Шаманская магия

Нога врезалась в проткнутый золотым кольцом нос туземца, туземец отлетел, врезался спиной в толстенный то ли дуб, то ли баобаб, отскочил от него, словно резиновый, и снова помчался на Санджи, потрясая почти игрушечным копьецом. Наконечник копьеца маслянисто блестел, и проверять на себе, насколько быстро действует нанесенный на зазубренную кость яд, Санджи не хотел. Он увернулся, ударил снова — в грудь, и снова знаменитый удар Черной Ноги, без проблем укладывавший хоть пьяных пиратов, хоть дозорных, задержал туземца лишь на несколько мгновений. А вот нога уже начинала ныть… — Да что ж ты такой назойливый, — Санджи окончательно потерял терпение, взбежал по воздуху и взял толстую шею в захват обеими ступнями. Развернулся на лету, скривившись от мерзкого хруста — все же убивать сегодня он не собирался. Но кто ж знал, что на этом ни на какие карты не нанесенном островке можно разжиться не только пресной водой и свежим мясом, но и нежданной дракой?! Да еще такой дурацкой, что даже Зоро наверняка не рад — ему сейчас самураев подавай, а не парней в тростниковых юбочках и с отравленными копьями. Спасибо, впрочем, что не стрелами! Свежее мясо паслось себе спокойно в пойме неширокой речушки, и кто бы мог предположить, что там же в камышах засели сторожа. Нет, конечно же, вполне ясно, что местные жители сто раз успели бы и заметить Санни — тот третий час болтался у острова — и послать бойцов встретить незваных гостей. Но издали остров казался девственно диким, никаких намеков на жилье. Они все даже дружно по этому поводу огорчились! И вот, пожалуйста — только втащили Мини Мерри на песчаный берег, только примерились, с какой стороны подобраться к стаду огромных буйволов, чтобы не почуяли, даже не успели поспорить, чья добыча будет крупнее — как набежали эти чересчур резвые парни с копьями. Санджи замер, почуяв терпкий запах загадки, и тут же сложился пополам от удара под ребра. На короткий и страшный миг показалось, что кожу взрезал зазубренный наконечник и в крови уже бурлит неизвестный яд, и хорошо если Чоппер успеет определить… Потом дернуло внутренности, как будто не яд должен был стать причиной безвременной кончины Санджи во цвете лет, а какой-нибудь мясницкий крюк, вынимающий кишки наружу. Санджи увидел себя словно со стороны — как он падает на колени, прижимая ладони к животу, как моргает Зоро, растерянно глядя на рукоять Вадо — «вот же кретин неуклюжий, это, получается, мне катаной прилетело?!» — и как отлетает в сторону тот самый парень с копьем, который и должен был, судя по всему, парой секунд назад добраться до Санджи. «Теперь ты заблудился между мной и этим типом?» — Санджи открыл рот, но не сумел выдавить из себя даже стон. Зато странные выверты зрения продолжались. Теперь вместо Зоро Санджи видел, как из леса выходят под ручку Френки и Робин, словно по авеню прогуливаются, хотя чего еще от них ждать? Видел, как Фрэнки вскидывает руку, почти не целясь, как на непривычно близкой границе зрения вспухает огненный шар, как он сам, Санджи, поднимает голову, моргает, раскрывает рот. Однако вместо того, чтобы наконец выдать все, что он думает по поводу некоторых чокнутых и особенно одного кретина с катаной, Санджи слышит, как голос Зоро с чувством произносит: — Твою ж мать! Санджи редко соглашался с Зоро, особенно на публике, но сейчас был как раз тот самый случай. Три слова, отлично характеризующие ситуацию. Дурацкий остров, странные аборигены, Зоро, зачем-то атакующий Санджи — удивительно, почему живот не болел, может, это у организма шок от взрыва, спасибо Фрэнки и его очередной пушке. А может, спасибо Робин-чан и ее нежным рукам, подхватившим Санджи у границы падения. С Робин-чан тоже что-то было не так. Она обеспокоенно хмурилась. Так, словно бы сейчас на ее глазах произошла не обычная драка, а нечто серьезное. Санджи хотел ее успокоить, резко повернулся к ней и вздрогнул от звона в ухе. Звук был непривычным, но смутно знакомым. Похоже звякали сережки Зоро, когда тот стоял совсем рядом. Санджи всегда думал, неужели Зоро это не раздражает? В самом начале путешествия, когда Санджи только пришел в команду, ему пару раз даже казалось, что Зоро глухой на одно ухо, просто скрывает. А что, этому тупому баклану и не такое в голову прийти может. Потом, правда, понял, что тот прекрасно всех слышит, а призывы поднимать свою задницу с палубы и идти мыть посуду после ужина игнорирует намеренно. Что ж, Санджи не надо было дважды предлагать пнуть этого несостоявшегося инвалида. Он посмотрел в другую сторону, удивляясь, когда Зоро успел подобраться так близко, что стало слышно его сережки, и обомлел. В нескольких метрах от Санджи сидел он сам. На лице второго Санджи застыло растерянное выражение, словно бы тот не понимал, кто он и что здесь делает. Санджи мельком подумал про любимую сказку Карне — параллельные миры, в которых мы не мы, но очень похожи. Кажется, Карне что-то говорил про выбор. Каждый наш шаг влияет на то, какими мы становимся, и с каждым новым решением где-то в параллельных мирах появляется двойник, решивший пойти другим путем. Санджи смеялся над этими сказками, но после скитаний по Гранд Лайну готов был поверить в любую фигню. Может, на этом странном острове открывался какой-то портал в один из параллельных миров? Например, в тот, где Фрэнки и Робин решились перейти от флирта к делу. Образ Робин-чан, с нежностью смотревшей на Фрэнки снизу вверх и державшей его под ручку, не шел из головы. Санджи, конечно же, замечал намеки в разговорах между Фрэнки и Робин-чан, казавшиеся случайными взгляды и прикосновения, но старательно отворачивался. Настоящий мужчина не будет вмешиваться в чужие отношения до тех пор, пока леди не причиняют вреда. В том, что Фрэнки никогда, даже в самом страшном сне, не обидит Робин-чан, Санджи не сомневался. Правда, Санджи не думал, если начистоту, что они решатся перейти от взглядов к прогулкам по необитаемым островам. Почему-то такой вариант развития событий казался ему совершенно нереальным. Хотя если в параллельном мире Робин-чан взяла все дело в свои нежные руки, то почему бы и нет. В любом случае, это надо было выяснить и быстро. И, если это какой-то не тот мир, хватать тупого маримо и валить. Санджи вскочил на ноги и пошатнулся. От непривычной тяжести на бедре его резко повело в сторону. Санджи скосил глаза и обомлел: у него на поясе висели катаны Зоро. И одет он был как Зоро: халат, штаны, харамаки, все отвратительно мятое и зеленое. И голая грудь со шрамом в поле зрения. Санджи крепко зажмурился, потряс головой, прогоняя наваждение, и снова услышал звон, а потом медленно, очень медленно и осторожно поднял руку и ощупал ухо. Прохладный металл сережек обжег пальцы, к горлу подкатила тошнота. — Что за херня? — спросил он голосом Зоро и осел на землю. — Не знаю, но тебе правда удобно в таких узких штанах? — поинтересовался слева его собственный голос. Санджи хмуро уставился на своего двойника. Что-то в нем было не так: он не был похож на себя, скорее уж… до Санджи вдруг дошло. — Маримо? — Чего тебе, тупой кок? — раздраженно спросил Санджи-двойник. И скривился в точности как Зоро. Этого Санджи стерпеть не мог. Он снова поднялся, не обращая внимания на сбившийся баланс, в несколько шагов пересек полянку и, схватив свое тело за грудки, с неожиданной легкостью поднял его в воздух. Твою мать, этот урод целыми днями качается, растерял мозги, зато может вздернуть Санджи вверх так, словно тот ничего не весит. От этой мысли злость вскипела в жилах, грозя перелиться через край. Санджи хотел что-то сказать, но тут ему прилетело ногой в солнечное сплетение. Удар был такой силы, что Санджи от неожиданности разжал руки. Ладно, тело маримо, может, и способно поднять тело Санджи с земли, но удержать его сложно. Моральное удовлетворение почти перебило раздражение от происходящего. Почти. — А ну вылезай, какого хрена ты забыл в моем теле?! — Сам вылезай, поварешка! — Зоро стоял перед ним, сжимая кулаки, готовый к бою, невзирая на узкие брюки и отсутствие мечей. Тонкие руки Робин-чан решительно растащили их в стороны. — Успокойтесь, пожалуйста, — ровно произнесла она, подходя ближе. — Вы затопчете улики. *** — Улики, — повторил вслед за Робин его собственный голос, и Зоро зарычал от нахлынувшего бешенства. Получилось смешно, и это мгновенно остудило. Ну в самом деле, бешено рычащий Санджи? — да это все равно, что храбро рвущийся в драку Усопп! Выглядеть клоуном Зоро не хотел. Хотя Санджи в его теле именно клоуном и выглядел. В ногах и ножнах путается, башкой дергает, как будто назойливую муху отгоняет, и при этом еще с умным видом рассуждает об уликах. О копье, смазанном ядом, оборзевших туземцах и о том, что Зоро надо было аккуратней размахивать своими мечами! Вот и спасай такого. В следующий раз пусть убивают, он, Зоро, не то что благородной катаной, а даже пальцем не пошевелит ради спасения тупой поварешки. Только сначала пусть отдаст обратно тело! И заберет свое вместе с дурацкими пижонскими штанами, которые жмут, где не надо. Робин подобрала копье и теперь внимательно разглядывала наконечник. А Зоро вдруг заметил краем глаза шевеление в камышах вдали. Двигаться быстро и бесшумно это тело умело не хуже родного. Вот только катан не хватало. Вместо того чтобы оглушить врага рукоятью Вадо, пришлось по тупому размахивать ногами — хорошо еще, что тело Санджи словно само знало, куда и как бить. Расписанный татуировками седой мужик — стариком его называть почему-то и в мыслях не получилось — свалился, ломая камыши, спиной в мелкую у берега реку. Ноги Зоро окатила мутная, пополам с песком и илом вода. Зоро чертыхнулся, с некоторым злорадством подумав, что пижонски блестящим туфлям Санджи пришел конец. А нечего по диким островам разгуливать, как по ресторану! Зоро наклонился, нашаривая во взбаламученной воде вырубленного им мужика — надо отволочь его Робин, пусть расспросит насчет улик. Сзади звучно и протяжно треснуло, и двигаться сразу стало легче — похоже, кранты пришли не только туфлям, но и штанам. Зоро недовольно ощупал шов на заднице. Точно, разошелся. Как Санджи их не рвал, хотел бы Зоро знать! — Ладно, его задница трусами светит, а не моя, — проворчал себе под нос Зоро. Ухватил туземца за ногу и поволок обратно, туда, где Робин обшаривала вытоптанную траву сразу десятком рук, Фрэнки бдил, осматривая подступы на предмет новых врагов, а Санджи нагло перевешивал катаны — его, Зоро, абсолютно бесценные катаны, которых тупые поварешки и касаться не должны своими лапами! — с пояса за спину. Идиот, кто так мечи носит! Зоро уронил мужика в траву перед Робин: — Его допроси. — И тут же развернулся: — Эй, тупая поварешка, катаны мне отдай. А то отрежешь себе пустую башку, кто будет нам готовить? — Да забирай, как ты вообще ходишь с этой охапкой железяк! — Санджи потянул все три меча обратно через голову, и на мгновение показалось — в самом деле без башки останется. По крайней мере, Сандай Китецу точно готов был ее отрезать, Зоро чувствовал это так же отчетливо, как собственную ярость. «Охапка железяк»! «Как ходишь» — да кто бы говорил! Зоро провел ладонью по ножнам, успокаивая мечи. Они требовали крови, и сейчас Зоро как никогда был близок к тому, чтобы им ее дать. Он вытащил Вадо, сделал пару взмахов на пробу: новое тело не привыкло к катанам, и движения вышли неловкими и смазанными. Придется постараться, чтобы приноровиться, если они в скором времени не придумают, как вернуть все на свои места. Зоро надеялся, что это не затянется, Робин допросит разрисованного мужика, тот помашет волшебной палочкой, споет пару шаманских песен, и они с Санджи снова станут нормальными. Не хотелось бы иметь дело с пижонскими нуждами этого придурка дольше пары часов. Начнет ныть, чтобы Зоро не перегружал его бесценные руки упражнениями с катанами, и точно можно угостить Сандай Китецу его кровью. То есть кровью Зоро. Но с душой Санджи. Запутанный геморрой. Зоро злобно рыкнул — из горла вырвался дурацкий звук, и раздражения прибавилось. А уж когда Зоро поймал себя на том, что шарит по карманам, и понял, что руки Санджи ищут курево, жажда убивать вернулась втройне. — Фрэнки, есть вода? — спросила Робин, осмотрев мужика. — Только супер-р-р кола, — гордо развел руками Фрэнки. — Ладно, придется по-другому. — Робин поднялась. Из груди мужика выросло несколько рук, тут же принявшихся хлестать его по щекам. Мужик застонал, но глаз не открыл. Руки растворились в розовых лепестках, а Робин покачала головой. — Похоже, ты ударил его сильнее, чем стоило, Зоро, — укоризненно заметила она. — Не рассчитал, — буркнул Зоро в ответ. Это было правдой. Тело Санджи оказалось куда привычнее к контактному бою, чем его собственное, и удар вышел намного сильнее, чем планировал Зоро. Но не говорить же о таком вслух — идиотский кок и так слишком высокого о себе мнения. — Придурок, — усмехнулся Санджи. Рот Зоро искривился в каком-то странном оскале, Зоро захотелось стукнуть придурка, чтоб не делал с его лицом таких вещей. Он озвучил свою мысль и тут же получил ответную отповедь. — Ты себя в зеркале видел, водоросль ты безмозглая?! Твоей рожей можно детей пугать так, чтоб на всю жизнь заиками оставались! Да даже пять минут моего присутствия облагородят это тело так, как тебе никогда и не снилось. — Держи свое облагораживание при себе, эро-кок! У нас не хватит саке на борту для дезинфекции после тебя! — Пошел ты! Тебя вообще ничем не вытравишь, тупость не лечится! Зоро сжал кулаки, и тело само перетекло в боевую стойку. Сандай Китецу лег в ладонь. Он ощущался тяжелее обычного. Ничего, Зоро любил трудности. Почти