***
Я медленно шел по Старому Арбату, кутаясь в шарф и ощущая рукой приятный груз новеньких энциклопедий, прикупленных в книжном, располагающемся неподалеку. Отмахиваюсь от попрошаек, игнорирую извращенцев — все как по сценарию. В принципе, этот день можно было бы назвать отличным, если бы утром я не проспал и не забыл плеер, в спешке выбегая из дома. По этой причине мне ничего не оставалось, кроме как идти, смотря под ноги и стараясь обходить лужи. От столь увлекательного занятия, приправленного роем мыслей в голове, меня отвлекло чьё-то гоготание. Подняв взгляд, я увидел компашку разноцветных фриков, сгруппировавшуюся на одной из многочисленных деревянных лавочек, краска на которых заботливо обновляется муниципалитетом каждую весну. Один из них, обладатель стильного малинового шухера, сидящий прямо на асфальте и размахивающий руками, сразу привлёк моё внимание, чему также способствовала яркая и несочетающаяся между собой по цветовой гамме одежда. По мере приближения взгляд выхватывал все больше деталей, которые я посчитал ну просто необходимым запечатлеть. Меня всегда симпатизировали люди, не боящиеся быть непохожими на других, выделяющиеся из толпы. Я считаю, должна быть определенная смелость, чтобы одним утром открыть подъездную дверь и взорвать серую толпу спешащих к метро людей своей сумасшедшей яркостью. Затормозив около располагающейся неподалеку лавочки и сгрузив на неё сумки, я достал старый потрепанный блокнот в кожаным переплете и, периодически посматривая на парня, но стараясь не привлекать внимание, быстрыми штрихами переносил его черты на одну из желтоватых страниц, предвкушая возможность использования его образа для создания своих героев. В принципе, всё моё увлечение искусством началось как раз-таки с таких маленьких скетчей, которыми я баловался еще в начальной школе. Конечно, шесть лет журналистики добавили в меня ложку скепсиса, циничности и пресности, но творческую натуру так просто не убьёшь, тем более я каждую субботу посещал искусствоведческие семинары. Видимо, мои поглядывания не остались незамеченными, потому что парень, сказав что-то своим друзьям, направился в мою сторону, задорно улыбаясь: — Привет, — звонко поздоровался он и обнажил ряд ровных белых зубов с заточёнными клыками. Смутившись, я начал лихорадочно соображать, как же выкрутиться из этой неловкой ситуации. Но в итоге промямлил такое же приветствие и застыл, покусывая кончик языка в ожидании следующей реплики парня. — Ты что, рисовал меня? — спросил юноша, щуря свои глаза, кажущиеся еще более огромными из-за кошачьих линз. Я лишь кивнул, матеря всё на свете, потому что ощущал на себе пристальные взгляды всей его компании. — Ну-ка, покажи, — попросил парень, хотя это было скорее приказом, потому что парень выхватил блокнот из моих рук и начал рассматривать себя, покусывая нижнюю губу. За это время я успел рассмотреть его лицо и отметить бридж и татуировку, начинающуюся от кончика рта и уходящую по шее вниз. Справедливо рассудив, что лучшая защита — это нападение, я заявил: — Извини, но тебе не кажется, что ты не в праве бесцеремонно выхватывать у людей их интеллектуальную собственность? Парень удивленно похлопал ресницами, а после рассмеялся: — Ну ты и наглый! Как рисовать тайком посторонних людей, так это мы пожалуйста. А как дать им посмотреть — сразу о правах и собственности вспоминаем! Я зарделся, но через секунду парировал: — Ты видишь у человека на моем рисунке татуировку на лице? Нет? Вот и всё, —выхватив у него мой скетчбук и бережно расправив лист, который слегка помялся во время изъятия блокнота, я уже собирался захлопнуть его, как вдруг он сказал: — Разрешишь посмотреть твои работы? Я просто тоже увлекаюсь, даже работу с этим связал, — обезоруживающе улыбнулся он, через секунду уже завладев буком. — Ого! Это всё ты рисовал?! — восторгался красноволосый, рассматривая мои наброски людей в повседневной жизни. — Ну да, — усмехнулся я и, немного помявшись, произнес, — извини, что так получилось с тобой. Я надеялся остаться незамеченным, по правде говоря. — Да ничего, — отмахнулся он, ничуть не напрягаясь и продолжая листать. — Опа, ты и такое рисуешь? — спросил, остановившись на моих набросках обнаженных мужских и женских тел. — Было дело, — засмеялся я, вспоминая, как рисовал их, обложившись пособиями, в ночь перед сдачей домашней работы, заданной на курсах. — Ну ты монстр! Слушай, ты, как я погляжу, чувак в теме, — протянул он, прищурив глаза и пристально посмотрев на меня. — В какой теме? — недоуменно уточнил, машинально взъерошив волосы. — Просто в моих представлениях о прекрасном чудесно уживаются и панк, убаюкивающий