Я сошёл с ума?

Последние дни лета выдались на редкость погожие: тёплые и солнечные, с чистым голубым небом. Всегда с наступлением подобных дней Северус удивлялся, что даже здесь, в Паучьем тупике, бывает такое прекрасное небо. Уже неделю высоко в небе стояло яркое солнце. Ветер, невероятно тёплый, шаловливо раздувал шторы, влетая в открытое окно. И хотя его свежесть нарушал слабо чувствующийся запах грязной реки, бывшей совсем неподалёку, Северус не замечал его: он попросту к нему привык. За всю неделю с неба не упало ни дождинки, казалось, этими короткими деньками лето компенсировало дождливый и безрадостный август. Тепло и свет были так заразительны, что казалось, будто до сентября ещё очень долго, и лето в самом разгаре, так что в пору было разнежиться и обмануться, теша себя последними днями отдыха. Но Северусу нельзя было забываться. И он прекрасно это понимал. Это лето было для него не лучше, чем прежние, а может быть, даже и хуже. В эти каникулы ему пришлось работать гораздо больше, но из этого ровным счётом ничего не выходило. На те гроши, что он заработал, Северус едва смог разжиться новой школьной мантией - так как старая стала до неприличия коротка ему - кое-какими принадлежностями и недостающими учебниками. Кроме того, это лето было плохо тем, что по вечерам на Снейпа находило странное чувство: какая-то неясная апатия, выражавшаяся в том, что он мог долго сидеть и смотреть в стену или в окно - на угол противоположного дома, ни о чём не думая. Он приходил в себя, когда становилось уже совсем темно, и с большим удивлением и даже тревогой отмечал, что просидел вот так просто, без дела, без каких-либо ясных мыслей, по меньшей мере, около двух часов. Поначалу его это пугало, но потом Северус просто перестал придавать этому значение. Многое теперь для него стало неважно и ничтожно, потому что это лето было омрачено главным обстоятельством - он перестал общаться с Лили. Перестал совсем: при встрече они даже не здоровались, и ему казалось, что она его избегала. Что ж, это было совершенно объяснимо. В прошлом учебном году они сильно поссорились. И если в начале лета Северус строил в своей голове какие-то возможные варианты их примирения, то сейчас он уже и не пытался. Он попросту не верил, что это вообще возможно. Дни шли, и он почти смирился, что не может общаться с Лили, или это только так ему казалось, но когда Северус видел иногда Лили из окна или издали на улице, то уверял себя, что этого ему вполне хватает. Конечно, это было не так, но подойти к ней и поговорить было выше его сил. Все эти заботы, странные вечера, проходившие в полном оцепенении, волнения и переживания привели к тому, что Северус просто-напросто забыл о летнем домашнем задании и теперь, коря себя, вынужден был каждый день практически полностью тратить на его выполнение. Вот и сейчас он сидел за столом у открытого окна, откинувшись на спинку стула. Он уже минуты три безучастно смотрел на оконную раму. На пергаменте был нацарапан всего один абзац – Северус так и не продвинулся дальше за сегодняшний день в своей письменной домашней работе по трансфигурации. Ветер бесцеремонно ворвался в окно, перелистав несколько страниц в учебнике, но Снейп не придал этому значения. Он чувствовал, что сегодня просто не в силах ничего больше делать. Вздохнув, он, наконец, оторвался от созерцания оконной рамы и бросил взгляд на пергамент: несколько чернильных пятен красовались рядом с одним-единственным абзацем. Посмотрев на пергамент несколько секунд и уже окончательно отчаявшись что-нибудь сделать, Северус свернул его и убрал в сторону вместе с учебником. На столе всё было в страшном беспорядке. Книги были свалены большими стопками, под которыми были погребены многочисленные пергаментные свитки с недоделанными домашними заданиями или просто уже ненужными записями. Где-то в одной из стопок торчал край незаконченного письма для Эйвери. Северус уже оставил попытки дописать его: до школы оставалась всего-то неделя. Снейпу легче было рассказать всё при встрече, чем браться за перо. Да и рассказывать, по правде говоря, особенно было нечего. Перебирая перо в пальцах, Северус стал глядеть на улицу из окна. Хотя большого удовольствия это не доставляло, ведь Паучий тупик не отличался приятными видами. Снейп думал, что было бы, родись он маглом. Как бы он жил здесь всё время? В месте, где всё ему ненавистно, и в доме, где, казалось, сам воздух пропитан неприятными воспоминаниями. Со времени его поступления в Хогвартс в Паучьем тупике так ничего и не изменилось. Всё те же кирпичные покосившиеся дома с мутными серыми окнами. Всё та же грязная избитая, мощёная булыжником мостовая. Та же большая и уродливая фабричная труба, нависающая над переулком. Да и люди те же - всегда хмурые и серые лица, не отличные одно от другого. И даже эта собака из дома напротив всё та же, норовившая сорваться с цепи столько, сколько Северус себя помнил. Причём каждый раз, как он проходил мимо неё, ему казалось, что ей это, наконец-таки, удастся. Да, совсем ничего не изменилось. Казалось, в этой дыре застыло даже время. Единственное, что вызывало здесь хорошие чувства, были встречи с Лили. Но их теперь не стало, поэтому Северусу не терпелось в школу. Хогвартс, несомненно, для него, как и для многих других, был домом. Там ему не было так душно, как в этом доме грязного ненавистного переулка. Там он видел какой-то свет, проблеск надежды на новую жизнь, лучшую, чем эта. Там были его друзья, увлечения и цели. И особенно на первых курсах ему казалось, что там он действительно может быть счастлив, как нигде, и что лучше места нет. Но сейчас, вспомнив события прошлого года, Северус поморщился. Он и так слишком часто их вспоминал и поэтому был очень раздосадован тем, что это случилось снова. Из-за этих воспоминаний сейчас ему не очень-то захотелось в Хогвартс. А именно из-за Поттера и его дружков… Вспоминая тот унизительный прошлогодний случай, Северус просто вскипал от злости. Сразу в голову настойчиво лезли самые мучительные и жестокие заклинания, какие он только знал, с помощью которых можно было стереть эти отвратительные ухмылки с их миловидных лиц. Именно из-за этого нахала, Поттера, он, кажется, уже никогда не сможет поговорить с Лили. Именно из-за Поттера над ним насмехалось после того случая пол школы. От злости Северус сжал перо так сильно, что оно разломилось пополам… Он с досадой выругался про себя. Поттер всегда умудряется испортить ему жизнь, даже и не находясь