так же, как драться с Санджи. Украденное у него лицо снова совершенно неправильно оскалилось. Санджи в теле Зоро нагло откинул в стороны полы халата Зоро, сунул руки в карманы штанов и заявил: — Давно хотел проверить, на что ты годен без своих железок. Хорошо, что мне не нужны руки, чтобы накостылять тебе, а то твое тело явно не знает, куда их девать, когда нельзя подержаться за катаны. Спорим, я справлюсь с этой грудой тупых мускулов лучше, чем ты — с моим умным и прекрасно натренированным телом? — Я думал, ты дрочишь на прекрасных леди, а не на зеркало, — Зоро надеялся, что коронная издевательская ухмылочка Санджи удалась и в его исполнении. Наверное, удалась, потому что Санджи крутанулся на месте и ударил. Попытался ударить. Тяжелый халат затормозил вращение, полы разлетелись, захлестнув ноги, и Зоро с легкостью подставил под удар Сандай Китецу — плашмя. Как ни крути, калечить собственное тело было глупо. Проклятый меч недовольно задрожал. — Похоже, тупая груда мускулов не очень слушается такого умного мистера Принца? Хотя твое тело тоже тупит, — Зоро медленно убрал Китецу в ножны. Меч не хотел засыпать, просил крови, руки Санджи могли его и не удержать. Это, с одной стороны, радовало — меч знал хозяина! — но с другой… Убить самого себя — крайне сомнительное достижение. Прежде, чем Санджи успел что-то ответить, Зоро отступил на шаг и повернулся к нему спиной. Вильнул бедрами — ну прям как сам Санджи, когда подлетал к очередной прекраснейшей мелорин — и обернулся через плечо, широко ухмыляясь. Подумал — и откинул со лба челку. К ограничению зрения привыкать не надо было, но болтавшиеся перед глазами волосы раздражали. Санджи снова сунул руки в карманы и спокойно поинтересовался. — Ты совсем охуел, маримо? — Я ж сказал — неудобные штаны. Давят на яйца. Это вредно, между прочим. — Зоро пожал плечами. Санджи смерил его взглядом. Вдохнул, выдохнул, и молниеносным движением сбил Зоро с ног. Зоро даже не понял, как это произошло. Секунду назад он наслаждался тем, что выбесил Санджи, а теперь лежал на земле, в ноге растекалась боль, которая почему-то отдавалась в животе. Зоро вспомнил, как сам ударил Санджи, отталкивая его с пути отравленного копья. Теперь еще и страдать из-за этого урода. Санджи тем временем наклонился и выудил из кармана пиджака сигареты. Отошел и с выражением извращенного наслаждения на лице Зоро закурил. Зоро вскочил на ноги, не обращая внимания на боль, и ринулся к придурку, который решил, что травить его организм — это нормально. К несчастью, Робин выбрала именно этот момент, чтобы вмешаться. — Санджи-кун, не поможешь ли ты мне донести этого человека до корабля? Будем надеяться, Чопперу удастся привести его в чувство. — Все, что угодно, для прекраснейшей Робин-чан! — с радостью откликнулся этот придурок. Тупая улыбка на собственном лице очень не понравилась Зоро, но он в кои-то веки решил не спорить. Вернуться в свое тело сейчас было важнее, чем наподдать идиотскому коку. Это Зоро всегда успеет. *** Чоппер совершить чудо отказался. Так и сказал: — Сначала лупите со всей дури, а потом ждете от меня чуда! Я, конечно, сделаю, что смогу, но в любом случае придется ждать. — Долго? — мрачно спросил Зоро. Как будто он один тут страдает! Санджи отвернулся — видеть не мог эту недовольную мину на собственном лице. — Долго! — отрезал Чоппер. — Если до сих пор в себя не пришел, может и до завтра так проваляться, так что идите отсюда, не мешайте. И молитесь, чтобы у него не оказалось амнезии! После такого удара — очень вероятный прогноз. Когда вышли на палубу, Зоро почти рухнул на свое излюбленное место у борта. Только вместо того, чтобы закрыть глаза и захрапеть, откинул назад челку и заявил требовательно: — Я потеряю форму. — Предлагаешь мне покачаться за тебя? — огрызнулся Санджи. — Хорошо бы. — Ладно. Тогда вали готовить обед! На самом деле, конечно, Санджи не собирался пускать тупого маримо на камбуз. Он там наготовит! И тупо тягать железяки тоже, конечно, не собирался. Поэтому, когда Зоро кивнул, поднялся и направился в сторону камбуза, пришлось пойти за ним. На всякий случай. Санджи остановился в дверях, наблюдая за тем, как Зоро с уверенностью шарит по его, Санджи, шкафам, достает овощи, заботливо выбранные Санджи на рынке, и бесцеремонно швыряет их в раковину. «Набор для бульона, хороший вариант», — машинально отметил Санджи и разозлился. Зоро действовал так, словно точно знал, что делает. Это смущало. Санджи знал, что Зоро в состоянии себя прокормить, но почему-то в его воображении кулинарное мастерство Зоро ограничивалось не сжиганием риса, а рацион — саке и сырым дайконом. Почему именно дайконом — Санджи не знал, но был уверен, что Зоро не знает даже, с какого конца браться за сковороду. Когда Зоро наклонился за кастрюлей и вытащил нужную для супа, уверенность Санджи пошла трещинами. Новые, сшитые на заказ брюки, которые Санджи швырнул в Зоро, как только они поднялись на борт, натянулись на его заднице — то есть собственной заднице Санджи, — и Санджи невольно задержал взгляд. Ткань обтягивала ноги и бедра, словно вторая кожа, не оставляя простора фантазии. Портной обещал, что, несмотря на это, проблем с махами не возникнет, но у Санджи еще не было случая проверить. Может, стоило дать маримо что-нибудь другое, что-нибудь, чего не жалко, но у Санджи такой одежды не было. Он любил все свои костюмы до единого, и если урод продолжит их портить, Санджи последует примеру Нами-сан и выставит ему счет. Для начала — по морде, а там уж, как пойдет. С их стычками никогда невозможно было предугадать, чем закончится дело, сколько синяков они наставят друг другу и что сломают в процессе. — Так и будешь на меня пялиться, кок? — поинтересовался Зоро через плечо. Раздражение вновь вскипело в крови. Вспомнились все те разы, когда Зоро неизвестно зачем притаскивался на камбуз в неурочное время и наблюдал за тем, как Санджи готовит еду. Санджи думал, что придурок делал это специально, чтобы его позлить, но теперь сомневался в этом. А что если?.. Нет, такого быть не может. Это же Зоро, уровень его интересов ограничен мечами, выпивкой, поднятием тяжестей и выбешиванием Санджи. И все-таки Санджи чувствовал, как по телу Зоро прокатывается едва заметная волна чего-то смутно знакомого. Такое бывало у самого Санджи в предвкушении хорошей драки или очередной схватки с маримо. — Давай-ка проваливай отсюда, придурок. Испортишь еще еду для прекрасных леди, — Санджи снялся с места и оттолкнул Зоро от плиты. — Иди, займись чем-нибудь другим. Поспи, помедитируй, катанами поразмахивай. Зоро усмехнулся, не спеша уходить. — Не думаю, что смогу нормально упражняться в этих пыточных штанах для извращенцев, — он демонстративно поправил брюки в паху. Перед глазами Санджи заплясали белые искры. — Порвешь их — будешь ходить в набедренной повязке, идиот. И прекрати меня лапать! — Ладно, — ухмылка Зоро стала шире. Санджи глубоко вдохнул, приготовившись перейти сразу к выставлению счета, но Зоро его опередил: — Отливать тоже без рук? На такое ответ мог быть только один — по морде. И остановило Санджи не то, что бить пришлось бы собственное лицо, а твердый принцип: кухня — это святое. Для доброй драки можно найти и более подходящее место, да хотя бы тот угол палубы, который Зоро облюбовал для своего рукомашества, когда надоедало качаться в гнезде. Санджи отвернулся к плите и занялся супом. Чистил лук, тонко строгал морковь и сельдерей, но полностью сосредоточиться на привычном священнодействии не мог — всей спиной ощущал внимательный взгляд, аж между лопатками зудело. Хотелось все бросить, развернуться и вмазать с ноги, плевать на принципы, лишь бы ушло это зудящее, тягучее, жаркое чувство. Потому что оно мешало, беспокоило так, что даже обед стал неважен. Закинув в бульон нарезанные овощи, Санджи решительно развернулся: — Пошли. Задел Зоро плечом, вылетая на палубу, тут же развернулся — маримо неторопливо шагнул следом и получил ногой в челюсть. Мимолетное сожаление, что самому придется ходить со скособоченным лицом и жевать с трудом, Санджи уже не остановило. Халат мешал. Санджи, крутанувшись, скинул его, подумал мельком — нужно было еще на кухне снять, путался в рукавах и не сообразил! Драться против самого себя было непривычно и, что куда хуже, нерезультативно — все любимые, до скрупулезной точности отработанные удары, предназначенные персонально для тупого маримо, теперь оказались неточны. Утешало лишь то, что и Зоро откровенно мазал, и Санджи наслаждался знакомым выражением досады и злости — как будто снова глядит в лицо Зоро, а не в свое собственное. А еще оказалось, что тело Зоро само знает, как лучше отразить удар катаны, и Санджи постарался запомнить это — пригодится. Он отбивал удары и бил сам, перед глазами мелькали то доски палубы и бортов, то край паруса, то синева неба, сердце колотилось от восторга, похожего на его собственный, но все-таки чужого — всегда знал, что Зоро тоже любит подраться именно с Санджи, но не подозревал, что настолько! А потом тишину, наполненную их быстрым дыханием и плеском волн о борта, разорвал вопль Луффи: — Жра-ать! Санджи выругался, отпрыгнув от очередного удара. Будь он в собственном теле, давно почуял бы разошедшийся по всей палубе запах наваристого бульона! А тупой нос тупого маримо только сигареты, наверное, чувствовать способен! — Я с тобой позже разберусь, — бросил он Зоро. И, проигнорировав свирепый ответный взгляд, развернулся к Луффи: — Обед будет готов через полчаса, и скажите спасибо, что вообще будет! И снова священнодействия не получилось. Заправляя суп, взбивая соус для мяса, красиво выкладывая на тарелки рамен, Санджи невольно прокручивал в голове их с Зоро драку. Яркое, почти ни с чем не сравнимое удовольствие от каждого нанесенного или отведенного удара. Азарт охотника, желание достать — и нежелание окончательно победить, потому что с победой закончится наслаждение боем. И почему-то точное знание, что на других соперников, пусть даже вполне достойных драки, Зоро реагирует совсем не так. С другими ему важна победа, и только с Санджи — сам бой. Говоря откровенно, Санджи в их вечных стычках с Зоро тоже куда больше ценил процесс, чем результат. Но почему-то не думал, что тупое маримо настолько разделяет это чувство. Над этим открытием стоило поразмыслить. Потом сели обедать, и мысли о Зоро мгновенно свернули в привычную колею. Кто вообще учил это животное сидеть за столом?! Санджи давно смирился с манерой Зоро хватать мясо руками, отхлебывать суп слишком большими и шумными глотками, да еще и варварски запивать прекрасно приготовленную, изысканную пищу не подходящим к случаю вином, а крепким саке, напрочь перебивающим оттенки вкуса. Но не в его же, Санджи, теле! Санджи закурил и недовольно поморщился: обычно сигарета после обеда оттеняла вкус десерта, но сейчас он не чувствовал ни вкуса, ни умиротворения от еды. Только бешенство. Давно ему не приходилось курить, чтобы успокоиться! — Эй, урод, — тихо сказал он, впившись взглядом в нагло прищуренные собственные глаза. — Бутылку свою уродскую убрал и забыл о ней, пока не вернешься в свое тело. Понял? Зоро несколько мгновений молча его разглядывал, потом усмехнулся и поставил бутылку с саке на стол, аккуратно заткнув горлышко пробкой. — И правда, глупо пить в твоем теле. Драться не смогу. Ты ведь с любой выпивки крепче дамских коктейлей сразу становишься небоеспособен. Санджи глубоко затянулся. От сигареты слегка мутило и драло в горле, и Санджи запоздало подумал, что курить в непривыкшем к табаку теле — тоже идея не из лучших. Вернув маримо ухмылку, он затушил окурок о закрытую бутылку. *** Зоро хмуро огляделся и присел, облокотившись на фальшборт. Солнце опустилось за горизонт полчаса назад, но небо все еще светилось оранжевым. После плотного ужина все обычно расползались кто куда. Нами и Робин шли в ванную, сопровождаемые восторженными комментариями от Санджи и Брука. Фрэнки с Усоппом спускались вниз в мастерскую. В последнее время они вместе работали над каким-то очередным убийственным устройством, Зоро не вдавался в подробности, слышал только восторженную болтовню Усоппа и раскатистое «это будет су-у-упер-р-р». Луффи обычно после ужина падал спать, потому что смотреть вперед уже становилось неинтересно. А чертов кок, успокоившись насчет девушек, ванны, пены и всего остального, возился на камбузе до поздней ночи. Что-то там резал, варил, замораживал. Зоро иногда задерживался после ужина и наблюдал за тем, как Санджи двигается по камбузу, изредка останавливаясь выдохнуть дым в потолок и задумчиво уставиться в пространство. С этим странным выражением морды он обдумывал меню на завтра. Обычно в такие моменты Зоро поднимался из-за стола, с шумом отодвигая стул. Это выводило Санджи из себя в несколько секунд, и следующие полчаса они с Зоро дрались на палубе. Зоро никогда бы не признался, но ему нравилась такая вечерняя зарядка. После нее особенно хорошо спалось, он даже не слышал, как храпят остальные. Собственный храп Зоро не мешал никогда. В те дни, когда Зоро не хотелось задирать Санджи, он выходил на палубу, усаживался у фальшборта и прикрывал глаза. Чертов кок все равно будил его, проходя мимо. Сейчас Зоро не чувствовал себя в настроении наблюдать, как Санджи распоряжается его телом. Придурок снял халат еще днем и теперь щеголял в одной старой майке. Зоро отметил про себя, что когда Чоппер откачает аборигена, а они с Санджи поменяются местами обратно, надо будет уделить особое внимание тренировкам спины и приседам. Увеличить норму на 50 подходов, должно помочь. Можно даже сказать аборигену