Холодный дом

Молодая женщина сильнее запахнула лёгкую вязаную кофту – становилось холодно. Надо было бы закрыть окно, но для этого нужно подняться с кресла, пройти в другую комнату, совершить ряд ещё вполне обычных, но доставлявших ей сейчас не слишком приятные ощущения, действий. Она понурилась и нервно пнула клубок зелёной шерсти носком туфли; сиамский кот лениво перехватил его лапкой и стал проверять катательную способность. Андромеда устало втянула носом воздух и взяла из небольшой корзинки, стоявшей на тумбочке, яблоко. «Тоже зелёное. И тоже круглое» - подумалось ей, и снова поплыли перед глазами поначалу не совсем чёткие картины… Постепенно они проступали резче. Бледное, заплаканное лицо матери; разъярённый отец, то и дело прикусывающий свой вьющийся ус; а из-за двери выглядывают две девушки. У одной испуганные голубые глаза, она прикрывает рот ладонью и пытается спрятаться, лицо второй выражает смесь потрясения с гневом. Андромеда вспомнила, как прошла потом по коридору мимо сестёр и задела Беллу локтем. Та посмотрела на неё пустым взглядом и отвела в сторону руку. На запястье мелькнул браслет с зелёным камнем. С тех пор Андромеда никак не могла отделаться от этих образов, которые настигали её обычно в одиночестве… «Постой» - слабо улыбнулась Меда сама себе. Нет, теперь-то она в любом случае не одинока, вот здесь, рядом, под сердцем – только протянуть руку, и почувствуешь… Часы пропищали шесть часов пополудни. Андромеде даже захотелось скривиться от этого звука: она не сумела привыкнуть к некоторым магловским вещам в её новом доме. Если сравнить хотя бы этот же надрывающийся автоматический будильник и тот тонкий механизм, находящийся в футляре из потемневшего дерева и поддерживаемый вот уже полтора века сильной магией, - Меда выбрала бы последний. Несмотря на то, что эти старинные напольные часы, стоявшие в гостиной дома Блэков, напоминали ей то, что было раньше, другую, вовсе ещё неясную ей жизнь. Пытаться полностью разорвать связь с прошедшим казалось глупым. Тем более, что они не все разом отвернулись от нерадивой девчонки. Младшая сестра изредка – чаще по выходным – заходила к ней, или, вернее сказать, аппарировала, всегда лишь к чёрному ходу. Нарцисса тихо, но юрко отправлялась через кухню в дом и искала Андромеду либо в большой комнате, либо в первой из трёх спален наверху. Нечего и говорить, что посещения были лишь в отсутствие мужа Андромеды. Они сидели вместе недолго, но даже таким встречам глубоко радовались. Одну из них Меда хорошо хранила в памяти. Сестрица говорила быстро и взволнованно, кончик тонкого носа покраснел, она то и дело ободряюще глядела на Андромеду, хотя во взгляде читалось абсолютное непонимание рассказываемого. По словам Нарциссы, характер Беллатрикс, и без того не слишком приятный для окружающих, в последние месяцы стал страшно невыносимым. То и дело у неё случались вспышки злости, она начинала грубить и издеваться над всеми без разбору. На осторожные намёки домочадцев, не стоит ли Белле обратиться к особому целителю, любой получал краткую сердитую отповедь, иногда вкупе с какой-нибудь разбитой вещицей. Единственная, кто не теряла самообладания от подобного локального бедствия, оказалась тётушка: она искренне считала, что «девочке» скучно сидеть тут, не видя света, и даже предлагала своеобразное развлечение в виде жестокого обращения с эльфами-домовиками. Беллатрикс из исследовательского любопытства опробовала совет на практике, но, видно, сильного удовольствия ей это не доставило. При этом она часто стала приглашать молодых Лестранжей обедать и на вечерний