младенца, — я показал соответствующий рисунок, набросок которого был сделан мной в одной из городских больниц, — и обнаженный Арес, — пролистав пару страничек, я ткнул пальцем в бога, нагло спёртого мною из книги по Древней Греции. — Значит, вдохновляешься по ситуации? — спросил мой собеседник, расстёгивая свою черную сумку, ремень которой был украшен шипами. — Ну, от случая к случаю, да, — почесал я затылок. — Журналистика научила докапываться до сути, до нутра всего, — улыбнулся я, наблюдая за тем, как он перерывает содержимое сумки, явно ища что-то. В скором времени он вытащил какой-то листочек и протянул его мне. — Вот, держи. Посмотри на досуге, думаю, тебя это заинтересует. Если что, говори, что ты к Раю, я не пропускаю ни одной вечеринки, — подмигнув мне и застегнув сумку, юноша обернулся на свист своих друзей. — Так, чувак, ты извини, мне надо бежать, — шутливо отсалютовав мне двумя пальцами, он развернулся и, сверкая зелёной подошвой кед, побежал к своим друзьям, которые топтались у той же самой лавочки, куря сигареты. Посмеявшись о чём-то своем, они побрели вниз по улице. Я уже тоже был готов продолжить свой путь домой, как вдруг услышал вдогонку мне крик. — И не забудь дорисовать татушку! — я усмехнулся и посмотрел на листок, данный мне Раем. «CLUMBA» — прочитал я, узнавая названия скандально известной, но от этого еще более популярной столичной тусовки. Решив разобраться с этим позже, я запихнул флаер в пакет с книгами и поспешил домой, еще больше втянув шею, так как ветер неумолимо крепчал. Дома же листик был благополучно сгружён в ящик вместе с купленным и забыт до этого самого дня.***
Тяга журналиста и принцип «хочу все знать» не дали мне продолжить наслаждаться лицезрением потрясающего потолка, поэтому я притянул себя к столу, открыл крышку ноута, тем самым выводя его из ждущего режима, и принялся набирать в поисковике запрос по данной тусовке, громко стуча пальцами по клавишам и едва не задевая локтём одну из многочисленных кружек. — Тааак, интересненько… — разговаривал сам с собой, шерстя информацию цепким взглядом. — Всё, конечно, круто, но при чем тут я? Клубы, фотки, даты… О! Мероприятия. Так-с, посмотрим… Следующая пати 15 декабря в «16 ****»… А сегодня у нас что? — я лениво посмотрел на календарь, оторванные листки которого кучкой валялись на полу. — Пятнадцатое декабря… Пятнадцатое?! Вот это повезло! В приподнятом настроении я быстренько переписал адрес на бумажку, вскочил со стула, взял кружки, вылил остатки недопитой бурды, именуемой кофейным напитком, в кактус (Аркаш, прости!) и отнёс затейливую конструкцию из чашек и тарелки на кухню, сгрузив все в раковину и клятвенно пообещав себе помыть посуду, когда вернусь. После этого, довольный собой, я отправился переодеваться в более подходящую для выхода в свет одежду, чтобы уже через полчаса выйти из дома, забивая в мобильном навигаторе адрес. — Брррр, — поёжился я, натягивая шапку до глаз и засовывая вмиг оледеневшие руки в карманы. — Ну и мороз! Действительно, погода стояла вполне объяснимая для середины декабря. До одурения холодно, даже сухость была морозная, неприятная, проникающая в каждый миллиметр оголенного тела и доставляющая колкую боль при касании. Деревья сиротливо стояли, будучи не в силах скрыть свою наготу, а небо было затянуто плотным серым занавесом, не пропускающим солнечный свет и делающим небо похожим на одну сплошную люминесцентную лампу, режущую глаз и не добавляющую уюта в мрачный декабрьский день. Как дошел до метро- не знаю. Думал, что-либо ветром нафиг снесет, либо сам стартану домой. Но вот я уже спустился в вестибюль и одеревеневшими руками отсчитал ценные железки, отдав их в маленькое окошко, за что мне выплюнули билет и чек, а сзади нетерпеливо подтолкнули, стремясь к заветному окошку, в который, кстати, нужно отстоять очередь. Вагон был полупустым, исписанным граффити и увешанным рекламой. Сразу видно: старый состав. На других ветках, между прочим, уже давно запустили навороченные поезда с WiFi и сенсорикой, а до моей все никак не дойдет сие подземное ноу-хау. Лампы светили тускло, периодически помигивая, а остановки объявлялись голосом некоего мужчины через хрипящие динамики. Полчаса езды в сторону центра, выйти из метро на стемневшую улицу, попетлять по старинным улочкам, шугануть котов, ошивающихся около помоек, и оказаться в месте, где сам воздух, казалось, пропитан нотками дабстепа, алкоголя, дешевых развлечений, танцев и разврата. Неоновые вывески клубов завлекают тусовщиков в свои объятия, чтобы не отпускать всю ночь, около входов тлеют фильтры сигарет, а музыка из приоткрывшихся дверей