Во имя скорби

Дайлен метался по кабинету раненным зверем. Внутри клокотала бешенная, первозданная злоба, накатывала волнами, оставляя едкую соль на свежих ранах. Чёртов Хоук был виноват, но у Амелла не было никакого права судить его. Потому что он сам оказался виноват не меньше. Да что там говорить, его вина была намного страшнее, потому что он, как ни прискорбно, умнее и дальновиднее Гаррета. Однако от осознания этого факта желание распороть Хоуку живот и скормить его кишки собакам слабее не становилось. Амелл одним широким взмахом руки смёл всё со стола на пол, улёгся на дубовую столешницу и мрачно уставился в потолок. Ситуация требовала осмысления, но в голове было отвратительно пусто. Тоска то и дело запускала остро отточенные коготки в сердце, подкидывая воспоминание за воспоминанием. Дайлен закрыл глаза, пытаясь удержать готовые покатиться по щекам слёзы. Не сумел. Заплакал беззвучно, гася рвущиеся из горла всхлипы рваными вздохами. Больно, слишком больно и гадко от всего этого: от неспособности изменить уже произошедшее, от острого желания убить, разорвать в клочки и втоптать в грязь жалкие ошмётки плоти того, кто отнял единственного по-настоящему дорогого ему человека. Словно откромсали половину сердца, и теперь вторая бьётся в агонии, заливая обжигающе горячей, едкой кровью внутренности. Он не смог бы сказать, сколько времени провалялся вот так, в тихой истерике. За окном моросил дождик, и укутанное серым покрывалом небо не оставляло надежды даже на обманчивое тепло тусклого осеннего солнца. Командор заставил себя встряхнуться, встал, разминая затёкшие мышцы. Влажный ветерок из приоткрытой створки всласть поиграл со скинутыми на пол бумагами, и теперь они в беспорядке валялись по всей комнате. Возле стола на полу, среди осколков разбившейся склянки сиротливо лежал букетик полевых цветов. Дайлен подобрал его и принялся рассеяно теребить поникшие листики ромашек. Истерика улеглась, свернулась клубком под сердцем, изредка задевая его мечущимся шипастым хвостом. Однако, мыслить более-менее здраво это уже не мешало. Признаться, просьба Гаррета несколько удивила Амелла. Приток добровольцев в орден был, мягко говоря, небольшим. Немногие по собственной воле отказывались от нормальной жизни, особенно если учесть, что при Посвящении был велик шанс отказаться от жизни вообще. Как правило, в орден попадали люди, которым было нечего терять. Означает ли это, что Хоук считает свою жизнь конченной? Возможно. Виной ли тому смерть Андерса? Более чем вероятно. Дайлен видел их вдвоём – Гаррет казался совершенно безнадёжно влюблённым в целителя, дышал им, бредил им. Зная Андерса, можно предположить, что смерти своему возлюбленному тот не пожелал бы ни при каких обстоятельствах. Равно как и не одобрил бы прямого самоубийства, да ещё и из-за него. Паталогическое стремление Андерса принимать вину близких людей на себя порой приводило Амелла в бешенство – наверняка он и в этом… случае успел обвинить себя во всех смертных грехах и стребовал с Хоука какое-нибудь глупое обещание из серии: «Только не вздумай убить себя!». И раз отступник решился прийти к нему с просьбой принять в Орден, значит, бездна его отчаяния так же глубока, как и Дайленова. Что ни в коей мере не оправдывает его чудовищного поступка, разумеется. Зато даёт Командору прекрасную возможность одновременно отомстить и выполнить данное когда-то Андерсу обещание. О да, это будет очень, очень своевременно. - Прости меня, счастье моё, но поступить иначе я просто не могу, - пробормотал Амелл в пустоту, печально улыбаясь, - К тому же, как я теперь понимаю, ты просил меня именно об этом. - Солнце моё, - Дайлен виновато прикоснулся к плечу обиженно отвернувшегося от него Андерса, - Пойми, я желаю тебе добра. Я просто не хочу, чтобы… - Да как же ты не понимаешь, Дайлен, - Андрес раздражённо дёрнул плечом, оттолкнув чужую руку, - Он нужен мне! Амелл заложил руки за спину и отошёл на несколько шагов. - Вот как, - тихо проговорил он, после недолгого молчания, - А ты ему нужен? - Нужен! – целитель повернулся к Командору лицом, - Когда ты уже позволишь мне жить своим умом! Я давно уже не ребёнок и не нуждаюсь в твоей опеке! – продолжил он, резко рубанув ладонью воздух. Дайлен смотрел на него широко раскрытыми, не верящими глазами. Мягкий, спокойный Андерс ещё никогда не разговаривал с ним так. Видимо, этот Хоук и впрямь был ему… дорог?! У Командора перехватило дыхание. «Отпустил один раз – будешь отпускать всегда» - подумалось некстати. - Предположим, ты прав, - сглотнув, хрипло выговорил маг. - Конечно, я прав! Просто не мешай мне жить, Дай, - выпалил Андерс и осёкся, наткнувшись на полный боли и растерянности взгляд. Дайлен Амелл не умел обижаться на Андерса. Совсем. Но слышать такое было всё-таки очень больно. Получается, он был для Андерса петлёй на шее, и тот принимал его заботу только из-за того, что не хотел обижать? - Прости, - Андерс опустил взгляд, - Я вовсе не то имел в виду. Он подошёл к замершему Командору и уткнулся лбом ему в плечо. - Просто я тебя слишком хорошо знаю. И поэтому заранее психую. Ты же всегда делаешь так, как сочтёшь нужным, не считаясь ни с чьим мнением. Но сейчас не тот случай, Дайлен! Слышишь меня? Я хочу в этой жизни хоть что-то решить за себя сам, - целитель отстранился, обнял темноволосого мага за плечи и мягко поцеловал его в уголок губ. - Как скажешь, счастье моё, - вздохнул Амелл, обнимая Андерса за талию и притягивая к себе. Раз Андерс настолько уверен в Хоуке и так его защищает, придётся уступить. Иначе он рискует вовсе потерять своё светловолосое чудо. Целитель уперся ладонями ему в грудь и поднял на него тревожный взгляд. - Можешь пообещать мне одну вещь, Дай? Командор настороженно кивнул. - Пообещай, что если вдруг что-нибудь случится со мной, ты присмотришь за Гарретом. Обещай, что не дашь ему умереть. «Какая ирония, Хоук! Вряд ли ты часто задумывался о том, как смотрит на вопросы жизни, смерти и долга твой возлюбленный целитель», - размышлял Амелл, неторопливо собирая с пола документы и книги, - «Но теперь его философские взгляды дорого обойдутся нам обоим». Дайлен положил на стол последнюю стопку бумаг и выглянул в коридор. Возле лестницы привычно маячил караульный. - Винс! – окликнул его Командор, - Спустись во двор и найди там высокого брюнета, который прибыл сегодня утром. Его зовут Хоук. Проводи его в комнату Грэйва. В конце концов, Андерс не просил его быть обходительным и деликатным.