Будем знакомы

Подполковник Лебедев был чрезвычайно доволен собой и жизнью в целом, а еще он был пьян. Успел отметить поимку маньяка, охотившегося на детей. Подонок вытворял такое... Во время задержания Виктор не раздумывая всадил в ублюдка пару лишних пуль. На то, что мужчина был без оружия, Лебедев тогда плевать хотел. Кроме того, свидетелей его недопустимых для представителя закона действий не было. Только один. Кутался в свой любимый плащ, брезгливо наблюдая, как на светлой рубашке убийцы расцветают багровые пятна. Спуская курок, Лебедев, по правде говоря, забыл, что не один. Всаживая в ублюдка патрон за патроном, Виктор думал только об изувеченном тельце семилетнего Виталика, которого уже бережно прижимал к себе его так называемый "напарник". Отдышавшись и что-то прорычав в рацию, Виктор обернулся и встретился взглядом с пронзительными серо-зелеными глазами. Холодными, не выражавшими ни капли осуждения. Его "эксперт" презрительно смотрел на корчившегося на полу мужчину, брезгливо кривя тонкие губы. Виктор не убил подонка, оставил овощем до конца жизни, лишь потому, что они успели вовремя и Виталик остался жив. Лебедев устало прислонился к стене. - Как ты это объяснишь? - кивнул в сторону убийцы его недавний знакомый, а теперь, вроде как, личный эксперт и консультант. Виктор пожал плечами. - Сопротивление при аресте. - Как у вас, товарищ полицейский, все просто. Несмотря на сарказм в голосе, Лебедев почему-то был уверен, что этот гений его поступок одобрил. Ну, может и не одобрил, но донесения со стороны мужчины можно было не опасаться. Через пару минут снаружи донесся вой сирен скорой помощи, а помещение наполнили красно-синие блики полицейских мигалок. Через час Виктор напивался с коллегами в ближайшем баре. Такое событие стоило отметить, или по крайней мере затопить мерзкое чувство внутри себя. Семеро детей погибло, прежде чем они смогли что-то сделать. Им всем было просто необходимо запить эту кошмарную неделю. Всем, кроме одного язвительного гения, не пьющего, видите ли. Лебедев не помнил точно, как попрощался с шумной компанией, как сел за руль и как оказался у дома своего товарища эксперта, а не Наденьки. Эксперта, даже не внештатного. Виктор, если честно, время от времени задавался вопросом, почему все-таки этот эгоистичный, эгоцентричный, надменный и чертовски утомительный тип взялся ему помогать. Теплых отношений между ними не возникло, во всяком случае, при первой встрече. Тогда Виктор выслушал множество нелицеприятных фактов о своей скромной персоне, а самодовольно ухмылявшийся "подозреваемый" чудом не получил в свой гениальный нос. Закончилось все взаимным посылом в известное место. Хотя, глядя вслед надменно задравшей нос фигуре, Виктор не мог не признать, что мозгов этой "фифе" было не занимать. Столкнувшись с детективом-самоучкой в следующий раз, Лебедев даже обрадовался: словно заученные: "опрос свидетелей ничего не дал" и "никаких улик", без конца повторяемые его драгоценными коллегами, уже порядком поднадоели. Так что, вдоволь насладившись стычкой "Парня в плаще" с судмедэкспертом и парой следователей, Лебедев дожевал гамбургер, допил остывший кофе и, наконец, оттащил мужчину в сторонку. Николай Иванович, их бесценный судмедэксперт и доктор чего-то там, решил было, что зарвавшегося гражданского пошлют куда подальше, но достойного доктора ждало разочарование - Виктор с любопытством выслушал догадки местного Шерлока Холмса. Хотел он того или нет, но невероятные способности этого чудака не могли не восхищать. Лебедев по жизни был человеком отходчивым, зла долго не держал, ошибки признавать умел, пусть и неохотно, как любой мужик. Чего вот нельзя было сказать об этом гениальном эксперте. Все замечания в свой