не тронул? — опасливо поинтересовался я. — Нет, — ответил Антон, и в его голосе улавливалось злость. — Почему? Благородством ты особым не отличался никогда, а тут такой жест — спящая омега во мне зашевелилась. — А ты что же, хотел этого? — с вызовом просил Антон, поднимаясь с места, — Так сказал бы сразу, я бы тебя прямо в аудитории взял бы, — он помолчал, — Ну и говно же ты, Саня. Такой же как и другие омеги, — он плюнул, взял сумку и направился к двери. — Антон, стой, — я догнал его у лифта. Альфа молча смотрел на меня. — Я спасибо хотел сказать, — я попытался обнять друга. — Да пошел ты, — сказал альфа, заходя в лифт, — И спасибо свое себе в жопу засунь, что бы не свербило больше. — раздвижные двери закрылись, и на небольшом дисплее замелькало 12, 11, 10… Омега в груди заскулила. На этот раз жалобно.