чай, чему особенно был рад Родольфус. Правда, Белла мало с ним говорила, но все замечали, что с ним она становится чуть смирней и вместе с тем надменней. Однажды Нарцисса решилась зайти к сестре перед сном и завести беседу. Белла, уже собравшаяся было ложиться, неохотно отвечала на её вопросы, теребила край рубашки и, в конце концов, призвав заклинанием к себе книгу, раскрыла её на какой-то странице и подала Нарциссе. «Читай. Спокойной ночи» - вот и всё, что она сказала при этом. Но Нарцисса, удалившись в свою спальню, лишь рассмотрела книжку. Автор был ей незнаком, а, приглядевшись внимательно, было ясно, что книга издана маглами. Оставалось загадкой – откуда у Беллатрикс, и на ярд не желавшей подходить к ним, имелась такая книга. Андромеда в тот раз сделала вид, что и сама не знает причины странностей, творившихся с Беллой. Но она ощущала кругом свою вину в этом. «Простите, это самобичевание какое-то! Я виновата перед ней в том, что хочу счастья? Хочу, чтобы у меня был прекрасный муж, ребёнок?» - мысли пронеслись быстро, но внутри что-то больно укололо, и женщина непроизвольно погладила себя по округлённому животу. «Успокойся, милый, всё хорошо… хорошо». Она попыталась сосредоточиться на чём-то более близком, чем необычное поведение сестры, с которой давно не видалась; это не удалось, так как в дверь постучали. Тук, тук, тук, тук. Последний – с особой силой. Стучали уверенно и твёрдо. Андромеда оперлась на ручку дивана и медленно встала, пошла в прихожую, поёживаясь от сырого воздуха с улицы. - Кто там? - Его нет дома? – услышала она вместо ответа другой вопрос. Но главным был голос, его произнёсший, низковатый и глухой. - Белла? Это ты? – Меда одновременно и поразилась, и напряглась. – Зачем ты здесь?.. Но… да, Теда нет дома. Прости, прости, я идиотка, сейчас открою. Открывать ей не пришлось – Беллатрикс сама прошептала «Алохомора» и переступила порог дома - с видом если не хозяйки, то, по крайней мере, домоправительницы. - Здравствуй, Андромеда. Надеюсь, ты не будешь меня долго держать тут? – она обвела взглядом не слишком аккуратную прихожую, где кучей валялись старые зонтики и неряшливо стояло несколько пар мужских ботинок (на кое-каких были следы уличной грязи). – Обняться мы можем и в гостиной. Вернувшись на любимый диван уже не одна, Меда жестом попросила Беллу сесть. Та села неестественно прямо, явно пересиливая желание обругать всё и запустить в сестру каким-нибудь тёмным заклятием. Женщины помолчали. Наконец, Белла, хмуря брови, вымолвила разом: - Что ж, ты счастлива с ним? Уверена, что Цисси бегает к тебе – доказательств у меня, правда, нет, кроме её заговорщицкого вида и дорожной мантии, которую она чистит сама каждый субботний вечер. Она, наверно, уже налепетала тебе что-то невразумительное об изменениях, произошедших с Беллатрикс? – Белла редко говорила о себе в третьем лице, но это был признак её благодушия, так что Андромеда слегка расслабилась. Она отлично знала сестру и все её привычки. - Да, твои выводы – хотя они и спонтанны – верны. Я, кажется, должна ответить тебе: рада ли я тому, что вышла замуж за Теда? - Счастлива ли ты… - Ах, да. Да, милая, я вполне счастлива. Тед – замечательный человек, мы понимаем друг друга… словом, ты же знаешь, каково это? - Каково ждать его целыми днями, просиживая одной в этом хлеву, не имея возможности… да никакой не имея возможности! Ты зря мне отказываешься признаться, что тебе скучно. - Мне? – Андромеда удивлённо воззрилась на Беллу. – Белла, по-моему, это как раз ты мечешься и беснуешься, не представляя, чем заняться. Поехала бы