при этом рядом с ним. Снейп не представлял, как можно ненавидеть кого-то сильнее, чем он ненавидит этого надменного гриффиндорского индюка, которому всё везде удаётся. И пусть больше половины школы считает Поттера отличным парнем - Северус видит его насквозь. Поттеру нужно лишь покрасоваться, и притом ничего выдающегося в нём нет: ни ума, ни рассудительности, ни даже совести. Только и есть, что «храброе гриффиндорское сердце», с которым он безрассудно кидается в омут головой. Ну так ему и надо… Да и друзья его, похоже, люди недалёкие, кроме миловидного лица и просто раздражающего везения у них ничего больше нет. Взять хотя бы Блэка… Северус невидящим взглядом уставился куда-то вдаль, на его лице появилось презрительное выражение, вызванное воспоминанием. Тут вдруг в поле зрения Снейпа попала знакомая фигура; он лихорадочно привстал, нервно выглядывая в окно на улицу, и увидел Лили. Она шла с сумкой в руках, одетая совсем ещё легко, по-летнему. Ветер колыхал её густые рыжие волосы, она легко ступала, будто не касаясь земли. Взгляд Северуса невольно обводил каждый изгиб её тонкой фигуры. До чего красиво; он чувствовал, как сердце начинает биться сильнее. Она подняла голову, щурясь от солнца и глядя в голубое небо над головой. «Оно и правда сегодня очень красивое», - невольно подумал Северус. Замечтавшись о чём-то, девушка чуть не споткнулась, посмеялась тихонько сама над собой и уверенно направилась дальше. Если бы не ссора, она бы наверняка помахала ему рукой, ведь с улицы видно, что его окно открыто. Но Лили намеренно не желала замечать Снейпа, а может, и действительно уже не замечала и не думала о нём, когда проходила мимо его дома. Но, так или иначе, Северус вдруг быстро вышел из-за стола и направился к двери. Он не мог так просто выпустить Лили из поля зрения. Однако, схватившись за ручку, он вдруг задумался, а зачем он за ней идёт? Ведь они всё лето не разговаривали. Так что же сейчас изменилось? Ничего. Но вернуться к столу и попытаться дальше заниматься делами казалось просто невозможным, и ноги сами несли Снейпа прочь из дома. Туда, куда она. Быстро спустившись по лестнице, он вышел во двор: Лили уже скрылась за поворотом. Куда она идёт, Северус не знал, но, по сути, ему было это безразлично; лишь бы догнать её. Зачем – он не отдавал себе отчёта, но чувствовал, что ему сию минуту просто необходимо это сделать, говорить с ней прямо сейчас, и неважно, во что всё выльется. Теперь он ясно чувствовал, что видеть ему её из окна было, конечно же, недостаточно. Прибавив шагу, он тоже повернул и увидел Лили впереди себя, совсем неподалёку. Он старался идти как можно тише и вообще слиться с окружающей средой, но это было попросту невозможно. К тому же Лили вдруг обернулась и увидела его, на лице её мелькнуло выражение удивления, смешанное с досадой, но она тут же направилась дальше, больше даже не взглянув на Северуса. И Снейп почувствовал себя крайне неловко, он понимал, что если сейчас куда-нибудь не свернёт, то будет выглядеть полным идиотом. Но мысль о том, чтобы свернуть, предстала перед ним в таком неприятном свете, что он предпочёл выглядеть дураком, лишь бы не упускать Лили из вида. Следом за Лили Северус вошёл в магазин, куда она направлялась. Лили краем глаза следила за Снейпом. Кажется, то, что Северус следует за ней по пятам, без малого её раздражало. Она взяла продуктовую корзину и медленно пошла вдоль полок, останавливаясь иногда и вертя в руках какую-нибудь баночку, отправляя её или в свою корзину или ставя обратно на место. Северус поколебался с минуту, а потом тоже схватил корзину и направился следом за Лили, правда, делая вид, что он пришёл в магазин, как и все, за покупками. Снейп тоже стал рассматривать товары, хотя покупать ничего не собирался. Да и вообще, он ничего перед собой не видел: глаза словно застилала какая-то пелена. Вместо этикеток перед ним маячили разноцветные пятна. Щёки горели, и Северус прекрасно осознавал, как глупо сейчас выглядит. Лили уже давно всё поняла, и прятаться от неё было бесполезно. В какой-то момент показалось, что будет лучше сейчас развернуться и уйти, ведь вряд ли им удастся помириться. Но ноги Снейпа будто приросли к полу, и он бездейственно и бездумно стоял посреди магазина, уже и не делая вид, что хочет что-то купить. Но тут он вдруг опомнился и бросил взгляд в сторону кассы: там он увидел в конце длинной очереди Лили. По тому, как она поспешно повернула голову в сторону, Северус мог судить, что она только что снова бросила на него раздражённый взгляд. Он быстро протиснулся мимо заставленных товарами полок и встал следом за девушкой в очередь, избегая, однако, её взгляда. Лили делала то же самое, поджав губы; между бровями у неё появилась складка, Лили слегка пристукивала пяткой по полу. Северус знал, что она всегда так злилась. Очередь продвинулась на шаг, и Лили мельком глянула в пустую корзину Северуса и тут же отвернулась, но ненадолго. Кажется, уже не в силах сдержаться, она вдруг резко обернулась и глянула пронзительно и осуждающе ему в глаза, отчего Северусу захотелось провалиться сквозь землю. Вскинув брови, она спросила: - Давно ты завёл привычку прогуливаться по магазину с пустой корзиной? Или может, ты считаешь развлечением - шпионить за мной? – говорила она строго. - Я..нее, - промямлил Северус. В глазах его всё снова поплыло. Он машинально протянул руку и взял какой-то батончик с пестрящей этикетками полки. Лили пожала плечами, а взгляд её говорил: «А, ну да, конечно!», - после чего она отвернулась, и очередь продвинулась ещё на шаг. Северус вдруг подумал, что у него может не оказаться с собой денег. Нет, этого он просто не вынесет. Он проверил карман джинсов: там было достаточно мелочи. Северус вздохнул с облегчением, настроение вмиг улучшилось. Она заговорила с ним! А это хотя бы уже что-то. Ведь за всё лето они не перекинулись и парой слов. Когда Лили расплатилась, а следом за ней - Северус, они вышли из магазина. Так и хотелось взять у Лили тяжёлую сумку, но Северус не знал, как к ней подступиться. Он неловко плёлся позади на расстоянии нескольких шагов. Но долго они так не прошли, Лили вдруг сама обернулась и сказала: - Раз уж ты твёрдо решил за мной таскаться, то, может, избавишь меня от необходимости самой нести тяжёлую сумку? – укоризненно спросила она. Но в её голосе уже слышалось гораздо меньше злости, и Северус воспрянул духом. - Да, конечно! - сказал он радостно и может даже чересчур порывисто взял у Лили сумку. Но девушка не обратила на это внимания. Дальше они шли рядом молча. Лили скользила взглядом по дорожке под ногами, рассеяно о чём-то думая. А Северус замер, боясь даже дышать. Сейчас главное было - ничего не испортить. Ведь ему действительно выпал шанс с ней помириться. И Снейп был благодарен судьбе за то, что та подвигла его пойти сегодня за Лили. Всё-таки и к нему судьба бывает благосклонна - подумал Северус. - Прости, - буркнул он, сам не зная зачем. - Что? – спросила Лили рассеяно, отвлекаясь от созерцания дорожки. - Я…прости за то, что сказал тебе в конце пятого курса, я не… - Простить? - нахмурилась Лили. – А ты бы простил? - Но...