Связь

      Киске Урахара, чего уж скрывать, был гением с большой буквы, мыслил творчески, знал многое и в сражении являлся опасным противником. Возможно, именно поэтому к меткам и предназначениям он относился весьма скептически, не придавал им какого-то особенного судьбоносного значения и откровенно забавлялся над теми, кого такая напасть, в виде чьего-то имени на руке, пятке или ещё где-то, посетила.       - Вот подожди немного, и я ещё посмотрю, как сам запоёшь, когда и тебя эта зараза тронет! – ворчал Маюри Куротсучи, который вначале был абсолютно солидарен с Урахарой, называл метки антинаучной безвредной случайностью или бредовой затеей природы, насмехался над теми, кто придаёт им значение и предлагал свои услуги по выведению оных путём применения смеси азотной и соляной кислот (царской водкой, если по-простому). Но стоило учёному скептику обнаружить у себя на лодыжке имя Мацумото Рангику, тон его тут же сменился, а ум настроился на волну решения этой проблемы. Но, наверное, настроился не особенно ретиво и активно, потому что время шло, эта несносная женщина продолжала изводить его, а он не спешил знакомить её со своим занпакто или поливать метки царской водкой.       - Разумеется, - согласно кивал Урахара, а после продолжал изводить своего вечного оппонента пожеланиями нескончаемого счастья, сообщениями о том, что у него на складе в Генсее есть кое-что помощнее царской водки, замечаниями о том, что после встречи с Мацумото Куротсучи посвежел и похорошел, советами по сведению метки или же наоборот, по покорению женского сердца, и так далее и тому подобное (Киске в своих издёвках обычно не повторялся).       И длилось бы это ещё очень долго (если не сказать, вечно) если бы одним прекрасным солнечным утром Урахара не обнаружил у себя на локтевом сгибе левой руки имя Орихиме Иноуэ. Собственно, ровно с того самого момента в его жизни всё и перевернулось с ног на голову, а побег из Сейрейтея в Каракуру показался лёгким приключением выходного дня. Нет, конечно, метка не привносила в его жизнь подобных опасностей, не вынуждала срываться с места и переселяться куда-нибудь в восьмидесятый район Руконгая или побеждать злого дракона по имени Айзен… Но казалось, что дозы адреналина в тысячи раз превышают те, что могли бы быть от всего вышеперечисленного, и это всё просто от одного осознания, что вот оно, он с кем-то связан навсегда, что эта связь как будто звенит в воздухе тонкой серебряной нитью, что ничего уже не будет как прежде. Но в любую бочку мёда всегда возможно подложить ложку дёгтя. В этот раз в роли ложки дёгтя выступили тот факт, что избранницей оказалась не взрослая шинигами и даже не просто взрослая девушка из Генсея, а совсем ещё дитя, насмешливо-снисходительные взгляды Йоруити, восторженно-предвкушающие возгласы Маюри:       - Я же говорил! Ну, вот теперь посмотрим, кто кого…       Но как бы там ни было, а теперь изменить что-то было невозможно (не поливать же себя и девочку кислотой, заботливо предложенной Куротсучи), поэтому оставалось только смириться, ждать и узнавать о наречённой как можно больше. А уж это он умел отлично.       Киске знал об Орихиме и её окружении всё. В конце концов, не так уж сложно узнать, что её родители совсем не образец для подражания, что они пьют, сколько раз за день и в каких количествах, какие слова они говорят дочери и сыну (который оставался единственным щитом между ней и отцом с матерью, и который действительно заслуживал уважения), как они порой поднимают на детей руку. Признаться честно, ему самому хотелось придушить этих двух представителей рода человеческого и отправить куда-нибудь в ад или в самый дальний район Руконгая, но нельзя, нельзя, нельзя (сколько же всяких ненужных табу! Ведь всем же стало бы только лучше, если бы он так и поступил!), можно только ограждать детей от пустых и прочей мелкой шушеры, которая шарахалась от него, как чёрт от ладана. И больше ничего. Знал про то, что Сора забрал Орихиме из дома, как только представилась такая возможность. Знал, как он погиб и когда. Знал всё вплоть до того, что было у Иноуэ на завтрак, какие уроки были в школе и куда она потом ходила с Тацуки.       - Эй, Киске! Не хочешь повеселиться по старой дружбе? – ластилась к нему Шихоин, предлагая отнюдь не игру в шахматы или догонялки.       - Увы, я не в настроении, - качал головой Урахара.       - Ты с некоторых пор всегда не в настроении, - смеялась Йоруити и оставляла его в покое.       