путешествовать или замуж бы вышла, - процедила она и отвернулась, разглядывая глянцевитое яблоко. - А ты думала вообще, почему я так делаю? – голос Беллатрикс прозвучал ещё более упрямо, чем всегда. Меда лишь склонила голову, так, что под завитками волос на шее стала видна маленькая бурая родинка. …Было весело и немножко страшновато. Андромеда не впервые ночевала с Беллатрикс в одной комнате (тайком от всех, конечно). Улёгшись поперёк расстеленной кровати, девушка уворачивалась от длинных сестриных пальцев, которые цепляли её за покрывало, за волосы и настойчиво щекотали. Меда не выдержала и, уронив книгу, расхохоталась: - Ай, Белла, это нечестно! Я от тебя закрыться не успела… да убери ты свои гадкие царапки!!! Белла нехорошо ухмыльнулась: - Сейчас ответишь за «царапки», - она ухватила Меду за талию, не удержала равновесия и свалилась на спину таким образом, что голова её свешивалась с края постели, а длинные волосы едва ли не мели пол. – Ну, слезай давай, не думай, что ты пушинка. Андромеда послушалась и отползла к изножью кровати, смяв простынь вконец. Она внезапно задумалась, подняла книгу и уткнулась в неё, будто нет ничего важней на свете. Беллатрикс сложила руки перед собой и поглядела на сестру исподлобья. Может быть, она любовалась на хорошенькую девушку, столь похожую на неё саму, а может, просто нетерпеливо ожидала, когда к ней снова проявят должное внимание. Всё-таки Белла не выдержала и, подвинувшись ближе, уткнулась в Медины коленки. Меда вздохнула глубже и прикусила нижнюю, чуть выступающую губу. - Мне вот нравятся твои колени. Они белые-белые, как мрамор. Или мел. Андромеда хмыкнула. - Ну, правда, чудные колени. Почему ты вечно зажимаешься? Я тебе разве не сестра? – шепнула она и умиротворённо улеглась, расположив голову меж пресловутыми коленями Меды. - Сестра, сестра. - А что ты читаешь? – это прозвучало так, словно книга была соперницей Беллы. - Послушай… «Чары пали, открыв, как отлива вода, Лихорадочной жизни унылое кредо. Мы безумно хохочем, где впору рыдать, Среди бед и забот утешаемся бредом». [1] - Какая глупость… - протянула Беллатрикс разочарованно. - Это не глупость, это поэзия. Маглы высоко ценят его произведения, - Андромеда показала бледное лицо с тёмными глазами и волевым подбородком, изображённое на титульном листе. - М-да? Так он ещё и магл, а вздумал зачем-то писать про «чары». Что он в этом понимает, объясни?! - Белла, так он же всё это не в прямом смысле говорит… Он использует художественные средства, чтобы показать, что человек не желает видеть правду, но рано или поздно она, её осознание приходит к нему. - Бессмыслица. Чепуха. Какой вообще прок от стихов, скажи мне? Это не справочник заклинаний и не руководство по тёмной магии, да даже не кулинарная книга. Тебе есть какая-то польза от такого чтения? - Конечно, - Андромеда с лёгкой гордостью посмотрела на Беллу, как будто та ничего не знает. – Попросту надо вдумываться… так вырабатывается стиль мышления, жизненная позиция… - Ты безнадёжно больна, - вздохнула Беллатрикс хрипловато. – Я конфискую это, ты не против, нет? – она отобрала у Андромеды сборник стихов и сунула под подушку. – Так будет надёжнее. Она улыбнулась широко и поцеловала Меду несколько раз – сначала в ключицу, затем в шею, потом в щёку. Меда, не рассердившись на проделанные действия, только крепче прижалась к Белле. - Чёрт возьми, ты дышишь громче, чем говоришь. Мне кажется, сейчас кто-то проснётся. Хоть Цисси, - у Андромеды нередко бывало такое волнение, хотя Нарцисса вообще не могла их услышать – она спала в другой комнате, через коридор