адрес он игнорировал, всегда упирался до последнего и настаивал на своем, нос задирал и настроение всем попортить и повыделываться ух как любил. Мол, он-то никогда не ошибается. Сперва эта самоуверенность забавляла, хотелось засранца на место поставить, чтоб хоть раз не самым умным оказался. Но нет, где им, простым смертным. С каждым раскрытым делом Виктор убеждался, что самоуверенность эта вполне оправданна. Скотское поведение, правда, бесило знатно. Да и характер у эксперта был не сахар. Однако Лебедев, к собственному удивлению, осознал, что этот странный, не сказать стремный, парень ему в какой-то мере даже нравился. Порой от надменного превосходства, сквозившего в каждом слове, в каждом высокомерном взгляде, даже у терпеливого Виктора кулаки чесались заехать по наглой физиономии, но он признавал, что дело свое этот зазнайка знал, и результаты почти всегда оправдывали трепку нервов - этакую, своего рода, прелюдию. А слушая все эти ехидные замечания, Лебедев искренне наслаждался. Разумеется, пока они не относились к самому товарищу подполковнику. Забавно было наблюдать, как тот проходился ядовитым сарказмом по каждому, неосмотрительно подвернувшемуся под руку, выводя из себя следователей и несчастного судмедэксперта всего парой едких фраз. А на выпады в свой адрес ощетинивался, обижался, хоть и старался этого не показывать. Как школьный хулиган, которому неожиданно дали сдачи. В общем, забавным был его эксперт. Вроде и взрослый мужчина, с мерзким, заносчивым характером, а в тоже время до смешного ранимый. Обижался буквально на каждое поперек сказанное слово, а как сцены-то закатывать любил. Королева драмы, прямо. Когда во время очередного расследования в квартире жертвы на штанину товарища эксперта вдруг прыгнул пушистый комок шерсти, громко мяукнув, Виктор еще долго ржал. Наблюдая, как сие олицетворение британского снобизма вылетело из комнаты с воплем: "Твою мать!", фыркая, отплевываясь и со слезящимися глазами, Лебедев жалел только, что не успел видео снять - телефон в офисе оставил. Товарищ эксперт потом дулся, ворчал и обиженно пыхтел, когда Виктор зашел навестить пострадавшего, по-доброму поражаясь этой абсолютной неприспособленности к повседневной жизни, такой детской беззащитности перед внешним миром и тем, насколько человечным становился их чудо-гений без этого своего пафоса и трехэтажных формул. Подумать только, аллергия на кошек. Это был первый раз, когда Виктор заглянул в святая святых - квартиру приятеля. С тех пор он заезжал чуть ли не каждый вечер. Выпить чая, выслушать уже привычные саркастичные замечания касательно своих лучших качеств, пожаловаться товарищу на очередное неудавшееся любовное начинание, на очередную Светочку, Любочку и прочих дам, разбивших товарищу подполковнику сердце своим отказом разок переспать. В этот день все шло по привычному сценарию: пьянка, злая Наденька - и вот, он перед дверью, а точнее перед лифтом, навязчиво давил на звонок. - Твою мать, ты хоть знаешь, который час? Виктор честно не знал. Часы искупались в кружке пива и теперь отказывались идти в нужном направлении. - Ладно, заходи. Хозяин квартиры поджидал его у порога, хмуря брови и мрачно топая ногой. Всклокоченный со сна, завернутый в не то свитер, не то покрывало, выглядел он настолько нелепо, что Лебедев пьяно захихикал. - Господи, ну и вонь, - мужчина брезгливо наморщил нос, на что незваный гость виновато пожал плечами. Последовал обреченный вздох. - Нет уж, тут ты не останешься. Никакая вентиляционная система не поможет. Давай ключи, отвезу тебя домой. - А можно в душ? - И близко не подойдешь. Поехали. Накинув любимое пальто и натянув туфли, эксперт затолкал Лебедева обратно в кабину лифта. Виктор не стал сопротивляться, домой - так домой. И вообще... Как известно, он был слишком доволен собой и жизнью в целом, а еще он был пьян. Счастьем своим хотелось поделиться с миром, поэтому Виктор Алексеевич смело шагнул к утратившему бдительность мужчине и обнял. Крепко так, не вывернуться. - Ты хороший друг... - Да-да, возьми себя в руки. И не дыши на меня! - Нет, правда хороший. Скотина та еще, но хорошая. Мы ведь парня сегодня без твоей помощи не спасли бы. - Вить... Витя отстранился немного, в глаза товарища серьезно посмотрел и смачно чмокнул в губы. По-мужски, по-братски так. Искренне, без задней мысли. - Молодец ты, только б ворчал поменьше... Во второй раз - Виктор честно признал, - мысли задние были и было их ух как много. Целовать небритую мужскую рожу оказалось непривычно, щетина царапала кожу, а сухие и твердые губы были совсем не похожи на пухленькие женские губки, со вкусом вишни и ванили. Да еще и голову задирать приходилось, и не то чтоб неудобно, но с девушками такого не случалось. - Лебедев!.. Ага, он самый. Виктор вновь впился в чужие губы, невзирая на довольно яростные попытки ошалевшего эксперта его от себя отпихнуть. Но подполковник сдаваться не привык, чего только Светлана стоила... Вот женщина, сколько лет он ее домогается-то. Одной рукой вцепившись в воротник плаща, Виктор легко удерживал мужчину на месте, другой уверенно притягивал к себе за затылок. Такой хваткой обычно преступников задерживали, только там лицом к стене и без сантиментов. Эксперт возмущенно мычал сквозь поцелуй, но дергаться перестал, убедившись, что это пустая трата сил. Взамен до скрипа сжимал зубы и негодующе сопел, зажмурившись. Вскоре несчастная гримаса на лице мужчины разгладилась, губы дрогнули, а упиравшиеся в грудь руки заметно ослабили напор. Виктор уже готов был праздновать победу, но, как говорится в таких случаях - не судьба. В глазах как-то резко потемнело, и так спать захотелось... Что произошло дальше, Виктор не помнил. Проснулся он на следующий день все в том же лифте - это он тоже понял не сразу, - прямо на полу. В голове гудело, глаза резал противный электрический свет ламп, а во рту словно кошки нагадили. Ладно, подумал, можно к другу подняться, умыться хотя бы. Но друг с чего-то послал его к черту прямо через дверь, даже не открыв. Виктор постоял, подождал еще немного, вздохнул и поехал домой - главное, чтоб не остановили. Опаздывая на работу на два часа, Лебедев, пробившись сквозь пробки на дорогах и церковный набат у себя меж висков, наконец-таки добрался до отделения СБР. Уже на подъезде взгляд подполковника зацепился за идущую со стороны центрального входа пару - родителей спасенного мальчика... Резко ударив по тормозам, Виктор Алексеевич шумно сглотнул. - Твою мать... Вчерашний вечер вдруг как-то слишком четко обрисовался в голове. Неделю спустя эксперт его наконец снял трубку. Они не обсуждали случившееся. Виктору этот разговор затевать совершенно не хотелось, товарищу эксперту, видно, тоже. Поэтому решили обойтись без неловкостей. Чего спьяну не сделаешь? Жизнь продолжала идти обычным чередом, убийство не заставило себя ждать. На месте преступления все вроде происходило как обычно: эксперт их ворчал, наглел и язвил, Виктор терпел и тихо пил кофе. Только вот язвительных слов стало больше, а взгляд товарища подполковника - задумчивей. Спустя четыре раскрытых дела, две недели напряженных переглядываний, Лизочку, Танюшу и Машеньку, Виктор вновь стоял перед металлической дверью лифта. С букетом и во хмелю. - Ты, случайно, дома не перепутал? - Можно войти? Света меня... короче, пустишь? Пусть нехотя, но пустили. - Держи, - Виктор сунул в руки товарища букет и, пройдя внутрь квартиры, плюхнулся на диван. Откинулся на спинку, слабив галстук и