***
Вы знаете, до чего неприятно испытывать эту противную чесотку где-нибудь около спины, не имея возможности ее почесать? К примеру, в том же метро, маршрутке - да в любом общественном транспорте. Нет? А я вот знаю. Ну, по крайней мере, узнал недавно - до этого она особо не привлекала моего внимания. - Молодой человек, уступите место молодой матери! - От моих рассуждений меня отвлек противный, басистый "Голосок" полной женщины "За тридцать" с ребенком рядом. Не то, чтобы я не любил детей - но этот откормленный мальчуган с бессмысленным взглядом в никуда не вызывал у меня никакого желания уступать ему место. Пока мне не напомнили о "Просьбе" неплохим тычком в бок, от всё той же женщины, и ее вскрик "Молодой человек!", точно так же похожий то ли на мычание, то ли на блеяние, или на сочетание этих двух звуков. Мне был предоставлен выбор - дальше терпеть такое же неуважение к моей персоне, или покорно уступить место, и прекратить свои мучения. Я выбрал второй вариант, кстати, после чего оказался прижатым к стене толпой новых пассажиров, мило впущенных водителем со словами "За проезд передаем!". Единственной моей мыслью в тот момент был мнущийся реферат в сумке, прижатый к стенке еще больше, чем я, из-за чего я совершенно не заметил незамедлительно выполненное организмом желание наконец поспать.***
Очнулся я умудрился уже в скорой, незамедлительно вызванной водителем для меня, как и мой кошелек - для его кармана. А о реферате - уж и думать забудьте, размокшая в автобусе бумага за бумагу не считается. Пока я пытался разобраться, где-же я в конце-концов нахожусь, симпатичный паренек на полдесятка лет старше меня уже вкратце обрисовал ситуацию, которая была не слишком понятна даже ему, не говоря уже обо мне. Вкратце - отключился в транспорте, ушиб уже упомянутого ребенка, испугал сердобольных бабушек - вот и всё. Почему, как, и что - на эти три вопроса пока еще не очень уважаемый пожал плечами, поспешно отнекавшись тем, что дескать "Много чего может быть, но мы вас не отпустим пока, проверьтесь, вдруг что". Не ожидал такого от бесплатной медицины в Этой стране, но почему бы и нет, как-раз будет оправдание за пропущенный день, в недействительности которого меня (Наконец, в первый раз за долгое время) никто не сможет упрекнуть. Под мерное покачивание машины и копошение уже успокоившихся врачей, я "С ветерком" доехал до центральной (Потому-что другой в городе не было) поликлиники, где мне наконец-то разрешили встать, и сразу же отправили по врачам, назначение доброй части которых в обследовании меня я совершенно не понимал, но покорно шлялся по их кабинетам, каждый раз наблюдая недоуменное покачивание головой, как бы показывающее "И зачем его ко мне направили?". Единственным, у кого результаты вызвали "Необычайное удивление" был рентгенолог, который проводил МРТ. Результаты его настолько удивили, что он собрал в кабинете еще пару врачей, прежде чем направить ко мне человека, видимо, совершенно иного профиля, который сообщил мне пренеприятнейшее известие - по предварительному диагнозу у меня неоперабельная опухоль головного мозга, лечения нету, может помочь химиотерапия, но не факт, и прочие совершенно не нужные мне сведение. Помните эти печально известные "стадии принятия" - Отрицание, гнев, торг, депрессия, и принятие? Так вот, видимо, миновав первую стадию, моя психика сразу умудрилась перейти ко второй, и забить на все остальные присутствующие в этом списке. - Химиотерапия? "Не факт, что подействует, но может отсрочить неизбежное"? Вы серьезно!? И это у вас такое отношение к "Пациентам" в подобных местах? Не став дослушивать, мой, вероятно, бессвязный и бессмысленный бред, собеседник пожал плечами и от греха подальше отошел на пару шагов - неизвестно, что может выкинуть человек в таком состоянии, авось, я просто неадекватен, так бы посчитали и вы. Рано или поздно я прогневался (По собственным