Неполноценный человек

Соник ждал самого Сайтаму для обговора некоторых важных делишек и не сильно порадовался, когда понял, что на стрелку вместо него приперся его прилипала-Генос. Конечно, можно было ожидать, что он вместе с Сайтамой притащится. Но кто бы подумать мог, что в ответ на записку Соника «Приходи сегодня на закате после дождика к скользкому обрыву» припиздует один только Генос?! Да еще какой-то невменяемый. Заметил это Соник не сразу, а лишь когда они уже оказались рядом. У Геноса лицо было необычного цвета — словно докрасна опаленное солнцем. Взгляд был расфокусированным, будто в нем что-то сломалось. Вероятнее всего, это было правдой. Соник на расстоянии чувствовал, что от Геноса исходит металлический, ни с чем не сравнимый запах крови. Сильный, как будто Генос совсем недавно совершил несколько убийств. А что самое странное — Генос сегодня был ловким, проворным, как тень, быстрым, даже быстрее самого Соника. В один прыжок он оказался рядом, предугадал траекторию, по которой Соник хотел уклониться, и сумел схватить его сразу за оба запястья, повалил в грязь прямо у края обрыва, грубо заломил ему руки за бок. Ощущалось, что Генос был ненормально горячим — словно человек, у которого температура повысилась. — Отвяжись от моего учителя, сучка, — сипло приказал Генос и набычился. — Да что он тебе так сдался! — нехорошо улыбнулся Соник, проматывая в голове, как бы сильнее поддеть Геноса. Идея, что его озарила, не была самой лучшей, но Соник вошел в раж и не собирался останавливаться. — Он что, твоя девушка? Вспыльчивый и занозистый Соник часто наживал неприятности из-за чересчур длинного языка. Но трагический опыт прошлого ничему его не научил. Не в силах сдержаться, он снова вляпался в не самую лучшую на свете ситуацию, когда остервенело выкрикнул: — Хотя ты вообще не мужик даже. Просто груда металлолома! Тебя даже на части не сдать, никому нахуй не сдаешься! Жар, исходящий от Геноса, будто бы усилился. Он неприятно жег тело. Соник завозился в грязи, словно змея, завращал бедрами, совершенно не опасаясь, что ему что-то угрожает. Ведь Генос действительно не был мужиком, которого бы завело то, что кто-то трется пахом о его пах. Генос же лишь крепче прижал его к земле. Повисла долгая пауза. Вопреки ожиданиям Соника, Генос спорить не стал. А долго пялился ему прямо в глаза невозможными, похожими на звериные, глазами, да так, что хотелось зажмурится, разорвать визуальный контакт, хотя это и выглядело бы поражением. Наконец, Генос заговорил — зло и хрипло, слово бы Соник действительно задел за самое больное: — Пока нет. Но вот выебу тебя и стану. Генос раздвинул коленом его ноги и грубо нажал на пах и низ живота. Соник снова позорно задергался и прошипел: — Пусти меня, сука... — вышло очень неубедительно. Озверевший Генос, кажется, совсем слетел с катушек и не лез за словом в карман. — Это ты здесь наглая сучка, — проинформировал он Соника и рванул с него штаны свободной рукой. Соник снова завозился — на этот раз как-то обреченно, неловко. Перед мысленным взором промелькнули все прежние слова Геноса, все его странные взгляды и жесты, в том числе — долгие, оценивающие взгляды на его, Соника, задницу. Черт возьми, как же можно было раньше не догадаться, что чертов киборг правда был гомиком? И судя по тому, как он принялся жадно лапать Соника за яйца и член, хотел он вовсе не своего учителя-Сайтаму. Ничего хуже, чем возиться под перегревшимся киборгом, когда тебе в обнаженную задницу забивается грязь, и придумать было сложно. Но, в тоже время, Генос был сильным и целеустремленным, грубым, но не до крайней степени. Соника выгнуло от острой боли, когда Генос втиснул в него пальцы, кажется, сразу, два. Потому что у Геноса были необычные пальцы. Они утолщились и завибрировали, словно Соника ебали двумя здоровыми дилдо одновременно. Он снова зашипел и принялся осыпать Геноса отборной бранью, а тот лишь нагнулся к его лицу и нагло всунул в рот Сонику длинный язык. Язык ощущался как настоящий, по ощущениям ничем не отличался от человеческой плоти, но Геносу было совершенно все равно, когда Соник кусал его, зло