Не оглядывайся

Тот свист вновь разносится по небольшой квартире. Шуга переворачивается на бок и открывает глаза, не торопясь подниматься. Как же он его ненавидит, этот свистящий во время закипания на всю квартиру чайник. Если так и дальше пойдет, парень уверен, он точно огреет этим проклятым предметом его хозяина. Все разумные люди уже давно пользуются электрическими чайниками, которые имеют свойство скипать и отключаться. Сами. Тихо. Но нет, его сосед, к сожалению, к категории разумных не относится, ему, понимаете ли, нравится такой вот, со свистком. Жутко раздражающий Юнги. И потому тот наверно дождется, и Мин точно проломит тем чайником ему череп. Он у него точно однажды доиграется. Не хотя, Шуга садится на кровати и глядит на часы, стоящие на тумбочке. Девять утра. Девять. Сегодня выходной. «Черт бы побрал этого соседа с его чайником», — воет Мин про себя. Взлохматив светлые волосы, парень идет умываться. Он ещё, конечно, приляжет, но теперь уже чуть попозже, и похоже, пока его вновь не разбудит этот чертов свист. Мин недовольно хлопает дверью своей спальни и проходит в общую кухню. Соседа там не наблюдается, зато «любимый» Шугой чайник стоит на плите. Выключенный, снова остывающий. Юнги заваривает себе чай и садится у окна. Кофе парень не пьет, его от него почему-то тошнит. Зато кофе обожает его сосед. Через минуты две тишины и умиротворения на кухне появляется Чимин: тот самый сосед. Он подходит к раковине и моет свою чашку. Шуге хочется кинуть в его сторону пару колкостей. Но то «хочу» лишь запивается чаем и не вскипает паром извне. Пак поворачивается и улыбается Мину, чуть не заставив того подавиться. Садится за общий стол и берет с конфетницы одно шоколадное лакомство. Шуга косится на парня, ненароком отмечает сочетание шоколадного батончика в чужих руках и такого же аналогичного образа парня в целом. Переводит взгляд на почти пустую конфетницу, там остались последние два батончика, которые гостинцем прислала ему мать. Наглый Чимин сожрал шесть из тех десяти, что было. И Шуга вовсе не жадный, пусть ест, но то, что тот никогда не убирает за собой обертки, вот это его все же бесит. И это его: «ой, извини, забыл». Забыл он. Дела не делает. А только злит. Шуга, наконец, допивает свой чай и скрывается в своей комнате, подальше от любопытного соседа. Который сегодня ещё на удивление тихий. Зачем они снимают квартиру вместе, если не особо ладят? Это был бы логичный вопрос. И Шуга бы на это только помотал головой. Хрен знает. Нет, ему, несомненно, нравится тихий район и отсутствие картонных стен в отличии от его предыдущих съемок, тем более и привык уже. Ко всему вот привык, кроме свиста и самого этого Чимина. Который, к слову, по началу тоже казался ему тихим. Впрочем, его и сейчас нельзя было назвать шумным. Шумным был его чайник, временами захлестывающая того парня неуклюжесть, и это его неубиваемое любопытство, которое даже об, временами, очень грубый ответ Шуги не оступалось. Пак, к сожалению для Юнги, на учебу ходил редко и потому частенько, как и сам Мин, торчал дома. Но Шуга в отличии от него работал через интернет. Поднимать зад и куда-то переться каждый день. Больше тратя деньги на проезд, а силы на дорогу. Увольте. Пусть поменьше, но спокойно Шуга зарабатывал эти деньги через волшебный ящик и был вполне этим доволен. Парень почувствовал сонливость и упал на кровать. Затем повернулся на бок и глянул в зеркало, встроенное в шкаф-купе, стоящий неподалеку от кровати. Прикрыл глаза и начал тихо считать до десяти. На один было тихо. На два Юнги почувствовал холод и захотел укутаться