Химе клана Учиха

Мокро. Мерзко. Серо. Нет деревьев. Я плотнее запахнула плащ и смахнула капли дождя, все же добравшиеся до лица несмотря на глубокий капюшон. Ненавижу эту страну. Ненавижу этот город. Надо же было отправить меня именно сюда — в место, так напоминающее тот город из прошлой жизни. Такой же дождливый и унылый, с такими же серыми людьми. Хотя нет, этот еще хуже: огромный муравейник из высоток, овитых трубами водостоков, соединяющихся друг с другом, образующих сложнейшую сеть, но, в то же время, позволяющих незаметно передвигаться по городу. Конечно, если знать, где посты, сигналки и прочие элементы системы безопасности. Я завернула в неприметный переулок, еще раз просканировала пространство и спрыгнула в открытый люк. Канализация была не лучшим местом для жизни, хотя находились особо отчаянные, что создавали здесь группировки, иногда доходившие до нескольких десятков людей — противников войны, правительства и прочего. Естественно, таким давали время собрать последователей, а потом вычищали предателей с помощью АНБУ, всегда оставляя парочку "выживших", чтобы те послужили приманкой для очередных несогласных. Я прошла еще несколько ответвлений, привычно абстрагируясь от запаха, пока не свернула налево — в старую часть канализационной системы, где уже не было воды, но все еще присутствовал запах затхлой влажности, а ржавые стены труб сплошным ковром покрывал слой мха, в котором, если прислушаться, можно было услышать копошение мелких жучков, личинок и прочих насекомых. Абураме бы пришли в восторг. Вообще, именно из-за этих маленьких тварей я выбрала такое место для временной базы: они обладали свойством своими... продуктами жизнедеятельности заглушать естественный фон чакры, так что можно было беспрепятственно воспользоваться призывом без опасений быть замеченной вражескими сенсорами. Я раскрыла свиток, достала карандаш и сосредоточилась, вспоминая все, что сегодня удалось узнать. Затем привычно сложила серию печатей и отдала свиток ворону, тут же исчезнувшему в облачке дыма. Замечательно. Задание я выполнила, миссию завершила, осталось лишь дождаться возвращения ворона с приказом, и, возможно, если повезет, я впервые за полтора месяца наконец увижу солнце... Тогда, три года назад, нашу команду заслали в тылы: сопровождать и охранять обозы с припасами. Как я знала от Ку и ребят, с которыми мы теперь держали связь через моих воронов, им всем поручили похожие миссии, что, в принципе, было логично, учитывая наши личности и положение наших кланов. Бесклановых, как я однажды узнала, отправляли прямиком на фронт, нас же берегли, примерно два месяца натаскивая, давая привыкнуть к походной жизни, сработаться в команде и научиться убивать. Кстати, насчет последнего. Не знаю, повлиял ли мой пример или нет, но все прошли этот рубеж достаточно спокойно, даже Рёта, хотя он не марал руки кровью — просто отравил, что потом служило причиной постоянных подначек Тсуме. Вообще, как ни странно, но мы сработались. Достаточно быстро распределили обязанности и действовали в их рамках. Я игнорировала любые нападки со стороны Инузуки, и от скуки та переключилась на Ёшиду, который сначала эмоционально, а потом уже по привычке огрызался. Сакумо-сенсей практически не вмешивался, не настаивал на дружбе и вселенской любви, довольствуясь относительным перемирием или вооруженным нейтралитетом, это уж как назвать, в оставшееся от миссий время обучая моих сокомандников работе с чакрой, а со мной отрабатывая приемы кендо. Первым ушел Рёта — Тсунаде Сенджу таки пробила свой проект с ирьенинами и забрала всех недоучек к себе по разным мобильным госпиталям — доучиваться. Меня забрали через две недели после Ёшиды на границу со страной Земли, а потом и внутрь, для разведки. Ту миссию я