мироощущениям, вероятно, нарушенным в тот момент, я пятнадцать минут распинался об ужасной бесплатной медицине и бабушках с вещами и похуже в очередях), и, решив пропустить еще одну стадию, перешел сразу к полному безразличию и апатии, потому что торг был просто бессмысленным - я не верю в бога, а от людей помощи уже не дождаться - ее просто нету. Успокоившись, я попытался пожать руку и поблагодарить за отсутствие долгого растягивания онколога, который все еще странно на меня косился, и отпрыгнул, но благодарность все же "Принял". Своеобразно, упоминанием того, что "А вон в доме тридцать-сорок по улице Гобелева есть группа поддержки, сходите!", и, быстро что-то черкнув в своих документах и запросив подпись, которую я оставил даже не прочитав на чем, сказал дату и время химиотерапии в этой же поликлинике, с упоминанием того, что "Всё узнаете по ходу, подпишете тогда-же, предупредите родственников". С не слишком спокойной душой, но всё же, я побрел "Домой" - в захудалую съемную квартиру с ноутбуком и матрасом под окном - просто потому что больше было некуда.***
На химиотерапию, предсказуемо, я решил забить после одного раза, когда мне прописали таблетки для замедления роста опухоли и обезболивающее, "Если вдруг будет боль, принять - и сразу к нам". Иногда меня веселило обычное людское безразличие врачей, которые даже не предложили госпитализацию в диспансер, как бы сообщая, что в этом нету смысла. Таблетки легли в тумбу рядом с матрасом, а обезболивающее наоборот - оказалось частым гостем у меня в кармане. Боли начались внезапно, вместе с рвотой и головокружением, и поверь - они были ужасны. Через пару дней после выявления, после наступления "Принятия", я сделал первый контакт с внешним миром - заплатил за квартиру сдающей ее семье с милым, маленьким и "плотным" ребенком. Заплатил - до срока, на пару месяцев вперед, чем приятно удивил полного мужичка, который со словами "Эх, давно я с "Ласточкой" не возился..." захлопнул дверь перед носом, обойдясь без лишних расспросов. Что радовало - они сами платили за эту квартиру, сразу же беря за аренду и сумму квартплаты для них. После - я направился в универ, чтобы подать документы на отчисление - в учении не было смысла, да и освобожу преподавателей от лишней мороки с лишним не очень порядочным учеником. В последнюю очередь, я закупился продуктами на неделю, и позвонив, позвал к себе лучшего, и, вероятно, единственного друга - Маркуса, которому и стоило знать об этом, вероятно, единственному. На самом деле, его имя было Кирилл, но он предпочитал, чтобы его называли Маркусом - в честь некого американского актера, которого я не знаю - никогда не был любителем и знатоком фильмов.***
Когда он пришел ко мне, было уже ближе к ночи - часов одиннадцать, или около того. В квартиру он, формально, ввалился - с отдышкой и красным лицом - как он потом объяснил, надо было к больной матери, но ко мне не забежать он просто не мог. Для полноты картины - Маркус - достаточно широкоплеч, спортивен, с горящим взглядом, и в общем привлекательный со стороны человек. Вы могли-бы представить, что он о чем-либо сильно беспокоится? А вот я - да, потому что не раз видел это. О каждом из многочисленных друзей, о матери, о "Подруге", да почти о всех окружавших его хотя бы некоторое время людях. Разговор начался с обыденного вопроса: - Что стряслось? - Вполне логичный и объяснимый вопрос, с учетом того, что я уже три дня не появлялся в университете, и обо мне - ни сном ни духом. - А, расскажу по ходу. - Устало кинул я, заходя на импровизированную отделенную шкафом кухню, где уже стоял полу холодный чай - я был готов к его приходу, но не так поздно. - Проходи, чего уж. Последовав "Совету", если можно так сказать, он вошел на кухню и присел на типичный деревянный стул советской закалки - других и не было, почти все предметы в квартире достались от старых хозяев. Точнее, он просто не мог не последовать