Она так забавлялась, дразнила его, и Киске это знал, а это «повеселимся – я не в настроении» превратилось уже в своеобразную традицию, которую никто не собирался нарушать своим «нет, Киске, с тобой я уж точно и никогда» или «я очень даже в настроении». Хотя раньше это настроение у Урахары и Шихоин бывало частенько, так сказать, по дружбе, чего уж тут скрывать. Но метка сделала эти шалости невозможными не потому, что Киске чего-то боялся (никто бы ему и слова не сказал, а кары небесной за такой поступок уж точно не случилось бы), а потому, что как будто внутри зажёгся сигнал «стоп», каким-то образом оскорблять и осквернять свои ещё не начавшиеся отношения с Орихиме он не хотел.       - Посмотри! – Орихиме показывала брату сгиб руки, на котором едва заметными серебристыми буквами вырисовывалось имя. – Это ведь как в той сказке, да?       - Конечно, - соглашался тот в ответ. – Однажды ты встретишь этого человека, вы поженитесь, и будете жить долго и счастливо.       - Обязательно, - соглашался Урахара. – Однажды обязательно.       «Однажды ты встретишь этого человека»… Ну что же, этот момент случился, хотя видят боги, Урахара рассчитывал, что это всё же случится при других обстоятельствах, а Орихиме, очевидно, не предполагала, что тем самым Урахарой окажется именно он. Но истину, что прошлое можно знать, но нельзя изменить, а будущее можно изменить, но нельзя знать, и он и она усвоили хорошо и крепко, как заповедь или аксиому. И вот сейчас каждый из них, зная своё неизменимое прошлое, пытался как-то изменить будущее. Проблемой было то, что понятия об этом самом ближайшем будущем у них несколько рознились. И ещё большей проблемой было то, что исключением из правила, Киске и Орихиме были друг для друга и прошлым, и настоящим, и будущим, и это при всём желании невозможно было изменить. Разве что согласиться на предложение Маюри и принять кислотную ванну (что, как и раньше оставалось неприемлемым вариантом).       - Я должна помочь Куросаки-куну! Должна! – Иноуэ нервно нарезала круги по комнате, а Урахара мрачно наблюдал за ней.       - Ты можешь представить хоть на секунду, насколько там будет опасно? Насколько это для тебя рискованно? – интересовался он в ответ.       - Я знаю, что это будет непросто… Знаю. Но нельзя по другому! Рукия, она Куросаки-куну предназначена… И если с ней что-то случится, то я не знаю, что будет с ним…       - А о том, что будет со мной, если с тобой что-то случится, ты подумала? – некоторое время они мрачно сверлили друг друга взглядами, а потом, будто не выдержав, Орихиме отвернулась, воскликнула:       - Я всё равно пойду туда! – и выбежала из комнаты.       Урахара остался один. Нет, он прекрасно понимал, что он в состоянии не дать ей попасть в Сейрейтей (в принципе, так он и хотел поступить. Отправить её туда, где весь боеспособный и крайне опасный офицерский состав Готей-13 будет ожидать вторженцев во всеоружии… Это уж точно не являлось ему в радужных грёзах). И так же прекрасно Киске понимал то, что если он так и поступит, то Орихиме будет винить и себя и его, возможно, даже будет себя ненавидеть. А такая перспектива рисовалась ему где-то в одном ряду с вооружённым до зубов Зараки, который стремится сразиться с ней.       - Если с ней хоть что-нибудь случится, - несерьёзно, будто шутя, говорит он Йоруити, - Поверь, я найду способ ответить, – но у кошки, прекрасно понимающей, что это не шутка и не пустая угроза, от негодования шерсть на спине становится дыбом.       - Тогда лучше позаботься о том, чтобы она не попала в Сейрейтей!       - Это, конечно, хороший вариант… И всё же проследи, чтобы с ней ничего не случилось.       - А ты не забыл, что наша задача помочь Куросаки? Если ему там будет нужна помощь, то я…       - То ты пошлёшь к чёрту Куросаки и проследишь за Орихиме, - заканчивает предложение Киске.       - Ты понимаешь, что это может добавить проблем?       - Ну, тут уж ничего не поделать, - пожимает плечами Урахара и спрашивает, - Так мы договорились?       - Договорились, - без всякого удовольствия соглашается кошка Шихоин.       Куротсучи Маюри, нервно вполголоса проговорив «А ведь какие можно было бы провести эксперименты. Тьфу!» громко сообщает юному квинси:       - Она нужна мне для экспериментов. Условия обещаю самые хорошие. Наркотики всего восемь раз в день, операции с достойным наркозом и всего три раза в день…       - А может, не надо? – испуганно интересуется в ответ Иноуэ.       - Подожди, Иноуе-сан. Я сейчас, - и юный квинси нацелил стрелу в сторону капитана двенадцатого отряда. Маюри ещё тише добавил «Вечно проблемы с этими рыжими!» и громко «порадовался»:       - Всегда рад новым подопытным, юный квинси!       