ну... - Северус замялся. К нему снова возвращалась неуверенность. - Но... Ну... Я... - передразнила Лили. - Что ты мямлишь? Дело ведь не в твоих словах вовсе! Я тебе сказала тогда, в чём дело! С каких это пор ты жалуешься на память? И вообще, я так не хочу говорить об этом! - Я и не жалуюсь, я прекрасно всё помню, - пробубнил Северус. - Извини, - еле слышно добавил он. - Извини! - усмехнулась Лили. - Твоё "извини" у меня уже поперёк горла! - Я не хотел так тебя называть, это..., - говорил Северус. - Я же сказала, что дело вовсе не в этом! - нетерпеливо перебила Лили. - Ну, да, сказала, - почти прошептал Снейп. - Тогда что тебе не ясно? Твои друзья…, - Лили сделала акцент на последнем слове, правда, тут же замолчала, поморщившись. Северус чувствовал себя ужасно. Наивно было полагать, что Лили так просто забудет об их ссоре, и они помирятся. Северус шёл рядом с ней совершенно подавленный; сам того не замечая, он начал раскачивать пакет из стороны в сторону. - Ну что за привычка? – Лили остановила его руку. - Извини, - едва улыбнулся Снейп. - Опять "извини"? - вскинулась Лили. - Не говори этого слова, выбери какое-нибудь другое, в самом деле! - Хорошо, больше не буду, - ответил он. - Так-то лучше! - звонко ответила Лили, сняла браслет с запястья и принялась вертеть его в руках. Северус не знал, куда себя деть. Всё пошло, как всегда, наперекосяк. Ну догнал он её, а толку никакого! Кажется, они уже никогда не смогут поговорить нормально. - Я просто поверить не могу, что ты..., - упавшим голосом вдруг сказала Лили через некоторое время. - Ты преувеличиваешь, - вдруг вырвалось у Снейпа. Но он в ту же секунду пожалел об этом. И не зря, потому что Лили уже нахмурилась, готовясь возразить ему. - То есть я хотел сказать, что мне правда очень стыдно, - поспешно исправился Снейп, - и мне вовсе не хочется говорить сейчас о них... - Можно подумать, мне хочется! - съязвила Лили. - Тогда давай...просто не будем говорить об этом, - неуверенно предложил Северус. - Вот так вот просто? - прищурилась Лили. - А чем ты заслужил это? - Чем захочешь...в смысле заслужу... Лили хмыкнула, но ничего не ответила. Она нервно перебирала в руках браслет, в лице её появилось какое-то неопределённое выражение. Снейпу захотелось провалиться сквозь землю. Просто исчезнуть. Сейчас даже сидеть за столом в своей комнате в полном одиночестве казалось ему лучше, чем видеть её раздражённое лицо и слушать враждебные речи. - Ты... - начала Лили. - Зачем ты так? Зачем ты от меня отдаляешься? - спросила она почти жалобно. Враждебное выражение её лица сменилось печальным. Северуса будто полоснули кнутом. Лучше бы она злилась. Этого её вида он вынести не мог, он просто возненавидел себя. И даже на секунду-другую задумался о том, чтобы развернуться и уйти, если бы у него в руках не было её пакета. - Я не... - Ну, нет, Сев! - в негодовании воскликнула Лили. - Опять "я не..."? Ты можешь сказать мне что-нибудь конкретное, чтобы я могла во всём разобраться. А не можешь, то просто помолчи, ради бога! Или лучше... Нет, не молчи! Скажи мне что-нибудь приятное...только не о Слизерине, и не о твоих друзьях! - взмолилась Лили. Северус очень удивился, он никогда не говорил с ней о Слизерине и своих товарищах, но решил не спорить. Похоже, Лили была в ужасном настроении, отнюдь, не только из-за него. - Я скучал по тебе, - неожиданно для самого себя сказал Снейп. Лили грустно на него посмотрела, но не ответила. Она снова рассеяно стала глядеть на дорожку под ногами. Снейп вглядывался в её профиль, пытаясь понять, о чём она думает, но безуспешно. - Если я хоть что-то для тебя значу, - через некоторое время начала Лили и снова печально посмотрела на парня. У Снейпа сжалось сердце, он не мог вынести этой грусти в любимых глазах. Хоть что-то! Северус про себя усмехнулся. Она даже не представляет, сколько значит для него. - То не мог бы ты..., - продолжала Лили. - А впрочем, не сегодня. Только не сегодня! Боже, я так устала, - убирая волосы со лба, Лили вздохнула. - Как скажешь, - согласился Северус. Правда, он не совсем понимал, что Лили имела ввиду, но не мог ещё больше её расстраивать. Её несчастный вид и так ранил Снейпа и приводил в замешательство. - Ты не погуляешь со мной сегодня? - вдруг спросила Лили. Северус этого явно не ожидал, а потому не сразу понял, что от него просят. Он долго медлил с ответом, пока Лили сама его не окликнула: - Сев? Ты меня слышишь? - Да, я слышу, - едва улыбнулся он. - Конечно. Конечно погуляю! - бодро ответил он. Сердце радостно ёкнуло. Помирились они или нет, Снейп точно не мог сказать. Но теперь он почувствовал, как огромный камень упал с души. Если он или непредвиденные обстоятельства всё не испортят, то Северус проведёт этот день с Лили. Мог ли он мечтать о таком, когда пошёл за ней? Вряд ли. И как он жил без неё всё лето? Северус не понимал. От одной мысли, что он сидел бы сейчас в своей комнате, вместо того, чтобы отправиться на прогулку с Лили, становилось как-то нехорошо, и тягучая непонятная скука одолевала его. Но он тут же отбросил эти мысли. Сейчас всего этого нет, и не к чему даже думать об этом. - Только не надо извиняться, - строго попросила Лили. - Ты даже представить не можешь, как ты меня этим достал! - Из...ладно, не буду! - улыбнулся Северус. - Ну, ну! - Лили недоверчиво покосилась на Снейпа. - Я не могу сегодня на тебя злиться! И как назло именно сегодня мы и пересеклись! - сокрушалась она. - Почему, как назло? Ты не хотела со мной помириться? - спросил Северус. - Хотела...но я не так себе это представляла...