совету - как минимум про причине того, что это было единственное место в доме, где можно было сидеть на нормальном возвышении, а не стоять или сидеть на полу "В позе лотоса". Взяв из холодильника нечто, отдаленно похожее на залежалое яблоко, я присел напротив него, и за пару секунд обвел его взглядом - предлагать еду было бессмысленно, он ест только по расписанию и только определенную пищу - такова его диета. Передо мной сидел уже описанный эталонный красавец, только в этот раз скрытый под мешковиной толстовки - нечто разительно отличающееся от его типичного стиля коротких футболок, сидящих "Впритык". - Ну так?.. - Разбавил лежащую толстым пластом по комнате тишину Маркус, слегка выгнув бровь в вопросительном выражении лица. В чём, а в мимике ему не откажешь - она прекрасна, и способна выдавить улыбку даже на моем лице. - Забрал документы, больше не учусь, злокачественная неоперабельная опухоль мозга, "Читай" рак, родители не в курсе. - Безразлично произнес я, отхлебывая уже остывший чай из стакана всё с тем же удовольствием, что и горячий. Конечно, безразличие было напущенным - мне было не очень приятно сообщать другу такое, зная, как он бегает вокруг друзей даже с незначительными проблемами, но он имел право знать это. После этих слов, его лицо разошлось в выражении сильного удивления, что вызвало у меня непроизвольный смешок. Я уже говорил, что у него прекрасная мимика? - То есть, как? Химиотерапия, радиолечение, что нибудь еще? Это не может быть ситуацией без решения. - А что мне еще нравилось в Маркусе - его святая вера в то, что отовсюду может быть выход. Это было так мило и по-детски наивно, что я неловко улыбнулся, не находя что сказать еще по крайней мере пару секунд. - Ну, вот так. Ничего не поможет, от химиотерапии отказался, через пару месяцев, наверное, загнусь. - В подтверждении своих слов я тряхнул головой - не для подтверждения, конечно, я сам не был к этому готов, - и с нее слетела пара волос. Незаметно так, слегка, но Маркус, видимо, успел это заметить. - Слушай, это паршиво. - Кинул паренек, видимо, обдумывая пути решения, и потихоньку впадая в уныние. - А ведь и вправду, никаких путей отхода. И как планируешь провести оставшиеся месяцы? Вопрос выглядел скорее, как растягивание времени и попытка просто продолжить общение, чем правда интерес. По нему было видно, что эта новость далась ему достаточно трудно, хоть и прошло минуты четыре максимум с ее объявления. - Никак. Не буду сообщать родственникам, может, попробую чего-нибудь новое в освободившееся время... - Пожал плечами Я, серьезно задумавшись над этим вопросом. А ведь правда, что люди делают перед смертью? У меня есть возможность узнать. - Слушай, а у меня идея! - Нарочито весело улыбнулся Маркус, стараясь поддержать скорее себя, чем меня. - Познакомлю тебя со своими друзьями, с парашютом там прыгнешь, что-нибудь еще... Лето же близко, а ты всегда любил такое! На самом деле, его совет не был беспочвенным - я часто жаловался ему на отсутствие интересных вещей и адреналина в жизни, вот он и пытается что-либо предложить. - На мои деньги, конечно, свои отправь обратно родителям, им нужнее. - Прервал тот в очередной раз начинавшую растягиваться тишину бессмысленным выкриком. О родителях я, почему-то, не думал совершенно - вся жизнь была сосредоточена в небольшом пространстве вокруг опухоли - во мне и людях вокруг меня. Да и в ответ я прост о пожал плечами, ведь он прав. Отнекаюсь тем, что начал зарабатывать достаточно, да и всё. Оставшееся небольшое время посиделок прошло без особых излишеств, где все пытались не упоминать о том, что что-то случилось - просто обычные дружеские посиделки с разговорами о том о сем.***