стискивая зубы. Внизу у него все горело и жгло, но член стоял колом, подрагивал от мощной вибрации, прошивающей Соника изнутри. Соник кончил совсем скоро, давясь слюной, которую Генос не давал проглотить или выпустить изо рта наружу. Удовольствие накатило вместе со слабостью, а Генос даже не подумал вытащить пальцы из его задницы. Но когда Соник стал сдавленно кашлять, отодвигать голову, все-таки догадался приподняться. Соник не мог ничего сказать, по подбородку потекла слюна. Генос медленно слизнул ее, словно анализируя вкус, и остался доволен — странно улыбнулся и отпустил руки Соника. Они занемели, и кисти совсем не ощущались, будто были переломаны. Соник не мог увидеть, что запястья опухли вдвое против прежнего своего размера, но кости по ощущениям были целы. Жаркая волна, поднялась по телу, ударила ему в голову. Он часто слышал, что если тебя насилуют — нужно просто расслабиться и получать удовольствие. В конце концов, в его жизни удовольствия было не так уж и много. Только вот было одно «но» — обычный мужик получил бы, что хотел — и отвязался. А Генос был неутомим. Последнее, что запомнил ошалевший от множественных оргазмом Соник — это то, что у Геноса все-таки есть подобие члена — здоровенный металлический орган, выдвигающийся прямо из паха. И что Генос сам удовольствие все-таки получает. Но воспользовался он им, когда Соник уже отрубался. Уверенный, что Генос его после всего произошедшего прибьет, Соник погрузился в полную темноту. Но смерти не случилось, горяченькое изнасилование осталось единственной неприятностью этой ночи. Очнулся Соник в каком-то богом забытом мотеле. Совершенно обнаженный, он лежал на кровати на животе. Чуть позже он выяснил, что на нем не осталось и следов грязи, но кожа, вся в ссадинах и пятнах, похожих на засосы, горела. Но для этого ему нужно было пережить пытку — подняться. У него дьявольски болело все, особенно невыносимой боль была в заднице и спине. С огромным трудом он бочком сполз к краю постели, и очень долго не мог встать на ноги. Увидев, что ебаный Генос ему и шмотки прикупил — аккуратно повесил на стульчике, Соник впал в ярость. Хотелось весь мир распиздячить, вот только все осложнялось тем, что любое движение давалось с огромным трудом. Проклиная себя за то, что так тупо проиграл Геносу, Соник с огроменным трудом натянул на себя розовый женский спортивный костюм, что для него предусмотрительно выбрал блядский Генос, испортивший до этого его стильные шмотки, Соник пополз восвояси. Неделю он не мог просраться и с трудом был способен доползти до двери, когда в нее постучался курьер: кто-то по ошибке прислал ему корзину фруктов и букет цветов. Цветы Соник выбросил, а фрукты сгрыз, строя планы, как отомстит Геносу. Но с ним творилась какая-то фигня — стоило вспомнить одно только имя, как тело наливалось странной слабостью. А вспомнив как-то раз, как он извивался под стальным, нечеловечески сильным телом, Соник покраснел, словно школьница. Во сне ему явился Генос, и не просто он сам, а — как он жестко трахает Соника раком, а тот просит еще и еще, и странный жар, лишающий сил, снова затапливал его с головой. На следующий день ошибка с доставкой повторилась — снова притащили фрукты и белый, как для невесты, букет. Соник любил халяву, но кроме них жрать дома было нечего, а выздоравливающий организм требовал усиленного питания. И как назло телефон у него сломался — мобила словно умерла, а стационарного аппарата в квартире давно не было. Прихрамывая, Соник поплелся в магазин. К его охуению, за углом обнаружился Генос. Стоял, подпирая стену, и явно поджидал Соника, как когда-то сам Соник караулил у дома Сайтаму. Недоумевая, откуда Геносу известен его тайный адрес, Соник расширил глаза, а Генос заступил ему дорогу и не собирался с нее убираться. Была еще слабая надежда, что чертов киборг забыл или сделает вид, что забыл. Соника словно ножом полоснули, когда он, неловко запинаясь, предложил: — Ну что... может это... на свидание сходим? — Соник было хотел выдать что-то едкое, но вспомнив, к чему это привело в прошлый раз, промолчал. И почему-то не стал отказываться.