в плед. На три по телу пробежали мурашки. На четыре ему показалось, он услышал стук, доносящийся из-под кровати. На пять этот стук повторился. На шесть Юнги сильнее зажмурил глаза. На семь он практически почувствовал, как кто-то или что-то скребет с той стороны матраса, на котором он лежит, скрываясь, все там же, где-то в подкроватной темноте. На восемь показалось, будто кто-то шмыгает носом. На девять Мин всем своим существом ощущает взгляд, направленный на него из-под кровати, кто-то смотрит на него оттуда, даже не вылезая из своего укрытия, через отражение в зеркале. На десять Шуга проваливается в сон. Юнги игнорирует свой страх, он знает, что это всего лишь игры разума, которому вечно не достает сна и, возможно, свежего воздуха. И в какой-то мере Шуга даже считает это нормальным. Он не идет на поводу этих ложных ощущений, он предпочитает видеть сны. Монстрам под его кроватью придется с этим однажды смириться и оставить его в покое. Они обязательно оставят его в покое. А не оставят, Юнги так и продолжит игнорировать их и засыпать. Пахнет чем-то знакомым, отчего Шугу мутит. Он скользит своими тонкими пальцами по столешнице и смотрит в окно.  — Однажды я тебя напугаю, вот увидишь, хён, — смеется позади него кто-то знакомый. Юнги к нему даже не оборачивается. Напугает он его, как же. Когда Мин просыпается, по дому вновь разносится ненавистный свист. Шуга недовольно кривит лицо, встает и скрывается в ванной, громко хлопнув дверью. Злосчастный чайник так и продолжает свистеть за его дверями. Пак, походу, совсем оглох, или же как всегда поставил чайник на огонь, а сам нацепил наушники, врубил музыку, или что-нибудь там смотрит и ничего не слышит. Дебил такой. Когда Юнги, освежившись, выходит на кухню, чайник оказывается выключен. Тот как обычно стоит на плите и остывает. Мин тянется к верхней полке и достает оттуда рамен быстрого приготовления. Приоткрывает крышку пластмассовой кружки, достает оттуда специи, накидывает все, что находится в пакетах внутри, и заливает все это водой из «горячо любимого» чайника. Прикрывает крышку и ожидает, пока заварится. Ненароком обращает внимание на небольшую впадину и пару царапин на донышке чайника. «Мог бы и новый приобрести», — думает Мин, ставя его на место. А ещё лучше купить уже электрический. Вообще Юнги бы и сам мог его приобрести. Но тот, что он уже покупал, этот его неуклюжий сосед со словами: «электрические чайники это зло» в тот же вечер каким-то непонятным образом успел сломать. И все, после этого Юнги забил тратить деньги на то, что его бестолковый сосед умудрится сломать, даже если Мин будет держать это лишь в своей комнате. Зайдя к нему за чем-то позже. Затем оправдываясь, мол: «Ой, извини, я не знаю, как так получилось. Я лишь хотел посмотреть». Как будто электрических чайников в жизни не видел, ей богу. Мин его после всех этих «несчастных случаев» посылал ещё больше, но этот непробиваемый парень продолжал приветливо улыбаться и, если что, извиняться, ну и по-тихому дожирать шоколадные батончики, что прислала Юнги мать. Кстати о них. Мин поворачивается к конфетнице, и отмечает там ещё одну неубранную обертку. Парень матерится сквозь зубы, выбрасывает мусор, забирает рамен и уходит в свою комнату. По дороге, смачно так, пнув дверь соседа. Чего? Это у него тоже нечаянно так получилось. Он, блять, извиняется. Бывают же в жизни огорчения. Часа в три ночи Юнги вновь начинает клонить в сон. Он выключает компьютер. Выбрасывает пустую упаковку из-под рамена в мусор. Чистит зубы и заползает под одеяло. На тумбочке сбоку горит ночник, Мин тянет