Жертвы

В Тридевятом Королевстве жизнь идет своим чередом. Король все также ворчит и любит принимать грязевые ванны, а королева звонко смеется, когда их совсем еще юная дочь выкидывает какую-нибудь шутку. Они, в общем-то, вместе и вправду, кажется, счастливы. Но иногда король вздрагивает, когда его шею обвивают такие привычно тонкие женские руки. Так она целовала его, когда их окутывало волшебное голубоватое свечение, когда он по-прежнему был уверен в том, что ради любви нужно идти на жертвы. Он и сейчас уверен. У него и сейчас также дрожат руки, а мысли в голове путаются, когда она говорит, что ее муж – великан. Он так навсегда и останется великаном, а его великолепный белый жеребец – говорливым серым ослом. Только уже не снаружи, а внутри. Но это совсем неважно. Потому что если его королева позволила себя поцеловать тогда, она действительно этого хотела. А ее желание – закон. Ведь любовь – это сплошные жертвы. Но его королева по ночам скучает по маленькой лачуге в лесу, а утром с легкой улыбкой смотрит в зеркало на свое отражение после умывания, находясь в прекрасных замковых чертогах и прислушиваясь к тому, как тихо сопит в постели любимый муж, ненавидя рано вставать. Вот то, что действительно важно – друг для друга идти на жертвы. Потому что Фиона – принцесса. Пардон, теперь королева. Не может же королева быть великаншей! Но ее муж – великан. В душе. Правда, все, что напоминает теперь об этом – его любовь к грязевым ваннам и неумение танцевать. И иногда виноватые ярко-коричневые глаза, владелец которых по ночам сомневается в том, смог ли сделать жену счастливой. Но королева счастлива. Потому что ради любви надо идти на жертвы, и если это решение было непреклонным, она никогда не покажет того, что даже ярко-зеленый цвет платья напоминает ей о том прошлом, в котором они были действительно свободны. В Тридевятом Королевстве жизнь идет своим чередом. Шрек все так же искусен, уча сыновей сражаться, как если бы был воинственным огром, а его жена все так же прекрасна, как в тот день, когда он нашел ее в башне. В общем-то, принося себя в жертву друг другу, они все-таки счастливы.