Месяц после я провел, занимаясь не очень обыденными делами - Маркус пристроил меня в компанию к своим друзьям, и за месяц я попробовал пешее поднятие в горы, прыжки с парашютом, эту достаточно модную "Аэротрубу" в двух часах езды... В общем, множество интересных вещей, которые я бы и не попробовал в другом случае. Неизменно, Маркус был рядом, зная о моей болезни и отсутствии умения заводить друзей даже среди друзей друзей, и готовый поддержать в любой момент. Пару раз меня вырывало, но ничего особенного - привычное дело при опухолях, как я успел узнать, "Осилив" пару научных статей об опухолях головного мозга в свободное время, коего прибавилось. Конечно, все не могло продолжаться вечно, и даже долго, и в один момент мне стало намного хуже. Боли стали почти постоянными, а обезболивающее не спасало. К тому же началось активное выпадение волос и ужасное головокружение вместе со слабостью. Это всё побудило Маркуса отправить меня к врачу в городе покрупнее, который, пробив мое дело, с удивлением (И таким же безразличием подняв бровь) сказал, что пару недель назад ее можно было вырезать, а теперь - уж извините, никак. Не было снова гнева, снова депрессии или отрицания - всё было ясно и так - если до этого могло измениться хоть что-то, то теперь выхода уж точно нету. Всё, петля затянулась. В тот же день я позвонил Маркусу с просьбой посетить меня в свободное время, и как можно быстрее. Было ясно, что смерть не заставит себя долго ждать. У него не было времени прийти еще пару недель, поэтому, я сообщил ему всё по телефону. После чего через еще неделю, он не просто прибежал - прилетел. Уже в онкологический диспансер.***
- Бум, эффект бабочки. - Пожав плечами сухо произносит мой собеседник - широкоплечий, но без того худенький и хиленький паренек с поникшим взглядом и синяками под глазами. Как же он изменился за неделю. Наверное, и с друзьями перестал общаться почти полностью. Как и есть. Черт, а ведь именно я сделал его "Таким" - уставшим от жизни пареньком с сухим голосом - и никто иной. Когда-то он был социально успешным человеком с друзьями, девушкой, и неплохой социальной позицией. В целом - типичный человек его возраста, который раньше было легко "вычислить" простым взглядом на него. Был, конечно, теперь он не такой. - Только не бабочка взмахнула крыльями, а я - своим безразличием, да. - Со смешком вылетело из моих уст предложение, которое растворилось в последующей тишине комнаты, так и оставшись без ответа. Я - похудевший до состояния куклы "Барби" без волос человек с опухолью головного мозга, которая работает, как бомба с таймером на неизвестное время - готовая в любой момент взорваться. Лежащий на койке под морфином и с трудом говорящий. Собеседник - Маркус, который за неделю беспокойств и самогнобления (С его рассказов) похудел и осунулся, став похожим на стереотипного забитого сычика с задатками спортсмена. Он растерял весь свой вес, и, видимо, сбил диету и настроенный график сна. - Какой же ты все-таки идиот. - Произносит Маркус, и легонько бьет меня в плечо кулачком, что разливается болью по всему организму. Слава богам, что я ее не чувствую. И тут же извиняется, не подумав сразу, на что я издаю лишь сухой смешок. Еще один. - Да ладно тебе, с кем не бывает. - Очередная фраза в попытке ни то поддержать, ни то закончить разговор. Небрежная, необдуманная, и неаккуратная, но все же размеренная и неторопливая. - Пожалуй, со всеми. - Жмет плечами Маркус, а на его глаза наворачиваются слезы. Заметно, что ему неприятно видеть меня в таком состоянии. Больно. - Ну, я пойду? Интересный вопрос, с учетом того, что он пробыл тут пять минут, и уже не может сдержать слез. Ответ очевиден. - Да, конечно. Прощай? - Незаконченная фраза прерывается таким привычным уже кашлем, и не имеет под собой продолжения. Не должна иметь. - Не смей прощаться, пока что. - Расстроено, но с пониманием произносит тот, открывая дверь, и по-детски махая рукой, как махают уезжающему отцу или проводившей в сад матери. Дверь закрывается за его спиной, и тихий скрип, заглушенный всхлипом с другой стороны становится последним звуком, что я слышу.