Welcome to the future

      Сложнее всего Аделфусу было разобраться с собственными ощущениями, повадками. То хвост вылезет, то клыки, которые царапали губы и язык. Но особенно забавно было наблюдать за его психами. О, да! И в такие моменты под руку частенько попадался Ксен. Сложно подобрать определение демону, но он действительно казался беднягой в этих ситуациях. Хотя, сам же и являлся инициатором капризного поведения омеги.       Ксэнтус знал о жизни Адель (он все же решил так называть волчонка про себя) больше, чем он сам. Этот сексуальный брюнет давно сводил с ума все королевство и самого «хозяина», «правителя», «короля» или Альфу, который стоял во главе большинства владений и земель. Ксэнтус строил догадки, отчего семья Аделфуса бросила парнишку. Себе он боялся признаться, почему это желтоглазый демон сладострастия питает столь нежные чувства к юному волчонку. Скорее всего, виновник всех интриг в этом мире не пережил еще ни одной течки. А уже многие альфы собираются перебить друг друга за один только поцелуй с ним. Могучий род Лидионисов, к которому принадлежит и Аделфус, всегда славился знатными женихами, великолепными омегами, чье обаяние сводило с ума даже королей. Произошла утечка информации, что милашка Адель явился. Назревает не совсем приятный переполох. Эту новость пепельноволосый решил приберечь на десерт.       Наш мир сложно назвать адом, в привычном для людей представлении. Но в какой-то степени это действительно ад. Лапифы, куаму, шедимы, высшие демоны проданы в рабство или сами же являются работорговцами. Есть разделение на касты. В основном, их существует несколько и все они касаются демонов олицетворяющих пороки этого мира. Одним из таких являюсь я, Ксэнтус - демон сладострастия. Помимо вышеперечисленных есть и другие жители. Альф не так много, именно поэтому их семьи достаточно велики и влиятельны. Беты - почти всегда рабы, безвольные создания или те же демоны, которые чем-то провинились у своих. Конечно в рабство попадаются и омеги, но чаще всего они не выживают, умирая, самое большее, через полтора года заключения. Во всем царстве разрешено многомужество. Свободных омег почти нет и за ними постоянно ведется охота. Женщин, как вид, уничтожили много тысяч лет назад. Об их существовании напоминают лишь научные записи, доступ к которым имеют немногие, да богиня Живорождения, которой молятся за детей и тех, кто носит их под сердцем. В результате неудачной политики, мы все оказались не в лучшей ситуации. И именно поэтому сейчас в огромном количестве формируются новые ветви кланов и власти. ***       Что уж греха таить, эта детка-конфетка моя добыча! И вообще! Я благородный рыцарь в сияющих доспехах и на белом коне! Спас принца от коварства и жестокости подземных жителей. И теперь он просто обязан... Хотя бы быть мне благодарным. Ну, а если без шуток, то Адель чертовски желанный трофей. Подло конечно брать его таким беспомощным. Соблазнять и втираться в доверие. Но я — Демон! Демон, который является олицетворением порока сладострастия. Нужно соответствовать. Но почему-то я все время чувствую стыд. И стыдно отчего? Когда Адель швыряет в меня атрибутами своего же дома! Я и так и сяк, а он? Истеричка! — Аделфус, милый, открой мне двери. Ты ведь знаешь, что я не хотел тебя обижать? — я расхаживал по столовой и нервно обгладывал яблоко. Еще немного и вместе с яблоком сгрызу себе руки по локти! А ведь было бы ужасно обидно их потерять, как же мне тогда лапать омегу? Я всегда отлично выглядел, а сегодняшняя легкая встряска только добавила мне шарма: светлые волосы обрамляют точеное лицо, слегка прилипая к вспотевшей шее; рельефный торс вздымается от частого дыхания, напряженные мускулы перекатываются под кожей; в глубине глаз то и дело вспыхивают желтые огоньки, а на губах застыла ухмылка. И к слову сказать, на мне не было никакой одежды кроме штанов, которые поддерживал темно-синий пояс из переливающегося материала. — Сиди