Химе клана Учиха

Следующий день был насыщенным и интересным, но прошел как-то слишком быстро. О вчерашнем празднике уже ничего не напоминало: все украшения исчезли, место улыбок и веселья вновь заняла маска холодного спокойствия, но воспоминания были со мной и грели душу. Новые занятия и новые учителя заняли все мое время и все мысли: новые знания, новые умения… сложно, но так интересно! На политологии мы начали разбирать политическую систему Конохи, ветви ее власти, законы и тех, кто их пишет, порядки, уставы. В общем, к концу месяца мне пообещали, что если я досконально выучу весь государственный аппарат нашей деревни, то мы перейдем к порядкам во дворце дайме, а потом и к строению властей в других скрытых деревнях. Отличная мотивация, особенно для такой жадной до знаний этого мира меня. Философия была… философией. Я честно старалась вникнуть в заумные речи и анализировать текст, но пока успехов не наблюдалось. Я даже чуть-чуть расстроилась: все же до этого момента у меня все получалось, но сенсей успокоил, сказав, что сам не сразу и не всегда все понимал. Пусть это было простым утешением ребенка, обычным психологическим ходом, но оно подействовало. Я даже хотела попросить оставить мне на дом книгу, чтобы получше ее изучить и понять, но вспомнила о горах клановых свитков, о свитках по истории… и отказалась от этой идеи. У меня и так теперь мало свободного времени будет, а история клана и мира все же важнее, да и на практике полезнее рассуждений уже мертвых мудрецов. Риторика, если честно, меня поразила до глубины души. А все дело в том, что моим первым заданием было говорить об апельсине в течение десяти минут. Да, просто обыкновенный апельсин, но, Ками, десять минут! О фрукте! У меня вышло всего на три с половиной минуты, а вот сенсей показал мастер-класс и говорил целых тринадцать минут, да так говорил, что было и интересно, и ничуть не скучно, и время так незаметно пролетело, что ни будь часов, я бы ни за что не поверила в это. Моим домашним заданием стала ваза, о которой, опять же, нужно было рассказывать в течение десяти минут. Эх, если я и правда научусь так убалтывать, то моих политических противников можно будет только пожалеть. Сами не поймут, как со всем согласятся и все подпишут, причем добровольно, да еще и приплатят. Ммм, какие перспективы… Актерское мастерство пока что больше напоминало психологию, то есть, меня нагрузили теорией по анатомии центральной нервной системы и мимике, давали задания по анализу того или иного действия, совершенного мной же. После теории нужно будет переходить на практику, изображая сначала живые предметы, постепенно переходя к более сложным, неживым, ну а в конце то самое актерское мастерство — эмоции человека, а так же создание «личин», различных характеров, профессий и возрастов, прорабатывание полноценных диалогов и сцен. В общем, вся суть этого предмета состояла в том, чтобы не просто играть, а верить в свой образ и жить в нем. Что касается тренировок, то здесь тоже не обошлось без новшеств — джи-сама, наконец, приступил к сюрикендзюцу и, что меня безумно обрадовало, кендзюцу. Как сказал дед, он «не позволит своему подарку лежать мертвым грузом», так что, теперь я упорно, раз за разом, отрабатывала ката* под присмотром клона джи-сама. Он, как и обещал, уделял мне ровно два часа лично — утром и вечером, в остальное же время оставлял клона, в чем я была ему безумно благодарна. Все же одно дело работать самой по памяти и совершенно другое — под руководством учителя, ведь клоны обладали всеми умениями оригинала. В общем, разницы между тренировками с клоном и тренировками с джи-сама я почти не замечала — с обеих уходила, шатаясь от усталости. Контроль чакры выходил все лучше, через неделю я уже могла спокойно закручивать все пять листиков в любых направлениях и с любой скоростью, как на одной руке, так и на обеих одновременно. Было немного странно, что против часовой стрелки мне было достаточно легко закручивать, а вот на освоение обратного направления ушло целых два дня. Порывшись еще раз в свитках по чакре, я нашла объяснение: в теле шиноби чакра движется или по часовой стрелке, или против, и придавать направление легче по естественному движению чакры в организме. Джи-сама, следивший за всеми моими манипуляциями, но не вмешивающийся в процесс тренировки чакры, в конце недели озвучил, что мой нынешний уровень контроля достаточен для освоения шарингана, поэтому со следующей недели начнутся совместные тренировки по увеличению резерва и контролю додзюцу. Не знаю, чего в этот момент было во мне