Маленькая страна и ее последствия

- Ёбтвоюмаааать! – высказался Бекрев, шлепнув себя ладошкой по лбу, и отвалился от ноутбука на спинку дивана. Парень с обреченным страдальческим лицом сполз на край сидения, и вместе с ним, запотевшие от натуги очки клавишника, съехали на кончик носа, придавая последнему весьма фееричный вид. На мониторе светилась бежево-коричневая страничка фикбука. Было бы лишним упоминать, какой фэндом в данный момент красовался на экране своими историями! Самойлов грозно глянул на согруппника. - Все из-за тебя, рожа пидоралистическая! – фронтмен презрительно выставил указательный палец в сторону той части пространства, которую занимало туловище Константина. - А че сразу я-то? – справедливо возмутился очкарик. – Тебя, между прочим, эти любители эпистолярного жанра, почаще моего сношают! То с Димой, то с Вадиком! И вообще, Глеб, ты – беременная баба! – подленько хихикнув, Костик поправил очки и сложил свои талантливые конечности на груди. - Заткнись, гомосятина мелкая! – Глебыч искал виноватого и нашел его в лице Константина Михайловича. *** Надо сказать, что двумя часами ранее на репетиционной базе «Матрицы» появился, свирепый как Бог войны, Глеб Рудольфович Самойлов. Так рано его никто не ждал. Поливая всех и вся отборным невнятным матом, активно брызгая слюной и жестикулируя, он странными траекториями перемещался по ограниченному пространству комнаты в яром желании кого-нибудь порвать! Привыкшие ко всему коллеги по сцене наблюдали такое впервые. От природы молчаливого Глеба пробрал словесный понос. Он сыпал ругательства направо и налево и продолжал бы сие фонтанирование еще немыслимое количество времени. Но Снейк, опасаясь за целостность аппаратуры, налил фронтмену губастый стакан водки и сунул в зубы только что прикуренную сигарету. Самойлов употребил налитое, нервно затянулся папироской, устало осел на диван и растекся в аморфную лужу. - Что, Глебсон, белая горячка одолела? – проявил внимание Дима, по-братски кладя пятерню на плечо солиста. - Тебя ща диарея одолеет! – пообещал Самойлов, брезгливо сбрасывая с себя загребущую лапу барабанщика. – Комп включите! – завопил несчастный, словно последнюю предсмертную просьбу. Через какие-то пять минут до сознания музыкантов начала доходить причина неадекватного поведения Рудольфовича… *** - Дим, че он ко мне цепляется? Допелись с Вадиком в свое время "Маленькую страну", а я теперь левый? Да? - Костя трепетно искал защиты у директора «Матрицы». - Х*й НА! – фыркнул Глебсон, но тут же осекся, ибо столь невинная до селе шутка, теперь, в свете прочитанного, приобретала особый сексуальный подтекст. Самойлова передернуло и чуть не вывернуло наизнанку. - «Там ждет меня красивый мальчик на ГОЛУБОМ коне!» - не унимался клавишник, театрально разводя руки и имитируя голос младшего. - Я тебя сейчас закопаю! – пригрозил Рудольфович, и его кулак оказался в непосредственной близости с очками Бекрева. Костик примирительно поднял ручки и брякнул: - А Вадик-то как? - Х*ево Вадик! Я ему позавчера ссылку на мыло скинул. Юля говорит, что он заперся в туалете со всем своим стратегическим запасом алкоголя. И периодически оттуда доносится: «Я - оптимист, я - оптимист, я – гетеросексуалист!». Она по нужде теперь к соседке бегает, и собирается звонить в МЧС. - Да… Дела! – сочувственно растянул Костя. Вадиму скоро полтос! Доза-то прежняя, а возраст не тот! От таких потрясений и до инфаркта миокарда не далеко! – философски рассуждал очкарик. - Не каркай, придурок! Вадька и тебя переживет! - Ой, бля! – и Костик второй раз за день засандалил себе по лбу, как будто что-то вспомнив. – А я-то думаю – откуда ноги растут? Глеб покрутил у виска, с трудом соображая, причем тут ноги: ведь вышеупомянутый сайт просто ломился от историй как раз про то, что у Глеба Рудольфовича между ног. Самойлова снова перекосило. - Я тут, прикинь, с девушкой познакомился! – продолжал повествование Костя. – Ну, в клуб с ней пошли. Потом я танцевать ее пригласил… - Фу, Бекря, фу! Избавь меня от подробностей! Я тя умоляю! – взвыл раненым волком Глебсон. - Ну, короче, я к ней целоваться-то полез… - краснея и переходя на шепот, рассказывал очкарик. – А она мне такая на ушко: «Кость, а у тебя с Глебом ничего не было?». Я говорю: «Нет!» А она: «И с Димой?» - Глеб не выдержал и закатил глаза: - И че? - Ничего! Когда она упомянула про Вадима, я убежал в туалет! - Дрочить? – нервно хохотнул Глебс. - Блевать! – честно признался Костя. - А баба чего? – Самойлова уже начали развлекать истории о злоключениях Бекрева. - Смылась! Теперь я догадываюсь, что она про нас думает… - и, сделав паузу, Костик поставил финальную точку в рассказанной им истории. – Я ж сослепу в женский туалет забежал! - Не про нас! А про тебя, сволочь! Дима, надо срочно искать нового клавишника! - Глеб обратился к Снейку, но тот не ответил. Змеище уже добрые 20 минут гипнотизировал одну точку в пространстве, иногда шевелясь только для того, чтобы отхлебнуть глоточек - другой из бутылочки с настойкой пустырника, которой он запивал сильно действующие успокоительные средства. На лице директора «Матрицы» отобразилась вся скорбь еврейского народа и еще дикий микс из трудно определимых в данной ситуации чувств. Снэйк самозабвенно втыкал! Для полного завершения образа олигофрена Хакимову оставалось только пустить слюну и обмочиться! - А что?... Мне нравится… - Валера наконец-то отлип от ноутбука и оглядел пространство вокруг себя. На него уставились три пары злобных глаз… Вместе с очками Бекрева – четыре…