там, пока я не выпущу тебя, извращенец! — верещал волчонок. — Малыш, ты же понимаешь, что такая «ловушка» надолго меня не задержит? — я пробрался к небольшой щели между дверьми и добавил вполголоса: — Открой мне, милый, я же знаю ты стоишь здесь. — Хотя бы сегодня, не трогай меня нигде! Прошу! Заклинаю! — на последнем слове Аделфус взвыл. — Когда мне что-то не нравится, я царапаюсь о собственные клыки, а на утро за мной тащится мой длинный хвост! И это, знаешь ли, бесит! — Который виляет, когда ты видишь меня? — слова так внезапно вырвались, что я осекся. — Ладно! Хорошо! Я обещаю! Что стоит обещание для демона?       Взмах рукой и я оказался напротив Аделфуса. Тот и вправду стоял вплотную к дверям и выглядел не лучшим образом. Темные круги под глазами, выступающие на бледной коже тонкой сеточкой капилляры и лоб, покрытый испариной, позволили мне убедиться в своей правоте. А она состояла в том, что вот-вот должно случиться событие, которое Альфа пропустить не мог. Чем скорее мы очутимся при дворе Ингольфа, тем лучше будет для всех.       Так мы и стояли, демон и волчонок, друг напротив друга. Полуобнаженные, напряженные и взъерошенные. Разглядывая стоящего передо мной милашку, я осознал одну, не совсем обычную, для себя вещь: абсолютно ни с кем не хочу делиться своим трофеем. И нужно быть непроходимым тупицей, чтобы не заметить, что Аделфусу не все равно на своего соблазнителя, то есть на меня. Внезапно омега схватился за ручку двери и буквально повис на ней. Голова тяжело опустилась, пряди волос метнулись на бок и Аделфус прикрыл глаза. — Ксэнтус, мне не хорошо. Все болит и так сильно жжет, — волчонок до крови прокусил клыками свою губу и осел на пол. Я моментально опустился рядом. Мое запястье тут же оказалось крепко сжато и прислонено к низу живота страдальца. — Меня сейчас стошнит! Мне не чем дышать! Я умира-а-аю! — Не переживай, мой сладкий. Это наверное предвестники. Скоро начнется твоя первая течка. Это нормально, от этого никто не умирал... — А-а-а! О-о-о! — никак не унимался Аделфус, сидя на полу и держась за живот.       Я аккуратно взял обмякшего омегу на руки и понес в сторону спальни, на ходу обдавая его побелевшее лицо своим учащенным дыханием. В комнате обнаружился шкаф, откуда я извлёк какие-то легкие штаны и тонкую рубашку, переодел в них Аделфуса, а на разгоряченный лоб положил влажную тряпицу и тихонько вышел, чтобы дать немного поспать бедняге, а заодно привести свои мысли в порядок. Хотя на меня не особо влияет подобное состояние партнера, но уж очень я сейчас желал овладеть им.       Во мне боролись два противоречивых чувства: с одной стороны, я не хотел, чтобы кто-то еще прикасался к нему. Моему мальчику... С другой стороны, Хозяин жестоко накажет за непослушание и все равно найдет омегу. Путешествие сейчас, в таком состоянии, отрицательно скажется на и без того слабом самочувствии волчонка. Позже вечером, пока Аделфус бредил в спальне, я старательно разжигал камин в главном зале и тщательно взвешивал все «за» и «против». Итогом нелегких размышлений явилось понимание, что пока не пройдет лихорадка, мы не покинем пределы дома. Однако, мое долгое отсутствие тоже заметят, поэтому мне придется отлучаться. ***       Вернулся я под утро и сразу поднялся в спальню. Без стука вошел и увидел, как Аделфус скукожился возле спинки кровати. Он посмотрел на меня испуганными глазищами и натянул одеяло по самую макушку. — Ксэнтус, уйди, пожалуйста! — волчонок весь сжался в комок и собрал под собой всю простыню. — Щас прям! Я его выхаживаю, значит, прыгаю вокруг него, а он? И это твоя благодарность? — конечно, это я не серьезно, но нужно что-то сказать, чтобы разрядить атмосферу в комнате. — Просто, не подходи... Ладно? — Аделфус бубнил себе в колени, еще сильнее комкая одеяло. Голос его странно дрожал. Да и в воздухе стало пахнуть очень необычно. Корицей, вперемешку с каким-то цветочным ароматом.       