Трудо выебудни

Придумать план действия — это одно. Дождаться первых плодов его воплощения — вот где задача из задач! Проявить достаточную выдержку, королевское спокойствие, разумную мудрость... Но всякая чаша, в том числе и терпения, имеет свой предел. И Нереварова, признаться честно, готова была выплеснуться в любую секунду. Допустим, он сам решил, что будет носить кольцо, не снимая, чтобы проверить, насколько успешны оказались советники в тренировках душевного спокойствия. Но короля в Ресдайне преданно и беззаветно любили многие, они тренировками себя не обременяли — и это было чревато. Служанка, что подавала ему обед, вдруг выронила поднос, шлепнулась на колени и вцепилась в голени света очей своих с такой силой обожания, что оторвать ее не сразу смогли даже два стражника. Пока отцепляли сию пылкую поклонницу, стражи тоже не упустили случая как бы невзначай, в пылу борьбы, полапать его королевское величество — и хорошо хоть только в прямом смысле. Советники здорово развеселились, а леди Альмалексия проводила служанку таким взглядом, что Неревар всерьез задумался о том, что надобно бы проследить за судьбой бедняжки, возможно, устроив ей тайную ссылку в отдаленную провинцию. Не так почетно, как служба при дворце, зато хотя бы жива останется. После обеда леди Альмалексия возжелала видеть его в своем будуаре — и Неревар, старательно отводя взгляд от глубокого и призывного выреза на платье, и еще менее желая смотреть в непреклонные очи супруги, вяло сослался на необходимость подписать полсотни указов, встречу с послами из Двемерета, предвосхищавшими приезд Думака, и крайнюю необходимость лично проинспектировать загоны для королевских гуаров. На самом деле он трусливо сбежал в лаборатории Сота Сила, намереваясь отсидеться там некоторое время. Неревару там нравилось — успокаивающее шуршание механизмов, мягкий, рассеянный свет и полное отсутствие других людей гарантировали несколько драгоценных минут умиротворяющего покоя. — Мне иногда кажется, что закончится все тем, что восторженная толпа придворных разорвет меня на части, — всегда спокойный и невозмутимый Сота Сил вызывал у Неревара подспудное чувство доверия — не в последнюю очередь тем, что в его взгляде не было ни капли желания — с ним действительно хотелось поговорить по душам. — Артефакты столь великой силы нередко имеют и неприятную сторону, — философски заметил Сота, прикручивая к двемерскому конструкту новую руку. — Этот еще не слишком ужасен на фоне других. Никаких родовых проклятий или физических увечий. — Я должен каждодневно благодарить Госпожу за столь щедрый дар, знаю, просто… иногда это тяжело, — вздохнул Неревар, разглядев, что создание Соты, не в пример прочим виденным им роботам, имеет между ног ярко выраженный признак, что отличает мужчин от женщин, и крепко озадачившись тем, для чего помощнику по хозяйству в принципе могла понадобиться эта деталь. В задумчивости Неревар принялся вертеть подобранную тут же на столе маленькую и приятную на ощупь вещицу, пока та не завибрировала, заставив его испуганно вздрогнуть и отложить непонятную машинку подальше. — Но на тебя эти чары не действуют так, как на остальных, верно? — подозрение нарастало, и Неревар уже никак не мог отвести взгляд от конструкции, задрапированной наспех накинутым покрывалом. — Я не так молод и пылок, как остальные твои советники, и гораздо больше времени посвятил псиджикским практикам, — ответил Сота Сил. — Но я так же куда более искушен в мистицизме, и потому твое кольцо сияет для меня так же ярко, как солнце в полуденном небе. — Я просто думаю о том, выйдет ли у нас когда-нибудь оставить позади этот побочный эффект или… — Неревар понял, что больше не может гадать, встал, решительным шагом подошел к занавешенному прибору и сдернул полог. Назначение конструкции, представшей перед ним, двойных толкований не имело. И утопленная спинка кресла, позволявшая с удобством прилечь, и сидение с вырезом, и, более прочих, красноречивый аппарат у основания сиденья, размерами, пожалуй, превосходивший таковой же у двемерского конструкта, с которым сейчас возился Сота. — О. Это понятнее всяких слов, да. Спасибо, я, пожалуй, пойду… Верховный жрец Боэтии, который, разминувшись в коридорах с Нереваром, принялся за его спиной звонко хлестать себя по щекам, вознося мольбы богине с просьбой защитить его от искуса, тоже настроения не прибавил. В собственных покоях, где Неревар намеревался укрыться на время и привести в порядок мысли, его ждал Вивек. И как ждал — в расшитом аскадианскими цветами халате, он сидел на краю стола, закинув ногу на ногу и томно откинувшись назад. — Сразу брысь, — без предисловий, предупредил