Неравный брак

Как такое могло случиться? Я сама не знаю. Помню, как в отчем доме все меня любили, помню, как мама перед сном гладила меня по голове и говорила о том, что я всегда буду любима и счастлива. Она рассказывала мне о своей сильной любви к отцу, о великой силе чувства, связывающего их неразрывной невидимой цепью. Помню, как влюбилась в Афанасия, сына купца, который еле-еле сводил концы с концами. Простота Афанасия завораживала мою неискушенную душу. О, что это было за дивное чувство: лёгкость в теле, сладкий туман в голове, застенчивые взгляды. Помню, как мечтала о будущем, о нашем с ним великом счастье: о большом дом, о детишках, о светлом уголочке, о котике-мурлыке, о безграничной силе нашей любви... Я тогда думала о великом таинстве бракосочетания и краснела, краснела, краснела... Вспоминаю, как рассказала мамочке, как думала, что она обрадуется, расцвете в улыбке, узнав о моем маленьком счастье, о моей влюбленности. Но выслушав меня, мамочка быстро опустила голову. Она надеялась, что я не замечу грусть в ее глазах, но за время, которое приглядывала за купеческим сыном, я научилась видеть мелочи, видеть детали. Мамочка тогда беспрестанно просила прощение за что-то, а потом заплакала. Громко, взахлеб, горькими-горькими слезами. И мое сердце тогда дрогнул, на секунду мне показалось, что оно остановилось. Тук, тишина, тук-тук, слышала я - это мое сердце возобновил работу, взяв рваный темп. Именно в тот момент мама вытерла слезы, глубоко вздохнула и все мне рассказала. Такой большой поток слов, среди которого я услышала лишь "ты обещана другому, забудь Афанасия", а потом осознание, горечь и слезы, слезы, слезы... На подготовку к свадьбе ушла неделя. Целая неделя горя и страха. Днем я хранила молчание, выполняла приказы батюшки и ловила сочувствующие взгляды окружающих, а ночью... Ночью я плакала, билась в истерике от того, что все мои мечты, все мои грезы о счастье обрушились в один миг. *** Вот он, тот миг, которого я так боялась, момент, которого так страшилась. Я стою, одетая в белое свадебное платье, красоты которого не замечаю, а справа от меня... Справа стоит пожилой господин, которому я обещана. Неужели он теперь станет моим мужем? Неужели он теперь будет распоряжаться моей судьбой? Морщинстое бледное лицо с постоянным надменно взглядом и мертвыми серыми глазами, жесткими белыми, словно снег, усами, в дорогом парадом костюме, отороченным золотом, на котором блестят ордена и медали. Его холодная рука то и дело встречается с моей, осанка и манера себя вести указывают на высокое положение в обществе. Господи, где мой любимый купеческий сын, чья простота так дорого моему сердцу? Господи, где мое счастье? Слышу, как за мной переговариваются гости, которые все без исключения являются приглашенными со стороны жениха. А вот моих родных тут нет: их просто не пригласили. Женщины и мужчины, лениво шепчущие за моей спиной, такие высокомерные, холодные и падкие на свежие сплетни. Ох, видит Бог, сколько раз я ускользала от насмешливого взгляда того или иного гостя. И ведь видно, что наше бракосочетание им так же интересно, как уборка служанки в комнате, но они стоически терпят, фальшиво проявляя интерес и сверкая в своих дорогих одеждах. Они обсуждают мое неулыбчивое лицо и слезы, застывшие в глазах. Нет, они никогда не поймут моего несчастья, ведь их насильно никто замуж не выдавал. Лишь священник в тяжелых золотых одеждах понимает мое горе. Его лицо поминутно хмурится, а глаза, уставившиеся в Библию, то и дело бросают грустные взгляды. Мы с мужем держим свечку над Библией, его рука холодильник мою, сталкиваясь у конца, куда стекают капельки горячего воска. Слезы собираются в уголках моих глаз, поэтому я склоняю голову, чтобы никто их не заметил. Хвала Богу, что за фатой, прикрепленной к венку на моей голове, ничего не видно. *** Вот и все. Свеча сожжена, клятвы произнесены, слезы выплаканы. Теперь я жена нелюбимого мужа, несчастная девушка, сердце и душа которой разбиты на миллион осколков. Конец церемонии я помню плохо: лишь мимолетное прикосновение его холодных губ к моей мокрой от слез щеке, а потом поздравления, крики и шум. А сейчас... Мы куда-то едем. Я не знаю сколько времени это продолжается. Минуты, часы, дни, недели, года, столетия. Пустота в груди не дает сосредоточиться, но это хорошо. Хорошо, что я уезжаю подальше от дома, от семьи, от возлюбленного. Ведь расстояние - это единственная сила, которая может раз и навсегда оборвать ниточки, связавшие людей сильными чувствами.