В ночь с пятого декабря на седьмое мая

Джен
G
Завершён
21
автор
Размер:
3 страницы, 1 часть
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
21 Нравится 5 Отзывы 4 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
— Я очнулся, Сальери, в объятиях мглы липкой смерти. Бог забрал все надежды, мне скоро могилу начертят. В светлом хоре моем за фронтоном стены будет выход, Только створ этот мне не поддастся — дверь будет закрыта. Смерть мне стиснула душу, оставив одно лишь оконце. Что, простите, Сальери? — За ним просыпается солнце. — Нет, Антонио, друг, мое солнце за ним увядает, И я знаю и чую, что жизни ростки умирают. Что за стенкой, Сальери, зима? — Да, декабрь разбужен. — О, я слышу, как пальцем скребется метель дикой стужей. Вы простите, что я, как в гробу, сохраняю молчанье. Но пока я молчу — слышу я реквиема звучанье. — Этой ночью вновь слышал я дикие хрипы и стоны… Что мне делать, Вольфганг? Как помочь?.. — Принесите иконы. Смерть немедля придет, стоит мне лишь абриса коснуться. Я с улыбкой уйду — время с миром земным разминуться. — Вы бездушный и жалкий глупец, Моцарт, mio amico. Верьте — вы оживете. Ведь ваше сомненье так дико. Отдайте же реквием ваш, Моцарт, мне – я его спрячу: Ведь это листы убивают, вас, Моцарт, никак не иначе. — Нет! Не смейте касаться моих рукописных материй! В них вся мгла, весь восторг и задор проповедных мистерий. В них душа моя птицей о прутья каленые бьется, Полыхают все перья на ней, но она не сдается! — О, Вольфганг, вы безумны! Не видите вы, что творите. Я пошлю за врачом, попрошу о повторном визите. — Нет, Сальери, не нужно! Подайте воды мне напиться: За последний глоток, может быть, что и Вам искупится... В кубке пахнет вином... Что ж, Сальери, спасибо за это. Испью кубок до дна — ведь таков постулат этикета. Безмятежен покой: птица пала, не выдержав пыток. Видел я, как вы сыпали яд в мой последний напиток. Забирайте, Сальери, мои письмена и сожгите. Не просите врачей о повторном никчемном визите, Я же знаю, Сальери, вы молите Бога о смерти Лишь моей. Но прошу, письмена, письмена, что в конверте! Уберите! Сожгите! Забудьте! Развейте по полю! Ни к чему слышать мессу того, кто психически болен. Благодарность мою, дорогой капельмейстер, примите: Что подсыпали мне? Вы молчите? Простите, простите! — Я не клал в кубок яд, Амадей, ну с чего вы решили? — О, Сальери, к чему говорить, коль уж Вы все свершили?.. Моя месса гудит в голове и играет тревожно. Вы не слышите, да, но воистину — это безбожно. — Не травил, Амадей! Не травил! Перед Богом покайтесь! Я помочь лишь хочу! Герр Вольфганг, не сдавайтесь, старайтесь! Что за хрип слышу я? О, Мадонна, Иисус, все святые, Неужель вы попустите службу святой литургии По великому Моцарту, автору сотен симфоний? Но ответом Сальери стал только лишь гомон вороний. Хрип затих. Слышит герр только тихое меццо-сопрано, Смотрит герр в потолок, а вокруг все черно и туманно. Утром все набежали, кричали о чем-то, галдели, А Сальери не верил, что руки того охладели, Кто изящными пальцами бил по аккордам упорно, И стремился делиться мелодией сводов соборных. И за что? Почему? Не найти капельмейстеру пыток, Что душили б сильнее, чем тот злополучный напиток. Не травил, правда, нет! Столько лет пролетело безбожно, Но укрыться от криков «убийца, палач!» невозможно. В желтом доме, куда положили маэстро насильно, Все над ним измывались: брюзжали, ругали обильно... У окна герр лежал, не вставая, и думал он только Лишь о том, кто был тенью небес для него, полубогом. Он не помнил бокал, он не помнил тот яд, что вложили В его собственный плащ при дворе. Да его погубили Ни Антонио вовсе, а правитель да граф, будь он проклят! А терзают Сальери, и душу его не отмолят Никогда и никто: все считают его изувером. И всю грязь про него льют на лютни горластым труверам. Герр лежал, как мертвец — не читал, лишь молчал, не обедал; Врачеватель уж месяц считал его телом отпетым. Попросив у сестры кубок винный, Сальери расслабил Руку только тогда, когда чашу на место поставил. И сказал сестре четко, ненавидя пустые намеки: — Не зови никого, не кричи, если мне станет плохо. Спустя пару часов капельмейстер почувствовал боли. Они резали так, что лишали и силы, и воли, И расплаты час пробил. Ему только б не слышать церквей… — Здравствуйте, герр Сальери. — Здравствуй, Моцарт Вольфганг Амадей.
По желанию автора, комментировать могут только зарегистрированные пользователи.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.