Joue moi

Согласно весьма нескромному для леди мнению герцогини Орлеанской, шевалье де Лоррен — дерзкая и абсолютно безнравственная пустышка, которая чем-то смогла привлечь её мужа. Он малодушен, коварен, а из глаз его струится липкий яд всякий раз, как он смотрит на Генриетту. Его уж точно не назовешь благочестивым, как бы яро её дражайший супруг не спорил на эту тему. Шевалье — отрава для всего и вся, что его окружает. И Генриетта придерживается своих взглядов и в тот момент, когда он энергичным щелчком пальцев подзывает служанку и велит принести ему скрипку. В темных покоях Филиппа только три души. Надо сказать, немного захмелевшие души. Генриетта не имеет ни малейшего понятия, какая аномалия сумела затмить нескончаемое её презрение по отношению к шевалье на этот вечер. Что бы ни происходило, Генриетта осмыслит это позже, поскольку сейчас отменное красное вино густой пеленой застилает разум и румянит щеки. Даже несколько пьяная, она замечает, что Филипп, сидящий рядом с объектом её вечного раздражения, время от времени лениво отталкивает его. Хоть он и не тот человек, который испытал бы неудобство при сношении с мужчиной на её глазах, Месье останавливает возможность ранить чувства жены, той женщины, что стала ему кем-то наподобие друга. Генриетту огорчает вовсе не то, что её законный муж не испытывает к ней чувств и почти не делит с ней постель, а то, что он променивает её на какую-то дешевую шлюху вроде шевалье. Однако при виде Филиппа, расслабленного и неотрывно смотрящего на де Лоррена, Генриетта понимает, что любовь слепа и глуха ко всем недостаткам. Глаза Месье становятся совсем прозрачными, словно воды родника прохладным летним утром, а зрачок затапливает радужку в мягких отблесках пламени свечи и при взгляде на шевалье. Герцогиня осознает, что не чувствуй она в этом мерзком подонке хоть капли взаимности по отношению к её супругу, было бы ещё горше. Филипп — человек чести, мудрый и справедливый, и он заслуживает любви, а не только пресмыкания перед светлым ликом брата короля. И в те моменты, когда Генриетта чувствует эту взаимность в Лоррене, ей становится немного спокойнее за судьбу мужа. Она умиротворенно следит за пальцами шевалье, принимающими скрипку из рук услужливой фрейлины. Он, удивительно бодр после немалого количества выпитого, проходит в центр покоев. Он встает рядом с кроватью с восхитительным атласным балдахином синего цвета и золотистой вышивкой. Шевалье откидывает волосы назад, уверенным движением устраивает инструмент на своем правом плече, чуть зажимая подбородком. Взмахнув пару-тройку раз смычком для зрелищности, он подносит его к ждущим его струнам, и на первых высоких нотах губы Филиппа чуть приоткрываются, и сам он будто перестает моргать, пристально глядя на де Лоррена. Уже безо всякого раздражения Генриетта вновь ощущает себя лишней. Это чувство за несколько лет стало неотъемлемой её частью, и она почти не обращает на него внимание, столько раз ей приходилось становиться свидетельницей интимных моментов между её супругом и его любовником. Она наблюдает за взглядом шевалье, который искрит весельем, и эти искорки летят только в сторону Филиппа. В глазах Лоррена желание пляшет так резво, будто огонек свечи под дуновением ветерка. А тем временем бесподобная музыка щекочет разум слушающих. Мелодия жаркой пряной волной катится по опочивальне, проникая во все её уголки. Филипп еле заметно улыбается, лицо его сияет, и на нем явственно проступает восторг на пару с легким румянцем то ли от вина, то ли от представления. Генриетта ошеломленно слушает и не находит в себе сил придумать объяснение тому, как столь чистая и непорочная музыка может литься из-под пальцев того, кто позволяет себе смешки на похоронах. Шевалье энергично двигает смычком, немигающим взором следя за подавшимся вперед Месье. — Я и не знал, что ты обучен игре на скрипке, — замечает Филипп, когда тот подходит ближе к нему, продолжая играть. Завершая финальные связки нот, де Лоррен опускает скрипку и отвешивает медленный поклон любовнику, не опуская головы. Он аккуратно кладет скрипку на свое кресло, огладив напоследок гриф. Шевалье тянет герцога за руки, молча прося его подняться, а затем разворачивает его, садясь на его место. Генриетта видит, как уверенно руки шевалье обвивают пояс её супруга, предлагая ему сесть на его колени. Как бы ни сопротивлялся Филипп любвеобильности шевалье этим вечером, после такого выступления он не может отказать Лоррену в поцелуе. Он выходит неспешным и трепетным, совсем не в стиле шевалье, однако этот вечер полон сюрпризов. Генриетта понимает, что пора удалиться в тот момент, когда поцелуи перестают быть столь нежными, а руки любовников начинают прокладывать дорожки под одежду. Она как можно тише закрывает за собой двери, уходя в прохладную тень ночного дворца, прочь от того огромного ложа, которое шевалье де Лоррен никогда не позволит ей занять.