больше — предвкушения или опасения, но приказы Главы не оспариваются, так что, и сомнения бесполезны. Наверное, так себя чувствует человек перед прыжком со скалы в воду: и хочется, и колется. Страх и свобода смешиваются вместе, образуя невероятный сплав противоречий. Впрочем, до начала у меня оставалось еще целых два дня, надо было перестать себя зря накручивать. Этой субботы я ждала не меньше, чем прошедшего воскресенья, правда если от риторики и актерского мастерства я уже знала, что ждать, то вот домоводство и икебана… Значение слова «икебана» я смутно помнила, это что-то, связанное с составлением букетов… вроде ничего, цветы я люблю, а возможность изучить, так называемый язык цветов, заманчива. Нет, правда, вот не нравится тебе человек, хочется его послать, а воспитание химе не позволяет, что тогда делать? Вот тут-то и можно оторваться на цветах, составить «послание» букетом и подарить с милой улыбочкой. Все вежливо, культурно и для непосвященных даже может показаться проявлением благосклонности, но знающие всегда поймут «послание». Другое дело — домоводство. На этот урок я уже только по названию идти не хотела, что уж говорить про содержание. Мне бы этот лишний час потратить на тренировки, будь то физические упражнения или контроль чакры, или, что еще лучше, кендзюцу, в которое я влюбилась с первого ката. Но джи-сама был непреклонен, курс домоводства я, как химе, пройти обязана. Иногда я ловила себя на мысли, что превращаюсь в кого-то одержимого информацией и силой, ведь практически все мои мысли крутились вокруг этих двух сфер. Для той части меня, которая внезапно оказалась в чужом мире и чужом теле, такое рвение было понятно и логично, но вот для другой части… меня — той, что осталась от Микото, той, что постепенно сглаживала разницу между возрастом тела и возрастом сознания… для этой части одной лишь учебы и тренировок было мало. Ей хотелось дружить и играть, бегать, смеяться… И это было проблемой. Нет, я не была против играть, все же в День Рождения мне было весело, но я боялась. Боялась потерять свое взрослое сознание, свою личность, хотя… о какой личности может идти речь в моем случае, если я даже имени своего не помню! Я уже Микото, и надо было бы оставить пустые сомнения и жить новой жизнью, но я все никак не могла отпустить прошлое и стать цельной, стать полностью Микото, продолжая разрываться между двумя своими равноценными воплощениями. Медитации помогали, но слабо, и я понимала, что скоро придется окончательно выбирать, но малодушно игнорировала саму себя, загружая мозг знаниями, а тело тренировками, будто стараясь выбить ненужные мысли из головы. С Фугаку со Дня Рождения я так и не виделась, его тоже нагрузили тренировками, так что, времени на погулять просто не оставалось. Джи-сама говорил, что после поступления в Академию мы еще успеем наобщаться, пока будем ходить в «это бесполезное заведение», как называл дед местную «Школу Шиноби». Была б его воля, он бы ни меня, ни Фугаку в жизни бы не отпустил туда, обучая в клане. Уверена, при таком подходе мы бы большему научились, даже просто банально потому, что индивидуальные занятия всегда на ступень выше групповых, не говоря уже о том, что программа, рассчитанная на преобладающее большинство бесклановых детей, просто стопорит развитие клановых, но против Хокаге и Старейшин не пойдешь. Поэтому Академию, по словам деда, можно будет рассматривать, как отдых и время на поболтать и поиграть. Впрочем, как я уже говорила, свои мрачные мысли я старалась замещать чем-то другим, и сейчас это было предвкушение не только новых предметов, но и новой обстановки. Ведь домоводство и икебана — групповые занятия для клановых, и проходят в специальном здании, принадлежащем клану Яманака, то есть, мне предстоит впервые выйти за пределы кланового квартала и увидеть, наконец, Коноху! Эта мысль напрочь перебивала все остальные и в течение нескольких дней не хотела уходить, заставляя сильнее сжимать печать концентрации, чтобы в самый ответственный момент не отвлечься и не облажаться перед внимательным взглядом джи-сама. Коноху я хотела увидеть с тех пор, как прочитала про ее образование в свитке. Ведь по сути эта деревня — детище кланов Учиха и Сенджу, так что, было очень интересно увидеть то, ради чего непримиримые кровные враги сложили оружие и даже объединились. Пусть это и было лишь формальным поводом для восполнения сил, но в таком клане, как Учиха, даже формальный повод должен был быть под стать гордости и надменности моего клана, то есть, нечто воистину грандиозное и величественное.