оглушает. Интересующее меня заведение нашлось в очередном переулке. Вход был неприметен, и я бы стопроцентно прошел мимо, если бы не знал, что это именно то, что мне нужно. Около входа курили двое парней: один был в синтетическом полушубке и неприлично узких джинсах, второй же был брутален как мой начальник и перекачен как Шварценеггер. Ну, на фоне меня он выглядел именно таким. Подойдя ближе, я был удостоен оценивающего, но быстро тускнеющего взгляда со стороны первого, на что я не знал: радоваться или горевать. И злого взгляда второго. Стянув шапку и набрав в легкие побольше воздуха, я открыл дверь и перешагнул через порог, на секунду оборачиваясь, чтобы кинуть беглый взгляд на ту парочку и обомлеть, так как эти двое, кажется, целовались. Но тяжелая черная дверь с громким хлопком закрылась, не давая разглядеть наверняка, а крутая лестница на второй этаж показалась еще более непреодолимой из-за непривычного полумрака. Осторожно, думая лишь о том, что мне ну никак нельзя свернуть шею, иначе «Куська» будет совсем погребена под пёстрыми афишками шашлычных и секонд-хэндов, я шаг за шагом поднимался, приближаясь ко второй двери, за которой слышна музыка и гул толпы. Но открыв дверь, я — неожиданно для самого себя — оказался в просторной проходной, где стоял грозный шкафоподобный секьюрити, проводящий фейс-контроль и моментально отсеивающий всякий планктон. — Вам нельзя, — пробасил он, просканировав меня настолько скептическим взглядом, что во мне моментально проснулась борзость и наглость типичного жёлтого журналюги. — Можно, — попытался обойти его я, но был перехвачен каменной рукой в районе груди. Когда я почувствовал, что меня медленно, но верно оттесняют к лестнице, я замахал руками и выкрикнул. — Да я к Раю! К Раю!!! Он меня ждёт! — я уже приготовился быть выставленным на улицу, но тут натиск прекратился, а мое запястье было крепко схвачено рукой этого амбала. Пара нехитрых махинаций — и вот на моей руке красуется клубная печать, позволяющая мне кутить всю ночь напролет! Я поспешил вперед, недовольно поглядывая на громилу, который уже потерял ко мне всякий интерес, и стоило мне открыть следующую дверь, как я был оглушен мощной звуковой волной, ослеплен яркими софитами и сражен терпким запахом выпивки. Неуправляемая толпа людей, которых больше, чем шпрот в банке, бесилась под заводной музон: тут были и полуголые зеленоволосые женщины, и пирсингованные панки, и прочие фрики — компания на любой вкус и цвет. На шестах крутились танцоры, по диванчикам расселись парочки, а также тройнички и, o mein Gott, квартеты! У барной стойки, лениво потягивая через трубочки явно не первые «Лонг Айлэнды» и «Космополитены», сидели те, кто, очевидно, ожидал новых знакомств. Разврат, драйв, разгоряченные голые тела — всё это зашкаливало в данном заведении, отчего голова кружилась похлеще, чем из-за B-52! Сиротливо озираясь по сторонам, я оглядел зал, пытаясь найти выгодную точку обзора, с которой я мог хотя бы попытаться разглядеть в беснующейся толпе Рая. Недоумевая, чем вообще думал этот парень, когда предложил мне найти его в клубе, где на каждый квадратный метр количество людей зашкаливало, я скользил растерянным взглядом по помещению, пока не разглядел у противоположной стены лестницу, ведущую на так называемые балконы, расположенные по периметру. С трудом пробравшись через толпу, едва избежав столкновения с самозабвенно целующейся парочкой девушек и уже начав сомневаться в том, что здесь реально почерпнуть вдохновения, я поднялся по металлическим ступенькам наверх. Людей здесь было значительно меньше, поэтому, выдохнув, я подошел к периллам и, чуть перевесившись, начал всматриваться в танцпол, заостряя внимания на всех, у кого на голове был хотя бы малейший намек на не-такую-как-у-всех прическу. Признаться, под это определение попадал почти каждый танцующий. Громкие биты уже перестали бить по мозгам, светомузыка уже не ослепляла, поэтому я немного расслабился и уже было начал получать сомнительное удовольствие от нахождения здесь, как вдруг на мою задницу опустилась, чуть сжимая, чья-то ладонь, а над ухом прорычали. — Слишком завлекающая поза, не находишь? — похолодев внутри, я медленно обернулся и встретился взглядом с насмешливо смотрящим на меня парнем, длинные волосы которого были заплетены в дреды. — К тебе или ко мне? — последовал очередной вопрос, а я лишь нервно сглотнул, понимая, что попал. Еще пара секунд моего ступора — и возмущение берет верх над растерянностью. — Я что, по-твоему, похож на того, кто долбится в задницу?! — заметив потемневший взгляд и хищную улыбку, я запоздало сообразил, что лучше бы мне было промолчать…