руку, чтобы отключить его, но вдруг застывает, переводит взгляд на зеркало, то, что встроено в шкаф-купе. Отражение показывает ему себя самого, Мин скользит взглядом ниже, заглядывая через него под кровать, но ничего необычного, кроме непроглядной тьмы в ней, не видит. Выключает наконец ночник и ложится на бок, лицом в сторону зеркала. Закрывает глаза и тут же начинает считать про себя. На один тишина. На два тишина. На три тишина. Шуге это кажется немного непривычным. Неужели он им наконец-то надоел? На четыре вокруг по-прежнему тишина. На пять он вдруг ощущает направленный на него взгляд. На шесть, кажется, тот взгляд почти касается его. Тот прямо напротив его лица, но Шуга и тогда не открывает глаза. На семь по спине пробегает холодная стая мурашек. На восемь тот взгляд оказывается позади него, он дышит ему в затылок. Но Юнги и тогда не собирается оглядываться. На девять под кроватью слышится стук, а на десять свистит чайник, что заставляет Мина открыть глаза и раздраженно включить ночник. Затем быстро выйти из комнаты и у самой плиты столкнуться с Чимином, стоящим там с виноватым выражением лица.  — Извини, я совсем забыл про него, — виновато опуская взгляд в пол, признает Пак.  — Ой, извини, я забыл, — передразнивает его Мин, не скрывая своего крайнего раздражения, — Как ты меня заебал со своим чайником. Ещё раз услышу этот ебучий свист, и он улетит через окно, уяснил?! Чимин поднимает на него неожиданно удивленный взгляд, что Юнги находит очень глупым. А он что думал, Шуга постоянно станет это терпеть? Его терпение совсем не железное.  — Но если он не будет свистеть, я же его совсем не услышу, — выдает Пак, по мнению Юнги, полную тупость.  — Ты и так его в своих затычках, или в чем ты там сидишь, не слышишь. Впредь, значит, ставь будильник на примерное время вскипания, но чтобы больше никакого свиста, — повторяется в конце Юнги, а то вдруг парень его плохо понял.  — Ладно, — как-то даже слишком быстро сдается Чимин, проходит за стол и садится за него, хватаясь за последний батончик в конфетнице.  — И ещё, — добавляет Юнги, следя за ним, — оставишь за собой мусор, и я тебе позже все мусорное ведро на кровать высыплю, — предупреждает Мин сразу, раз подвернулся такой момент, и об этом. Проходит мимо ссутулившегося на стуле Чимина и почти скрывается за дверью своей комнаты, как вдруг Пак снова подает свой голос с кухни:  — Хён, ты не знаешь, откуда на моем чайнике появилась вмятина?  — Мне поебать на твой чайник, если ты все ещё не понял. Не знаю и знать не хочу, — скривившись, раздраженно отвечает Шуга и хлопает дверью. Может хоть теперь у него получится спокойно поспать? Шуга стоит у плиты и обводит взглядом знакомый чайник. Воздух вокруг наполнен тошнотворным ароматом, Юнги зажимает себе нос и старается дышать через рот. Он, не оборачиваясь, делает шаг назад и врезается в кого-то.  — Хен, ты мамин чайник испортил, — говорит тот, в кого он врезался. Шуга бросает взгляд на упомянутую вещь и замечает разлитую повсюду воду. И отсутствие крышки чайника. Юнги смотрит себе под ноги, но там тоже повсюду вода. Он, забыв о том, кто сзади, делает ещё один шаг назад и вдруг видит, как вода под ногами начинает окрашиваться в красный. Впереди он замечает раскрытое настежь окно. А за ним серое небо.  — Но я не умею летать, — говорит тот же некто позади него. Шуга открывает глаза, с неохотой встает и идет умываться. Сегодня он просыпается не от ненавистного звука, а просто так, время-то уже обеденное. Хочется в туалет, да и перекусить бы не помешало. А ещё ужасно ломит кости от долгого сна. Юнги, как всегда, первым делом плетется в ванную. Зеркало над раковиной вырисовывает нечто бледное и растрепанное. Юнги брызгает в свое отражение водой, и оно расплывается. Оно растекается, как жидкие краски по полотну. Как капли дождя с той стороны оконного стекла. Юнги выходит на кухню и сталкивается там с Чимином, попивающим кофе. От запаха которого, к слову, Юнги тут же начинает подташнивать. Парень наливает себе чай и садится за стол, вдыхая аромат из своей кружки. Краем глаз отмечает, что конфетница опять полнится шоколадными батончиками, аналогичными тем, что присылала Юнги мать. Видимо, Паку они очень понравились, и он прикупил похожие. Шуга только сейчас понимает, что чайник, из которого он ранее налил кипятка, и что сейчас стоит на плите, какой-то совсем другой. У этого сломан носик, и вообще он старый какой-то. У бабушки в сарае что ли Пак его откопал? И когда только успел? Вообще мог бы предыдущему просто нос не закрывать, раз уж послушался слов Шуги, и он бы не свистел. И этим проблема была бы решена. Тот хоть посимпатичнее этого был.  — Так лучше? — наблюдая за Юнги спрашивает Пак, имея ввиду чайник, что больше не свистит. Мин кивает. Главное, ни звука.  — А тот куда дел? —  тем не менее интересуется он.  — Спрятал под твою кровать, — усмехается Чимин. Затем, выловив непонимающий взгляд Юнги, добавляет, — Шучу, конечно, просто хотел увидеть твою реакцию.  — Доволен?  — Не очень. Хён, а тебя вообще реально напугать без последствий? — не унимается Пак. Без последствий? А Чимин не такой уж и дурак, думает тем временем Юнги. Понимает ведь, что в случае чего и не только словесно прилететь может. Но и ощутимо, Мин спокойненько может заехать и по ребрам, и куда придется, к примеру там, по одной пустой голове. И парень на самом деле считает, что напугать его нереально. Он ведь даже с теми, что под кроватью, уживается. То вроде как страх, но он умудряется даже его игнорировать. Чего уж говорить о невинных попытках Чимина напугать его. На последней мысли парень вдруг вздрагивает. Стоп. О чем это он? Чимин ведь ещё не делал попыток его напугать, а только сообщил о таком желании. Юнги отбрасывает ненужные мысли, не желая больше думать об этом, и поднимается со стула, намереваясь уйти в свою комнату.  — Нет смысла пытаться меня напугать, — бросает он Паку, разворачиваясь.  — А мне все же любопытно, — доносится у него за спиной.  — Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, слышал такое? — уже у своей двери напоминает старую пословицу парню Юнги.  — Но я-то не Варвара, — прилетает ему в ответ. Шуга прикрывает за собой дверь. Конечно, не Варвара. «Бестолочь ты любопытная», — заключает про себя Юнги. Там, на кухонном полу, валяется знакомый чайник. Юнги стоит над ним, а смотрит в распахнутое напротив него окно.  — Хен, я все же испугал тебя, — почти шепотом говорит ему кто-то позади. Юнги открывает глаза и переворачивается на другой бок. Вставать еще рано, за окном темнота. Парень закрывает глаза и пытается заснуть по новой. Но из-под кровати начинают доноситься стуки. А Шуга неожиданно изменяет своей старой привычке и открывает глаза, смотрит перед собой, в темноту ночи, слушает стуки, доносящиеся из-под его кровати. Переворачивается на другой бок, устремляет взгляд вперед и пытается вглядеться в зеркало привыкшим к тьме зрением. Вылавливает в отражении поначалу свой силуэт, затем опускает взгляд ниже и, кажется, улавливает там какое-то движение, ему кажется, он видит там нечто бледное, похожее на руку. Парень смаргивает. Пытается вновь рассмотреть ранее увиденное, но под кроватью в отражении привычная темнота. Юнги незаметно вздыхает, поднимает взгляд в зеркале на себя и холодеет. Ведь если верить тому отражению, то позади него сейчас кто-то стоит. Тот темный силуэт, кажется, совсем близко. Юнги стоит только обернуться, и он столкнется с ним. Но Мин не оборачивается, а лишь зажмуривает глаза и начинает считать до десяти.  — Хен, тебя тоже бесит этот свист? — спрашивает Юнги кто-то снизу. Парень оглядывается и понимает, что лежит на кровати. На двухъярусной кровати, если быть точным. Он садится на месте, затем слегка свисает и выглядывает из-под своего второго яруса. Внизу Мин улавливает силуэт лежащего на первом ярусе, но не может его как следует рассмотреть. Вокруг слишком темно, и то, что он видит сейчас — уже достижение. Именно тот человек внизу и говорит сейчас с ним.  — Хен, я однажды обязательно напугаю тебя. «Не надо», — думает Юнги, свисая со своего яруса и все пытаясь разглядеть говорящего.  — Но хён, ведь я не умею летать, — добавляет тот, как понимает Мин по голосу, ещё мальчик. Шуга просыпается от жуткой головной боли, его немного мутит. По всей комнате, и кажется, не только в ней, и во всей квартире в общем пахнет жженым кофе. Юнги матерится и скорее бежит в туалет. Парня пару раз выворачивает. Он умывает лицо и ещё немного, не в силах встать, сидит на унитазе, пытаясь преодолеть это состояние и справиться с накатившей на него слабостью. Затем, наконец, поднимается, постоянно облокачиваясь об стены, выходит из своей комнаты. Чуть не упав ещё у порога кухни, еле доползает до стула и пытается выдохнуть застрявший в горле ком. Раскрытое настежь окно «аромата» кофе не выветривает ни на грамм. Юнги хочется пить. Хочется ударить чертового Чимина по пустой башке за то, что устроил тут кофейный хаос. Но того, как назло, на кухне не наблюдается. А перед глазами Юнги начинает плыть. Какой-то мальчик стоит к нему спиной, на нем какая-то куртка с монстрами, капюшон накинут на голову. Он стоит у открытого окна. Юнги же стоит позади него, поднимает руку, чтобы дотронуться и развернуть мальчика к себе. Но ощущает небольшую тяжесть, понимает, что в руках у него что-то есть. Он поднимает это «нечто» на уровне глаз и непонимающе разглядывает ту вещь. Это чайник. Опять этот чайник с вмятиной на дне. У Юнги мерзнут, как оказалось, голые ноги. Он стоит в небольшой луже, собравшейся под ним. Мин ставит чайник на плиту и оборачивается к мальчику. Того у окна уже не оказывается. «Убежал что ли?» — было думает Юнги. Шлепает голыми ногами по мокрому полу и тянется к окну, чтобы закрыть его. Кто-то резко хватает его за плечо и, не разворачивая, просто сжимает.  — Я ведь напугал тебя, правда? — спрашивает у него детский голос. Мин не может ему ответить, он находится в небольшом ступоре. Кажется, да, он его все же напугал. Мин открывает глаза и наблюдает над головой знакомый потолок, а помнится ему, отключился он в последний раз вовсе не в своей комнате.  — Ты как? — обеспокоенно спрашивает тут же появившийся сбоку Чимин. Шуга садится на кровати, убирает со лба мокрое полотенце и смотрит в зеркало, что слева от них. Бросает взгляд в отражение: первым делом под кровать. Ничего.  — Пойдет, — возвращая взгляд на Чимина, отвечает Юнги, — Ну и что ты там устроил на кухне? Добить меня решил?  — Ну я ведь не знал, что тебе может стать так плохо от запаха жженного кофе, — виновато оправдывается Пак, — Кофеварка сломалась, я еле её вырубил. Весь кофе в туалет, — вздыхая, добавляет последнее парень. Юнги отчего-то даже становится его жалко и почему-то хочется сказать, что-то вроде: «Не парься». Но говорит он совсем иное:  — Тебя, смотрю, к электрическим предметам вообще страшно допускать. Хочется сказать: «Главное, что ты сам не пострадал». Но вырывается, опять же, совсем другое:  — Ладно. А теперь вали из моей комнаты. Но Чимин даже и не думает уходить. Он нагло забирается на кровать Юнги и ложится рядом.  — Нет, хён. Сегодня я никуда не уйду. Вдруг тебе снова станет плохо? Кто тебе тогда поможет? — уверенным тоном, ставит перед фактом парень. Юнги от такого заявления прямо-таки выпадает, и думает столкнуть его со своей кровати. Однако, опять противоречит себе. Лишь бросает на парня недовольный взгляд и ложится поудобнее, разворачиваясь к парню спиной.  — Будешь храпеть, убью, — тем не менее предупреждает Мин  — Я не храплю, хён, — возмущенно выдает в ответ на это Пак и отключает горящий все это время ночник, — Спокойной ночи. За окном собираются тучи. И в квартире холодеет, отопление дадут ещё не скоро, но Юнги почему-то тепло, хотя обычно он всегда замерзает первым. Он сидит на кухне, у окна, и следит за медленно проплывающими в небе серыми облаками.  — Буу! — вдруг выкрикивает кто-то прямо над ухом. Мин на это даже не оборачивается. Тот уже достал его со своими попытками напугать.  — Ну блиин, — недовольно тянет мальчик у него за спиной, — опять не вышло. Юнги на это незаметно улыбается. Думает, что неплохо бы все-таки поставить чайник и выпить чаю с шоколадными лакомствами, что так любит его друг. Теми, что Юнги от него старательно прячет. Ведь, как говорит ему мама, один батончик Юнги, один его другу и не больше, а то попа слипнется. Это предупреждение друга, конечно, совсем не пугает, и потому тот продолжает день ото дня, пока Юнги не видит, искать на кухне желанное лакомство. Их родители частенько оставляют их одних, когда уезжают на работу. Друг Юнги живет по соседству вообще-то, но чаще чем дома остается у Минов и спит на первом ярусе двухъярустной кровати. Так удачно, как сказала Юнги потом мать, купленной на распродаже. И этот самый друг не упускает ни единой возможности как-либо испугать Юнги и вечно бегает в этой своей ветровке, на которой изображены монстры из мультика. Друг его иногда этой параноидальной мыслью — напугать очень злит. Особенно по вечерам, когда тот встает и начинает стучать по второму ярусу, на котором спит Юнги, изображая всякие страшные, как тому кажется, звуки. Так же злит его он и сейчас. Когда, подойдя к чайнику, открыв крышку, Юнги обнаруживает внутри не остывшую воду, а разбавленную в той воде красную краску. Видимо, друг посчитал, это должно было его испугать, что, то показалось бы ему кровью. Мин на это только кривит губы, и вдруг в его голову приходит идея. Напугать неугомонного мальчишку самого. Краем уха он улавливает, как тот открывает окно, кажется, опять решил строить из себя монстра, влетевшего в окно. Хотя мама уже говорила тому не играться у открытого окна. Они все-таки живут на десятом, и это опасно. Если бы ещё друг её хоть раз послушал. Мин незаметно брызгает краской из чайника себе в лицо, немного размазывает её, хватает чайник и быстро разворачивается, размахивая им. Ненароком, развернувшись слишком резко и ударив чайником по батарее, тянущейся вдоль стены. Звонкий звук от удара заставляет вздрогнуть даже самого Юнги. Он тут же переводит взгляд на окно и только и успевает выхватить испуганный взгляд друга зажимающего ладонями уши, затем вновь вздрагивающего глядя на него. И без того сидящий в проеме окна, задрав ноги, он хочет отодвинуться в сторону, но забывает, что за спиной-то пропасть. Юнги даже руку как следует