Всё как будто слилось в одну непрекращающуюся опасную полосу. Каждый норовил уничтожить, обезвредить или ласково пригласить на опыты. И всё повторялось и повторялось, а к конечной цели – спасти Рукию, они как будто не приблизились ни на шаг. Орихиме ощущала себя, как гонщик в гоночном болиде, который разогнался на свою максимальную скорость, и вдруг у него отказали тормоза, и вот приходиться проезжать круг за кругом пока ещё есть топливо. Почему-то слова Урахары «А о том, что будет со мной, если с тобой что-то случится, ты подумала?» сейчас в голове звучали как-то особенно ярко и казалось, что если бы она осталась там с ним, то и не началась бы эта сумасшедшая гонка без тормозов, что было бы тихо и тепло, что… да мало ли что?! Стоило подумать об этом, и тут же в голове всплывало лицо Куросаки-куна, которому необходимо было помочь! А Урахара… они ведь даже не вместе, они просто связаны этими метками… это же ничего не значит? Или значит. Это «или» всё и портило, ставило под большой вопрос разумность её нахождения в Сейрейтее и, более того, значило, что да, это что-то значит и причём очень многое, что без этого «значит» обнуляются все её дела тут или ещё где-то… даже если они сейчас и не вместе.       Гоночный болид остановился с диким визгом вновь заработавших тормозов. Предатели в лице капитанов пятого, третьего и девятого отрядов отбыли в неизвестном направлении, успешно применив гарганту, Рукия была спасена, и теперь, кажется, ей предстоял разговор по душам с братом, а также знакомство Куросаки с благородным семейством, в воздухе витала атмосфера растерянности от всего произошедшего. А Орихиме чувствовала усталость. Резко набрав скорость и обороты, эта опасная полоса так же резко оборвалась, и теперь Иноуэ казалось, что она лишняя в этом месте, что надо вернуться домой, что надо ещё столько сделать и в первую очередь…       Урахара придирчиво осмотрел Орихиме, будто пытаясь разглядеть хоть малейшую царапинку или синяк, после облегчённо выдохнул и обнял её, словно желая больше никуда не отпускать, словно стараясь сказать, что всё, довольно с неё таких опасных авантюр, словно говоря, что она нужна ему тут, живая и здоровая, без мыслей о героическом спасении мира или не менее героическом Куросаки-куне. Серебряная нить, связывающая их, стала ощущаться ещё сильнее, и казалось, что всё, теперь её не разорвать, теперь она крепче любого стального троса или ловушек, устанавливаемых посредством кидо. Вот и всё. Всё оказалось решено сразу и вот так просто.       - Ты же понимаешь, что теперь, как раньше, не получится? – спрашивает Урахара, всё ещё не выпуская Орихиме из объятий.       - Понимаю, - соглашается она, промолчав о том, что для неё и не было никогда этого «как раньше», что чуть заметное имя у неё на руке тому лишь доказательство, что она всегда знала, что они обязательно встретятся и обязательно будет как в сказке, что эта вылазка в Общество Душ это лишь доказала, что… да ещё много «что». Но вслух произносится лишь, – Вы меня только больше не отпускайте…       - Не отпущу.       Короткий поцелуй, подтверждающий сказанное, не оставляющий других вариантов, кроме того, что дальше только вместе, что врозь уже не получится.       Маюри прожигал взглядом несносную Мацумото, которая чуть не разлила транквилизаторы, которые ещё не успели опробовать на подопытных и свойства которых ещё не были до конца изучены, и пытался не прибить её.       - Больше ни шагу в лабораторию, женщина!       Ичиго краснел всё больше под насмешливым взглядом Шихоин.       - Да ладно, Ичиго, я же не жениться тебе предлагаю! Это всего лишь по дружбе…       - Вот с Урахарой этим «по дружбе» и занимайтесь! А мне Рукия интересна!       - Какой нервный мальчик! – подразнила Йоруити, рассмеялась, встала, хотела было уйти, но обернулась и добавила, - Мы с тобой ещё обязательно поговорим!       Орихиме тихо дремала, положив голову на колени Урахаре и, пожалуй, именно сейчас она чувствовала себя по-настоящему счастливой. Всё складывалось так, как и должно быть, «как в сказке» оказалось куда тише и не так помпезно, как в книгах, зато намного волшебнее, и это Иноуэ не променяла бы ни на что в мире.       Киске Урахара, чего уж скрывать, был гением с большой буквы, мыслил творчески, знал многое и в сражении являлся опасным противником. А ещё он был влюблённым мужчиной. Возможно, именно поэтому к меткам и предназначениям относился как к чему-то особенному и незло посмеивался над Шихоин, которая пока была свободна от подобного рода обязательств и утверждала, что сбежит от них, как только они появятся.       Всё было хорошо.