без разницы! - махнула Лили рукой. - Я уже так устала одна, - она грустно улыбнулась и стиснула ладонь Северуса, так что он даже не успел понять, что произошло. Дул лёгкий тёплый ветер. Голова закружилась от аромата духов Лили, перед глазами снова встала пелена. Сердце застучало так, словно он только что пробежал изрядное расстояние. - Ладно, - Лили освободила его ладонь из своей хватки и натянула на запястье браслет. - Тогда подожди меня, пока я занесу домой сумку, хорошо? – спросила она. - Да, конечно, - ответил Северус. Когда они подошли к дому Лили, она приняла из рук Северуса свою сумку и засеменила к двери. Он медленно провожал её фигуру взглядом до тех пор, пока за Лили не закрылась дверь. Северус блаженно вздохнул, оглядываясь вокруг. Переулок сегодня казался на редкость красивым и живописным, ни одну деталь Снейпу не хотелось убрать из пейзажа. Всё было на своих местах: правильно и идеально. И даже запаха реки, который принёс порыв тёплого ветра, он не почувствовал. Сейчас такие мелкие неприятности были просто ничтожны. Лили скоро появилась на пороге своего дома, держа в руках две бутылки лимонада. На поясе её была повязана кофточка. - Держи, - она дала Северусу бутылку. - Спасибо, - ответил он, и они медленно пошли вперёд по дороге. - Мама с папой ушли в гости, - начала вдруг Лили. – А к Петунье должны прийти её друзья, и я не знаю, сколько они там пробудут…так что наша прогулка может затянуться. Не очень-то мне хочется с ними пересекаться. Не самые приятные люди… - Они что-то тебе сказали? Оскорбляли? – нахмурился Северус. - Вообще, нет… Но я и видела-то их не больше пяти минут. Хотя мне кажется, им это ничего не стоит сделать, судя по их ухмылкам, когда я проходила мимо. Да и в целом, на вид они не очень-то вежливые и умные люди… Да и с Туньей мы давно в большой ссоре, - она убрала прядь волос за ухо и сделала глоток из бутылки. Северус к своей пока так и не притронулся. – По правде говоря, - задумчиво протянула Лили. – Мне тебя очень не хватало, - приятное тепло словно разлилось по телу Северуса от этих слов, он почувствовал, что не в силах сдержать улыбку, но почему-то не хотел, чтобы Лили её заметила и поэтому опустил голову, смотря себе под ноги. А девушка продолжала. – Всё лето я только и занималась тем, что ругалась с сестрой… И если первое время можно было отвлечься, делая домашнее задание, то скоро это уже стало невозможно! Я уже даже жалею, что нам так мало задали… Северус, конечно, не представлял себе, как можно было об этом пожалеть. Его домашнее задание находилось в ужасном состоянии. - Друзей у меня здесь нет, разве что девчонки писали… Но письма… этого же мало, верно? Получается, что я почти всё лето ни с кем не разговаривала, мама с папой не в счёт! Петунья с каждым годом становится всё невыносимее! – Лили вдруг замолчала и, задумчиво сведя брови, посмотрела вдаль, но тут на лице её вдруг проступила лёгкая усмешка. - А ещё был случай, - Лили хихикнула, отчего чуть не подавилась лимонадом, и продолжала. Северус не прерывал её. Он прекрасно мог представить, каково ей было в доме рядом с сестрой, которая её ненавидит, и не мешал Лили выговориться. – За Петуньей заехал какой-то парень… В общем, такой полный, грузный, по всему видно, что совершенно безмозглый! – рассмеялась Лили. – Мама мне тогда как раз велела срезать с куста несколько роз… Она так вырядилась! Петунья, не мама, разумеется! Такие каблуки, я думала, упадёт, бедная. Главное, всё время смотрела на меня так, как будто невесть чего добилась, и я должна жутко завидовать. Строила из себя какую-то особенную, принцессу прямо! А он, ты представляешь, как я и предполагала, не только не заметил её стараний, но и всё, что он сказал - это что-то вроде: «Запрыгивай, женщина. Сейчас потрясёт!» Галантный кавалер, ничего не скажешь! - Лили засмеялась, расплёскивая лимонад из горлышка бутылки. – В общем, это надо было видеть… Видок у неё был потрясенный, конечно… Прости, - сказала она, улыбнувшись, с лёгкой досадой оглядывая пятно от лимонада на футболке. – Не стоило мне так о сестре…но ты же знаешь, я не со зла. Я бы очень хотела с ней помириться, если бы она не была такой заносчивой, - Лили вздохнула. - Знаешь, если бы Петунья была моей сестрой, я бы не жалел ни об одном плохом слове, сказанном в её адрес, - сказал Северус. – Всё-таки она это заслужила. Лили нахмурилась и отвернулась, но ничего не ответила. Северус чуточку помедлил, но вскоре, видя, что отвечать ему она не собирается, продолжал: - Всё-таки, согласись. Она взъелась на тебя ни за что. Просто из зависти…из-за того, что палец о палец не хочет ударить, чтобы и ей могли гордиться родители… Её цель просто выделится. Она тщеславная и неблагодарная, - закончил Северус, повысив голос. - Но она моя сестра, - выдавила Лили, всё так же не глядя на парня. – У неё есть причины… - Причины? – возмутился Снейп. – И какие же? Как можно оправдать её поведение, притом что ты ничего ей не сделала и столько раз пыталась пойти на встречу!? - Вот этим вы от нас и отличаетесь, - сказала Лили с грустью в голосе, взглянув Северусу прямо в глаза. – Слизеринцы от Гриффиндорцев. - Что? - Вам лишь бы отомстить, вот что. Вы не умеете прощать…не умеете находить оправдания… - Как находить их, когда их нет? – удивился Северус. - У всех есть, и многие люди достойны прощения. Я знаю, она любит меня и всегда поможет мне, если я буду нуждаться в её помощи или совете. - Очень сомневаюсь! – съязвил Снейп. – Твою доброту она никогда не оценит. Не думаю, что твоя сестра хоть на минуту задумывается о том, что ты сейчас говоришь… И кстати, её единственное оправдание в твоих глазах лишь в том, что она твоя сестра, и только! - Да, это единственное её оправдание! И что? – Лили вызывающе глянула на Снейпа. – Моя доброта делает меня человеком. Доброта на то и дана, чтобы ей делиться с людьми. - Но не со всеми же? Зачем делиться с теми, кто этого не ценит? Не лучше ли приберечь её для людей, для которых хочется сделать что-нибудь приятное! - Приберечь? – Лили вскинула брови. – Доброта – это не деньги. Чем больше отдаёшь - тем богаче ты становишься, чем больше скупишься на доброту – тем ты беднее, Северус. - По-моему, это расточительство! - категорично заметил Снейп. - Значит, расточительство? - Да! - То есть, по-твоему, давать добро и получать его взамен, создавать вокруг себя тёплую дружескую обстановку – это расточительство! А сидеть, скрежеща от злости на весь мир зубами – это не расточительство собственных сил и эмоций? По-моему, так ты только больше перенервничаешь! - Но зачем делится с теми, кто ничего не даст тебе взамен!? - Взамен? Всё по принципу: дал-получил, купил-приобрёл? Так это, знаешь, ли, глупо, скучно и, лично мне, противно. Когда ты успел