***
Общее горе сближает, верно, но только не в случае Спока и МакКоя. Потому что один упорно не обращал внимания на случайные прикосновения, долгие взгляды и непозволительно продолжительные паузы в редких разговорах, а другой нарочно не предпринимал ничего серьёзного для того, чтобы подтолкнуть их отношения, застывшие на стадии умеренно прохладных. А Джим… Джим всё так же недвижимо лежал в своей кровати под слепяще белым одеялом, и лишь показания приборов позволяли утверждать, что он жив. Спок негромко постучал — впрочем, он мог вовсе не делать этого — и замер у двери, ожидая разрешения войти от доктора МакКоя или дежурящей у кровати Кирка медсестры. Сегодня Споку не повезло. — Здравствуйте, мистер Спок, — с долей удивления произнесла миловидная темноволосая женщина лет двадцати пяти-тридцати, одетая в белую медицинскую форму. — Могу ли я?.. — начал задавать свой обычный вопрос Спок, и медсестра тут же закивала. — Конечно-конечно! Не думаю, что вам могут запретить посещать мистера Кирка, — Спок уловил тень подобострастия в её голосе, но не стал реагировать на это. — Доктора МакКоя вызвали в штаб, так что он появится в больнице ближе к ночи. Сэр, — поспешно добавила она, вовремя вспомнив о субординации. Спок кивнул, принимая прозвучавшее обращение как данность, и подошёл к окну, устраиваясь так, чтобы видеть всю палату. — Занимайтесь своими обычными делами, мисс, я не буду вас стеснять, — ровно произнёс он, мазнув взглядом по бейджу на её груди. — Хорошо, — с улыбкой ответила женщина. — Сэр. Часы, проведённые здесь, в больнице, были для Спока своеобразной отдушиной, позволяющей отвлечься от головной боли в виде ремонтных работ на Энтерпрайзе и бесконечных отчётов по делу Джона Харрисона и адмирала Маркуса. Споку почти удалось убедить штаб в нецелесообразности переписывания рапортов и замазывания настоящего имени Сингха на данное ему Звёздным Флотом, однако без весомого слова капитана Кирка делопроизводство всё равно шло медленно и неуверенно. А ещё был доктор Леонард МакКой — гениальный врач, умудрившийся вырвать этого самого капитана Кирка из лап смерти, и не самый приятный в разговоре человек, в которого — именно в него, увы, — Спок и влюбился, о чём уже успел неоднократно пожалеть (хотя и влюблённость, и жалость совершенно недопустимы для вулканца). Убеждая себя, что необходимое зло в виде лжи логичней и удобней, чем долгие попытки объясниться, неловкие признания и, вероятно, последующий отказ, Спок продолжал коротать свободные часы в больнице подле кровати Джима, тем самым лишь сильнее убеждая всех вокруг в наличии у него неких чувств к Джеймсу Кирку.***
МакКой сумел вернуться в больницу только ближе к полуночи и сильно удивился, когда, войдя в палату Кирка и на ходу поправляя свою белую форму врача, увидел Спока в том кресле, где обычно сидит он сам. — Мистер Спок? — полувопросительно произнёс он, мысленно крича: «Какого чёрта ты тут делаешь? Неужели не мог не сделать этот день ещё хуже?» — Мистер МакКой, — приветственно кивнул Спок, поднимаясь из кресла. — Я ждал вас гораздо раньше. — В штабе свои представления о том, сколько времени должен длиться доклад о состоянии Кирка. Учтите, мистер Спок, в этот раз я не выдал вас, однако в следующий раз не смогу промолчать, — в голосе Леонарда смешались злость, раздражение и усталость, и это только то, что успел различить Спок. — Я благодарен вам, хм, Леонард. Могу ли я так называть вас хотя бы наедине? — получив в ответ утвердительный кивок, Спок продолжил: — Я хотел бы поговорить с вами. — Ну уж нет, хватит с меня сегодня разговоров, — мотнул головой МакКой и указал Споку на дверь. — Если вас больше ничего не задерживает, то не мешайте мне, пожалуйста, делать свою работу. Спок покорно вышел из палаты, задержав прощальный взгляд на спине МакКоя, склонившегося над кроватью. Меньшее зло медленно, но верно превращалось в такое же большое зло, как и всё остальное.***
