Бличедрабблы

Садо Ясутора, Куросаки Ичиго, Гриммджо Джаггерджак, 988 слов Любого человека спроси — он расскажет, если не постесняется, конечно, — что в детстве нашел волшебный шкаф, который привел его в сказочную страну. Или что у него был папа-великан, живущий в замке на облаке. Или что у него была супер-сила, и он защищал свой город от злобного шинигами-отщепенца и его приспешников. Вопрос в том, какая из этих историй правдива. Или даже так — во что рассказчик по-прежнему верит. Садо Ясуторе не было нужды верить. Он хорошо знал, что правда и что ложь, где заканчивается вымысел и начинается реальность. Он отлично помнил, что когда он со своим другом Куросаки Ичиго перешел в старшую школу, вокруг начали твориться странные вещи, Ичиго стал временным шинигами, а сам Ясутора обрел волшебную силу и броню на обеих руках. Ему не слишком нравилась эта сила, но она была нужна, пока шли войны — сначала с Айзеном, потом с квинси. Когда же последняя закончилась, Сейрейтей лежал в руинах, Готей лишился половины своих солдат, а Ичиго, Ясутора и Иноэ утратили силу. Что там случилось с Исидой, Ясутора толком не знал — тот был тем еще скрытным типом. Не то чтобы Ясутора расстраивался. В конце концов, они были очень молоды, им предстояло прожить жизнь. Это они и сделали: закончили учиться, потом получили профессию, Ясутора даже женился и обзавелся детьми. Иноэ следом за Ичиго пошла в медицинскую школу, но врачом не стала. Зато из нее получилась отличная медсестра. Она поступила во «Врачи без границ» и не покидала организацию двадцать лет. Дважды была замужем. Родила ребенка. Исида тоже стал врачом и всю жизнь проработал в больнице своего отца, став после смерти Исиды Рюкена ее владельцем. Он женился по сватовству, завел троих детей. Плотного контакта с остальной компанией не поддерживал, но иногда они общались. Ичиго побывал вместе с Иноэ во «Врачах без границ», потом вернулся в Каракуру, чтобы работать вместе с отцом. Он так и не женился, хуже того, у него даже постоянной девушки никогда не было. Зато за жизнь своих пациентов он боролся так же яростно, как когда-то сражался с врагами. Разве что теперь у него был скальпель вместо меча. Обе его сестры благополучно вышли замуж, и Ичиго радостно возился с племянниками. Они встречались с семьей Ясуторы и с Иноэ и ее дочкой, когда те бывали в Каракуре, вместе отмечали праздники, ездили на пикники. Арисава-сан стала профессиональной спортсменкой, а после — тренером. Кейго отправился учиться в Токио. Сначала часто приезжал, они общались, потом следом за ним уехала его сестра, и появляться Кейго стал совсем редко. Мидзуиро уехал в Штаты, но никогда не пропадал — поддерживал связь через социальные сети. Потом они начали стареть. Потом — умирать. Первым ушел Исида. После его смерти Иноэ навсегда вернулась в Каракуру — уже одна, без дочери, та вышла замуж и осталась за границей. Иноэ сказала однажды Ясуторе — ей кажется, что они все должны умереть в одном месте, иначе их сильно раскидает там — они все знали, где «там», — и им придется долго друг друга искать. Она стала следующей. Арисава и Мидзуиро ушли следом за ней. Мидзуиро похоронили в Штатах, единственным, кто смог туда поехать, был Кейго. Об этом рассказала его сестра, когда месяц спустя вернулась в Каракуру с его прахом. Своего младшего брата, впрочем, она пережила совсем ненамного. Ичиго и Ясутора остались последними. Не считая, конечно, Карин-сан и Юзу-сан, но те были моложе. Когда уходил Ичиго, Ясутора сидел рядом. Волосы у Ичиго стали совсем белыми, глаза выцвели, лицо потемнело и сморщилось от времени, но он улыбался, и сквозь маску старости Ясутора видел его прежнего — пятнадцатилетнего, того, кто с разбитой головой лежал на траве и протягивал ему медальон. Ичиго улыбался. — Мы снова увидим их, Чад, — шептал он. — Рукию. Ренджи. Бьякую. Капитана Зараки. Отца. Мы увидим их всех. Мы увидим Общество душ. Я возвращаюсь домой, Чад. Ясуторе хотелось сказать — подожди, не уходи без меня, — но что в этом было проку? Да и не мог он это сказать, он же видел, как Ичиго рвался вперед. Эта жизнь в конце концов оказалась для него не более чем временным пристанищем, местом, где он пережидал, прежде чем вернуться в свой истинный дом. Лицо Ичиго неожиданно просияло — он смотрел за плечо Ясуторы. Тот обернулся, но предсказуемо ничего не увидел. — Ты!.. — выдохнул Ичиго со смесью восторга и ярости. — Тебя приняли в Готей?! Ясутора не услышал ответа, но Ичиго оскалился и окончательно перестал выглядеть как старик, а солнечные лучи, падающие в окно, вызолотили его волосы. — Я выбью из тебя дерьмо! — прохрипел он и после паузы растянул губы еще шире. — Ничего, подождешь. Тебе спешить некуда! И снова его невидимый собеседник что-то сказал, Ичиго посерьезнел и повернулся к Ясуторе. — Чад… я… мне пора. Ясутора только молча кивнул — горло стиснуло, словно невидимый собеседник сжал его. Сухая сморщенная рука Ичиго коснулась его — такой же старой, сухой и сморщенной, разве что чуть крупнее. Ясутора бережно переплел их пальцы. — Давай, — выдохнул Ичиго. И тогда сквозь выступившие слезы — почему он плачет? разве не сам он думал, что Ичиго возвращается домой? разве есть тут повод для слез? — Ясутора увидел, как Ичиго — все тот же, старый, седой, и все же иной, будто светлее — поднимается с кровати, в то время как другой Ичиго остается лежать, еще больше сморщившись и постарев, навстречу высокой фигуре в одежде шинигами. Только это не шинигами — не может быть у шинигами обломка маски возле рта, да и слишком хорошо знакомо Ясуторе это лицо — светлые волосы, пронзительные голубые глаза, бешеный, то ли злой, то ли счастливый оскал. Он готов кричать, готов броситься на защиту, но в то же мгновение понимает, что это глупо — свой меч Гриммджо держит рукоятью вперед, и на глазах у Ясуторы касается этой рукоятью лба Ичиго, словно печать ставит. Ясуторе показалось, будто на мгновение в комнате стало ослепительно светло — он зажмурился, чувствуя, как бегут по щекам слезы. Когда же он открыл глаза, ни души, ни шинигами в комнате больше не было — только тело на кровати, пустая оболочка, чьи глаза смотрели в никуда, а пальцы по-прежнему были переплетены с пальцами Ясуторы. Он опустил Ичиго веки и долго еще сидел рядом, глядя в пространство. Он ушел через неделю. За руку его держала жена, рядом плакали дочери и внучки, сыновья и внуки. Дежурный по Каракуре Гриммджо Джаггерджак провожал его.