стать таким? – гневно бросила Лили. Северус залился краской. Хотелось поспорить с ней на счёт последнего обвинения, но он чувствовал, что ни к чему хорошему это не приведёт. К тому же Лили не дала ему собраться с мыслями и осуществить задуманное, спросив. – А может, это философия твоих слизеринских друзей? - Прошу тебя, не сегодня, - еле слышно выдавил Северус. Вся его злость мигом испарилась. Он почувствовал, что совершил ошибку. Не стоило говорить об этом. Ведь с самого начала было ясно, что их разговор дойдёт до его слизеринских товарищей. Почти всех их разговоры теперь до этого доходили. Северус боялся, что Лили уйдёт, боялся с ней спорить и вообще сказать хоть слово. Любое незначительное замечание теперь могло стать значительной точкой в их отношениях. Лили права – как бы ни хотелось это признавать – они стали плохо понимать друг друга. Раньше из-за таких пустяков они не ругались. Раньше Северус понимал Лили с полуслова…А теперь им мало даже слов, чтобы понять друг друга. Она даже не хочет на него смотреть, опять отвела взгляд. Ну, ещё бы! Он забыл, когда они последний раз могли беспрепятственно посмотреть друг другу в глаза. - Не сегодня… - наконец почти прошептала Лили. – А ничего, что ты первый начал? Снейпу так и хотелось возразить, что он ничего не начинал: ведь сначала они говорили совсем о другом, и вовсе не он перевёл тему. Его так и подмывало сказать, что Лили только и делает, что выискивает во всех его словах намёки на его друзей, и уже просто повёрнута на этом. Но Северус ничего не сказал, он просто молча уставился на свои ноги. Он прекрасно понимал, что скажи он это – уже ничего не исправить. Но Лили и не ждала ответа. Она молча смотрела вдаль, на дорогу. - Ты, видно, хочешь оставить меня наедине с друзьями Петуньи? – спросила она строго. - Сама прекрасно знаешь, что нет. - Тогда не заговаривай больше об этом. Снейпу так и хотелось возразить, что Лили сама об этом заговорила, но он подавил это желание. - Разумеется, извини, - ответил он. Лили удовлетворённо кивнула. День удивительно быстро закончился. Когда они сидели на траве под большим раскидистым деревом плечом к плечу, небо уже освещали полыхающие лучи закатного солнца. Стало прохладнее, и Лили накинула свою кофточку на плечи. Она задумчиво смотрела вдаль на горизонт, её тёмно-рыжие волосы блестели в лучах заходящего солнца. Северус уже с минуту смотрел на большого чёрного жука, в голову неотвязчиво лезли мысли о домашнем задании по трансфигурации. А жук, который уже минут пять никак не мог забраться на хлипкую травинку, только усиливал напряжение Снейпа. - Да надоел! – пробормотал Северус, стряхивая жука с травинки. - Что ты делаешь? – Лили отвлеклась от созерцания заката. - Да ничего, - пожал плечами Северус и молча посмотрел вдаль, где тёмно-фиолетовые облака уже начали наползать на яркий горизонт. - Дай руку, - сказала вдруг Лили. - Что? Зачем? – удивился Северус. - Просто дай руку, - улыбнулась девушка. Она вязла ладонь Снейпа и стала медленно водить пальцем по линиям на ней. – Вообще, я не очень-то во всё это верю… Но мама мне как-то рассказывала, как по руке определять некоторые черты характера человека. - Да? И какой я? - Я не знаю…я же не хиромант… - Лили, какая ерунда! Только не говори, что ты считаешь всё это серьёзным… - Вообще, нет…но кто-то же в это верит…иногда и я задумываюсь, - медленно проговорила Лили. - Одни идиоты и верят… По-моему, эти линии у всех одинаковые! - Одинаковые? Ты что, слепой? Сравни - видишь, разные, - Лили поднесла свою руку к руке Северуса, сравнивая. - Ну, пара линий отличается, а они уже напридумывали какую-то чушь, - пробормотал Северус. Лили засмеялась. - Дурак ты, Северус, ты просто дурак! – она вздохнула и положила голову Снейпу на плечо, отчего он слегка вздрогнул. Но Лили не заметила этого, она замолчала, кажется, опять погрузившись в глубокую задумчивость. Сегодня это так часто с ней случалось, что Северус уже начал беспокоиться. Сейчас ему было очень неловко. Мягкая прядь волос Лили щекотала Снейпу щёку. И сам он испытывал какое-то странное напряжение, неразрешённость, недосказанность. Ему было нужно или уже совсем смело обнять её, чего он сделать, конечно, не мог, или лучше совсем отстраниться, чтобы не ощущать этой мучительной неполной близости. Лили задумчиво рассматривала браслет на своём запястье, как тут вдруг завела разговор, нить которого, по-видимому, шла из её глубокой задумчивости. - Помнишь, я говорила тебе, что моя бабушка была писательницей? – спросила Лили. - Что-то такое помню…а не прабабушка? – усомнился Северус. - Нет, что ты! Бабушка, - возразила Лили, отстраняясь от парня и садясь на траву по-турецки, убирая за ухо длинную прядь волос. Северусу стало немного легче. По крайней мере, теперь он мог отвечать за то, что говорит, и мысли его не так мешались. - Мммм, я, честно говоря, не очень-то это помню, - сказал Снейп. - Да ничего! – махнула рукой Лили. – По-моему, я тогда только вскользь упомянула об этом… Просто я сейчас вспомнила одну её сказку. Ну, сказку – не сказку: рассказ. Вряд ли это можно назвать сказкой. - Что за рассказ? Может, я его знаю? - Ты не знаешь. Видишь ли, моя бабушка мало печаталась. Она как-то не особенно это любила. Напечатала только одну повесть и пару стихотворений; честно говоря, мне они не очень нравятся. Так что вряд ли ты можешь знать её, как писателя… А этот рассказ нам с Петуньей мама как-то читала, мне он так запомнился… И герой этого рассказа, я вот сейчас думаю, наверное, это мой любимый герой… - задумчиво проговорила Лили. - И что это за герой? - Ну, так в двух словах не скажешь… - А ты мне расскажи всю историю, - попросил Северус. - Всю? Ну, я не знаю, я не очень-то хорошо рассказываю, - ответила Лили. - Да брось, ты отлично рассказываешь! – возразил Снейп. – Давай, мне будет интересно… - Ну ладно, только не смотри на меня. Мне становится смешно, когда на меня смотрят, если я что-то рассказываю, - улыбнулась Лили, и Снейп очень удивился, заметив, что её щёки слегка зарделись. - Ладно, не смотрю, - согласился Северус и стал глядеть вперёд на горизонт, приготовясь слушать. Лили откашлялась и начала говорить. Она, несомненно, скромничала: рассказывала она очень хорошо, да и просто звук её голоса был приятен Снейпу. Он закрыл глаза, в воображении его мерно поплыли картины рассказа. - Давным-давно, - говорила Лили, – когда Земля была ещё молодая, и не было на ней ни одного человека, в глухом и древнем лесу жила стая