спасибо перед тем, как разрубить его на мелкие кусочки. Взгляд на себя со стороны оказался полезной штукой, и Зоро был бы рад посмотреть еще — вдруг всплывет что-то интересное, но Санджи его достал. Зоро раздражало, как тот ходит, как говорит, как кривит его, Зоро, лицо. Особенно, когда Санджи сжимал руки у сердца и раздувал ноздри, представляя, «как Нами-сан и Робин-чан намыливают друг другу спинки». Зоро никогда больше не хотел видеть себя таким, поэтому, доев, он развернулся и ушел на палубу, надеясь, что сон снимет все чертовы заклятья и утром ему не придется вновь смотреть на то, как Санджи мусолит в зубах Зоро незажженную сигарету. И ловить себя на бесконечной проверке карманов в поисках на хрен ему не сдавшегося курева. Остров, у которого они так неудачно пришвартовались, был летним, и ночь не спешила опускаться на землю. В обычное время Зоро бы с удовольствием подремал под шум волн, наслаждаясь теплым ветерком, хорошим ромом и тишиной. Сейчас он не мог сосредоточиться. Тело Санджи не было приспособлено к резкому переходу от бодрствования ко сну и обратно. В голове вертелись картинки прошедшего дня: бой с местными, копье, летящее в живот Санджи, взрыв, шаман, Санджи в теле Зоро — на камбузе, на палубе во время драки, в отсветах аквариума за ужином. Обтягивающая мышцы майка, загорелая кожа и сигарета в зубах. Когда последние отблески заката у горизонта сменились россыпью ярких звезд, Санджи наконец выполз из камбуза. Вместо того чтобы, как обычно, сразу пойти в каюту, остановился рядом с Зоро и спросил недовольно: — Что ты чувствуешь, когда пропускаешь свои тренировки? — Я не пропускаю, — зевнул Зоро. — Только если Чоппер к койке привязывает. Санджи выругался. — Покачайся перед сном, — предложил Зоро. Несмотря на утренний бой и дневную драку, его мускулы нагрузки сегодня явно недобрали. И сейчас, в приступе небывалого благодушия, он думал не о том, что каждый день без тренировки придется потом наверстывать, а о том, что без привычной его телу усталости придурок-кок хрена с два заснет. — Сам тягай свои железки. Когда обратно поменяемся. Огрызнулся Санджи без азарта, даже как-то устало, поэтому Зоро только пожал плечами и пошел в каюту. Наконец-то скинул надоевшие за день пижонские тряпки, улегся в свою кровать, поворочался — на собственной постели казалось почему-то непривычно, будто на чужой — и закрыл глаза до того, как начал укладываться Санджи. Заснуть, правда, не получалось долго. Санджи медлил — то ли его разглядывал, то ли себя, Зоро не понял, но чужой пристальный интерес ощущал. Бесило, что не может понять точно, уловить направление взгляда. Воля в этом теле сбоила, или это была не его — не только его? — Воля, но восприятие как будто плыло и раздваивалось. Это мешало, дергало за нервы, напоминая почему-то первые дни после потери глаза. Боль он тогда заставил себя не замечать, но мир вокруг точно так же плыл, все расстояния казались другими, все предметы — не на своих местах, и даже отработанные до автоматизма удары почему-то летели мимо цели. Нет уж, второй раз ему такого не нужно. Если завтра чертов абориген не поменяет их обратно, придется как следует отработать все привычные движения в этом теле. И чертова кока заставить — еще не хватало, чтобы его прикончили вместе с телом Зоро. На этой мысли Зоро наконец-то заснул. Ему редко снились сны, обычно он вырубался и выныривал только под утро. Ну или когда что-то рядом взрывалось. В крайнем случае — от пинка кока или меткого удара Нами. К сожалению, вместе с дурацкой челкой, мешавшей обзору, и шмотками, которые жали, где не надо, к Зоро перешли и другие особенности организма Санджи. Оказалось, тот спал чутко, не погружаясь глубоко в сон, и воображение у него работало всю ночь. «Неудивительно, что днем Санджи становится извращенцем», — подумал Зоро, в очередной раз вынырнув из омута, полного грудастых красоток в бикини, едва прикрывавших соски. Это было, кажется, пятое пробуждение за ночь. Сейчас — от того, что со стороны, где беспробудно дрых кок, раздавался храп, больше похожий на рык разъяренного гиганта. Зоро поднялся, подошел к Санджи, мельком взглянув на темный еще иллюминатор. Собственное тело раскинулось на спине в любимой позе Зоро: рука за головой, рот приоткрыт, ноги широко раздвинуты — полное расслабление, как раз то, что нужно после дурацкого дня. И вообще в любой ситуации. Зоро усмехнулся, пожалев, что придурок-Санджи не может видеть себя сейчас со стороны. Вот бы он взбесился: поддался телу Зоро всего за пару часов сна. Зоро постоял около Санджи еще несколько секунд и уже собирался уйти, когда тот выдохнул что-то нечленораздельное, коротко простонал и облизнулся. Зоро уставился на его, то есть свои, губы, некстати вспомнив про сигареты, и, выругавшись себе под нос, вышел на палубу, не заботясь о том, как сильно хлопнула за спиной дверь. Сегодня дежурила Робин. Когда Зоро поднялся в гнездо, она только коротко взглянула на него и снова уставилась в книгу. Зоро кивнул ей, обошел штанги, раздумывая, не подкачать ли коку мышцы. С непривычки они начнут противно ныть как раз, когда Санджи вернется в свое тело. Потом Зоро представил, что будет, если придурок решит улучшить что-нибудь в теле Зоро, и снова разозлился. Хватит с идиота того, что он прокуривает легкие Зоро. — Не спится? — спросила вдруг Робин, перелистывая страницу. И добавила: — У тебя дрожат пальцы. Зоро уставился на руки. Действительно — пальцы мелко подрагивали. Под кожей зудело, в ушах шумело. Зоро бы не обратил на это внимания, будь он в собственном теле, но сейчас все ощущения были непривычно острыми, а эмоции — сильнее его собственных. И это тоже злило. — У организма Санджи никотиновое голодание, — сообщила Робин. — Перетерпит, — отрезал Зоро. Даже тупой кок может выдержать сутки без сигарет. Может, кислороду в мозгах прибавится. Он все-таки покачался. Пресс, ноги — от этого даже коку плохо не будет. Зато после упражнений наконец навалилась усталость, и Зоро привычно заснул на лавке в гнезде, не заметив даже, когда Робин ушла вниз, оставив его в одиночестве. *** Санджи проснулся отдохнувшим и полным сил. Снаружи уже рассвело, с берега доносилось громкое щебетание тропических птиц. Санджи представил, как сейчас покурит, любуясь зеленью острова, к которому они причалили, и тут же вспомнил, что чертово тело дурацкого маримо не приспособлено к наслаждению первой утренней сигаретой. Вчера у Санджи весь вечер кружилась голова и першило в горле от табака. Сегодня во рту был мерзкий привкус, который сам Санджи уже давно забыл. Тело не хотело курить, его волновали другие нужды: отлить, пожрать, поспать, потренироваться. Санджи с отвращением подумал, что если их не поменяют местами до обеда, придется все-таки подняться в гнездо для тренировки. Мышцы, не получившие вчера нагрузки, ощущались странно, в крови текла энергия, требовавшая выхода. Санджи встал, придирчиво выбрал из рванья Зоро относительно приличную майку — не смущать же леди, в конце концов! — и вышел на палубу. В лицо пахнуло теплым воздухом, день обещал быть жарким. А значит, мелькнула тотчас же мысль, девушки будут загорать и мазать друг друга солнцезащитным кремом. В воображении мелькнула картинка: руки Робин-чан осторожно скользят по коже Нами-сан, спускаясь с плеч к груди, задерживаются у края купальника, и… тело Зоро не ощутило привычного восторга. Никакого замирания сердца, никакого прилива крови, только лишь глухое, почти непривычное недовозбуждение от избитой фантазии. — Чертов маримо! — Санджи все-таки зажег сигарету и затянулся. Просто так, из принципа. На третьем выдохе он вспомнил, что не видел Зоро, когда выходил из каюты. Куда подевался этот идиот? Если он решил в ночи пойти на прогулку и потерялся в теле Санджи, Санджи его убьет. Первым делом стоило все-таки проверить корабль. Санджи, не долго думая, влез в гнездо и замер у люка, борясь с порывом убить собственное тело. Точнее, идиота, который его занял. Зоро лежал, раскинувшись, насколько позволяла лавка, и дрых, подложив смятую рубашку под голову. Идиот. Санджи точно выставит ему счет. Зоро вдруг пробормотал что-то во сне и, довольно улыбаясь, накрыл рукой пах. Сжал член через ткань пижамных штанов, тихо простонал и двинул бедрами вверх. Шумно задышал, не открывая глаз, и провел ладонью вверх-вниз. Санджи зажмурился, помотал головой и отступил на шаг, едва не свалившись в люк. Реакция чужого тела на увиденное была в точности такой, какую Санджи ожидал несколькими минутами ранее. Сердце замерло, а потом забилось чаще. Кровь прилила к паху, во рту пересохло. Санджи резко развернулся и, громко выматерившись, начал спускаться. За его спиной вновь раздался стон, и Санджи передумал уходить. В пару секунд он взлетел наверх и, не сдерживая силу, долбанул ногой по лавке под задницей маримо. Тот подскочил, попытался не то выхватить катаны, не то просто встать в боевую стойку — и, похоже, проснулся окончательно от того, что его куцый мозг запутался в движениях тела. Заорал: — Какого черта?! И вдруг заткнулся, глядя в лицо Санджи с совершенно дурацким выражением. — Как спалось? — ядовито поинтересовался Санджи. — Не твое дело! — заорал в ответ Зоро, да так, что стекла в иллюминаторах задребезжали. — Мое, пока ты отлеживаешь бока моему телу в неподходящих для этого местах. — «И дрочишь им неизвестно на кого» Санджи проглотил в последний момент. Об этом лучше было не вспоминать. Потому что стоило вспомнить, и тело Зоро кидало в такой жар, какого сам Санджи не испытывал, даже представляя, как Нами-сан стягивает через голову обтягивающий топик. — Ладно, — медленно и угрожающе протянул Зоро. — Раз уж ты привел мое тело в это неподходящее для сна место, — «мое» и «неподходящее для сна» он выделил таким ядом, что Санджи молча восхитился, — займись нормальной утренней тренировкой. Я не хочу вернуться в вялое желе. — Моя утренняя тренировка — новый десерт для прекрасных леди, — Санджи развернулся и гордо свалил — то есть он надеялся, что выглядит его поспешное бегство достаточно гордо. И что Зоро не разглядел спросонок ни смущения Санджи, ни его совершенно дикого, требующего срочного внимания стояка. К счастью, ванная оказалась свободна, и никто не заметил, что Санджи занял ее в непривычное время. Торопливо двигая рукой, Санджи сквозь зубы материл Зоро, его дурацкое тело, извращенные рефлексы, манеру спать где не надо и слишком вольное обращение с его, Санджи, телом. При мысли о том, что сейчас он делает то же самое в теле Зоро, внутри вспухала горячая, сладкая волна, и Санджи стискивал зубы, чтобы не стонать в голос. Кончил он, вспомнив стон Зоро — низкий, протяжный, мучительно сладострастный. А потом лежал, откинув голову на бортик ванны, пока вода не начала остывать, и почти неосознанно водил ладонью по члену, толстому даже после разрядки, по внутренней стороне бедер, бугрящихся хрен знает какими мышцами, по шрамам на животе и груди. И вдруг словно молнией ударило — что он, мать его, делает? Лапает чужое тело? Тело Зоро?! Из ванны Санджи вылетел, как ошпаренный. Трясущимися руками вытерся, кое-как напялил майку со штанами. Мелькнула успокаивающая мысль о завтраке и новом десерте, но тут же померкла за ужасом ситуации. Он — лапал — тело Зоро?! У дверей камбуза терся Чоппер. — Санджи, ты только не ругайся, можно поглядеть, какие у тебя есть травы? Вашему шаману срочно нужен транквилизатор, а у меня ничего нет! Ну да, чего-чего, а успокоительные на Санни не относились к ходовым лекарствам. Хотя, возможно, как раз сейчас Санджи не помешал бы стаканчик-другой… — Ради того, чтобы поменять нас обратно, можешь выгрести хоть все шкафы и холодильник в придачу! — с чувством заявил Санджи. Схватил со стола кастрюльку, в которой с вечера настаивались в роме вишни, сделал большой глоток прямо через край. И тут его осенило. — Чоппер, — осторожно начал он, — скажи, пожалуйста, то, что сейчас может чувствовать это тело — это мои чувства или Зоро? — Если я тебя ударю, боль почувствуешь ты, — рассеянно пожал плечами Чоппер и нырнул по пояс в шкафчик с приправами. — Это дураку ясно! Я о другом. — Объяснять, о чем именно «другом», Санджи не собирался, но на ум кстати пришла подходящая идея: — Вот, например, сигареты? — А-а, тебе, наверное, стало плохо от сигарет? — посочувствовал Чоппер. — Все правильно. Курить хочешь ты, по привычке. Но организм Зоро не привык к никотину, для него это отрава. А твоему телу тем временем может стать плохо как раз оттого, что организм привык к табаку, а Зоро не курит. Знаешь такое слово — «зависимость»? — Хреново, — пробормотал Санджи. Травить маримо было как-то не по-дружески. А признаться Чопперу, что он не сигареты имел в виду… Хотя, наверное, можно и не спрашивать — принцип наверняка тот же. То есть мозги Санджи требуют свое, а тело Зоро — свое. Осталось только понять, чего было больше в дурацкой утренней дрочке: мозгов или тела. От мысли, что, пожалуй, поровну, Санджи отчетливо поплохело. Он отпил еще рома, терпко и сладко пахнущего вишней, отметил машинально, что сахара, пожалуй, положил многовато, и в этот момент до него дошло, что он, собственно, держит в руках. — Чертов маримо! Это был десерт для леди! Чоппер вынырнул из шкафа, прижимая к груди банки с растертыми травами. Сказал задумчиво, изучая Санджи тем исследовательским взглядом, от которого разумно было держаться подальше: — Насчет вкусовых пристрастий я бы не сказал так определенно. Возможно, вкус твоего десерта действительно понравился телу Зоро, но если ты и сам такое любишь… — Ты нашел что-то для успокоительного? — тихо спросил Санджи. Чоппер почему-то