***

Утро субботы пролетело быстро, даже джи-сама, видя мое состояние, не стал загружать новыми тренировками, но вот на физических упражнениях отыгрался знатно, после чего даже пальцы слегка подрагивали, поэтому пришлось несколько раз прогнать по телу чакру, а то нельзя на людях появляться в таком состоянии. Эффект первого впечатления еще никто не отменял, и пусть вслух мне никто ничего не скажет, но точно запомнят и сделают выводы, так что, пришлось приводить себя в порядок, надевать кимоно, хорошо хоть удобное и практичное, не то что эти праздничные «футляры», где даже ходить приходится маленькими шажочками, и с выражением истинного учиховского надменного превосходства, идти на выход. У главных ворот кланового квартала меня ждал мой сопровождающий — Учиха Рензо — молодой парень лет пятнадцати из побочной ветви клана. Теперь этот Рензо, как сказал джи-сама, будет моим личным «телохранителем», что, по его интонации, скорее звучало, как «надсмотрщиком». И, судя по его угрюмому виду, великая честь быть телохранителем мелкой девчонки этого Рензо тоже не прельщала. Конечно, я понимала, что Химе клана никто без присмотра не оставит, пусть даже и в родной деревне, но все-таки рассчитывала на скрытное наблюдение. Например, приставить кого-то из Военной полиции, пусть по деревьям скачут и за листьями прячутся, но вот так открыто… Не сказать, что мне это нравилось, хорошо хоть по поступлении в Академию джи-сама обещал пересмотреть свое решение, но пока придется смириться, что за пределами квартала я буду ходить под присмотром няньки-джонина. Да, Учиха Рензо в свои пятнадцать был уже джонином, что в этом мире довольно естественно, и имел додзюцу с тремя томоэ. Один из лучших бойцов клана, практически гений, другого бы джи-сама и не поставил охранять дорогую внучку-химе. Раздражает. Кстати, про то, что в клане Учиха, кроме главной ветви, есть и побочная, я узнала недавно, а если точно, то вчера, когда дед сообщил мне «радостную» новость про сопровождение. В клане было пять семей, включая нашу и семью Фугаку, образующие главную ветвь. Это были, так называемые, прямые потомки Ооцуцуки Индры, сына Мудреца Шести Путей и человека, первым пробудившего Шаринган и тем самым считающегося основателем клана Учиха. К побочной ветви принадлежали потомки тех, кто позже примкнул к клану в результате брака или те, кто не смог пробудить додзюцу, пусть даже и рожденные в главной ветви. Вот такие вот законы. У Главы было четыре советника-Старейшины: по одному из четырех главных семей, которые составляли большой совет. Также существовал малый совет, куда входили все шиноби клана, достигшие уровня джонина. На должность Главы клана мог быть избран только член главной ветви путем голосования, однако, если Старейшины обладали в этом вопросе одним голосом, то у Главы их было три, так что, в основном, преемниками становились те, на кого пал выбор именно Главы клана. Изначально, главным претендентом был мой отец, как единственный сын Кагами-джи, но он погиб, а из наследников семьи осталась лишь я. Главу без шарингана никто из Учиха никогда не примет, поэтому Старейшины и джи-сама решили выбрать Фугаку, как наиболее перспективного, на должность следующего Главы, ну а меня выдать за него замуж, ведь тогда семья Кагами-джи не прервется, и мой второй сын будет принадлежать не роду Фугаку, а роду Кагами-джи. Так что, от меня ждут двух сыновей. Какая прелесть. Конечно, у джи-сама были еще родственники, кроме меня: племянник, сын его родной сестры, но по женской линии наследие передается лишь в том случае, если она выйдет замуж за такого же члена главной ветви, как в моем случае, а сестра Кагами-джи пошла против воли брата и вышла замуж за мужчину из побочной ветви, тем самым полностью отсекая своих детей и потомков от права на место Главы. После такого «предательства» со стороны родной сестры джи-сама полностью прекратил с ней какое-либо общение. Изгнать из клана родную кровь дед не смог, просто приказал больше никогда не показываться на глаза и не приходить в его дом. Окончательно он принял такое решение, когда выяснилось, что пробудить шаринган племянник так и не смог. Меня эти люди совершенно не волновали, ведь я их даже не знала, ну а решение сестры джи-сама считала глупым и недальновидным. Если ты химе клана, а она тогда была именно химе, то думать должна в первую очередь о клане, а не о себе. На самом деле, я была даже рада такому повороту событий, ведь после того, как джи-сама отойдет от дел, Фугаку станет Главой, ну а я займу место Старейшины от семьи Кагами-джи. Уж этого права у меня никто отнять не сможет, вон, Кимико-сенсей точно так же стала Старейшиной, когда у ее семьи не было претендентов мужского пола на эту роль, и до сих пор крепко сидит на своем месте, хотя в ее семье уже есть целых три мужчины-джонина. После