волков. Лес был большим и мрачным, и ни один волк не знал, где кончаются его дебри. Да волки и не желали этого знать. Ведь тогда и сам мир был больше, а им вполне хватало того, что они уже имели. Там, где они жили, всегда хватало им лесного зверя для охоты, хватало света солнца днём и мерцания луны ночью, дождя - осенью, а зимой - снега. И жили так волки, не зная ни бед, ни печали, уже долгие годы верно и успешно охраняя свою территорию от волков кровожадной Северной стаи. Главным образом благодаря вожаку - он был сильным и гордым волком, умудрённым опытом и долгой жизнью. Своим умом и храбростью не раз спасал он стаю и всю жизнь доблестно охранял её территорию. Серебристая густая шерсть его совсем ещё по-молодецки блестела, а силой он мог потягаться с любым молодым и здоровым волком. И были у того вожака дети: дочь и два сына - старший, по имени Виртус, и младший, которого звали Конфессио. - Конфессио! - ухмыльнулся Снейп, не открывая глаз. - Не перебивай! Ничего смешного, - однако, сама улыбаясь, сказала Лили и продолжала. – Так вот, Виртус – недаром он был старшим сыном вожака стаи – был красивым и гордым волком, совсем как отец. С малых лет он готовился занять место вожака, с честью берёг своё имя и во всём, где можно, старался помочь отцу. И хотя он мечтал стать вожаком стаи, никогда в его голову не закрадывались злые и корыстные мысли. Он уважал старших и терпеливо ждал своего великого предназначения. Конфессио же был полной противоположностью брата: он был тихим, неказистым и слабым. Выросший в тени брата, он с самого начала понимал, что не видать ему никогда ни места вожака, ни уважения стаи, никогда ему не стать ровней своему старшему брату. Никем не замечаемый, вечно одинокий Конфессио днями и ночами всё копил и копил обиду на старшего брата. Зависть и ненависть завладели его сердцем. И с каждым днём они только увеличивались, с каждым днём Конфессио становился всё злее. Он жаждал мести. Настали тёмные времена для стаи. Умер старый вожак, долго скорбели волки, много слёз пролила его жена волчица. И настал черёд старшему сыну, Виртусу, занять место отца. Готовился Виртус мудро и справедливо управлять стаей, чтобы не посрамить честь отца. Да не тут-то было! Накопилось в Конфессио столько злости и желчи, что задумал он погубить нового вожака стаи. Под покровом ночи Конфессио пробрался на территорию Северной стаи - пристанища жестоких кровожадных волков, вынужденных убивать друг друга из-за недостатка пищи и крова. Пришёл Конфессио и всё рассказал вожаку Северной стаи: и о том, сколько волков в его родной стае, и как победить его брата, и захватить земли южнее. Соблазнял северян рассказами об обилии пищи, о благодатной земле. Он показал им, что завладеть южными территориями не так-то сложно, и речь Конфессио была встречена с восторгом. Приняли волки Северной стаи его в свою семью. Стал он уважаемым самим вожаком, имел видное место, и все относились к нему с почтением. В один из дней, когда – Конфессио знал – почти вся Южная стая отправится на охоту, он сказал вожаку Северной стаи, что пора отправляться и лучше момента может не предвидеться. Отправились волки Северной стаи в благодатные земли, чтобы застать врасплох и погубить южан. Нагрянули они неожиданно, жестокие, никого не щадившие. Завязалась кровавая бойня, волки яростно вгрызались друг другу в глотки. Видел Конфессио, как умерли его мать и сестра, видел, как брат его храбро отбивался – недаром тот был сыном своего отца. Да только и Виртус заметил младшего брата. Возмущённый и оскорблённый предательством, он проклял своего брата и навсегда изгнал его из стаи, запрещая всем и каждому даже произносить имя Конфессио. Волки Южной стаи отбились, хотя и с большим трудом, и сохранили территорию. Да только теперь уже не жилось им так легко. Часто отныне волки Северной стаи совершали свои набеги, не казалось им уже это таким невозможным, пали былая мощь южан и страх северных волков перед прежним вожаком. Да только не проходило с тех пор и дня, чтобы Конфессио не пытался им помешать. После смерти матери и сестры, после гибели половины стаи, где он вырос, после позорного изгнания Конфессио был глубоко опечален, он раскаялся. Глубоко в сердце его вошли, словно кинжалы, смерти родных и любимых, падение величия родного дома. Часто ходил Конфессио в южные земли, слушал знакомые звуки дома, узнавал, что собирается предпринять его брат, и ухитрялся оставаться незамеченным. Но только не ради выгоды Северной стаи добывал он эти сведения. Искусно пускал Конфессио самонадеянного вожака Северной стаи по ложному следу. Притворялся, что всецело предан, а сам всеми возможными способами защищал родную стаю. Только никто об этом не догадывался. И Конфессио благодарил судьбу за это. Он не пытался поведать о своих усилиях брату. Он не жаждал прощения или восстановления имени. Горько терзало его душу собственное предательство, и ничто не согревало его сердце так, как очередной спасённый им волк из родной стаи, очередной загубленный план кровожадных северян. Конфессио убили свои - волки Северной стаи, когда он стал уже слишком стар, чтобы мог пригодиться. От него не осталось ни потомков, у него не было ни дома, ни имени. Но сама родная Земля не забыла его. За самый большой подвиг – за раскаяние. За признание вины собой, не требуя награды. Лили вздохнула, и уголки её рта дрогнули в лёгкой улыбке, видимо, она сама дивилась тому, как последовательно и вдохновенно рассказывала. Северус открыл глаза. Он бы с радостью послушал что-нибудь ещё, только бы Лили говорила. - Ну? – спросила она. - Мне понравилось, - ответил Снейп. - Да, Конфессио - это и есть мой любимый герой, - сказала Лили. И только тут Северус вспомнил, что она говорила в самом начале. И это её любимый герой? Северус не понимал, почему. Ведь героем, по мнению Северуса, должен быть тот персонаж, кем восхищаешься, кому хочется подражать. Ему казалось, что этим героем восхищаться не только не стоит, но и даже нечем, не говоря уже о том, чтобы подражать ему. - Но почему? – спросил Северус. – Мне кажется, что он того не стоит. Судя по твоему рассказу, он просто получил по заслугам. - Ты меня удивляешь, Северус! – ответила Лили. – Голова у тебя что надо. Но иногда ты говоришь такие странные вещи… - Что тут странного? – пожал плечами Снейп. – Я, правда, не понимаю… - Смотри, - нетерпеливо начала Лили. - Если бы он после своего предательства был бы изгнан из стаи, исключён из семьи, и оставался бы таким же злым и завистливым, то да – он бы просто получил по заслугам. Но тут дело в другом: он же раскаялся, - пояснила Лили. - Ну раскаялся он, и что?