попятился, молча и быстро кивая. — Отлично. Сделай и для меня тоже. О том, как спасти десерт, он подумает позже. Сейчас нужно было сосредоточиться на собственном рассудке, пока чужое тело окончательно не взяло над ним верх. Санджи решительно и уже вполне осознанно допил настоянный на вишнях ром до последней капли, а потом съел и вишни — не пропадать же продукту. Пора думать о завтраке для команды, а значит, нужно успокаиваться теми средствами, которые есть под рукой. *** За завтраком от кока несло ромом и вишнями, а выражение лица Зоро назвал бы тупым, если бы это не было его собственное лицо. Ладно, пусть будет умиротворенное, решил он. Даже не стал спрашивать, с какой радости пьянство с утра пораньше. После завтрака Чоппер объявил, что шаман пришел в себя, и тут же остановил наперегонки рванувшихся из-за стола Зоро и Санджи: — Нервировать нельзя. Морду бить — тоже. Он расскажет все, что знает, только вопросы нужно задавать строго по существу. Он сейчас немного, — Чоппер замялся, — не осознает реальность. — Я займусь, — улыбнулась Робин. Зоро устроился напротив двери, за которой скрылась Робин, и принялся отрабатывать одномечевой стиль. Координация у тела Санджи оказалась что надо, а вот мышцы на взгляд Зоро оставляли желать лучшего. То есть для кока, конечно, хватит, но в бою двумя катанами помахать — уже через час руки отвалятся. Это ему не кухонные ножики. Не говоря уж о том, что трехмечевой стиль этому пижону с привыкшей разве что к сигареткам челюстью недоступен в принципе. Мысль о сигаретках отозвалась внезапным головокружением и дрожью в руках. Зоро утер выступивший на лбу пот и опустил Вадо. С дурацкими приступами никотинового голодания нужно было срочно что-то делать. Собственно, выбирать было особо не из чего. Принципы и гордость требовали перетерпеть, тело просило хоть одной затяжки, а здравый смысл, усмехнувшись почему-то ехидной ухмылкой Санджи, заявил, что дрожащие в бою руки не стоят дурацких принципов. –Эй, кок. Санджи, увивавшийся вокруг Нами с очередным десертом, обернулся, и Зоро быстро продолжил, не давая себе времени на отступление: — Сигарету дай. Рука потянулась выхватить протянутую пачку, но тут уж Зоро не поддался. Аккуратно вытащил одну сигарету, покрутил в пальцах, разглядывая. Санджи, хмыкнув, прикурил ему, сказал: — Не затягивайся. Зоро сунул дымящую гадость в рот, жадно вдохнул дым. Башку тут же повело, пришлось прислониться к борту. Чертово прокуренное насквозь тело расслаблялось и вроде бы даже улыбаться начало, хотя Зоро хрен бы стал улыбаться сейчас. — Ты мне должен час со штангой, — вот же черт, еще и голос до того довольный, будто эро-кок попал в женскую баню в разгар купания. Хватит с него! Зоро смял сигарету и швырнул за борт. В горле першило, и Зоро добавил: — Что за дрянь. — Полчаса, — ответил Санджи. — Так и быть. — Сейчас, — потребовал Зоро. — Сейчас я готовлю обед, — мстительно заявил чертов кок. Помолчал и добавил: — Вечером. Зоро спорить не стал — лениво. Тем более что башка наконец-то перестала плыть, и можно было как следует, без дурацкого дрожания рук и поисков пачки в чужих карманах, потренироваться с Вадо. Робин появилась, когда Санджи в третий раз отшил Луффи с его «Жра-ать!» железным: «Без леди за стол не сядем». Улыбнулась: — Спасибо, что подождали. Зоро с трудом сдержал желание стереть с собственного лица дебильное эро-выражение хорошим ударом. Кока не исправишь, а самому потом с расквашенной мордой ходить? Отвернулся к Робин, спросил: — Ну что, расколола? — Все очень странно, — задумчиво ответила Робин, усаживаясь за стол и принимая от кока тарелку с супом. Попробовала, кивнула: — Восхитительно, Санджи-кун, спасибо. — Ты рассказывай, — ввернул Луффи. — А то Зоро злится. — Ладно, — Робин мельком взглянула на Зоро и улыбнулась той самой улыбкой, которая когда-то вызывала у Зоро множество подозрений. Картина из рассказа Робин вырисовывалась не то чтобы странная, к странному все уже давно привыкли, скорее запутанная. Шаман, или кто он там, сам не знал, как он это делает. Какие-то травы, заклинание, постукивание волшебной палкой из волшебного дерева о священную землю — это понятно, но никакой теории. И никаких исключений. На маленький островок, казавшийся на первый взгляд необитаемым, довольно часто приставали пиратские корабли. Местные, даром что были неграмотными дикарями, а почтовых чаек иногда сбивали и внимательно изучали свежие листовки, «портреты больших воинов», как назвал их шаман. Если на остров ступали пираты с наградой, аборигены заманивали их на священную поляну — как раз туда, где Зоро с Санджи попали в засаду. Дальнейшее было делом техники: шаман накладывал заклинание и менял местами души пиратов и местных жителей. Зачем оно им было нужно, Зоро так и не врубился. Насколько он мог судить, из самих аборигенов тоже выходили неплохие бойцы. Хватит для защиты никому особо не нужного острова. По крайней мере, если его действительно населяют одни дикари, у которых из ценного — только палка из волшебного дерева, и ту Зоро, похоже, утопил в речке, когда вырубил шамана. — То есть где-то в местных пещерах спрятана деревня, полная пиратов с наградой? — поинтересовался Санджи. Он стоял, прислонившись к двери, и задумчиво вертел в пальцах сигарету. Зоро сглотнул и отвернулся. На сегодня телу кока хватит дыма. — Да, — кивнула Робин. — Только это уже не пираты. — Что-то мне это напоминает, — пробормотал Усопп, поежившись. Зоро нахмурился. Вспоминать Триллер Барк он не любил по множеству причин. Одна из них сейчас мрачно зыркнула на него из его собственного тела. — А что происходит с пиратами, с которыми они поменялись? — спросила Нами. — Он не знает. Говорит — уходят в океан и находят там покой, — ответила Робин и добавила: — Возможно, умирают без собственных сил. — А силы они тоже забирают вместе с телами? — судя по лицу Усоппа, у него начинался очередной приступ боязни всего. — Да. — Мы видели среди бойцов фруктовика, — вспомнил Фрэнки. — Ладно, какие-то херы с заклинаниями крадут силы пиратов. Нам-то от этого что, у нас ничего не украли, только я вынужден страдать в теле этого травоголового болвана, — прервал беседу Санджи. — Этот изрисованный урод вернет нас на место или как? Зоро был согласен с Санджи как никогда. История про украденные тела и силы, конечно, вышла интересная, но сейчас на повестке были куда более важные вопросы. Например, что Зоро жали чертовы брюки Санджи. И что ему снилась какая-то хрень с участием Санджи, и проснулся он со стояком. То есть проснулся от воплей кока, а стояк потом заметил, и от утренней зарядки все прошло, но мысли то и дело возвращались к тому, что возбуждение в теле Санджи ощущалось совсем иначе, а заодно — к тому, что оргазм, наверное, тоже был бы другим. Это все от пережимания, не иначе. И от никотинового голодания. Зоро очень хотел вернуться в свое тело. Очень. — Здесь начинается самое интересное, — Робин на секунду замолчала, пробуя десерт. — Спасибо, Санджи. — К делу, — рыкнул Зоро. — Веди себя прилично в моем теле, болван, — тут же отреагировал Санджи. — Да пошел ты знаешь куда со своим телом! — Он не знает, — тихие слова Робин не сразу дошли до сознания. — Что? — спросили Зоро с Санджи одновременно. — Шаман, — объяснила Робин. — Не знает, как вас вернуть. Единственное, что дает надежду — он сказал, вы можете вернуться сами, если поверите. Такое уже было. — Во что поверим? — не понял Зоро. Робин пожала плечами: — В то, что вы это сможете. *** — Я его убью, — очень спокойно сказал Зоро, и Санджи почувствовал странное: яркую, горячую и злую жажду крови какого-то из охапки его мечей. Наверное, того, который проклят. Это было неправильно, еще вчера Санджи ничего такого не ощущал. Он вдруг испугался, что с каждым днем будет все сильнее тонуть в теле Зоро, в рефлексах Зоро, вкусах Зоро, пока от него самого ничего не останется. Поверить в такой конец точно было легче, чем в то, что они каким-то образом поменяются обратно сами. Обычно в безвыходных ситуациях мозг начинал работать в ускоренном режиме, перебирая варианты спасения и отыскивая лучший, но сейчас Санджи только и сумел, что кивнуть и выдавить: — Да, давай убьем. Вдруг с его смертью колдовство прекратится? — А вдруг закрепится навсегда? — задумчиво спросила Нами-сан. — С кого мне тогда взыскивать долг? Может, с обоих? — Кто о чем, — зло буркнул Зоро. Но катану убрал. — Я знаю, кто вас поменяет. Траффи! — Луффи говорил не очень разборчиво, потому что успел стащить из холодильника кусок мяса, но Санджи тут же простил ему наглое воровство. В самом деле, есть же Ло! Один раз он уже провернул с ними такой трюк, а теперь, когда они в альянсе, тем более не откажется помочь. Идею оценили все, Луффи даже команду к отплытию подавать не пришлось. Благо, припасы и воду давно загрузили на борт, так что задерживаться у острова больше не имело смысла. Когда подняли паруса и Санни ровно побежал по ветру, Санджи сел на палубу, прислонившись к борту. Он хотел подумать. Вряд ли шаман обманывал — опыту Робин можно верить. Конечно, чертов дикарь мог попросту искренне верить во всякую чушь, но, чем черт не шутит, может, это и не чушь вовсе. Переместил же он как-то души Зоро и Санджи. Даже если он не понимал, как, что и почему, а всего лишь повторял затверженную цепочку действий, результат от этого не изменился. Наверное, это все равно что научить какого-нибудь не понимающего тонкостей олуха варить суп — пусть он не поймет, что происходит в кастрюле и почему продукты закидываются именно в такой последовательности и варятся именно столько времени, пусть получится не суп от мастера, а примитивная еда от дилетанта, но тупые посетители дерьмового ресторана сожрут и такое. Сейчас им с Зоро предложили стать не то такими тупыми посетителями, не то херовыми дилетантами. То есть они не должны понимать, что и как, им достаточно знать о результате. Знать, что результат возможен. Даже не так — верить, мать его. Верить, что для результата им не нужен ни чертов шаман, ни даже Ло. Что они могут и сами. Бред. Если верить в такую чушь, это значит, что можно скакать из тела в тело в любой момент? Правда, Нами-сан не поменяется снова даже ненадолго, так что ее великолепная грудь останется недосягаемой. Но, может быть, Робин-чан стало бы интересно попробовать? Вдруг она захочет вволю поплавать в море, пока Санджи в ее теле сходит в душ? Ради таких перспектив стоило постараться. «Я верю», — прошептал Санджи. Получилось не слишком убедительно. Даже совсем неубедительно. А тут еще Усопп споткнулся о его вытянутые ноги и извинился машинально: — Прости, Зоро. Санджи вскочил. Оказывается, он сам не заметил, что не просто сел на солнышке, а занял обычное место Зоро. Спасибо хоть не захрапел на всю палубу! Чертово тело чертова придурка взяло слишком много воли. Санджи сунул в зубы сигарету и пошел на кухню. Пора подумать об ужине. Изобрести что-нибудь новенькое, интересное, достойное настоящего повара, а не какого-нибудь херова дилетанта. Он — это он, какая разница, в чьем теле. Еще не хватало поддаться тупым чужим рефлексам! За ужином, заслужившим похвалу от всей команды за исключением маримо, Санджи то и дело тянулся к вину. Отличному, нужной выдержки, с хорошим букетом, идеально подходившим к мясу маринованного в травах осьминога. Санджи лично выбирал и не сомневался в качестве. И все же вкус был не тот, чего-то не хватало. Он осушил бокал в два глотка — совсем как Зоро, снова это дурацкое тело брало верх — и задумался, не выпить ли после ужина чего покрепче. Маримо отлично спал всегда, а уж после саке — особенно хорошо. Санджи проверял неоднократно, особенно, когда приходила очередь Зоро мыть посуду. Просто так Санджи его и не искал. Ну разве что изредка, чтобы сбросить напряжение или скуку перед дежурством. Один раз Зоро дрых так, что не заметил пинка Санджи. Несильного, надо заметить. Сильные пинки Санджи могли отправить даже эту здоровенную гору мышц за борт. Санджи тогда постоял над ним несколько секунд, раздумывая над пользой экстренного купания в ночном океане для отдельно взятого маримо, а потом решил — ну его к черту, и ушел в гнездо. Сейчас, наверное, стоило признаться себе, что он сбежал. В тот вечер Зоро спал необычно тихо, не бесил своим храпом, и Санджи, лишенный привычного раздражителя, замер, разглядывая рожу маримо. Во сне черты казались мягче, легко было вспомнить, что Зоро, как и самому Санджи, едва за двадцать. Он улыбался почти незаметно, явно видел что-то приятное, и Санджи заметил вдруг, что на щеке у него пятно сливок от десерта. Вот ведь свинья, а еще называет себя мужчиной! Санджи наклонился, чтобы стереть сливки и застыл, пораженный ужасом. Как это, он, Санджи, вдруг захотел прикоснуться к Зоро вне драки. Это даже хуже, чем неправильно. Нет, хуже, чем неправильно — это лапать тело своего накама после того, как ты от души подрочил в этом самом теле. — Санджи-кун, я бы хотела добавки, — нежный голос Нами-сан вырвал Санджи из раздумий, и никогда он еще не был так рад ее слышать. — Конечно, все для вас, великолепная Нами-сан, — он подскочил к кастрюле, в которой оставалась специальная порция добавки для леди. А не для Луффи. Санджи отработанным движением отбил слишком длинную руку, пытавшуюся ухватить кусок с тарелки Нами-сан. По крайней мере в этом тело Зоро его не подводило. — Ну Санджи-и-и, а как же я, мне нужно больше мяса! — проныл Луффи. — Ты и так съел пять порций, хватит! Добавка только для леди! — Тогда я хочу шоколада на десерт! — Ладно, — ответил Санджи, невольно подумав, что если бы отказал в еде Зоро, то получилось бы отлично размяться. Надо