Неревар. — И пока в подобающий вид себя не приведешь, чтобы я тебя не видел. — Я тут подумал, — не обращая ровно никакого внимания на предупреждающий тон, сообщил Вивек, покачивая голой ступней. — Мы уже который месяц изнуряем себя тренировками, но лучше не становится. — Сота сказал, что эффект наступит через время и торопиться нельзя, — Неревар всерьез раздумывал о том, если выплеснуть воду из вазы на озабоченного отрока, приведет ли это его в чувство, а так же о том, не пора ли заставить его принимать успокоительные капли. — Просто там же в свитках написано, что прежде, чем очистить помыслы и открыть душу высшей гармонии, нужно исключить все, что мешает душе успокоиться. Всякие там незавершенные дела, незакрытые гештальты, старые душевные раны. Это же отличный выход! Я наконец-то понял, что меня держит! Чтобы очистить помыслы, мне просто надо закрыть этот самый, как его… гештальт, то есть, узнать наконец, каков ты в постели. — Возьми себя в руки, Вивек! — Всего-то один разочек, — Вивек выскользнул из халата с грацией змеи и выпрямился перед Нереваром, совершенно обнаженный. — Никто и не узнает. — Сейчас вдарю, — совершенно некуртуазно, зато честно признался Неревар. Еще бы угрозу так легко было привести в действие. Вивек легко уклонился от удара и зашел Неревару за спину, прижался сзади и прошептал на ухо. — Я много чего умею, ты же знаешь, жалеть не придется... — Еще слово, и я тебя в бассейн закину. И амулет заморозки сверху прибавлю, чтобы остыл, — Неревар развернулся, но Вивек развернулся вместе с ним и вновь оказался за его спиной. Прижал руки, а пока Неревар пытался высвободиться — не драться же всерьез с собственным советником! — этот гибкий поганец умудрился повиснуть на нем с руками и ногами, почти полностью сковывая движения. — Что ты за король-то такой? — с укоризной в голосе протянул Вивек, потершись щекой о его щеку. — Короли должны заботиться о своих подданных, а ты? Все-таки треснуть о стену в педагогических целях — решил, наконец, Неревар, но тут, как в худшей из выставляемых на морнхольдских подмостках комедий, вошел Ворин. Как всегда без стука. — Я слышал, что ты... — узрев впечатляющую скульптурную композицию "Салиачи в охоте", Ворин осекся на полуслове. Во время последовавшей немой сцены не растерявшийся Вивек успел обвиться вокруг Неревара еще крепче и небрежно помахал Ворину рукой. — Видишь, повелитель занят — не мешай ему. Ворин щелкнул пальцами, и эта самая рука перестала слушаться хозяина, повиснув, словно щупальце нетча. — Либо ты уходишь сам, либо я тебя парализую и вышвыриваю за дверь, — добавил Ворин. — Может, кто и подберет — себе на беду. Одарив его уничижающим взглядом, Вивек отлип от Неревара, действующей рукой подхватил халат с пола и, небрежно закинув его на плечо, грациозно удалился. — Из моих покоев только что вышел голый мальчик, — вздохнул Неревар. — Спасибо… — В твоем случае это повод для зависти, а не для осуждения, — заметив его тоскливый взгляд, Ворин выудил из складок мантии бутылку флина. — Дешаанский золотой. — Ты — мой спаситель! — добредя до стула, Неревар рухнул на него и, только сейчас заметив, что Вивек успел распустить завязки у него на рубашке, взялся завязывать их обратно. Ворин, наполнив бокалы, протянул один Неревару — тот осушил его залпом, не заботясь о вкусе напитка — подлил ему еще и прислонился к столу, разглядывая флин на свет. — Как мы и предполагали, все окрестные мастера завалены заказами на церемониальные маски — каждый более-менее значимый великий дом спешит поддержать начинание, дабы не оказаться среди последних. Правда, есть маска, количество заказов на которую превышает все мыслимые пределы. Заказы анонимные, разумеется. — Моя, — не столько спросил, сколько ответил Неревар. — Именно. Причем заказы поступают как от женщин, так и от мужчин. Неревар залпом допил флин и закрыл лицо руками. Он не сразу заметил, как Ворин неслышно отставил бокал, подошел к нему со спины и положил руки на плечи. — Ворин, что ты делаешь? — напряженно спросил Неревар, когда тот принялся легкими массирующими движениями двигаться от шеи к плечам. — Не знаю. Захотелось, — ответил Ворин. — Не бойся, я не буду к тебе приставать, тебе и так сегодня досталось. Может быть, завтра… а сегодня точно нет. — Отрадно слышать… — Неревар поневоле закрыл глаза — пожалуй, впервые за сегодня он по-настоящему расслабился. Оставалось только постараться не вспоминать о том, что со дня на день приезжает Думак, славящийся поистине королевским упорством, и придется опять всю неделю сохранять хрупкий баланс между поддержкой мирных отношений с двемерами и сохранением собственной чести.