- возразил Снейп. – Сделанного не вернуть. И ведь есть много других героев, которые с самого начала делали какие-то действительно героические, ну и высокоморальные там поступки…и не совершали перед этим таких больших ошибок. - Нет, меня они не привлекают, - отрезала Лили. - Не понимаю… - Ну, Северус! - Лили, смеясь, с досады слегка толкнула его в бок. – Ну что же тут непонятного!? Ты просто не прочувствовал. Мне кажется, что раскаяние, не для вида, не для других, не для положения в каком-то обществе, а своё личное раскаяние – это самый большой подвиг. Ну, ты говоришь, эти герои с самого начала были высокоморальными и бла, бла, бла! Ну и что? Что они для этого сделали? Ничего. Они сами по себе такими были, и всё тут. Это, по-моему, так просто! А знаешь, измениться, исправиться, признать ошибку, не требуя за это похвалы или награды – вот настоящий подвиг. Ну, понял, что мне нравится? - Да, да! – улыбнулся Снейп. Лили всегда казалась ему особенно красивой в этом своём увлечённом порыве. – Но всё равно для меня этот Конфессио как-то не очень! - Я убью тебя! – улыбаясь, сказала Лили, ставя руки на пояс. - Да? Из-за Конфессио? - Я убью тебя, Снейп! Оставь в покое моего Конфессио! – воскликнула Лили. - Угомонись, Лили, твоего Конфессио не существует! – засмеялся Снейп. - Ну всё, ты сам напросился! – Лили бросилась в Северусу и принялась его щекотать. - Не надо! Лили, пожалуйста! В вечернем воздухе разносился счастливый смех. Ветер ласково колыхал крону дерева. Закат почти отгорел. И когда они шли домой, солнце уже совсем село, и всюду разливалась свежесть ночи. Впервые за всё лето Северусу не хотелось возвращаться в школу. Как назло, именно тогда, когда они помирились, лето предательски закончилось. Что его ждёт там? Вряд ли он и Лили будут часто видеться. Вряд ли ему будет так же легко, как сегодня. Да и его друзья никуда не исчезли. Из-за них Северусу и Лили теперь так просто поссориться…и поссориться они могут настолько сильно, что уже никогда больше не будут разговаривать. У них оставалась всего неделя, казавшаяся наперёд и короткой, и длинной одновременно. Снейп решил не упускать ни минуты, которую может провести рядом с Лили. Ведь эта минута всегда может стать последней. *** - Бродяга, гиппогриф тебя отымей, что ты делаешь, придурок? – проворчал Джеймс, потирая нос, ушибленный пяткой Сириуса, от удара которой он проснулся. Поморщившись, Джеймс нехотя открыл глаза: всё вокруг было расплывчато. Он нашарил на прикроватной тумбе очки и небрежно нахлобучил их на нос. Привстав, Джеймс почувствовал, как его мышцы слегка заныли: вчерашняя вылазка даром не прошла. Он осторожно дотронулся до лба, ощупывая пальцами большую шишку. - Что ты орёшь, Сохатый? – лениво протянул Сириус, поднимаясь с подушки на противоположном конце кровати. Его красивое лицо со сна слегка опухло, и на нём остался узор от кружевной наволочки. – Твой нос уже ничто не сможет испортить…он и так хуже некуда, - зевая, продолжил Сириус и снова уткнулся лицом в подушку. - Ну, да, конечно… не так бы ты говорил, если бы тебе прилетело по носу лапой в вонючем потнике! - продолжал ворчать Джеймс. – И кстати, о потниках: без обид, Бродяга, но они у тебя, и правда, воняют. Так что убери от меня свои ноги! - Да у кого бы они после вчерашнего не воняли? – усмехнулся Сириус, садясь на постели и потягиваясь. – Маглы – занятные существа, не находишь? Сколько лет старику? На вид все семьдесят, а бегает быстрее нас… - О, даа! - рассмеялся Джеймс. – Это точно! Кстати, это из-за него и я получил веткой по лбу! И моя шишка за ночь увеличилась! – сокрушался он. - Так тебе и надо! Кто виноват, что ты такой олень? Смотреть по сторонам надо иногда, - ухмыльнулся Сириус. - Посмотришь тут, когда чокнутый магл за тобой бежит по пятам с лопатой! – возразил Джеймс. - А он был с лопатой? Я не разглядел, - отозвался Сириус. – Надо будет ещё как-нибудь к нему в сад сползать, - улыбнулся он. - Далеко до деревни идти… Если ещё раз и пойдём туда, то уж точно не в этом году, - отмахнулся Джеймс, зевнув. – Во сколько мы вчера притащились? Я даже не в силах был раздеться… - Ой, не помню. Я тоже сразу лёг спать, в чём был. Жаль, Лунатика здесь нет, и некому нас воспитывать, - сказал Сириус. Джеймс засмеялся. - Да, он любит это дело. Было бы здорово, если бы он всё-таки приехал, - заметил Джеймс. - Да, это точно… Кстати, твоя мама около часа назад заходила, - сказал Сириус, встал с постели и ещё раз потянулся. - А ты разве не спал? – удивился Джеймс. - Да я просыпался уже, полежал немного, а потом снова уснул. Она зашла на секунду всего, проверила только, спим мы или нет. - Ясно, эмм…надеюсь, она не подумает ни о чём плохом... - ухмыльнулся Джеймс. - Да не парься…скажем, что засиделись, бедняжки, допоздна! Всё учили и учили уроки, так что еле доползли до постели! – с наигранным страданием в голосе говорил Сириус. - Ну, это может сойти за правду! – улыбнулся Джеймс. - Не сомневайся, так оно и будет, Сохатый! Я твою маму знаю, – уверил друга Сириус. – Ты для неё навсегда останешься невинным младенцем, и я тоже за компанию. Пойдём, что ли, вниз, я бы от завтрака не отказался. - Да, пошли. Они мало-мальски привели себя в порядок, вышли из комнаты и стали спускаться по большой деревянной лестнице дома Поттеров вниз, в столовую, надеясь застать там мать Джеймса. Сириусу всегда нравился дом друга, главным образом тем, что был полной противоположностью дому Блэков, из которого Сириус сбежал и ни на секунду не пожалел об этом. Все, что ни было в этом доме, начиная от просторной столовой и заканчивая какой-нибудь самой маленькой кладовой, излучало тепло и уют. И Сириус с самого приезда сюда совершенно не замечал, как летит время. Родители Джеймса тоже были чистокровными волшебниками, однако, Сириус никогда не слышал, чтобы они плохо отзывались о маглах или полукровках. Никогда не замечал в мистере и миссис Поттерах надменности, презрения к окружающим и излишнего аристократизма. Сириус так устал от всего этого, что подобные люди были не просто противны ему, а даже порой приводили в бешенство, стоило ему только заметить проявление ими этих качеств. Такими людьми были и его родители, и сёстры, и многие другие, но, конечно, не все его родственники, носящие фамилию Блэк. И потому в доме Поттеров Сириус мог дышать, чувствовать себя спокойным, свободным