попробовать. — Безмозглым водорослям десерты не полагаются, — сообщил Санджи, широко ухмыляясь. Хотелось победно закурить, но он решил пока подождать. Зоро прищурился, скривив лицо Санджи, и выдал: — Тогда я возьму это, — и прежде чем Санджи успел его остановить, схватил бутылку прекрасного вина, над которым Санджи размышлял несколькими минутами ранее, и допил ее в несколько глотков. Санджи поморщился, представляя, как собственный организм отреагирует на такое варварство. И точно: по телу прошла дрожь, Зоро удивленно распахнул глаза — всего на мгновение, но Санджи успел заметить — и поднялся из-за стола. — Пойду покачаюсь, — медленно произнес он и вышел. Принимая комплименты от прекрасных леди, Санджи не почувствовал обычного удовлетворения. Тупой маримо подвел его даже в простом развлечении, да что же это такое. Зато Санджи мог понадеяться, что после двух третей бутылки вина и физической нагрузки похмелье у Зоро наступит быстро и болезненно. Он даже решил проверить это после того, как вымоет посуду и сделает фрукты в желе к завтраку. Решив, видимо, окончательно испортить Санджи вечер, Зоро вошел на камбуз ровно в тот момент, когда он убирал вазочки в холодильник. Санджи вздохнул и сделал то, о чем думал уже давно: достал бутылку саке и щедро плеснул в стакан. — Эй, кок, — Санджи вдруг показалось, что он слышит в собственном голосе низкие нотки Зоро. Он вздрогнул от этой мысли, но Зоро продолжил нормальным тембром: — Налей и мне. — Не поплохеет? — поинтересовался Санджи. — Нет. *** Главный секрет в умении пить — жесткий контроль, и нет, это совсем не «знать меру». Зоро гордился тем, что умеет себя контролировать в любом состоянии. Как бы ни был изранен, как бы ни устал, сколько бы ни выпил. Тело с его «не в силах» и «не в состоянии» права голоса не имеет — ведет дух. Поэтому беспокойство кока Зоро проигнорировал, хоть и признал законным. Очередной дурацкий день давил раздражением и смутной безысходностью, и Зоро просто необходимо было выпить. Расслабиться. Да, он прекрасно знал, что тело кока опьянеет в момент. Но он верил в свой несгибаемый дух. Бутылку саке они приговорили вдвоем. А потом еще одну. И еще. Возможно, стоило насторожиться: пили на равных, а значит, непривычный к алкоголю дух Санджи явно проигрывал всесторонне закаленному телу Зоро. Но слишком хорошо было сидеть вдвоем и молчать, лишь изредка перекидываясь коротким: «Еще?» — «Наливай». Зоро смотрел на собственное лицо и легко ловил на нем привычные выражения Санджи. И вместо того, чтобы злиться, злобно думать о пропущенных тренировках и прикидывать, как скоро они наконец поменяются обратно, Зоро лениво и расслабленно думал о том, каким сейчас Санджи видит себя — то есть его, Зоро, в себе, то есть… запутавшись, Зоро молча потянулся к бутылке. Санджи задумчиво полюбовался, как Зоро вытряхнул в рот последние капли, и вдруг спросил: — Что тебе снилось? – Чего? — Зоро аккуратно поставил бутылку на пол, но промахнулся — вместо того, чтобы чинно спрятаться под столом, бутылка покатилась к двери, потом обратно, потом снова к двери. — Ого, шторм? — Нас не зовут, значит, все в порядке, — логично возразил кок. — А ты мне не ответил. — Я тебя не понял, — честно ответил Зоро. — Я в курсе твоих выдающихся умствн-ных способностей. Но что можно не понять в вопросе «что тебе снилось эт-той ночью»? — Ты не спрашивал про ночь! — Прости! Прости, Зоро! — пафоса в коротком извинении хватило бы на получасовую речь члена правительства. — Я забыл, что ты спишь не только ночью, но и в любое время суток, на ходу, на бегу, во время тренировки, и частично просыпаешься только за едой. Зоро ненадолго задумался, пытаясь определить, нарывается кок на драку или нет. Наверное, все же нет. Возможно, он пытается выяснить, не ушли ли в сны Зоро какие-нибудь грудастые красотки, которых привык видеть по ночам этот чертов любитель прекрасных леди. Вполне логичный вывод почему-то всколыхнул что-то темное, не то чтобы злое, а скорее похожее на обиду. — Я не покушаюсь на твоих красоток, — палец Зоро словно сам собой уперся в грудь Зоро, то есть Санджи, да какая к черту разница. — У меня, знаешь ли, есть свои любимые сны. — Не сомневаюсь, — пробормотал Санджи в ответ. Зоро не понравился его тон, чертов кок явно на что-то намекал, вот только Зоро не мог уловить намек. У него вообще с этим было плохо. Полутона, многозначительные паузы и прочая ерунда никогда Зоро не интересовали. Зачем, если можно сказать прямо или обойтись без слов и сразу врезать кому-нибудь промеж глаз. С Санджи у них как раз так и получалось: все честно и прямо. «Ты меня бесишь, ты меня — тоже» безо всякой ерунды. Это сейчас почему-то в голову лезла всякая хрень: всегда ли у Санджи стоит по утрам после снов про красоток? Зоро открыл рот, чтобы задать этот вопрос, но забыл, увидев измятую пачку сигарет в руках кока. Курить телу Санджи хотелось так, что дрожали руки и подкашивались ноги. Зоро порадовался, что сидит, иначе у Санджи появился бы еще один повод над ним постебаться. — Дай мне, — прохрипел Зоро, удивляясь тому, каким требовательным показался собственный голос. То есть голос Санджи, хотя Зоро к нему уже почти привык. Санджи усмехнулся. Несколько долгих мгновений он вертел в руках пачку, разглядывая ее с преувеличенным вниманием. Зоро подумал, что еще секунда, и он поднимется и отберет чертово курево силой. Несгибаемый дух отказывал там, где дело касалось сигарет. Зоро мысленно отметил, что над этим стоит поработать. Может, и кстати они поменялись местами. — После выпивки курить всегда хочется сильнее. — А может, и нет. Зоро уставился на Санджи, ожидая, что он скажет что-нибудь еще, кроме констатации очевидного, но Санджи молчал, прикрыв глаз. Зоро чуть было не решил, что тот отрубился. — Ну и? — наконец спросил Зоро, прервав молчание. — Предлагаю одну сигарету на двоих, — тихо сказал Санджи. В мыслях Зоро мелькнуло щедро помноженное на жадность желание сказать, что не хрена прокуривать его тело. Он сомневался в том, что столь малой дозы никотина организму Санджи будет достаточно. Да и вообще, что за херня — передавать сигарету изо рта в рот, особенно с Санджи. С другой стороны — это же его собственное тело, так что ничего страшного. И кок, конечно, был прав, это было лучшим решением. Зоро не нравилось курить, но тело требовало никотина, а Санджи хотелось курить, но тело Зоро плохо воспринимало табак. Зоро надеялся только, что утром страдать от последствий придется по-прежнему Санджи. Зоро взглянул на пачку в руках Санджи и понял, что сейчас согласился бы разделить одну сигарету и на семерых. — Давай, — кивнул он, придвигаясь к Санджи. Пить, сидя на разных концах стола, было удобно и приятно — Зоро вообще не очень любил близость Санджи, если они не дрались. В его присутствии глубоко внутри Зоро зудело неясное чувство. Будто заживающая ранка, не дающая покоя. Все время хотелось сделать что-то, но Зоро никак не мог осознать, что именно. А может, и не хотел так глубоко копать. Каждый раз, когда начинался этот зуд, Зоро намеренно задевал Санджи, переводя все в драку. Это было привычно, понятно и легко. Бьешь, блокируешь, ощущая, как ускоряется бег крови по венам. Почти так же хорошо, как и выпивка. А может, и лучше. В любом случае курить, сидя на расстоянии друг от друга, точно было бы неудобно. И тело Санджи требовало табачного дыма чем скорее, тем лучше. Один раз за вечер можно ему и поддаться, даже неукротимый дух Зоро перестал пасовать перед этой мыслью. Санджи выбил из пачки сигарету и прикурил, затянувшись с видимым наслаждением. Зоро неотрывно следил за тем, как его собственные губы обхватывают фильтр, как Санджи выдыхает и вынимает сигарету изо рта. В этом чудилось что-то очень-очень неправильное, но Зоро дошел до той стадии никотинового голода, когда было все равно. Он взял из рук Санджи сигарету и втянул дым, едва не закашлявшись. Передал Санджи, снова следуя взглядом за его губами. То есть за сигаретой. С придурка сталось бы скурить все в одну рожу. Но Санджи вопреки всему повел себя честно и после каждого выдоха отдавал сигарету Зоро. С третьей затяжкой Зоро все-таки перестал обращать внимание на то, что фильтр влажный от губ Санджи, то есть его собственных. И заодно — на стремительно накатывавшую расслабленность, чужое тело, ощущавшееся совсем по-другому под воздействием алкоголя, и на слишком тесные щегольские брюки. Санджи, похоже, достиг той же стадии просветления или опьянения, закрыл глаз и явно наслаждался перекатыванием дыма во рту. Зоро докурил сигарету и затушил ее о стакан, запоздало подумав, что сейчас кок разорется. Было жаль прерывать их почти мирный вечер дракой. Не то, чтобы Зоро не смог бы навешать Санджи, как тот заслуживает, да и недавние воспоминания о зуде наводили на мысль о том, что Зоро самую малость скучал по боям с Санджи в собственном теле. Просто не хотелось двигаться. После сигареты нервная дрожь отпустила, и Зоро растекся по дивану, намереваясь здесь и поспать. Корабль немного покачивало на волнах, и это убаюкивало. Санджи пошевелился, открыл глаз и уставился на Зоро темным, тяжелым взглядом. Зоро застыл, разглядывая расширившийся зрачок и гадая, когда Санджи оказался так близко, что Зоро мог легко почувствовать его дыхание на своем лице. Ленивая расслабленность ушла, уступая место напряжению, совсем не связанному с табаком или драками. Зоро знал свой организм и знал, в каких ситуациях у него бывает такой взгляд. И ничего хорошего это не сулило. Впрочем, Зоро ничего хорошего и не хотел. Зуд вернулся с новой силой, и в теле Санджи он ощущался в несколько раз сильнее. Возможно, дело было в узких штанах, давивших на стремительно тяжелевший от притока крови член. *** Пить в теле Зоро было легко. И опьянение ощущалось совсем не так, как привык Санджи. Тянуло то ли на подвиги, то ли на секс, и почему-то от близости собственного тела эта тяга становилась жгуче-острой и дурманящей, как перец из Саус Блю. Санджи осознавал, что сейчас поцелует Зоро, и ничто в нем не возмущалось при этой мысли — наоборот, разбирали азарт и любопытство. Даст в ответ по морде — прекрасно, сам потом и будет ходить с битой рожей, а нет… значит, нет. Почему-то казалось, что до драки не дойдет — не в этот раз, не по этому поводу. Санджи уже не пытался разбираться, какие из его желаний действительно его, а какие навязывает тело Зоро, но сейчас видел отражение того же желания в собственных глазах — как будто в зеркало смотрит, а не на Зоро. Поцеловать. Раздеть. — Эй, Санджи, мясо осталось? Я только возьму кусочек и… Санджи отшатнулся от собственного тела, едва не упав с дивана. Луффи схватил кусок копченого окорока и смылся, Санджи даже наподдать ему не успел. Хлопнула, закрываясь, дверь, но момент был упущен: короткий миг сумасшествия — а чем еще это могло быть? — прошел, оставив растерянность и смутное недовольство. А собственное тело на диване развалилось, как всегда разваливался Зоро, и даже храпело почти как он! Санджи сплюнул и пошел спать. В каюту. В собственную, мать его, кровать. Ноги заплетались и норовили разъехаться, палубу качало так, что Санджи всерьез удивился, почему Нами-сан не зовет всех убирать паруса. Но и волны плескали о борт тихо, совсем не похоже на штормовой грохот, и ветра не было, и звезды сияли ярко на ясном небе. — Это Гр-над Лайн, — напомнил себе Санджи. — Сплошная пн-годная аномалия. Аккуратно вписавшись в плясавшую вместе с палубой дверь, Санджи на ходу стащил с себя дурацкий халат и прочие дурацкие шмотки и свалился на привычное место. Снился Зоро. С его стороны это была подлость и просто чудовищная подстава, и Санджи так и сказал. Но чертова водоросль никогда не понимал простых человеческих слов, не подкрепленных добрым ударом, вот и теперь он только смеялся, выталкивая за какую-то непонятную, выросшую прямо посреди палубы дверь стайку девушек в бикини. «Какого хрена ты распоряжаешься в моем сне», — возмутился Санджи. «Мое тело, значит, и сон наполовину мой», — ответил Зоро, и Санджи подумал, что это, наверное, вполне резонно. Полуголый, в тесно обтягивающих и ни хера не скрывающих штанах, Зоро захлопнул дверь, уселся на палубу и принялся неторопливо и тщательно растираться украденным на камбузе оливковым маслом. Загорелая кожа блестела, мышцы четко обрисовывались, безупречность тела портили лишь шрамы, но Санджи слишком хорошо помнил каждый из этих шрамов — все они были частью Зоро, каждый напоминал о чем-то слишком важном, и будь Санджи кем-то вроде Усоппа, о каждом из этих шрамов он сложил бы эпическую песню о героизме и дурости. Без этих шрамов Зоро не был бы собой. Санджи подошел, взял из рук Зоро бутылку и, вместо того, чтобы огреть этой же бутылкой по тупой башке — а вот нечего по шкафам лазить и продукты воровать! — начал втирать масло в напряженные плечи, в спину, разминать мышцы. Толкнул Зоро в плечо, и тот понял без слов, молча растянулся на нагретой солнцем палубе. Санджи потащил вниз штаны, отбросил в сторону и хлопнул Зоро по голой заднице. Что ж, девушки убежали, смущать некого. Вылил масло на спину прямо из бутылки и снова принялся массировать, тщательно, начав с плеч и постепенно опускаясь все ниже. Зоро довольно стонал, напряженные мышцы расслаблялись под пальцами, а в паху вдруг стало очень тесно. Снова захотелось поцеловать. Санджи положил ладони на задницу и замер. Нет, не целовать ему сейчас хотелось… Санджи проснулся в ужасе. Ему редко снился перевод продуктов, а уж перевод продуктов на маримо так вообще никогда. Половина, если не больше, оливкового масла на то, чтобы намазать эту тушу. Ну и пусть в трюме хранятся