***
— Нет, ну ты посмотри, как она играет. Ну кто вообще будет пялиться на зомби и стоять на месте? И как она ещё не родила от страха? На каком она месяце? Восьмом? — возмущённо комментировал Тэхён, держа в руках бутылку пива, под тихие усмешки Чонгука. Один из привычных вечеров с пивом и хорошим фильмом, в котором Тэ обязательно найдёт изъян и расскажет о нём младшему, а тот лишь тихо улыбнётся, промолчит и на автомате запишет очередное выражение лица Тэ в подкорку. Рыжий тянется ко второй бутылке пива, потом понимает, что её нет, — она в холодильнике — и пихает младшего. — Куки, притащи ещё пива из холодильника. — Сам тащи, я не хочу вставать, — лениво тянет брюнет, отпихивая Тэхёна. — Эй, алоэ, я твой хён, слушайся! — И что, что ты мой хён? — раздражается Чонгук, смотря антрацитовыми радужками на лицо друга. — Ты не тянешь на хёна: в голове только алкоголь и ветер. С пришельцами общаешься, никакой серьёзности, так с чего я должен тебя слушать? — Надо же, какие новости. Можно подумать, что я от этого хуже, как человек, — возмущается Тэ, поворачиваясь к младшему. — Твои родители вообще отправили тебя одного в другой город и благополучно забыли, что у них есть сын, который даже не удосужился себе найти компанию, кроме этого никудышного хёна. Тэ как-то поздно осознаёт, что задел самое больное, а вот Чонгук разозлился. В груди впервые за пять лет разжёгся воистину жаркий огонь гнева. Хотелось ударить этого ублюдка, потому что тот совсем не следил за тем, что говорил. Тэхёну показалось, что он увидел дно адской бездны в чернильных зрачках младшего, но ответить он не успел, потому что тот встал, с тихим рыком вздёрнул Тэхёна за ворот клетчатой рубашки, а потом чуть отпихнул от себя, смотря спокойно, но старший позвоночником почувствовал всю ту злость, что исходила от Чонгука. — На колени, хён. Опускайся… — медленно, утробно прорычал Чонгук. Хотелось заставить его извиняться. Эта рыжая тварь ведь никогда не просит прощения. Но не сегодня. — Чт… — На колени, сука. Тэхён не был бы Тэхёном, если бы спустя минуту шока не вбил себе в голову сумасшедшую идею. С ухмылкой он покорно падает на колени, смотря на Чонгука снизу. Его руки быстро тянутся к ширинке на чёрных джинсах младшего, и только когда он расстегивает пуговку, Чон немного отступает назад. — Что ты делаешь? — Извиняюсь за свои грязные слова, — хмыкает Тэ, всё же расстёгивая ширинку. — Не волнуйся, я знаю, что должен сделать ради прощения. Чонгук не сомневается. Он видел историю браузера Тэ, который зачем-то читал, как какая-то баба описывала, как правильно заглатывать и не давиться. Тэхён жарко выдохнул ему в пах — осознание того, что это его первый минет, почему-то возбуждало. Брюнет смотрит сверху удивленно, но не настолько, чтобы ничего не соображать. И не совсем потому, что его лучший и единственный друг сейчас сидит у него в ногах и собирается ему отсосать, а, в большинстве своем, потому, что он, черт возьми, возбудился. Тэхён, когда стягивает тёмно-синие боксёры, тормозит минуту, а потом почему-то улыбается. Ему пару раз такое снилось. Он проводит по члену младшего рукой, а потом на пробу один раз языком по всей длине, удовлетворенно отмечая легкую дрожь и потяжелевшее дыхание сверху. Тэхён обводит языком вокруг головки, а потом втягивает его в рот — как учила та телка из компьютера — со специфичным хлюпающим звуком. Рыжий чуть нажимает языком на выступающую венку и поднимает глаза наверх. Чонгук дышит тяжело, глаза закрыл, а потом открыл, чувствуя на себе взгляд помутневших тэхеновых зрачков. Тот смотрит, не моргая, и начинает медленно водить головой, пытаясь взять глубже в себя. В какой-то момент Чонгук впутывает свои пальцы в рыжие волосы и толкается глубже, в горло. Тэхён жмурится, и горло сводит спазмом, он царапает внутреннюю сторону бедра младшего, но не отталкивает, наоборот: расслабляет глотку, насколько это возможно, и подается вперёд. Чонгук смотрит на слипшиеся от слёз ресницы, покрасневшие губы, скопившуюся в уголках рта слюну и струйку вязкой жидкости, стекающую по подбородку за ворот свободной футболки. Почему-то он не удивлен видеть такого Тэхёна у себя в ногах. Знал, что ли, что в конечном итоге все дойдёт до этого? Тот усердно водит головой, отсасывает мокро и вкусно, словно ребёнок мороженое. И вообще, это ой как доставляет, потому что Тэхён дохуя сексуальный и только его. Тэ же сам доволен своей работой: такого количества эмоций от младшего он не видел с самого начала их дружбы. И, твою мать, он бы вечно делал это, лишь бы Чонгук был таким. Таким растерянным, таким возбужденным и разгоряченным. Он пихает его на диван, чтобы было удобнее, а потом берёт за щёку, натягивая её до безумного порнушно, выпускает изо рта с влажным причмокивающим звуком и облизывает, как леденец. Чонгуку кажется, что он может кончить от одного этого вида, но держится, потому что чёрт знает, когда Тэхёну вновь придёт мысль ему отсосать. Старший тянется руками к своему паху, но брюнет перехватывает его запястья, усмехаясь, смотря прямо в глаза. — Не смей трогать себя, иначе я не прощу тебя за твои грязные слова, хён. Тэхён стонет, и Чонгук вздрагивает от приятной вибрации в растраханном горле рыжего, который, как портовая шлюха, прикрывает глаза от наслаждения, насаживается до конца и замирает, сжимая, пока не начинает задыхаться. Член упирается в заднюю стенку, и Чонгук крупно вздрагивает, удерживая голову Тэ, который рефлекторно пытается отстраниться от горячей струи, брызнувшей в горло. Рыжий отстраняется, сглатывает и ухмыляется, сидя по-собачьи на полу. Чонгук дышит тяжело и прожигает дыру в хёне. — Я прощен? — Сука, — усмехается младший, запуская руку в свои угольно-черные волосы. — Прощен.***
Спустя два месяца
Тэхён лихорадочно собирал осколки разбитой чашки младшего, который отошёл в магазин. Ой и влетит же ему за неё. Чашка ему всегда нравилась, хотя была смешной и детской: ярко-жёлтой, с мордой Пикачу и ручкой в виде его хвоста. Входная дверь хлопает, и Тэ быстро запихивает осколки ногой под стол со слащавой улыбкой выходя навстречу своему парню. Тот, видя его улыбку, сразу же спрашивает: — Что ты натворил? — Ну, там это… — мнётся рыжий, а Чон его быстро обходит, идет в кухню и рассматривает осколки в урне. — Я это, случайно. Прости, типа того, — быстро говорит Тэ, а потом замолкает, видя издевательский блеск в глазах младшего. — Что?.. — На колени, хён. Опускайся.