Аноним

Лин Шаою недоумённо смотрела на письмо. Потом перевела взгляд на Драгунова, молчаливой скалой возвышающегося на пороге её комнаты. В его руках красовался перевитый алой ленточкой букет из бамбука — должно быть, вторая часть презента. — Вы не ошиблись? Это точно мне? Драгунов сунул ей в руки «букет», и ушёл, по-военному чётко впечатывая каждый шаг в пол. Что он забыл в женском общежитии в одиннадцать вечера, и кто его вообще сюда пропустил, так и осталось загадкой. Лин задумчиво повертела в руках письмо. Такие письма она начала получать в начале года. Причём приносили их разные люди: то мальчишка из соседнего дома, то почтальон по чьей-то личной просьбе, то странная женщина в красном — Лин только потом вспомнила, что незнакомку звали Анна, то ещё кто-то. Последним оказался Сергей Драгунов. Люди разные — содержание писем всегда одно: стихи. О любви. Видимо о любви к ней, Лин. Неизменным был и букет из бамбука, которым неизвестный — послания были подписаны коротким словом «аноним» — наверное, пытался заручиться поддержкой Панды. Скорее всего, анониму было неизвестно, что Панда, хоть сколько предложи ей бамбука, привечала людей следуя только одной ей ведомой логике. — Что скажешь, Панда? От кого это может быть? Та в ответ лишь что-то проворчала, не отрываясь от поедания «букета». Лин развернула письмо, пробежала глазами неровные строчки на английском. «Прекрасна, словно луч рассвета, Опасна, будто горная река. Моя мечта, мой ангел света, Я так люблю тебя. Люблю твой взор, насмешливый и грозный, Люблю твой голос, нежный и родной, Ищу на небе я сорвавшиеся звезды, Желая быть с тобой». — Может, это от Джина? Интересно, умеет ли Джин писать стихи? Если подумать, он, и правда, похож на поэта: одинокий, печальный, молчаливый. При упоминании Джина чёрные глаза Панды мечтательно заблестели. Да, Джин в качестве тайного воздыхателя был самой подходящей кандидатурой для её любимой Шаою. — Нет, это не от Джина. — Лин аккуратно сложила письмо. — Снова какой-то аноним. Панда недовольно фыркнула. По её мнению анонимам доверять не следовало. Хоть с бамбуком, хоть без. — Как все это странно. Хочешь, стих прочитать? Панда перестала терзать бамбук и подняла тяжёлую голову. «Пф! Бамбук — лучше», — явственно читалось на чёрно-белой морде. — Кстати, Панда, а тебе когда-нибудь посвящали стихи? Та с глухим ворчанием отвернулась доедать букет. Лин весело рассмеялась. Что-то, а ход мыслей Панды она понимала как никто другой. — Не волнуйся, я уверена, что однажды и твой поклонник посвятит тебе… «Не смеши мои пятна! К тому же, он наверняка и читать-то не умеет, не то, что писать… медведь неотёсанный». — Панда? Ты что-то сказала? «Бамбук гораздо лучше, говорю». *** Через час в дверь снова постучали. — Шаою, передай своему принцу, что я его удавлю, когда встречу, — мрачно пообещала взлохмаченная сонная Аска и сунула в руки Лин увесистый камешек с привязанной к нему запиской. «Для бамбуковой принцессы», — гласила корявая надпись на английском. — Нашли тут почтового голубя посреди ночи. Хоть окно на ночь не открывай. — Извини, — пробормотала Лин вслед Аске и развернула записку. «P. S. Жду тебя завтра утром в десять на крыше «Мечта Токио». Аноним. P. P. S. Я не Джин Казама!» *** Без пяти десять он вошел в лифт, чтобы подняться на крышу небоскреба «Мечта Токио». Сердце бешено колотилось, галстук-бабочка впивалась в шею удавкой, а букет красных роз и коробка торта почему-то начали дико мешать и цепляться буквально за всё. Дурацкий торт! Дурацкие розы! Может, стоило взять уже привычный букет из бамбука? Нет, розы выглядят роскошнее. Он сделал глубокий вдох, пытаясь вернуть стремительно тающее самообладание. Спокойно, спокойно. Письма и бамбук она приняла благосклонно. Была в недоумении и немного смущена. Значит, ей не всё равно. Она заинтригована и, похоже, совсем не злится. Все-таки правду говорят: женщина любит ушами. Что ж, то количество страстных стихов, что он ей послал, должно растопить самое ледяное сердце. Не говоря уже о букетах. Да что там букеты — он мир готов положить к её ногам. Весь, без остатка! Лишь бы она только… Правда, есть ещё этот Джин Казама! Ладно, с помехой в его лице разберёмся после. Двери лифта разошлись, и он сделал шаг навстречу своей судьбе. Она должна оценить пылкость его слов, увидеть его страсть, заключенную в рифме. По-другому и быть не может… Кума ещё не знал, что практичная Панда всем стихам на свете предпочитала бамбук. Но только не от него.