выполнила, хотя до сих пор считала ее провальной: из группы в двенадцать человек вернулась только я, и то лишь благодаря обратному призыву. Капитаном тогда был молодой джонин из Сенджу, и именно отсутствие опыта привело к тому, что нас мало того, что обнаружили, так еще и загнали в ловушку. Пришлось отбиваться и отступать в пещеры, а я раскрыла шаринган. Семерых убили шиноби Ивы, четверых — я. Приказ деда был крайне четким: никто не должен знать, пусть это и шиноби Конохи. А потом дотонщики обрушили гору, и, если бы не призыв, лежать мне сейчас под камнями — тут никакие гендзюцу не спасут. Дальше были еще миссии, Куса, Суна, после которой мы с Фугаку две недели отлеживались в Конохе, приходя в себя после отравления — Песок не зря славился своими ядами — как вспомню, до сих пор фантомная боль по мышцам пробегает. Кушину близко к фронту пока не пускали, отчего та неимоверно бесилась, но сделать ничего не могла. Сначала ее отправили в Узушио, но когда ситуация на границах Водоворота стала накаляться, джинчуурики передислоцировали обратно в тыл. О неразлучной тройке Ино-Шика-Чо я не слышала уже давно, но, судя по слухам, они были на длительной миссии где-то на границе с Ивой. Фугаку с перенапряжением шарингана сейчас проходил реабилитацию в клане, Минато мотался с Джирайей, недавно выбив-таки у него призыв Жаб. С тихим хлопком появился ворон, и я, быстро взглянув в свиток и позволив себе удовлетворенно слегка дернуть губами в намеке на улыбку, быстро встала, натянув капюшон, и вновь вышла в трубы канализации. Можно было бы уйти обратным призывом, но вот это уже, несмотря на жучков, могло привлечь внимание, так что меня ждали несколько часов дороги через линию фронта, и только там можно будет раскрыться — все равно там такой фон чакры стоит из-за постоянных боев, что даже Хьюга ногу сломит. Теперь даже дождь не мог испортить вмиг поднявшееся настроение. Даже пустыни Суны мне сейчас казались раем, по сравнению с этой подавляющей вечной серостью.

***

Я с удовольствием потянулась и едва удержала довольный стон, медленно опускаясь в горячую воду. Блаженство. Я вытянула ноги, соскользнув с уступа, и опустила голову под воду, наблюдая, как пузырики воздуха поднимаются вверх и как красиво играются лучи солнца, пробиваясь сквозь пар и воду. Что может быть лучше горячих источников после затяжной миссии? И пусть правила шиноби требовали немедленно явиться пред светлы очи начальства, статус Химе одного из кланов-основателей не позволял мне сделать этого в грязной одежде, да еще и распространяя амбре канализации. Меня, вон, даже в купальни не хотели пускать, пока деньги не показала. Убить бы за такое, только вот обычным людям не дано под Хенге увидеть наследницу Учиха, так что пусть пока живут. Да и вообще, мало ли что по дороге может случиться и задержать? Вот, например, горячие источники случились... Какой кошмар, кажется, я превращаюсь в Жабьего Санина... Я фыркнула, и вода все же попала в нос, заставляя тут же вынырнуть и слегка закашляться. Интересно, каково это — управлять водой? Сколько себя помню, всегда ее любила, конечно, если это не вечно висящая в воздухе влажность и дождь, а вот озеро или море, да тот же снег — уже другое дело. Я обожала задерживать дыхание, нырять на дно и сидеть под водой, представляя, что остального мира не существует, только я одна и бескрайняя вода... — Бах! Усиленная чакрой деревянная кадка легко пробила забор и с грохотом разлетелась о лоб одного известного извращенного Санина. Накаркала, называется... что вкупе с моим призывом звучит крайне комично. — Нехорошо, Джирайя-сан, подглядывать, нехорошо... — протянула я, предвкушающе усмехнувшись и заворачиваясь в полотенце. — Микото-чан... — А если я все джи-сама расскажу? — я уже откровенно