запасы на случай нескольких недель в море, все равно расходовать ценное масло на маримо — верх глупости. Похоже, Санджи умудрился заразиться идиотством за несколько дней в теле Зоро, другого объяснения просто не было. Как и желаниям, неожиданно начавшим обуревать его с того момента, как они поменялись. Можно, конечно, списать все на алкоголь, но Санджи не любил себя обманывать. Не возникает такое притяжение на пустом месте. Было что-то и раньше, только Санджи не обращал внимания. Ему просто нравилось дразнить водоросль, подкалывать его, драться с ним и вместе с ним. Тот случай, когда они всего пять секунд работали вместе, запомнился надолго. И пусть повторять Санджи не спешил, все равно знал: надирать задницы зарвавшимся мудакам спиной к спине было круто. Не круто только было просыпаться от того, что хочешь трахнуть своего накама. И особенно мерзко — просыпаться в его теле с каменным стояком. Это надо перекурить, — решил он и вылез из кровати. За окном все еще было темно, рассвет даже не начал заниматься на горизонте. От опьянения почти не осталось следа, только в голове слегка мутилось, но Санджи готов был признать, что это — и из-за возбуждения тоже. При каждом движении член терся о дешевую ткань трусов Зоро, и по телу будто прокатывались электрические разряды. Некстати вспомнилось, что Санджи один раз уже дрочил — за Зоро, на Зоро, хер разберешь. И как ощущалась в ладони чужая плоть, и каким другим был оргазм. Не сильнее, но насыщеннее. Наверняка телу Зоро нравились долгие, медленные ласки, — некстати мелькнула мысль, и Санджи почувствовал, как напрягся член Зоро. Да твою же мать. Санджи огляделся на храпевших рядом накама. Луффи свешивался из кровати, того и гляди рухнет на пол. Ничего, проснется как раз к своей смене. Усопп посапывал во сне, бормоча что-то про новое устройство. Чоппер свернулся калачиком и был больше обычного похож на тануки. Санджи усмехнулся про себя. Фрэнки закинул руку за голову — прямо как Зоро — и блаженно улыбался. Наверняка видел очередную суперштуковину для того, чтобы нахерачивать всем вокруг по самую маковку. Санджи нравились задумки Фрэнки, он был своим в доску мужиком и уважал леди, не то что некоторые. Некоторых, кстати, в каюте не было. Так и храпит, видимо, на диване около аквариума, дубина. А у тела Санджи потом затечет спина, будто у какого-нибудь старого пня. Санджи решил, что, так уж и быть, растолкает маримо, когда пойдет варить кофе. Но сначала надо добраться до ванной, иначе так и будет весь день дергаться. И вообще, вдруг это тело решит учудить еще что-то, как вечером или во сне? От воспоминаний о заднице Зоро под ладонями у Санджи закружилась голова. — Блядский маримо, чтоб ты сдох! — пробормотал он и вышел из комнаты, тихо прикрыв дверь. На палубе никого не было, судя по свету из библиотеки, Нами-сан снова чертила там карты. Надо сегодня сделать ей укрепляющий чай — поздние вахты плохо сказывались на нежном здоровье прекрасных дам, а напиток, рецепт которого изобрел когда-то чертов старикан Зефф, отлично помогал восстановить силы. С этой мыслью Санджи вошел в ванную и замер. Зоро полулежал в воде и лапал его, Санджи, тело. *** Зоро никогда не был склонен к тупым колебаниям, сомнениям, угрызениям и прочей фигне. Он понимал так: если ты знаешь, чего хочешь, ты должен идти вперед, пока не дойдешь до поставленной цели. Препятствия значения не имеют. Сейчас чуть ли не впервые в жизни он не знал, чего хочет. То ли вернуть все назад и забыть, как страшный сон, то ли вернуть, но не забывать никогда. С «не забывать» тоже были варианты. Стебать друг друга и драться — то есть, по сути, вернуть все в привычное русло, хотя поводов для стеба у обоих теперь будет куда больше. Или присмотреться как следует, сопоставляя то, что видно со стороны, с понятными теперь реакциями и желаниями чужого тела. И если им обоим хочется не только драться, а чего-то еще — не быть идиотами. «Вернуть» — это была ясная цель, а значит, думать тут было не о чем. С остальным следовало разобраться. Откладывать выполнение уже принятых решений Зоро не привык. Поэтому разбираться начал немедленно. Поговорить с Санджи серьезно — это было почти из разряда «миссия невыполнима», но зачем говорить с ним, когда в распоряжении Зоро имеется его тело? Так даже лучше — тело не врет, реакции тела — это чистая картина, не смазанная всем тем, что заменяет коку мозги. Со стороны, наверное, могло показаться, что он попросту занят утренней дрочкой. На самом деле Зоро отключил голову, полностью передоверив управление телу, и его собственное участие заключалось лишь в той картинке, которую он держал перед мысленным взором. Привычной и вполне обыденной, расслабляюще-медитативной картинке собственной утренней тренировки. Отжимания, пресс, приседы на левой, приседы на правой, штанга в левой, штанга в правой — во всем этом, по мнению самого Зоро, не было ровным счетом ничего возбуждающего. Но тело Санджи возбуждалось. Тело Санджи явно получало удовольствие от этого мысленного наблюдения. И, хуже того, норовило внести свои коррективы в тренировку. Например, ему хотелось, чтобы Зоро разделся полностью, потому что слишком свободные штаны скрывают задницу и бедра. Стоило представить, как будут выглядеть жимы — со спины, без штанов, в косых лучах утреннего солнца — как кулак сжался на члене сильнее, и Зоро услышал откровенно непристойный стон. Звук нарушил сосредоточенную отрешенность, на какое-то мгновение Зоро вернулся в собственные мозги — и с некоторым ужасом понял, что его мозги вообще-то не отстают от тела Санджи. В частности, конкретно сейчас думают о том, как бы заставить Санджи повторить этот стон, будучи в собственном теле. Пришлось немного подышать, чтобы снова поймать сосредоточенность. Эксперимент с тренировками можно было считать законченным — нравится это Зоро или нет, можно решить потом, пока достаточно того, что результат вполне ясен. С собственными мозгами Зоро тоже пообещал себе разобраться позже, а пока — снова переключился на тело и показал следующую картинку: Зоро, мокрый от пота, благостно уставший после тренировки, идет в душ. Ладонь привычно скользнула по телу, смывая пот и усталость, и натолкнулась на вставший, ноющий член. Зоро сжал зубы и задвигал рукой — чертово тело заявило о своих желаниях даже слишком откровенно. Оно категорически не хотело, чтобы Зоро мылся в одиночестве. Оно, мать его, хотело предложить намылить спинку! А само тем временем собиралось общупать, обвести каждый шрам, размять мышцы, полапать задницу и схватить за яйца. Медитативное спокойствие разлетелось вдребезги. Зоро дрочил, уже не понимая, кто ведет — тело Санджи или его собственные желания. Потому что «размять мышцы» в исполнении кока — это определенно было заманчиво. Включая задницу — а что, ягодичные мышцы устают от тренировок не меньше прочих! Хлопок двери выдернул его из марева возбуждения, Зоро распахнул глаза и увидел Санджи. Тот, кажется, не знал, сбежать или сделать шаг вперед. Под штанами явно выделялся стояк, и Зоро подумал, что каким-то неясным, совершенно дебильным образом, они с Санджи снова действовали синхронно. Как в драке, когда не надо оглядываться, не надо использовать Волю — можно просто почувствовать: чертов кок стоит за спиной и обернется в нужный момент, чтобы подтолкнуть Зоро вверх. Или пнуть, но какая, к дьяволу, разница. Сейчас Санджи пожирал Зоро взглядом, скользил сверху вниз, и Зоро казалось, что он ощущает прикосновения к плечам, ключицам, соскам, животу, члену. На короткое мгновение Зоро увидел на месте Санджи его самого — с растрепанной челкой, идиотскими бровями и плотно сжатыми губами — и никаких шрамов, на которые он только что дрочил. Зоро не выдержал и двинул рукой, и дурацкое тело снова застонало сквозь зубы. Наваждение тут же прошло. Санджи вздрогнул, прищурился и решительно шагнул вперед, на ходу стягивая майку. Возбуждение Зоро подскочило до невозможных высот, он сжал член в кулаке, чтобы не кончить просто от вида Санджи, раздевающегося, мать его, чтобы присоединиться к Зоро в чертовой ванне. Санджи переступил через штаны, снял трусы и остановился перед Зоро. А тот смотрел и никак не мог насытиться, будто подросток, впервые увидевший голую девицу. Только сейчас вместо сисек перед глазами был налитый, почти прижимавшийся к животу член с поблескивавшей от смазки головкой. Зоро сглотнул и облизнулся, представив, как пробует его — себя — на вкус. Санджи чуть слышно выругался, и тогда Зоро облизнулся снова, медленно скользнув по Санджи взглядом. Он дошел до той точки, когда было все равно: дрочит он на себя или на идиотского кока, важно было лишь то, что Санджи наконец залез в ванну, поморщившись от чуть теплой воды — неженка, блин, да тело Зоро этого и не почувствовало скорее всего, — и притянул Зоро к себе. Они неловко столкнулись носами, как малолетки, потом — зубами, Зоро заржал, а Санджи, пробормотав что-то вроде «идиотский маримо, испортишь даже такой момент», наклонил голову и наконец поцеловал Зоро по-настоящему. Возбуждение, и до того бурлившее в крови, перетекло во что-то совсем иное. Зоро хотелось не просто кончить, но увидеть, услышать и почувствовать, как кончает Санджи. Хотелось показать ему, что Зоро знает, что и как надо делать с собственным телом, чтобы было охренительно хорошо. Хотелось Санджи в любом виде и на любых условиях, и это желание перечеркивало все, о чем Зоро думал раньше, но ему уже было все равно. Он целовал Санджи, скользил языком по губам, задавал ритм и тут же поддавался напору — никто не хотел уступать, как обычно, но сейчас это не раздражало, наоборот, подстегивало. Санджи облапал его за задницу, притянул к себе, и Зоро практически уселся на него — спасибо коку за растяжку — прижался всем телом. Их обоих уже потряхивало, и стремительно остывающая вода была здесь совершенно ни при чем. Санджи застонал, когда Зоро сжал оба их члена в кулаке и двинул рукой, и от этого звука, низкого и хриплого, окончательно снесло крышу. Из головы вышибло все сомнения, как при медитации, только круче. Зоро дрочил им обоим, подводя к краю, и даже не старался замедлиться, чтобы продлить момент. Внутри зрела уверенность, что это — не последний раз и дело не в сраном шамане и его магии. А еще — Зоро вдруг осознал, что ему нужно увидеть, как Санджи стонет и как меняется выражение его глаз по мере приближения оргазма — в его собственном теле. В воображении мелькнула картинка, за ней — еще одна, а потом Санджи, будто почувствовав, накрыл ладонь Зоро своей и вернул его в реальность. Зоро кончил первым, выплескиваясь короткими толчками на живот Санджи, сознание помутилось, и снова показалось, что перед ним — настоящий Санджи. Он даже увидел ухмылку кока, сердце забилось быстрее, но морок спал, и Зоро по-прежнему смотрел на собственное тело, в котором Санджи закусывал губу и дрожал, подаваясь бедрами навстречу движениям Зоро. Белесые капли осели на шраме, и от этого Зоро чуть не испытал еще один оргазм следом за первым. — Скорострел, — выдохнул Санджи и кончил, запрокинув голову. Зоро захотелось ударить его, но вместо этого он наклонился и провел губами по коже, собирая капли воды и пота. — Это твое тело, не мое, — шепнул он на ухо Санджи, и тот коротко засмеялся. — Ну ты и придурок, — Зоро не стал думать, что услышал сейчас что-то, чего не было и не могло быть в словах Санджи. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул: хотелось уснуть прямо так. До рассвета еще прорва времени, и в ванную никто не зайдет. А даже если и зайдет, Зоро решительно насрать. *** Санджи давно знал, что Зоро способен заснуть в любое время и в любом месте, но чтоб в холодной воде, да еще и сразу после самой потрясающей в жизни Санджи дрочки — это уж было слишком. Нет, Санджи и самого тянуло лечь, расслабиться и доспать до утра, но для начала неплохо было бы вылезти из ванны! Мысли у Санджи никогда не расходились с делом, особенно если это были мысли о том, что нужно пнуть Зоро. — Вылезай! Если ты решил окончательно превратиться в водоросль, дождись собственного тела. Зоро поднялся, что-то недовольно ворча. С белой кожи стекала вода, а когда он перешагивал через бортик ванны, на мгновение почудилось, что это настоящий, правильный Зоро — со смуглым мускулистым телом, исчерченным шрамами, и охрененной задницей. Санджи торопливо вылез следом, отметив: нет, он все еще в чужом теле. И хотя телу было похрен на холодную воду и на то, что из ванны нужно вылезать не в мурашках и посиневшим, а теплым, распаренным и расслабленным, Санджи не собирался идти на поводу чужого аскетизма. Он подтолкнул Зоро к душу и открыл кран, настроив нормальную, в меру горячую температуру. — И кто тут водоросль, — буркнул Зоро. — Заткнись. Я замерз. Под душем места для двоих было мало, не то, что в ванне. Но Санджи это нравилось, и каким-то странным чутьем он понимал, что и Зоро не против. Они вертелись под горячими струями, постоянно задевая друг друга, и то ли от этих случайных касаний, то ли на волне от дрочки, но у обоих снова стояло. И Санджи ничуть это не смущало. Они перешли границу смущения — теперь хрен поймешь, где чье тело, а сам себя же не стесняешься. Хотя Зоро и смущение — это в любом случае что-то из разных миров. Как будто отзываясь на его мысли, Зоро вдруг притиснул его к стене, навалился всем телом, сжал член и спросил, жарко дохнув в ухо: — Как бы разобраться, я тебя хочу или ты меня? Санджи чувствовал, как напряженный член упирается в его задницу, и по-хорошему он должен был бы возмутиться, но на самом деле его тоже интересовал ответ. Он хочет, чтобы Зоро сейчас ему всадил, или