Мне стало интересно. Неужели... Я осторожно подкрался к изголовью кровати, приподнял край покрывала, принюхался. О, да. — Ох... Знаю, в это тяжело поверить. Я покраснел. Сильно. Как и волчонок, который похоже был готов еще и разреветься от стыда. — Можно тебя поздравить, малыш. У тебя началась течка, — я наклонился ближе и ласково коснулся волос омеги. — Какая течка? Что это еще, за черт возьми, такое? Мне просто плохо! Сделай уже с этим что-нибудь! — тем временем стонало мое сокровище.       Я итак был в сильном напряжении. Но этого мое сознание уже вынести не могло. Я моментально просунул руку под одеяло, нащупал горячее тело, схватил за ноги и рывком протянул омегу вниз по всей кровати. — Что ты делае... — возмущенно зашипел тот. — Ш-ш-ш... — я прислонил палец к его губам и легонько поласкал их. Затем пробежался по очаровательному личику, легко коснулся ямочки на щеке, склонился, куснул за розовое ушко и стиснул Аделфуса в стальных объятиях, наматывая его черную косу на свой кулак. — Мне так нравится, как пахнут твои волосы, — прошептал я ему прямо в рот и с неистовой силой завладел его губами. В ответ он меня цапнул. Привкус волчьей крови. М-м-м, сладкий... Я лишь медленно облизнулся, глядя омеге в глаза, и удвоил напор. Наши языки сплелись в диком танце страсти. — Да-а-а... — жаркий выдох сорвался с покусанных губ.       Возбуждение захлестнуло сознание. Одеяло давно валяется на полу, кровать вся разворошена. Я порвал в клочья его ночную одежду, которая оставалась единственной преградой к вожделенному телу, а затем подхватил моего мальчика и уложил его поперек кровати, навис сверху, жадно вглядываясь в любимое лицо. — Я без ума от тебя, мой омега. Припухшими от поцелуев губами я накрыл рот волчонка, затем скользнул по шее к ключице, сместился к бусинкам сосков, нежно покусывая их и оставляя за собой влажный след и предательские мурашки.       Я облизал все его аппетитное тело, поиграл с ямочкой пупка. Но мне этого казалось мало. Через мгновение, под довольные стоны, спустился к аккуратному, перевитому тоненькой ниточкой вен, сладкому члену моего малыша. Почти целиком заглатывая член, я осторожно просунул руку меж ягодиц Аделфуса и, нащупав тугое отверстие, ввел в него палец, не отрывая взгляда от приоткрытого рта омеги, из которого вырывались стоны. Новые неизвестные раньше чувства захлестнули волчонка, наслаждение достигло предела. Аделфус в изумлении распахнул свои чудесные глаза. Всего пара движений и он уже кричал, находясь во власти оргазма.       Восходящая звезда солнца располосовала темноту комнаты, обнажая великолепные изгибы двух тел. Аделфус извивался змеем, прижимаясь к моей груди. Стоны переходили в рычание. Наши тела переплелись. Черные и белые пряди волос соприкасались между собой, создавая контраст. — Пожалуйста, я умоляю, — омега прогнулся в спине, извиваясь все сильнее. — Войди... В меня... Ксен.       Я положил ладонь на его искусанные губы и медленно, насколько это было вообще возможно, стал выполнять просьбу возлюбленного. Двумя пальцами свободной руки провел по мокрому сфинктеру омеги, легко толкнулся ими внутрь, нащупал бугорок простаты, поласкал, надавил посильнее и почти сразу заменил их на свой член. Аделфуса выгнуло. Я выждал, давая омеге привыкнуть к новым ощущениям и стал медленно двигаться. Волчонок оцарапал мне спину, сильнее подался вперед в немой просьбе ускорить темп. Девственная попка моего малыша так плотно обхватывала мой член, что я еле сдерживался, чтобы сразу не излиться. Смешалось все: боль, крики, стоны, укусы, ласка и жестокость. Губы распухли от поцелуев. Спину щипало от царапин. На бледной коже аллели засосы, на бедрах проступали синяки, на запястьях остались следы рук. Каждую клетку распирало от наслаждения. — Малыш... — я скользнул ладонью к его эрекции, двигая рукой в ускоренном темпе, толкнулся резким движением в него еще пару раз, глухо зарычал и мое семя наполнило его изнутри. Омега забился в оргазме, повторяя Мое имя.