скалилась, глядя, как шиноби потирал лоб, которому, впрочем, даже от встречи с каменной глыбой ничего бы не было, что уж говорить об обычной деревяшке, и как округлились его глаза, в которых на секунду промелькнул реальный страх, не то чтобы смерти, нет... но вот определенных проблем точно. — Микото-чан... — повторил Санин уже совсем другим тоном, но, глядя на толпу не дремлющих, уже отошедших от произошедшего и явно наступающих полуголых теток, решил воспользоваться проверенной временем стратегией — бежать. — А ты улучшил навыки сокрытия, Минато... Использовать чакру этого извращенца как ширму — умно. — А ты свою сенсорику, Микото, — донеслось из-за стены. — Если бы не знала, что ты сейчас с ним, то и не заметила бы. Две минуты. Впрочем, чтобы одеться и собрать вещи, мне хватило и минуты, спасибо Кушине за печати и свитки, а то пришлось бы, как бесклановым, все на себе таскать. — И сколько у нас времени? — спросила я, протирая полотенцем все еще мокрые волосы. — Около получаса, — ответил друг, выходя из тени забора. Он действительно научился хорошо скрываться. Сейчас, например, его фон чакры не превышал обычного гражданского. Хотя судить я могу достаточно посредственно, все же до настоящих сенсоров мне далеко, но Минато прав, на последней миссии я подтянула свои навыки до стабильного среднего уровня. — Хорошо, — кивнула я, а потом притянула друга, вдыхая знакомый, но все же слегка изменившийся запах, — Как же я рада тебя видеть, так и хочется задушить. И сожрать. И... — И я тоже рад тебя видеть, — прохрипел Минато, не делая попыток освободиться, лишь слегка вздрагивая от беззвучного смеха, — Вижу, война пробудила в тебе настоящую Учиху. — Я всегда такой была, — улыбнулась я, наконец отпуская друга, — Просто теперь еще и озвучиваю свои желания. И вообще, ты должен быть благодарен — только избранные достойны моей любви! — Больно кровавая выходит у вас любовь, Химе-сама. Мне уже начинать бояться за Фугаку? — хохотнул Минато. — Какая есть, — я пожала плечами и медленно пошла вниз по улице к отелю, в котором остановилась на день, — Это еще одно из самого невинного, что требует кровь, а с Фугаку она у нас одна, так что... — Ты как? Как? Странный вопрос для шиноби, но не странный для друга. Я знала, на что шла, и даже не разочаровалась в своем выборе. И я не заставляла себя, мне действительно нравилось быть шиноби. Находить информацию, чувствовать эту силу внутри, управлять людьми, убивать людей... мне нравилась эта власть. Но в то же время чем больше я погружалась в это, тем яснее осознавала, что дороги назад нет. Я уже никогда не смогу жить без войны, она всегда будет со мной. Ведь быть шиноби — не профессия, это жизнь. Теперь и моя жизнь. — Нормально. Вы в Коноху? — Да. А ты? — Тоже, так что у меня будет время насладиться, как твой Учитель будет упрашивать меня не говорить ничего джи-сама, — я довольно фыркнула, предвкушая, какие уловки может выдать мозг Жабьего Санина, — Пошли перекусим, пока он не вернулся из своего забега. — Ты изменилась, Микото. И не как Фугаку. — На самом деле нет. Просто здесь, вне деревни, да еще и под Хенге, я могу себе позволить чуть больше. В Конохе вернется обычная Микото. А Фугаку... со временем это пройдет. — Надеюсь... — У Учих всегда были, есть и будут свои загоны, Минато. Я не говорю, что тебе не надо на них обращать внимание или что-то подобное, просто... здесь ему надо справиться самому. Это кровь, и никто другой не может ему помочь, даже я. Просто будь рядом, когда можешь, будь собой. А теперь давай поедим, пока не пришел Джирайя-сан, не нажрался, и нам не пришлось тащить эту тушу наверх. — Даже не буду спрашивать, откуда тебе это известно, — тяжело вздохнул друг. — Порой за ужином с дедом можно узнать много интересных историй...