тело Зоро хочет, чтобы он, Санджи, его трахнул? Или, наоборот, он в теле Зоро хочет оттрахать настоящего Зоро? Разобраться в этом клубке желаний не помог бы и бочонок саке. Санджи мысленно плюнул: насчет саке явно была не его мысль. И предложил коротко и по существу: — Продолжаем? Зоро коротко усмехнулся: — А ты сможешь остановиться? Санджи бы смог. Из принципа. Или чтобы показать Зоро, что Санджи гораздо лучше контролирует его собственное тело. Санджи бы непременно смог отодвинуться сейчас, выкрутить холодный кран на полную: если простудится, то Зоро. Смог бы прекратить касаться Зоро, вжиматься задницей ему в пах, прогибаясь в пояснице. Санджи бы смог, но он не хотел, и пусть оно все катится к морскому дьяволу. — Просто заткнись, — посоветовал Санджи, прежде чем развернуться лицом к Зоро и впиться в его губы поцелуем. Зоро приоткрыл рот, впуская язык Санджи, и мир вокруг завертелся быстрее. От горячей воды шел пар, мешавший дышать, от прикосновений по телу расползались мурашки, Санджи терся членом о бедро Зоро, задевая волоски, и едва не стонал от пронизывающего от макушки до пяток удовольствия. Никогда, ни за что и никому он не признался бы, что ему нравится целовать Зоро. Просто так, неторопливо, наслаждаясь моментом и предвкушением. Санджи определился: сегодня он будет сверху, а потом… От мыслей о «потом» его повело. Представились длинные теплые ночи в зоне штиля, когда можно пооткрывать окна в тренировочном зале и лежать на полу, вжимаясь друг в друга до тех пор, пока не начнет казаться, что у них одно четырехногое, четырехрукое и двухголовое тело на двоих. Представилась быстрая дрочка на камбузе. Не за столом, но около двери, так, что пара сантиметров правее — и любой проходящий мимо может увидеть. Представилось, как Зоро, настоящий Зоро, опускается на колени и берет у Санджи в рот, и в отсветах аквариума в баре его волосы кажутся совсем водорослеподобными. Санджи усмехнулся, втянув губу Зоро в рот. — Я даже не хочу знать, о чем ты думаешь, извращенец, — прошептал тот, отстраняясь — чтобы тут же прильнуть к шее Санджи. Зоро касался его уверенно, спокойно, оставляя на теле пылающие отметины от поцелуев-укусов. Член Санджи стоял так, что было больно от притока крови. Санджи застонал и почувствовал ухмылку Зоро кожей. Мудила вел в этой игре, но Санджи не собирался ему уступать. Он с силой провел ладонями по спине, огладил задницу и скользнул пальцем между ягодиц. Вопреки ожиданиям, Зоро не сжался, наоборот наклонился вперед, давая Санджи доступ. В эту секунду Санджи хотел его до темных пятен перед глазами. — Повернись, — скомандовал он, и Зоро подчинился, лизнув напоследок вдоль ключицы. По телу Санджи прошла дрожь, он с силой выдохнул и толкнул Зоро к стене. Капли горячей воды из душа оседали на его спине, и Санджи растер их, наблюдая за тем, как розовеет кожа. Он никогда не думал, что это может так заводить. Санджи растягивал Зоро слишком быстро для первого раза, но ждать еще дольше было выше его сил. Зоро не протестовал, только шумно дышал, уперевшись лбом в локоть и прогибаясь навстречу Санджи. Казалось, Зоро вел — несмотря на то, что это именно Санджи приставлял член к его заднице и собирался поиметь его так, чтобы запомнилось на всю жизнь. А может, они оба вели, и никто не был проигравшим в этой игре, — мелькнула дурацкая мысль. Санджи отмел ее, как слишком несвоевременную, слишком романтичную и слишком правильную, и подался вперед. В первые мгновения он еще помнил, что нужно быть осторожным. Головка вошла с трудом, Санджи чувствовал сопротивление тугих мышц, хотя Зоро не зажимался и был достаточно расслабленным. Санджи замер, тяжело дыша, смахнул ладонью капли с покрасневшей спины Зоро и уже собрался толкнуться еще, медленно и аккуратно, но Зоро успел первым. Прогнулся, всем телом подавшись навстречу, насаживаясь на член медленно и неотвратимо. Почему-то Санджи точно знал, что он сейчас ухмыляется той своей ухмылочкой, которая больше похожа на оскал, чем на нормальную человеческую улыбку. Санджи резко подался вперед, прижимаясь к Зоро всем телом и всаживая до конца. И замер снова. Момент стоил того, чтобы немного в нем задержаться. Зоро, похоже, считал так же — он не двигался, не пытался даже пошевелиться, только дышал медленно и размеренно. Санджи нащупал его член — тот стоял, и Санджи сжал его, провел ладонью вверх-вниз, обвел головку, надавил. Медленно отстранился, выйдя почти до конца, ощущая каждый сантиметр движения словно двумя телами сразу. И толкнулся уже резко, не сдерживаясь. Зоро встретил его на полпути. Голова кружилась, сознание будто заволокло паром от горячей воды, дымом сигарет или еще чем-то, чему названия и не подберешь толком. Санджи и не пытался. Он вбивался в Зоро, придерживая его за бедра, стонал и слушал ответные стоны, не различая уже толком, кто где. Казалось, они перескакивают друг в друга постоянно, с каждым новым толчком и звуком, и Санджи чувствовал, что долго не продержится. Зоро под ним быстро двигал рукой, дроча себе, и от этого становилось еще сложнее держаться. Санджи прижался к спине Зоро и накрыл его ладонь своей. Двигаться быстро теперь не получалось, зато он был глубоко в Зоро, и тот беспрерывно стонал и матерился, пока наконец не сжал член Санджи, кончая. У Санджи перед глазами вспыхнули звезды, и оргазм накрыл его темной волной. Санджи приходил в себя медленно, будто после адской попойки в портовом баре. Во рту пересохло, и он, не долго думая, слизнул воду с шеи Зоро. Тот повел плечами, и Санджи отстранился. Обмякший член выскользнул из задницы Зоро, мелькнуло сожаление — Санджи бы не отказался постоять так еще. И это — с ужасом понял он — было только его желанием, не имевшим ничего общего с этим телом. Зоро медленно развернулся и, не давая задуматься о последствиях лучшего, дьявол задери, секса в жизни Санджи, поцеловал его. Легко и просто, без надрыва и страсти, будто они всегда так делали. После того, как вытрахивали друг другу мозги. Прежде чем Санджи успел сказать что-либо, Зоро посмотрел ему в глаза и произнес: — Надо связаться с Трафальгаром, — и добавил: — Я хочу повторить, в наших собственных телах. Санджи кивнул, не находя в себе сил и желания возразить. *** Разговор с Трафальгаром пришлось отложить: едва занявшийся рассвет «порадовал» усилившейся волной и парусами с чайкой по левому борту. Корабль Дозора шел на сближение, Зоро привычно потянулся к катанам и выругался: драться придется в чужом теле. — И что им надо? — недовольно проворчал Санджи. — Я не успел завтрак приготовить. Нами уже командовала, как скорректировать курс, Луффи, широко улыбаясь, демонстративно разминал руки, Френки, прихватив Усоппа, умчался в трюм к своему супероружию. Робин стояла у борта, разглядывая приближающийся корабль с нехорошей задумчивостью — если бы дозорные видели ее сейчас, их боевой дух сильно упал бы. Зоро знал, почему так — он успел заметить, что Робин и Френки с утра вышли на палубу, держась за руки. Вечно эти дозорные объявляются рядом в самый неподходящий момент. Первое ядро упало по курсу, взметнув фонтан воды. Зоро вспомнил, как Санджи отбивал ядра ногами, и очень отчетливо понял, что сам он так не сможет. И чертов кок тоже не сможет, потому что тело Зоро гораздо лучше умеет сражаться по-мужски, честной сталью, чем размахивать ногами. А тело Санджи не выстоит с тремя катанами и пяти минут серьезной схватки. Сейчас будет бой, и в этом бою они оба рискуют подвести своих накама. — Держись рядом, — буркнул он. — Нам нужно поменяться. Вдруг получится. Санджи, вопреки обыкновению, не стал спорить, а только кивнул, сбросил халат и несколько раз присел, разминая ноги. Ядра шлепались в воду одно за другим, все ближе, несколько особо метких уже отбил Луффи. Скоро и выстрелы из ружей начнут долетать. Зоро не вникал, почему Луффи настроен на драку — может, колы в трюме не осталось, а может, среди дозорных мелькнуло знакомое лицо. Ему было все равно. В иное время он радовался бы предстоящей схватке, не задумываясь об опасности. Но тело Санджи ограничивало его возможности, и это по-настоящему тревожило. — Разворот! — закричала Нами. Санни почти легла, на несколько мгновений укрывшись от корабля Дозора за крутой волной, а когда волна ушла, оказалось, что они развернулись к дозорным носом и стремительно идут на сближение. Зоро приказал себе не думать — о постороннем, о том, что было ночью, вообще ни о чем. Отрешиться от внешнего. Сосредоточиться, сконцентрироваться, провалиться в то восприятие мира, когда видишь не глазами, а Волей, когда понимаешь происходящее на мгновение раньше, чем оно произойдет. Теперь он знал, что бой неизбежен. Ощущал полыхающую от корабля Дозора темную ауру ненависти. Похоже, они сталкивались раньше. Что ж, бывает. — Все будет по-честному, — сказал рядом Луффи. Дальше все происходило слишком быстро, чтобы анализировать. Зоро отпустил сознание и действовал на рефлексах. Корабли еще не сблизились, когда Луффи первым перепрыгнул на чужую палубу. Робин уже вносила там свою долю сумятицы и смертей, звенела над волнами песня Брука, летел к чужим снастям первый залп коварных сюрпризов Усоппа, выпущенных из суперпушки Френки, и Зоро, уже не думая, не сомневаясь, до автоматизма привычно вбросил в зубы оплетенную кожей рукоять и перетек в атакующую стойку. А рядом прыгнул в воздух Санджи, и Зоро успел взмахнуть катаной, разрубая летевшее ему наперерез ядро. И только после боя, короткого и прекрасно яростного, заставившего кипеть кровь, а клинки — петь, только тогда, когда вернулась способность думать, а инстинкты снова отступили вглубь сознания, Зоро нашел взглядом злого, как сто чертей, кока, и усмехнулся: — Вот так просто, да? — Слишком просто для недоумков, не умеющих думать, — тот недовольно скривился. — А я не умею НЕ думать. Да уж, им обоим и в голову не могло прийти, что поменяться обратно мешало именно осознанное желание поменяться, слишком занимавшее разум. — За это надо выпить, — предложил Зоро. — Кто о чем, — презрительно фыркнул Санджи. — Время завтрака, пойду соображу что-нибудь интересное. Рядом возник сияющий Чоппер: — Я знал, что у вас получится! — Так вы это подстроили?! — Зоро хотел возмутиться, но тут же махнул рукой. В собственном теле было слишком хорошо. Привычно и правильно. И он еще успеет до завтрака немного размяться со штангой, потому что ленивый кок, разумеется, не давал его телу и десятой части нужных нагрузок. А после завтрака можно пойти в гнездо и покачаться уже от души, как следует, чтобы снова прочувствовать каждую мышцу. Он усмехнулся, представив, с каким счастьем Санджи раскуривает сейчас сигарету. И тут — внезапно, вспышкой, ослепительным озарением — вспомнилось, как они курили одну на двоих, и это, черт бы все побрал, было слишком интимно, почти как поцелуи. По крайней мере, поцелуи после той сигареты уже не смущали. Кажется, именно с нее все и началось. Или раньше? Зоро стоял, застыв, потерявшись в сумбурных мыслях и слишком ярких воспоминаниях. Сны Санджи, фантазии Санджи, член Санджи в собственной ладони и в тот же момент, одновременно, член Санджи в его заднице. Горячие капли на спине — он ощущал их кожей и одновременно видел, и смахивал своей же ладонью с чужой — со своей — спины. Он трахнул Санджи или Санджи его? Сейчас это вдруг показалось настолько непонятным, словно они в любой миг могут поменяться обратно и так и прыгать туда-сюда из тела в тело. Зоро был против, собственное тело его вполне устраивало, но то, что происходило, пока он был в чужом — в Санджи! — до сих пор чувствовалось слишком ярко. И, кажется, не закончилось. Зоро точно знал, что сейчас, в этот самый момент, Санджи помешал соус, сыпанул в него сладкого перца (Зоро так явственно ощутил пряный аромат, что аж в носу засвербело) и слизал брызнувшую на ладонь горячую каплю. На языке остался кисло-сладкий привкус. — Вот только не надо снова-здорово, — пробормотал Зоро. Прозвучало неубедительно. Он отчетливо ощущал и то, что их с Санджи души запросто могут снова запутаться, где чье тело, и то, что теперь можно не бояться такого обмена. Вернуться обратно в самом деле просто. А кое-что из того, что они вытворяли, можно и повторить. В паху потяжелело, Зоро сглотнул слюну и тряхнул головой, отгоняя мелькнувшие в мозгу картинки. Думать о таком вряд ли стоило с утра пораньше, когда кок весь в приготовлении завтрака, а впереди длинный день. — Тренировка, — напомнил себе Зоро. Нами скомандовала разворот и громко спросила, кто пойдет наверх: ей нужен был наблюдатель. — Уже иду, — откликнулся Зоро. Язык пощипывало от сигареты, нос щекотал аромат почти готового соуса, под окном камбуза о чем-то смеялись Френки и Робин. Зоро тряхнул головой, отгоняя желание заглянуть на камбуз и сравнить действительность с собственными ощущениями. Он знал, что все так и есть, но не собирался загоняться по этому поводу. Если у кока от тренировки Зоро немного поноют несуществующие мышцы, это будет вполне достойным ответом. *** Санджи действовал механически. Резал, взбивал, смешивал, добавлял специи и пробовал на вкус. Получалось хорошо, да что там, отлично получалось, вот только во рту почему-то оставался привкус металла, по телу то и дело проходило тепло, а мышцы напрягались куда больше, чем от привычной работы на кухне. Санджи чувствовал: стоит на секунду закрыть глаза, и он окажется на месте Зоро, в гнезде со хер-знает-сколько весящей штангой в руках. И все придется повторять сначала. Санджи не закрыл бы сейчас глаза, даже если бы ему пообещали все сокровища мира и обнаженную Нами-сан в придачу. Водорослеголовый был прав — слишком просто