Всё остальное время до пробуждения Джима Спок старался найти как можно больше поводов для того, чтобы не появляться в больнице. Ему казалось, что вот именно сейчас долгие взгляды, продолжительные паузы и попытки объясниться без слов с тем, кто изначально не пытался понять, зашли слишком далеко, хотя на самом деле это случилось ещё на Энтерпрайзе, когда Спок с необъяснимым для самого себя любопытством изучал доктора МакКоя, наблюдая и подбираясь как можно ближе, словно хищник к жертве. Вопрос только в том, кто на самом деле оказался хищником, а кто — жертвой. Поэтому, когда Джим наконец очнулся, Спок окончательно решил прекратить недопустимые для вулканца игры в эмоции и остаться и с Кирком, и с МакКоем «просто друзьями», как сказала бы Нийота, или же «продуктивно работающими вместе офицерами Звёздного Флота», если бы Спок захотел кого-нибудь выбесить своими бесподобными формулировками. Джим и правда плохо на него влиял и прекрасно знал об этом влиянии. — Боунс сказал, ты чуть ли не сутками тут крутился, — с усмешкой произнёс Джим, когда Леонард оставил их двоих наедине. — Он значительно преувеличил реальный факт, если ты и правда цитируешь его слова, в чём я уверен лишь на восемь процентов, — ответил Спок, глядя Джиму прямо в глаза. — Эй, мог бы дать, скажем, десять или двенадцать процентов! — притворно возмутился Джим и откинулся на подушки, даже не пытаясь спрятать улыбку. — Знаешь, я скучал по тебе. Не так, как по Боунсу, конечно, но… Думаю, ты понимаешь, о чём я. Спок вопросительно приподнял бровь. — Не уверен, что полностью понимаю твои намёки. — Ладно, проехали, — слабо махнул рукой Джим. На бледном лице особенно ярко выделялись синие глаза, и Спок непроизвольно отвёл взгляд, рассматривая светлые вихры волос и белую, как и всё остальное, подушку. — Кстати, как там твой роман с нашим неприступным доктором МакКоем? Всё так же кружите вокруг да около, опасаясь сделать первый шаг? — Роман? — переспросил Спок. — Ты имеешь в виду романтические отношения вроде тех… — имя Нийоты осталось непроизнесённым. — Именно их я и имею в виду, — слабо рассмеялся Джим. — Знаешь, когда ты смотришь на Боунса, а он на тебя, между вами буквально искрит воздух, чего я не замечал во время ваших нежных переглядываний с Ухурой. «Это так заметно?» — с толикой удивления подумал Спок, но не стал произносить вслух. — У меня с доктором МакКоем нет никаких романтических отношений, Джим, и я бы хотел, чтобы ты больше не поднимал эту тему, — твёрдо произнёс Спок, а потом добавил: — Вообще-то он думает, что у меня романтические отношения с тобой. Впрочем, как и все остальные. — Да брось… Погоди, что? Что за чёрт, Спок? — Джим хлопнул себя рукой по лицу. — Чтобы я с тобой… Надеюсь, ты не стал подтверждать вслух, что мы встречаемся? — с нажимом произнёс Джим. — Вот дерьмо.***
Джим не привык «прибирать за другими», потому что чаще всего именно он был тем, кто совершал нечто из ряда вон выходящее, а потом смотрел невинным-невинным взглядом и настаивал на том, что всё так и было. Поэтому оказаться в шкуре МакКоя, Спока и Пайка одновременно для него было неожиданно и очень непривычно, но при этом будоражило кровь и воображение. Своими руками устроить личную жизнь двух ближайших друзей, которые ведут себя как большие дети, — что может быть лучше? Разве что устраивать личную жизнь двух ближайших друзей, сидя при этом в капитанском кресле Энтерпрайза и вовсю наслаждаясь процессом. Сначала, конечно, Боунс и Спок даже не смотрели друг на друга, а когда их вынуждали, старались обойтись парой наиболее ёмких и кратких фраз и снова расходились по своим постам. Боунс всё ещё был сердит, что его так нае… обманули, а Спок просто обижался (господи, неужели на Джима вообще можно обижаться?) и старался выполнять свою работу ещё оперативней и немногословней. А потом уже пошло-поехало. Джим начал с одной синей кофты на двоих, пластырем прилепив им на спины большой листок с фразой: «Наказаны капитаном Кирком за слишком серьёзный вид». Даже Ухура не смогла сдержать улыбки, когда в первый раз увидела эту надпись. Потом были случайные встречи-свидания при посредстве всё того же Джима, когда третий лишний был совершенно не лишним и всячески пытался помирить двух других, совместные вылазки, превращённые в один большой аттракцион, и вплоть до «А ну-ка пожали друг другу мизинцы и немедленно помирились, пока я не прибегнул к более суровым мерам». В общем, Джим справился. Первым смирился Леонард, а затем оттаял и Спок, хотя на публике они не торопились показывать свои отношения. Но команда отлично знала, как и что там у них на самом деле.