одеяла

Вы когда-нибудь задумывались над тем, что асфальту холодно? Каждую осень деревья заботливо сбрасывают свои листья, только чтобы укрыть мокрые, продрогшие насквозь, дороги? Сухие веточки трепещут на ветру, жмутся друг к другу, но всё равно каждую осень жертвуют своими зелёными шубами только для того, чтобы укрыть какой-то там тротуар. Наверное, если бы я прислушался к его советам, я бы наверняка нашёл всем этим процессам более разумное объяснение. Но я списывал у него на лабораторных по биологии, а он у меня на самостоятельных по литературе. Поэтому деревья слишком милосердны по отношению к асфальту, а асфальт слишком неблагодарен по отношению к деревьям, и идите к чёрту. Я был тем самым асфальтом, а Фрэнк был деревом. Да, уже можете смеяться. Так кстати на нос приземляется капля, слишком холодная, чтобы быть очередной слезой. До того, как это произошло, я не думал ни об асфальте, ни о деревьях, ни об учёбе, ни даже о Фрэнке. В моей патлатой голове ни на секунду не промелькнула мысль, что мне будет не хватать вечно бормочущего отличника, сидящего на соседнем стуле, в его дурацких очках и в нелепой дедовской безрукавке. «Фрэнк, дай списать», «Фрэнк, какая страница?», «Айеро, блять, тебе жалко карандаша?!»... Если бы я хоть раз заглянул на последние страницы тетрадей, с которых списывал эти бессмысленные домашние задания. Если бы я хоть раз взглянул на то, что скрывают рукава его накрахмаленных рубашек. Если бы я хоть один чёртов раз спросил «Эй, Фрэнк, ты в порядке?». Потому что они были исписаны моим именем. Потому что за серебристыми запонками прятались алые порезы. Потому что он был не в чёртовом порядке. Переключая песню в наушниках, я скользнул взглядом по цифрам на экране блокировки. Все они сливались в сплошную массу, но я не настолько потерял рассудок, чтобы не понять — сейчас тридцать первое октября, воскресенье, четыре часа и сорок минут по полуночи. Интересно, бывал ли хоть один ученик на территории школы в такое время? Бывал, я знаю. Фрэнк бывал. Он и сейчас там. Конечно, он там! Я уже не отличаю лёгкость от опустошённости, поэтому не буду судить о своих чувствах. Но всё же я смеюсь, заливисто хохочу и бегу по газону, покрывающему школьный двор. Господи, сколько же травинок я сейчас отправил на тот свет? Смотрю в твои глаза цвета дешевого алкоголя. Они опьяняли меня, как самое крепкое вино. Почему же раньше они были для меня не крепче пресного чая? Ты стоишь посреди школьного двора, будто самый обычный ученик, ожидающий своего друга, чтобы вместе пойти на урок или в кафетерий. Ты так чертовски близко, Фрэнки. Так чертовски близко. — Фрэнки, — я касаюсь твоей сверкающей на солнце кожи, дотрагиваюсь до волос. Ты предательски молчишь. Будто я снова ткнул тебя ручкой, чтобы попросить учебник, а ты обиделся на какую-то очередную мелочь. — Фрэнки, — повторяю, едва касаясь кончиком носа ледяного стекла. Тебе холодно. Тебе нужно одеяло. Тебе нужно тепло. Оглядываюсь. Вокруг нас только цветы. В основном астры и гвоздики, других в октябре не найдешь. Да и кто бы раскошелился на розы для какого-то там Айеро, которого вроде когда-то видели на олимпиаде по биологии. Снимаю с себя пальто и накидываю его на деревянную рамку, так, чтобы не было видно чёрной ленты. Что за чушь, вот он Фрэнк! Стоит и ждет меня во дворе школы. Мы ведь друзья, верно? — Мы ведь друзья? — повторяю я вслух. /- Мы ведь друзья, Джи? — Брось, я просто списываю у тебя домашние задания. Кстати, что там с алгеброй? / Дождинки, словно слёзы, сверкают на тусклом солнце, скатываясь к самым краям рамки, и оставляя такие же сверкающие влажные дорожки. Я уверен, он плачет из-за цветов. Он всегда ненавидел мёртвые цветы. «Цветы должны жить столько, сколько им предназначено их природой». — Пока я шёл, я убил чертовски много растений, — признался я, горько улыбаясь. Я погубил самое важное растение на этой планете. Я погубил дерево, для которого я был асфальтом. Я погубил Фрэнка Айеро, если оставить метафоры. Ты укрывал всех своими золотистыми листьями. Ты заботился и помогал даже последним идиотам. Иначе говоря, мне. И листва лишь хрустела позвоночниками черенков под ногами. Ты нуждался в тепле. Ты всего лишь нуждался в чёртовом одеяле. //с днем рождения, Фрэнки. прости, что назвал тогда тыквы дурацкими. G//