от Беллиной, никак с нею не соединявшейся. Белла одарила сестру слабеньким щелбаном и шепнула: - Открой окно, душно. Девушка нехотя поднялась и отдёрнула тяжёлые шторы. Улица казалась гораздо светлее, чем сама комната, хотя на небе не было ни луны, ни ярких звёзд. Было видно фасады и крыши обшарпанных магловских домов, небольшой огонёк от свеч в спальне Беллы отражался в стёклах ближайшего строения. Распахнув окно, Андромеда почувствовала ночную свежесть, тем более приятную после измучившей головной боли днём. - Спасибо… - Послушай, Белла… - присев на подоконник, начала Меда. Беллатрикс уставилась на неё в упор своими чёрными поблёскивающими глазами. – Как ты думаешь, маглы меня могут увидеть, если я высунусь посильней… ну, или ноги свешу, - она с опаской, вцепившись в дерево, осуществила собственные слова на практике. - Дурочка. Свалишься ещё, осторожней! И потом, не волнуйся, они-то тебя не увидят – или ты забыла, что наш дом защищён мощнейшими чарами? - Да нет… что ты. Решила только проверить: а может, они не так уж хорошо действуют? Белла засмеялась и подошла к Андромеде, крепко обняв за обнажившиеся плечи. …Часы вновь противно запиликали. Семь. - И что же, дорогая? – последнее слово Беллатрикс произнесла с долей злости. – Прекрасная, однако же, сказочка: волшебница увидала в свинарнике грязного борова и решила превратить в человека, а затем сбежала из родного дома. Андромеда не выдержала и сжала запястье Беллатрикс, на котором по-прежнему был браслет с вырезанными на камне буквами «А.Б.». Пусть даже Белла её сестра, и даже любимая сестра, она не смеет издеваться над Тедом и её любовью к нему. «Свинарник»… «Боров»… Она увидела Теда впервые, шагая по улице мимо музыкального магазина, где он возился с пластинками в ярких цветастых конвертах. Тогда музыка была тоже её слабостью, теперь же превратилась в лекарство… - Эта волшебница сделала свой выбор. И если кто-то не хочет его принять как должное, то… - она ощутила подступающую тошноту и умоляюще посмотрела на Беллу, отпуская её руку. Щёки Андромеды горели, и Беллатрикс стало жалко её; она ощутила неловкость от того, что пришла, хотя знала, что именно она права, и никакой Тонкс не должен был прикасаться к её сестрёнке и уводить ото всех. От семьи. И от неё, Беллы. - Белла, мне плохо. Пожалуйста, не мучай меня. - Ты… ждёшь? Еще один молчаливый кивок в ответ. - Что ж… Лучше будет, если я оставлю тебя, милая сестрица. Тебе ведь этого хочется? – она встала и одёрнула мантию. Меда ни на что не смотрела. Только услышала: - Надеюсь, Нарцисса согласится быть тёткой твоему ребёнку. Она тебя обожает. Хлопнула парадная дверь. Почему-то два раза подряд. «Это же Тед вернулся». - Меда, привет! Как ты себя чувствуешь? Справляешься одна или, может, проклинаешь меня вовсю? – добрый смешок. – Погодка сегодня не то что бы очень… - слышится хлюпанье ботинок, в нос лезет одуряющий запах мокрой листвы. - Тед, разуйся. - Хорошо-хорошо… Кстати, что за женщина здесь была? Вылетела, как вихрь, меня чуть не сшибла. И одета чудаковато. Ты меня с ней вроде не знакомила… или я не узнал её. - Моя старшая сестра. - А, вот оно как… И капли росы холодили бровь, И клятв застывал сургуч. И я подумал, что эту любовь Запереть, и выбросить ключ. [2] - Милый, помнишь, я дарила тебе носовые платки? Есть у тебя с собой свежие? - Да, ко… - Прошу, дай мне один. Андромеда услышала мягкие шаги по ковру и почувствовала тепло руки, протянувшей ей квадратик ткани. ------ [1] Из стихотворения Байрона «The spell is broke, the charm is flown». [2] Из стихотворения Байрона «When we two parted».