все оказалось, даже слишком. Будто бы какая игра или чья-то дурацкая шутка. Серьезная опасность — и они поменялись, словно ничего и не было. «Достаточно желания», — так, кажется, сказал Чоппер. Интересно, почему до этого желание не оказалось достаточным? В первые сутки, например, когда курить хотелось до дрожи, пить — еще сильнее, а в ухе стоял вечный звон. Или — во время совместной дрочки и потом, пока Санджи трахал Зоро, и перед глазами мутилось от возбуждения, как никогда раньше. Отличный был момент поменяться. Санджи вспомнил, как ему на мгновение показалось, что перед ним настоящий Зоро, и замер. Они ведь менялись. Во время секса — все время, поэтому Санджи чувствовал и себя, и Зоро, внутри и вокруг. — Чертова сраная магия, — выругался Санджи, когда соус второй раз за утро брызнул ему на руку. Где-то над ним точно так же вздрогнул Зоро — и Санджи почувствовал это всей кожей, всем телом, мать его, своим собственным. Или уже не своим? Он открыл глаза — и только тогда понял, что зажмурился. И — что снова оказался в теле Зоро. — Блядь, — произнес он, едва не уронив штангу себе на ноги. — Да что ж за день-то такой, твою мать. Санджи покосился в сторону трубы. Маримо наверняка не смотрел туда, забыв обо всем при виде своих железяк. Идиот. Ну ничего, Санджи выполнит приказ прелестнейшей Нами-сан и осмотрит территорию, прежде чем пойдет и набьет морду Зоро — просто так, для того, чтобы спустить пар. Хорошо бы, конечно, еще разок подраться с Дозором, но горизонт был пуст. — Надеюсь, тебе хватит ума снять соус с плиты, дурачина, — пробормотал Санджи для проформы. Он чувствовал, знал — Зоро все сделал и сейчас расхаживает по кухне, злясь точно так же, как он сам. Санджи отошел от трубы, сел на жесткую лавку — и как маримо умудряется здесь спать? — зажмурился, сосредотачиваясь на ощущениях. Он представлял себя в собственном теле, легком, гибком, послушном. С правильным балансом, без перевеса на боку и звона в ухе. Он глубоко дышал, позволяя сознанию свободно плыть, так, кажется, делал Зоро перед тем, как они поменялись в драке. Санджи хватило одной затяжки — полной, от души. Может, и сейчас стоило покурить? Он по привычке потянулся к карманам, но не обнаружил их и выругался. Ладно, так просто на этот раз не получится. Но Санджи все равно справится, он не сомневался в себе. Да и в Зоро в общем-то тоже. Он почувствовал приближение Зоро за пару мгновений до того, как тот показался из люка. Выражение у него на лице было — только детей пугать. Санджи и не представлял, что его мимика способна на такое. — Чертов кок, — буркнул Зоро, направляясь к нему. Санджи подобрался, хоть и не чувствовал угрозы. Скорее — медленно, но неукротимо нараставшее возбуждение: это тело хотело продолжения вчерашней ночи не меньше, чем Санджи. И Зоро хотел, Санджи знал это откуда-то, даже не глядя на него. И увидел, когда Зоро подошел ближе. Расширенные зрачки, учащенное дыхание, искривленный рот. Кажется, Санджи первый потянулся за поцелуем. А может, они сделали это одновременно. В голове помутилось, Санджи видел разрозненные картинки: вот Зоро толкает его на скамью, вот — опускается на колени и плавным движением распускает харамаки — и когда он только успел запомнить название этого дурацкого пояса? Зоро огладил член и замер на мгновение, словно бы сомневаясь, а затем сглотнул и посмотрел на Санджи сверху вниз. Санджи в секунду понял: не сомневался, а сдерживался. Зоро хотел отсосать Санджи так, что его вело. — Это эксперимент, — выдохнул Санджи, ощущая дыхание Зоро на чувствительной коже. — Мы поменяемся, потом. — Да, — согласился Зоро и накрыл головку ртом. Неумело, царапнув зубами по плоти, но так хорошо, что Санджи едва не кончил прямо так. Он стонал, не сдерживаясь, не думая, что кто-то услышит — было слишком хорошо и слишком наплевать на все остальное. Зоро водил губами по стволу, помогая себе рукой, перекатывал в ладони яички, а в голове Санджи билась одна мысль: это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Он открыл глаз, проверяя, что все еще здесь, наткнулся взглядом на светлые волосы, длинные пальцы, обхватывающие член, и мысль сменилась резко, в одно мгновение. «Нам нужно поменяться сейчас», — оргазм накрыл Санджи с головой, и он тут же ощутил, как кончает снова, но уже по-другому, без прикосновений, просто от того, что это сильное тело рядом с ним здесь и сейчас играет по его правилам. От того, что это он заставил Санджи — или Зоро — кончить вот так, всего за пару минут. Когда Санджи снова открыл глаза, на губах оседал терпкий вкус, а Зоро тянул его вверх на себя и целовал, пока у обоих не закончилось дыхание. Санджи больше не ощущал связь между ними, не чувствовал, что может запросто поменяться с Зоро телами. Все закончилось, и от этого было легко и в то же время противно тянуло где-то в груди. — Са-а-анджи, — раздался снизу вопль Луффи. — Мы завтракать будем? Я чувствую запах мяса! — Я все выключил перед тем, как подняться сюда, — тихо произнес Зоро у него за спиной. Санджи кивнул, оправляя одежду. В трусах было липко, на штанах расплывалось мокрое пятно. Надо успеть переодеться. Чертов маримо, испортил ему напоследок еще одни брюки. Он закурил на ходу и сбежал, не оборачиваясь, бросив через плечо, что опоздавшим завтрака не достанется. Видеть лицо Зоро сейчас не хотелось. Слишком страшным было то, что там могло быть. Или чего не оказалось бы. *** Зоро не думал, что Санджи придет. Надеялся — да, но старался не сильно об этом задумываться, чтобы не обломаться. В конце концов, это же Санджи. Мистер кровь из носа при виде любой девчонки на любом острове во всех морях. Его нормальные увлечения — женские прелести, блестящие купальники, едва прикрывающие полные груди красоток, которые с преувеличенным вниманием намазывали друг друга ароматными маслами. Зоро знал, что видело во снах тело Санджи, и его самого там не было. Разве что в качестве трупа, который Санджи отправлял за борт метким пинком. Ну а то, что произошло между ними по милости шамана — исключение, помутнение рассудка, реакция на экстремальную ситуацию — да мало ли что еще, уж кок-то придумает оправдание случившемуся, в этом можно не сомневаться. Шаман получит по заслугам: они все-таки связались с Трафальгаром, и он захотел познакомиться с особенностями этой магии поближе. Зоро не нуждался в оправданиях. За последние пару дней он слишком много размышлял о том, где кончаются реакции тела и наваждение, а где начинаются его собственные желания. Он не соврал Санджи тогда, в душе. Трудно врать, когда тебя только что поимело собственное тело. Трудно врать, когда ты слишком хочешь того, о чем говоришь. Санджи игнорировал его за обедом и ужином. Как-то чересчур привычно и обычно, будто ничего не изменилось. Вернее — вернулось на круги своя. Зоро принял это и понял намек. Действительно, так проще. У них с дебильным коком были драки, споры, свои подколы и замешанная на взаимовыручке ненависть, зачем Санджи усложнять это сомнениями в собственной ориентации. А Зоро привык к тому, что в этой команде его все время обуревают несбыточные желания: выбить дурь из ведьмы, заткнуть Луффи, чтоб не выдавал всех в ответственные моменты, теперь вот к ним добавился пункт «заняться сексом с коком». С этим можно жить. И все же что-то грызло изнутри весь вечер. В какой-то момент Зоро даже подумал, что ему хочется курить. Чертов ублюдок Санджи и его привычки. На самом деле Зоро не хватало полноценной тренировки и хорошей медитации. Этим он и собирался заняться, поднимаясь в гнездо. Тренировочный зал в первый момент почему-то показался меньше, чем утром. Наверное, из-за того, что в прошлый раз Зоро залезал сюда в теле Санджи. Когда шел к Санджи. — Да чтоб тебя разорвало, — пробормотал Зоро, отворачиваясь от скамьи, на которой коротал первую ночь в теле Санджи. И на которой еще утром пробовал на вкус свой собственный член. Мелькнула мысль, отличается ли вкус Санджи от Зоро и если да — то понравилось бы Зоро брать в рот так же сильно, если бы они с самого начала были в своих телах. Дурацкая мысль, бесполезная, не достойная реакции, которую сейчас выдавал его организм: легкая дрожь, предвкушение, прилив крови к паху. Зоро должен смириться с тем, что какое-то время подобные вопросы будут возникать в голове против его воли. И смириться желательно — побыстрее. Он начал разогреваться, размял мышцы, потянулся, сделал сотню отжиманий, чувствуя, как по плечам разливается приятное тепло. Тело скучало по настоящим тренировкам, скопившаяся энергия требовала выхода, как после сильных ранений. Вспомнились битвы с Михоуком на острове Курагайна — тогда Зоро частенько валялся в отключке по несколько часов и даже дней. А когда приходил в себя, то первым делом ощущал, как мышцы требуют нагрузки, еще больше подходов, увеличить вес, усилить контроль. Зоро даже соскучился по этому чувству. Он приступил к рутине, постепенно отключаясь от окружающего мира. Мерный счет и привычные действия отлично способствовали избавлению от всяких мыслей. Присутствие Санджи он почувствовал позже, чем обычно: за несколько секунд до того, как тот открыл люк. Концентрация сбоила, и Зоро нахмурился. Одно дело тормозить в теле Санджи: его Воля ощущалась иначе, и работал он с ней явно по-другому. Но в своем собственном теле Зоро привык чувствовать визитеров в тот момент, когда они приближались к мачте. Впрочем, обычно он не задумывался даже об этом. Накама ощущались как разноцветные теплые пятна, комфортные, приятные, близкие. Сейчас он напрягся от присутствия Санджи, потому что тот совсем не был похож на пятно. Он был ярким светом, цельным, жестким и очень напряженным. Это передавалось Зоро и сбивало со счета. Он слишком резко поднял штангу над головой и продолжил упражнения, не оглядываясь. Взгляд Санджи щекотал кожу, как тогда в ванной. Девятьсот девяносто семь. Девятьсот девяносто восемь. Девятьсот девяносто девять. — Если ты еще раз так присядешь, я кончу, — раздался голос за спиной. Зоро усмехнулся и доделал до тысячи. Пятка Санджи врезалась ему в поясницу, как только Зоро опустил штангу на подставку. Зоро резко развернулся, столкнувшись с Санджи. Тот был слишком близко, пах табаком и специями, и Зоро не знал, чего хочет больше: ударить или лизнуть быстро бьющуюся жилку на шее. — Ублюдок, — выдохнул Санджи ему в губы и первым подался вперед. Отвечая на поцелуй, Зоро понял, что никакой драки в планах на самом деле не было. Впервые за все время их с Санджи знакомства. Они раздевали друг друга быстро, отвлекаясь только на то, чтобы провести ладонью по горячей коже, потянуть за волосы, вдохнуть поглубже и вжаться пахом в пах, словно малолетки. Зоро никого так не хотел, никогда. Даже в самый первый раз. Даже в тот момент, когда Санджи шагнул к нему в ванной. Тогда все было не так, не достаточно, не по-настоящему. Сейчас прикосновения Санджи были реальнее всего, что происходило с Зоро в последние недели. Санджи оторвался от шеи Зоро, кожу пощипывало — останется след, Зоро был ему рад. Санджи толкнул его на пол и опустился следом, накрыл собой, прижимаясь на мгновение. Зоро повело, возбуждение забурлило в крови еще сильнее, и вдруг стало кристально ясно, что все это — уже ни хрена не эксперимент и не наваждение. Михоук как-то сказал, что то, как Воля «видит» людей, зависит от того, как ты к ним относишься. И добавил: «Девка меня раздражает сильнее остальных, поэтому я всегда все про нее знаю». Перед закрытыми глазами Зоро ярким огнем горел образ Санджи. Уже несколько дней кряду и навсегда. — Знаешь, маримо, ты выбрал отвратительный момент, чтобы открыть для себя мыслительный процесс, — раздраженно проговорил Санджи, и Зоро распахнул глаз и уставился на него. Тот кривил губы, словно хотел что-то еще сказать, но потом передумал и снова поцеловал Зоро. А потом — приподнялся и направил член Зоро в себя. — Твою мать, — простонал Зоро. Санджи, этот чертов ублюдок, пришел сюда подготовленным. Растянутым, смазанным, горячим. От мысли о том, как Санджи сам себя растягивал, крыша Зоро сорвалась и улетела со свистом. Не сдержавшись, он толкнулся бедрами вверх, и Санджи поморщился. — Тихо, придурок. Сегодня командую я, — он насадился на член Зоро до конца. Зоро невольно сжал пальцы на бедрах Санджи. Захотелось оставить на нем следы, такие, чтобы не сошли за пару дней. Чтобы всегда были с ним, в нем. Блядь. — Блядь, — повторил за его мыслями Санджи и начал двигаться все быстрее и быстрее. Зоро обхватил ладонью его член, не пытаясь попадать в ритм, обвел пальцем головку. Санджи низко застонал, по его телу прошла дрожь, и Зоро почувствовал ее изнутри и снаружи. На мгновение показалось, что сейчас они снова поменяются, Зоро почти увидел себя глазами Санджи, но усилием воли вернулся в реальность. Нет, Зоро хотел, чтобы Санджи оставался собой. Он хотел настоящего Санджи, и это была последняя целая мысль перед тем, как оргазм накрыл Зоро, а следом за ним — и Санджи, выплеснувшегося на грудь Зоро. Они так и остались лежать на пыльном полу, тяжело дыша, мокрые от испарины. Не хотелось говорить, думать, анализировать, но у чертового кока, как всегда, были другие планы. — Если ты, бесполезная водоросль, думаешь, что это ничего не значит, я убью тебя прямо сейчас, — сказал он. А потом потянулся куда-то за голову Зоро и накрыл их одеялом. Зоро не нужен был обмен телами, чтобы понять: Воля Санджи видит его с той же яркостью и четкостью. — Надеюсь, это твое одеяло, — пробормотал Зоро, касаясь губами щеки Санджи. — Не надейся. Зоро целовал Санджи и думал, что завтра дежурит Санджи. И Зоро обязательно притащит его одеяло в гнездо.