***
Ашаран сидела на твердой, из-за отсутствия, матраса кровати и пыталась привести в порядок голову своей дочки. Локоны рыжих волос разной длинны торчали в разные стороны и причудливо завивались. Ловко орудуя кухонным ножом, эльфийка отрезала прядь за прядью, из-за чего хаос начал постепенно напоминать прическу, пусть и немного небрежную. — Надо же было тебе их обрезать, да еще так неровно, — проворчала старшая носительница фамилии Лианнис, отрезая очередной локон. У самой Ашаран никогда не было таких пышных волос, так что она совсем не понимала постоянное стремление дочки их обрезать. А вот Вэлиан без единого сомнения при первой же возможности воспользовалась ножом, тем самым, который сейчас ровнял ей волосы, и отрезала косу, которую так заботливо заплела ей мать перед праздником. — Они мешали мне сосредоточиться! — обиженно воскликнула девочка, раздосадованная тем, что, в отличие от брата, который уже веселится на празднике, сидит на хлипкой табуреточки подле матери. — И на чем таком интересном ты была сосредоточенна? — поинтересовалась мать, отрезая особенно длинную прядь у виска. Но не успела Вэлиан ответить, как скрипнула дверь, и на пороге показался Лиам, весь запыхавшийся и раскрасневшийся. Переводя дыхание, он прислонился к стене. В глазах его читался страх, и обеспокоенная мать оторвалась от своего занятия и поспешила поинтересоваться, что случилось. — Люди, — голос парня был выше чем обычно, что настораживало. — Люди из Церкви. Их там очень много. Я знаю, что это плохо и ты мне не раз говорила так не делать, но мне было очень интересно, что они забыли на празднике, и я их подслушал. Они говорили, что им надоело ходить по помойкам в поиске детей, и что хотят забрать Вэли в какой-то Круг. Мама, а что такое этот Круг? Почему именно сестренку хотят туда отправить? Это же не опасно? Лицо Ашаран побледнело, промедлив буквально миг, она резко упала на колени, даже не пытаясь скрыть слезы, текущие из глаз. Девочка, не совсем понимая, что происходит, кинулась к маме. Ее маленькие ручки принялись растирать слезы по щекам эльфийки, пытаясь ее успокоить. — Это правда? — отрешенно спросила она то ли у дочери, то ли у самой себя. — Моя милая Вэлиан… Почему именно моя девочка? Чем она такое заслужила? За что, Создатель, ты решил меня покарать вновь? Или мужа тебе было мало? Теперь ты решил забрать и дочь? Не смотря на слезы, лицо женщины оставалось спокойным, и только в глазах читались отголоски безумия. После смерти мужа единственным, что было у Ашаран — это дети, и она отдавала им всю себя без остатка. Сама мысль о потери кого-то из них сломала ее, открыв старые раны молодости, и помутнила рассудок. Дрожащие руки потянулись девочке, испуганной столь разительной переменой в поведении матери. — Что ты сделала с моей дочкой? Она бы не смогла осилить магию, ведь и расчесаться то сама не может! Где она?! Отвечай, кому я говорю! — опомнившийся Лиам успел перехватить руку матери, поднятую на собственную дочь. Не веря, что перед ним стоит его родитель, парень несколько секунд просто бездумно смотрел на эльфийку, обмякшую в его руках, но быстро опомнившись, начал судорожно соображать, что делать. Сестренку он бросить одну не мог, еще не известно, что этим шемам от нее надо, но Ашаран в таком состоянии может сделать с собой что-то ужасное. Один раз сын уже видел маму такой, когда принесли тело отца в их дом. Она месяц не могла придти в себя, то постоянно повторяя, что ее муж жив, то пытаясь уйти за ним. Ухватившись за первую пришедшую в голову мысль, Леам тут же поспешил озвучить его сестренке, испуганно стоящей у стены и затравленно смотрящей то на него, то на Ашаран. — Тебе надо бежать, Вэли! К дереву! Спрячься там, я скоро тебя догоню! — мальчик перехватил вторую руку матери, которая вновь постаралась накинуться на девочку, и крикнул ей вдогонку что-то еще, что маленькая эльфийка уже не расслышала. Со всех ног она рванула к дереву, у которого часто играла с братом в долийцев, после чего туда приходила свирепая Ашаран и отчитывала их за то, что пропустили ужин. И поздно-поздно вечером они все вместе готовили что-то не самое вкусное, но такое привычное и любимое, постоянно шутили и смеялись над своими же шутками, и были самыми счастливыми. Недалеко от центральной улицы Эльфинажа к девочке, которая до это просто бездумно бежала туда, куда ей указали, пришло понимание всего случившегося. Она остановилась, и, опустив голову, старалась придумать выход из положения. И выход пришел. Решение принято. Горечь от предстоящей разлуки пробудила слезы, ведь за своей спиной она оставляет свой бедный, но счастливый дом, вечно ворчащую маму и любимого брата. Сейчас она бы променяла тысячу геройских судеб, на одну свою — самую обычную. Но уже нельзя ничего поменять, и девочка не будет ждать брата у дерева и прятаться тоже не будет.***
Спокойным шагом Вэлиан подходила к людям Церкви, которые удивленно на нее смотрели. Им не раз приходилось сталкиваться со слезами, подкупом, сопротивлением, но эта был первый маг полностью добровольно идущий в руки храмовников. Старший из отряда вышел вперед и взглянул в глаза девочки. В них не было ни страха, ни отрешенности, ни гнева, ни злобы. Только решимость. — Ты, грешное дитя, у коего демоны борются с духом, готова ли добровольно пойти под опеку Церкви и Святой Антрасте, дабы не навредить смертному человеку? — спросил в привычной манере командир отряда. — Да, — кратко ответила Вэлиан. Храмовникам этого было более чем достаточно.