такого занимательного экскурса в генеалогию и «престолонаследие» клана я задала один единственный вопрос — почему бы не объявить меня наследницей, раз уж шаринган пробудился. Зачем все эти сложности? На что джи-сама ответил, что я для него всегда буду единственной наследницей, но, в то же время и единственным «козырем» в рукаве. Мой шаринган — чудо и невероятная удача, но в то же время слишком большая опасность. Объяви он о том, что химе пробудила додзюцу — за мной бы тут же началась охота, да и Стареишины были бы не в восторге. Они уже устали от главенства семьи Кагами-джи и, если бы я была мальчиком, они бы еще и смирились, хотя тогда мне надо было бы доказать, что я сильнее Фугаку, то девочку, пусть и с шаринганом, они не примут. Четыре голоса Старейшин против трех голосов джи-сама. Проигрыш неизбежен, так что, и раскрывать информацию о моем шарингане не имеет смысла. Неприятно осознавать, что твоя принадлежность к «слабому» полу навсегда закрывает перед тобой двери к вершинам власти, но такова действительность. Другое дело, что муж всегда прислушивается к жене, поэтому определенную власть над Главой клана я иметь буду. А вот насколько она будет сильна… решать лишь мне. И я сделаю все, чтобы быть как можно ближе к вершине, ведь вкус власти я уже попробовала, и быть химе мне нравится. Мне нравится смотреть на склоненных в поклоне слуг, мне нравится уважительный тон рядовых членов клана, мне нравится обращение «Химе-сама» от членов побочной ветви… Я не строю иллюзий, по крайней мере для себя — эти люди таким образом выказывают уважение Кагами-джи-сама, не мне, но время есть. Я сделаю все, чтобы стать настолько сильной, чтобы их обращение стало признанием уже моих личных способностей и достижений. Ну а пока я просто, наконец, смогла выйти за пределы клана, и даже угрюмый вид Рензо меня не волновал. Сейчас для меня существовала лишь Коноха, и с уверенностью могу сказать, что она поражала… Действительно, эта деревня была достойна клана Учиха. Первое, что бросалось в глаза — это жизнь. Да, именно жизнь — смех детей, людской гомон, шелест листьев и далекий звон неизвестных колокольчиков… Коноха по праву называлась «Деревней, скрытой в листве» — деревья были повсюду: они росли у дорог, магазинов, лавок. Целые кварталы тонули в зелени листвы, а один дом и вовсе был построен вокруг большого раскидистого дерева, как будто пронзающего строение. Это зрелище было настолько впечатляющим, что я даже непроизвольно замедлила шаг, любуясь красотой природы, которую человек не уничтожил, как это обычно происходит, а сумел вплести в свою жизнь. Удивительное зрелище! Еще больше меня поразила здешняя архитектура: традиционные японские дома соседствовали со странными многоэтажками, все это разбивалось яркими цветами крыш, словно стеклышки в калейдоскопе. Я увидела и провода электроэнергии, и газовые баллоны… Все это было так странно, особенно после кланового квартала, построенного, как я поняла, чисто в традиционном стиле, что чувства напрочь выбило из колеи, и в голове был полный сумбур, хорошо хоть на лице ничего не отразилось, хотя Рензо подозрительно косился и понимающе ухмылялся. Но мне сейчас было не до него. То тут, то там по крышам проносились спешащие по делам шиноби, а некоторые и вовсе бежали по воде, ведь внизу, на улицах, было неимоверно людно, так что, «верхние пути» были для шиноби просто спасением. На дороге, по которой мы шли, было множество маленьких магазинов и забегаловок, продавцы громко рекламировали свой товар, покупатели торговались, бегали дети. На самом деле, народу было столько, что будь мы простыми жителями, то неминуемо бы были задавлены, а так люди, только завидев нашу клановую эмблему, сразу же расступались, освобождая проход, опасливо и любопытно косясь на меня и Рензо, ну и, конечно, довольно громко для шиноби, перешептываясь. Даже я, не прилагая каких-либо усилий, могла услышать их недоверчивое «Учиха… Шаринган… полиция… химе...», было даже одно «убийцы...», на что мы с Рензо одновременно оглянулись, всматриваясь в быстро отвернувшегося и заспешившего куда-то молодого мужчину. Нда, хорош здесь народ. Интересно, как в таком прекрасном месте могут жить такие неблагодарные люди? Правильно я всегда не любила их. Интересно, как могут мои соклановцы защищать покой и обеспечивать безопасность тех, кто их самих боится пуще любого грабителя? Но долго предаваться размышлениям мне не дали. Совсем незаметно для меня, мы пришли к тому самому зданию, где будут проходить мои уроки икебана и домоводства. Рензо, поклонившись, ушел Шуншином, ну а мне оставалось только, подняв голову, идти навстречу новым знакомствам. Яманака, а где менталисты, там и Нара с Акимичи, замечательные кандидаты в «друзья» для химе великого клана, а там, в будущем, глядишь и до выгодного сотрудничества дойдет...