если друг оказался вдруг

- Здравствуй, Чарльз! - слышится совсем рядом знакомый голос и ты на мгновение замираешь. Потом медленно поворачиваешься на звук и пытаясь выглядеть спокойным, невозмутимо отвечаешь: - Привет, Эрик! - надеясь, что он не слышит бешеного стука твоего сердца и прерывистого дыхания, будто бежал стометровку на время. - Чем обязан? - засовываешь руки в карманы, чтобы скрыть дрожь пальцев. Надо же, а ведь ты всерьез полагал, что тебе удалось вычеркнуть прошлое из памяти, вытравить ваши совместные вечера за игрой в шахматы, сумасшедшие ночи и беззаботно-сонные утра. Леншерр выдерживает театральную паузу, изучающе рассматривая тебя, а потом, словно недовольный увиденный, начинает что-то вещать об объединении мутантов и своем Братстве. В красно-черной мантии и рогатым горшком на голове он выглядит смешно и нелепо, но смеяться почему-то не хочется. А хочется, чтобы он ушел поскорее, не разыгрывая жалкую пародию на самого себя. - Нет, Эрик, нет, - бесцеремонно прерываешь его на полуслове, почти не вслушиваясь, что он говорит, потому что давно уже принял решение: никогда больше не впускать этого человека в свои дом и жизнь. Предать тебя можно только раз. Леншерр что-то бурчит себе под нос, если хорошенько напрячь слух, можно различить отдельные слова: «прости», «так получилось», «ты должен понять». С трудом удерживаешься от резкости в его адрес. Ты перестал понимать Эрика тогда, когда остался лежать беспомощный на обжигающе-горячем песке Кубы, а он бесследно испарился, так спеша строить свою собственную империю, что не удосужился позаботиться о раненом... Друге? Любовнике? Интересно, а кем Леншерр тебя считал? Это ты строил отношения, планы и иллюзии, а он просто использовал тебя. Усилием воли прогоняешь ненужные сейчас мысли, мешающие нормально дышать и сглатываешь тяжелый ком в горле: - Я прощаю тебя, можешь не беспокоиться: мстить не собираюсь, но и руки не подам. У каждого из нас теперь свой путь, - видишь, как тускнеют серые глаза, наливаясь отчаянием и злобой. Хлопает дверь, и ты остаешься в привычном одиночестве. Иногда тебе хочется заблокировать воспоминания, чтобы жить, как раньше, до него, но от правды бежать бессмысленно. И поэтому по ночам тебя грызут боль и сомнения: где и в чем ты ошибся? Можно было бы избежать этой трагической цепочки роковых событий или судьбой уже все давно предрешено за нас? Так и засыпаешь далеко за полночь, измученный бессонницей, чтобы утром начать новый день. День без него, день без себя. Потому что вы оба остались там, на тропическом, райском острове, который принес вам ад...