***

Коноха ни капли не изменилась за эти три года моего отсутствия. Конечно, не совсем три, но тогда я так и не успела увидеть ее по-настоящему: больница, клановый квартал да Резиденция — вот где я успела побывать, а эти три места и через двадцать лет будут ровно такими же. Даже странно немного было вот так возвращаться. Непривычно. Шум улицы, крики мамочек и детей, спокойный ритм городской жизни... Конечно, война не могла не оставить своих следов, но все это было настолько... не так, как на фронте, что казалось чужим. Я передернулась от этого внутреннего диссонанса и поспешно распрощалась с Минато и Джирайей, тут же переместившись к Резиденции. Хотелось побыстрее отделаться от этой миссии, сдать отчет и оказаться действительно дома. Хорошо, что я пока не АНБУ или не джонин — встречаться с Третьим не было никакого желания, а обычные чунины сдавали отчеты в обычную канцелярию. Да и кто вообще эти отчеты читает? Всю нужную информацию я отправляла прямо на фронт с призывом, а здесь что: задание выполнено, потерь нет, подробности в прилагающихся свитках, находящихся в распоряжении такого-то такого-то. Бесполезная писанина. Выполнив последний пункт инструкций шиноби, я наконец смогла облегченно выдохнуть и переместиться прямиком к дому деда. Увидеть квартал, конечно, хотелось безумно: погулять, пообщаться, но все это будет позже — сейчас я не чувствовала ни физических, ни моральных сил на подобную прогулку, учитывая, насколько любопытными могут быть мои соклановцы, не видевшие свою Химе три года. — Джи-сан, я дома. — С возвращением, — кивнул дед, не отрываясь от свитка, — Отдохни. Завтра вы с Фугаку отправитесь в Сора-ку. — Но... — Это твой шанс получить второй призыв, так что не подведи меня, Микото. — Да, джи-сама. — Хирузен что-то больно часто начал заглядываться на Узушио и несколько раз упоминал джинчуурики и ее привязанность к определенным личностям, — дед, наконец, оторвался от чтения и тяжело взглянул на меня, — Думаю, очень скоро вас отправят к ней, не даром Джирайя с Намикадзе тоже вернулись в Коноху. Фугаку почти восстановился, ирьенины дают неделю, а дальше... — Я поняла вас, джи-сама. Я получу призыв и приготовлюсь к миссии в Узушио, — поклон. Как же давно я его не делала... — В твоей комнате на столе лежат последние сводки по Узумаки — ознакомься. И советую освежить память по нинэко и Нэкомате. — Хай, джи-сама. — Подойди. Я настороженно, хоть и старалась всеми силами эту нервозность скрыть и не пустить в сознание, подошла к деду. Потому что после подобной встречи было совершенно неизвестно, что еще ожидать от деда. Он мог, как и устроить внезапную проверку навыков (я тут же всеми возможными способами проверила как себя, так и пространство на наличие гендзюцу), так и... — Молодец, — довольно и даже как-то... нежно(?) сказал джи-сан, обняв меня, положив руку на голову и слегка поглаживая волосы, — Я тобой горжусь, Микото. — С-спасибо... джи-джи, — к горлу подкатил ком, а в глазах предательски защипало, так что я поспешила проморгаться и глубоко вздохнуть. Ладно. Ничего. Если джи-сан позволил себе проявить подобные эмоции, то и мне можно. Немного. Совсем чуть-чуть... — А теперь иди, приведи себя в порядок и спускайся — устроим праздничный обед. Все же два года нормально внучку не видел, — слегка улыбнулся дед, напоследок взлохматив волосы и отпуская. — Хай, джи-сан!