устало вытянув ноги. На прожигающий его уничтожающий взгляд не обращая ни малейшего внимания. - И что мне с этим делать? - мрачно поинтересовался владелец квартиры, встав в позу, брезгливо удерживая букет на расстоянии вытянутой руки. - Ты хоть знаешь, сколько здесь всякой... Виктор не знал. Нет, он просто кивал невпопад, терпеливо дожидаясь окончания лекции о вреде какой-то херни, которая вредит другой херне, отчего страдает еще одна херня. Когда он решил, что друг закончил, так как недовольное бормотание прекратилось, Лебедев, не особо церемонясь, ухватил того за запястье и дернул на себя. Пару секунд возни, и вот: букет заброшен за диван, эксперт уложен на лопатки, а колючая щетина вновь царапает кожу. В этот раз Виктор целовал сразу требовательно и уверенно, зная, чего хочет и чего хотел все эти несколько недель. Жадно, горячо. С женщиной это могло бы даже показаться грубо. Но целуемые губы были жесткими и сухими, подбородок небритым, а отталкивающие руки слишком сильными, так что нежно не получилось бы. Никак. - Алкоголик несчастный, - губы скривились, упирающаяся в грудь ладонь сжалась в кулак, стягивая ткань рубашки, серо-зеленые глаза смотрели возмущенно, хмуро, чуть растерянно, но затопившие лед темные, блестящие зрачки - единственное, что имело значение. - Обувь сними. Виктор снял. Целуя снова и снова, пробираясь руками под серый бесформенный свитер - непременно заоблачной стоимости, - и нетерпеливо стягивая его с не сопротивляющегося эксперта. Напротив, тот даже помогал избавлять себя от одежды, пусть и фыркая периодически, демонстративно закатывая глаза и ворча что-то недовольное. И отвечая. Немного неуклюже, резко, явно не имея привычки поддаваться. Не зная, куда деть руки и как себя вести. Виктор хмыкнул. Одежда и обувь полетела вслед за букетом. В голове звенела пустота. А губы обжигала чужая щетина. С большим упорством Лебедев все же отвоевывал ветвь первенства. Жадно сминая чужие губы горячим, пьяным поцелуем, Виктор с любопытством изучал тело под собой. Мужское, угловатое, твердое. Никаких приятных округлостей, ни мягкости, ни соблазнительных форм - кости, мышцы и волосатая грудь. Стоны хриплые, сдавленные, низкие. Глухие, сдержанные. Было непривычно. Странно. Интересно. В какой-то момент Виктор вспомнил, что у них нет смазки. Затем - что в принципе не особо осведомлен - даже имейся она у них, - что с ней в таких случаях делать. Раньше сталкиваться как-то не доводилось, тема не актуальной была, а надписи на дверцах общественных туалетов прямых инструкций не содержали. Да и вообще, не планировал он. И... И все показалось таким нелепым и безумно возбуждающим, когда охрипший голос зашептал что-то о шкафчике, о полках. Виктор согласно закивал, выцеловывая чужую шею и желая только одного. В итоге получил тычок под ребра и суровый взгляд. Пришлось подняться и идти искать чертову полку, смазку, что там им надо. Вот презервативы у Виктора всегда были с собой. В конце концов все произошло быстро, болезненно, неумело. Пьяно и совсем не горячо. Сам Виктор ни на что не жаловался, его-то все вполне устраивало. А вот партнер шипел сквозь зубы, поливал его тихим матом и обещал подсыпать в кофе поликарбофил кальция. Может, все дело в том, что Виктор был пьян, или наоборот, что его эксперт был слишком трезв... Как бы хорошо ни было, закончилось все пинком под зад. Лебедева выставили за дверь, даже не дав толком одеться. И снова неделя тишины: на звонки эксперт не отвечал, дверь не открывал, в офисе не появлялся. И снова Виктор глушит мотор на знакомой подземной стоянке. - Прекращай дуться. Я - сволочь, признаю. А теперь открывай, у нас уже третий труп за неделю. Убийца использует ложку. Спустя минуту двери лифта все же открываются.