протянуть не успевает. Ветровка с монстрами исчезает с поля зрения. Чайник выпадает у него из рук, он ощущает, как намокают в красной жидкости его носки. Мин мелко дрожит, и вот сейчас он правда в ужасе, он боится подойти к окну и посмотреть вниз. Это... это ведь так глупо. Вместо этого Юнги, словно управляемая кем-то за веревочки марионетка, будто запрограммированный робот, подходит к раковине, умывает лицо, вытирает пол. Моет чайник, давясь слезами, замечает на дне вмятину. Затем убегает к себе в спальню. Прячет тот чайник под кровать, заталкивая его поглубже. Скорее взбирается на свой второй ярус, кутается в одеяло и закрывает глаза. Заснуть не получается, и потому он начинает считать до десяти. Он считает до десяти и позже, когда видит заплаканные лица. Когда мама обнимает его самого и говорит, что ведь она же просила. Просила не играть у открытого окна. Он слышит, как она говорит, чтобы Юнги впредь закрывал входную дверь. Говорит, что его друга больше нет. Говорит, что они уезжают. Мин продолжает считать до десяти, когда собирает свои вещи, когда со слезами и злостью прячет чайник на дно своей сумки. Когда говорит, что не видел его, когда о том спрашивает его мама. Юнги и дальше продолжает считать до десяти и таким образом учится мирится с появившимися под его кроватью монстрами. Он считает до десяти и возит с собой тот чайник, куда бы не поехал. Будь то новый дом, общага, или уже свое, пусть и съемное, жилье. Юнги открывает глаза и смотрит перед собой, за окном светает, хотя погода и сегодня ожидается пасмурной. Мин чувствует позади себя тепло, видимо, Чимин ненароком придвинулся поближе и теперь жмется к нему со спины. Юнги не торопится будить его и гнать из своей кровати со словами о личном пространстве. Мину сейчас не до этого, он не может оторвать взгляда от зеркала, что напротив него. От вырисовывающегося на нем отражения. У Юнги внутри все холодеет, а Чимин позади него приходит в движение и, кажется, переворачивается на другой бок. Оставляет Мина мерзнуть без своего тепла. Юнги неотрывно скользит взглядом по отражению. Если верить ему, то там, под его кроватью, лежит Чимин. Да, тот же Пак, что и позади него. Только тот, что под кроватью, какой-то совсем бледный, намного бледнее самого Юнги. Тот глядит на него оттуда с замершим на лице, словно маска, ужасом. С каким-то знакомым Юнги уже ранее страхом в глубине глаз. Он протягивает свои короткие бледные пальцы к лицу, вытягивая указательный вдоль синеющих губ, и показывает Шуге знак — «молчи». А Юнги и без того не помнит ни слова. Не может в этот миг вспомнить, как это — говорить. До его плеча вдруг дотрагиваются. Мин крупно вздрагивает.  — Ой, извини, я, кажется, тебя напугал, — шепчет ему тот, что живой, Чимин за спиной, — похоже у тебя стресс, — продолжает он, — рано ещё, поспи. Шуга смотрит на бледное подобие того, находящееся сейчас у него под кроватью, и закрывает глаза. Рука все с теми же короткими пальцами скользит вдоль его руки поверх одеяла. И теперь уже Мин не ощущает от нее тепла. Юнги зажмуривает глаза посильнее, он не собирается оборачиваться. Он не оглянется. Это стресс, в последнее время ему просто снится слишком много кошмаров, и он путает их с реальностью. Да, именно так. Правда же? Юнги начинает считать до десяти. В отражении зеркала, на которые он больше не смотрит, там, под кроватью, что-то обретает иные черты. Совсем не живые, не похожие на человеческие. Бездушно-пустые. Там, спрятанный в самую глубь, блестит, играя временами с тенями, всегда живущий с ним бок о бок старый чайник.

…Они спят в твоей голове.