Autophobia

      Джефф не помнил знакомства с этим человеком. Хотя... человеком ли?       Холодные чёрные глаза, в которых не отражалось ни следа эмоций, дышали мрачной пустотой. Длинный клоунский нос в полоску, неуклюже натянутый на безразличное лицо, смотрелся нелепо и жутко. А гибкое тело, завёрнутое в старое тряпьё преимущественно чёрного цвета, окончательно придавало парню откровенно пугающий облик. Джек был похож на забытый подарок, на так и не понадобившуюся игрушку, которую, даже не удосужившись извлечь из невзрачной обёртки, отшвырнули в самый пыльный и дальний угол, благополучно забыв о её существовании.       Джеффу нравилась такая аналогия. Впрочем, ему нравилось всё, что было связано с этим странным парнем – от гробового, тяжёлого взгляда до в высшей степени чудесной манеры убивать людей. В отличие от Вудса, который никогда не затягивал со своими жертвами, обходясь лишь точным ударом в грудь, Смеющийся любил наносить порез за порезом, мягко, скользяще, почти ласково, наслаждаясь каждым изданным хрипом и стоном, оттягивая решающий момент. А после, весь окровавленный, наполненный мрачным удовлетворением, Джек позволял себе криво ухмыльнуться – почти так же безумно, как это делал Джефф.       Тот лишь закатывал глаза в поддельном ужасе.       – Полосатый клоун.       – Кто бы говорил. Уж улыбаюсь я явно меньше тебя, – отвечал Смеющийся, намекая на косые рваные прорези вдоль бледных щёк Джеффа. В ответ парень лишь хрипло смеялся, оттягивая тонкими пальцами воротник толстовки и почти с теплотой глядя на Смеющегося Джека.       Джефф не знал, что в такие моменты он окидывает полубезумным взглядом пустоту.       Преследование затягивалось. На этот раз жертвой должен был стать убийца, а роли карающей длани – правда, всё время промахивающейся – была удостоена полиция.       Джефф не испытывал ни капли страха, пробираясь по тёмным городским улочкам: его загоняли в угол, загоняли трусливой массой, как опасного хищного зверя, и эта перемена мест заставляла убийцу ещё шире кривить рот в усмешке. Наконец, забравшись на чердак одного заброшенного дома, Джефф присел на пол и тяжело отдышался после стремительного подъёма. Взгляд быстро окинул узкое смрадное пространство, остановившись на кем-то забытом мобильнике, который лежал на запыленном диване. Схватив его, Вудс сразу набрал номер.       – Джек.       – Попал в переделку, – это не вопрос, а утверждение. Черноволосый парень с раздражением стиснул зубы, услышав в обычно невозмутимом голосе знакомые насмешливые нотки.       – Мне нужно срочно выбираться отсюда. Срочно, – Джефф не стал давать более точных указаний, зная, что Смеющийся найдёт его всюду без лишних подсказок.       – Понял.       Убийца откинулся назад, касаясь спиной холодной стены и слушая мерные гудки. Кровь противно капала с безнадёжно испачканной толстовки, оставляя липкие багровые пятна на дощатом полу. Парень поднял свой нож и придирчиво потрогал лезвие, после чего заботливо отёр его рукавом и спрятал оружие в карман.       Джек придёт. Он придёт и вытащит его из этой передряги. От этой мысли на душе убийцы становилось теплее градуса на два.       Джефф не знал, что он только что говорил в трубку давно сломанного телефона.       Одеяло было мягким и воздушным, словно сотканным из облаков, и прекрасно грело пришедшего с мороза Джеффа. Черноволосый парень, слегка сутулясь, неподвижно сидел на краю узкой кровати, плотно укутавшись и глядя в одну точку перед собой.       Вдруг чьи-то руки резко легли на плечи Вудса, заставив того нервно выдохнуть.       – Чай или кофе? – тихо спросил знакомый голос. Джефф стиснул кулаки: как же его раздражало это сухое, немного надменное бесстрастие, скользившее во фразах человека, по иронии судьбы прозванного Смеющимся. Впрочем, эта загадка не была лишена своеобразного шарма. – Так что ты хочешь? – повторил вопрос Джек, наклоняясь чуть ближе. Клоунский нос коснулся щеки Джеффа, и парень вздрогнул.       – Тебя, – ответ сорвался с губ, прежде чем убийца успел осознать произнесённое. Наступило длительное, тяжёлое молчание, давившее на сознание не хуже десятифунтовой плиты. Сожжённые веки Вудса слегка дрогнули.       В следующий миг сильные руки, ранее давившие ему на плечи, скользнули вниз, пробираясь под одеяло. Джек опустился на кровать рядом с Джеффом и, развернув парня лицом к себе, поцеловал – резко, без лишних эмоций, до крови кусая горячие губы. Вудс тотчас же ответил, подаваясь навстречу Смеющемуся и обхватывая его руками.       – Моя любимая игрушка.       Джек слегка толкнул парня в плечо, заставив его упасть на кровать, и навис сверху. Тёплые руки легко подцепили края толстовки, стаскивая её с тяжело дышавшего Джеффа. Снова поцелуй – ещё более резкий и настойчивый. Вудс уже ничего не соображал, находясь на гранью между реальностью и фантазией, просто чувствуя горячее дыхание Джека на своём худощавом теле, его грубые ласки, заставлявшие парня выгибаться навстречу, срывавшие с искусанных губ стон за стоном.       Облачное одеяло. Резко толкавшийся в его тело Джек. Небольшая частица рая в аду, составляющем основную часть жизни убийцы. И... может быть, немного счастья.       Джефф не знал, что сейчас он в одиночку лежит на окровавленной кровати своей очередной жертвы, яростно мастурбируя и упираясь затуманенным взглядом в стену.       Джефф действительно не помнил их первой встречи. Это его и не интересовало. Всё, что имело значение для молодого убийцы – это тёплое тело, лежавшее рядом с ним в узкой кровати, и будоражащие кровь воспоминания о прошедшей ночи. А главное – слова, брошенные Джеком в конце, словно невзначай, но подарившие Вудсу ещё одно мимолётное, странное ощущение: будто он, находясь в кипящем адском котле, сумел немыслимым чудом на мгновение коснуться небес, почувствовав кончиками пальцев долгожданную прохладу.       "Я всегда буду рядом с тобой".       Джек обещал ему. Он обязательно выполнит то, что сказал. Он никогда его не покинет.       И это Джефф знал наверняка.