от предрассудков, спеси и чрезмерного самомнения. В его же родном доме, казалось, даже люстры и ковры мнили себя лучше остальных. И единственным пристанищем Сириуса там была его спальня, где он явственно выразил всему этому протест, облепив стены плакатами заклятием Вечного приклеивания. Да и сами по себе родители Джеймса Сириусу очень нравились. Это были люди исключительной доброты и искренности. И Сириус даже иногда завидовал другу в том, что у того в доме такая дружная и тёплая семейная обстановка. Джеймс тоже не замечал, как летят дни. На самом деле с домашним заданием они давно уже кое-как покончили и всё остальное время или праздно шатались по дому, или иногда развлекались, делая вылазки в магловскую деревню, бывшую относительно неподалёку. А иногда, за неимением других занятий, просто дурачились. Пробовали даже поиграть в квиддич друг против друга, но вскоре поняли, что это не самая лучшая идея. Однако в целом скучать им не приходилось. Римус часто писал, и даже Хвост написал пару раз, но его письма были очень маленькие и совсем не содержательные. Зато по ним было заметно, что Хвост убил уйму времени на каждое предложение, чтобы оно звучало как можно лучше. В целом друзьям жаловаться не приходилось: они отлично отдохнули, даже начали скучать, поэтому Джеймс и Сириус с нетерпением ждали начала учебного года. Все недостающие книги и школьные принадлежности были давно куплены, и даже вещи раньше времени уложены, правда, только благодаря тому, что в один вечер Сириусу с Джеймсом уж совсем нечем было заняться. По правде говоря, такое было с ними впервые, обычно они собирались в самый последний день. Но миссис Поттер была только рада этой неожиданности. Когда друзья спустились, то обнаружили, что в столовой миссис Поттер не было. Ну ещё бы, ведь они уже проспали то время, когда родители Джеймса завтракали. Джеймс уже хотел кликнуть домового эльфа, как тут он и Сириус услышали голос миссис Поттер и обернулись. Мать Джеймса стояла в дверном проёме и весело смотрела на ребят. Она была в простом тёмно-зелёном домашнем платье, которое очень ей шло. И хотя ей было уже больше сорока лет, в ней всё так же чудесно сочетались юношеская наивность и сохранившийся в её годы игривый румянец на щеках. Джеймс поспешно пригладил чёлку, чтобы скрыть шишку от матери. - Ну, признавайтесь, чем это вы вчера занимались? – улыбаясь, спросила она. И тут же кликнула домового эльфа, чтобы тот накрыл стол Сириусу и Джеймсу к завтраку. - Уроки учили, - с очень убедительной искренностью в глазах, почти с невинностью глянул Сириус на миссис Поттер. И хотя Блэк был гораздо выше её, сейчас он показался Джеймсу маленьким мальчиком. И Джеймс с трудом подавлял желание рассмеяться. - Правда? – недоверчиво улыбаясь, спросила миссис Поттер. - Допоздна, - подтвердил Сириус. - Бедненькие вы мои! – усмехнулась миссис Поттер. Джеймс так же, как и Сириус, посмотрел на мать, с трудом сдерживая улыбку. – А шишку где посадил? – усмехнувшись, спросила она Джеймса. - Ах, это, - Джеймс снова пригладил чёлку. – Да это я от безысходности: головой об стол! - Старательный какой стал! Смотри осторожнее, так и умом повредиться недолго, - улыбнулась мать Джеймса. - Ага, Джеймс, остатки мозгов вышибешь, - сочувственно подтвердил Сириус. Миссис Поттер рассмеялась. - Ну, чем сегодня планируете заниматься? – спросила она. - Пока не знаем, - скучающим тоном ответил Сириус. - В данный момент мы умираем с голоду! – подхватил Джеймс. - Ну что с вами делать! - улыбнулась миссис Поттер. - Давайте завтракайте. Мне надо отлучиться по делам. Ложку мимо рта, я надеюсь, не пронесёте, если останетесь без моей помощи? - Да нет, не волнуйтесь, - подмигнул Сириус. Джеймс не выдержал и засмеялся. Миссис Поттер улыбнулась и ушла, её плечи слегка подрагивали от смеха. Как только её шаги стихли, Джеймс привычным движением взъерошил волосы. Он и Сириус сели за стол друг напротив друга и принялись завтракать. - Ну, ты даёшь, Бродяга! Я бы в жизни такое серьёзное лицо сделать не смог, – воскликнул Джеймс, отправляя в рот порядочный кусок омлета. - А ты думал! – усмехнулся Сириус. – Но твоя мама и так всё понимает. - Да ладно тебе, она же не злится! – сказал Джеймс, делая глоток из стакана с тыквенным соком. - Ну, это само собой, - улыбнулся Сириус. – Я вообще не могу представить её злой или раздражённой… - Ооо, тут поспорю… - заверил друга Джеймс. – Она просто ужасна, когда в ярости… Обычно это бывает, когда я приезжаю на рождественские каникулы. Она целых полгода копит негодование за моё плохое поведение и выплёскивает его в первый же день моего приезда. Правда, потом сразу всё забывает, праздник всё-таки… - Да это её отговорка! – отмахнулся Сириус. – Она просто не умеет долго злиться, - продолжил он, когда тщательно прожевал кусок омлета. Он, в отличие от Джеймса, не болтал с набитым ртом. - Тем более на меня, я же такой милый! – подтвердил Джеймс. - Да ни в одном глазу, Сохатый! – рассмеялся Сириус. - Кстати, как только вернёмся в школу, нужно будет найти себе девчонок, - усмехнулся Джеймс. - Ну вообще можно, но что-то пока не тянет, – пожал плечами Сириус. – Надоели спектакли этих тупых девиц. Если мне будет нужно удовлетворить физиологические потребности, я найду где. А отношения...хочется, чтобы человек тебе нравился. Хотя обычно как раз-таки тот, кто тебе нравится даже не догадывается об этом и не обращает на тебя внимания. - Ты серьёзно? – Джеймс удивлённо вскинул брови. – И что же это за человек? - Ага, так я тебе и сказал! Будешь меня потом подкалывать по поводу и без! - Да брось, разве я могу так поступить? – хохотнул Джеймс. Сириус чуть не подавился тыквенным соком от смеха. - Ну, разумеется, можешь! Ты же не Лунатик. - И вот поэтому ему все всё рассказывают, - заметил Джеймс. – Вот повезло… - Да ну, не очень, - возразил Сириус. – Подумай, он-то никому потом не может об этом рассказать. - Точно… Чёрт, Сириус, скажи мне, кто это! - Кто? - Ну, кто там тебе нравится! - нетерпеливо пояснил Джеймс. - Второй раз повторяю, что не скажу, - улыбнулся Сириус. - Ну не мучай меня, я ночами спать не буду! - Да конечно, ещё раньше меня будешь храпеть вовсю… Ладно, тебе-то кто нравится? – Сириус быстро и как можно более непринуждённо перевёл тему. Однако в лице его появилось какое-то нервное ожидание: сработает ли это? Джеймс, кажется, этого выражения лица Сириуса не заметил. - А и я не скажу! - скрестив руки на груди и обиженно поджав губы, сказал Джеймс. Сириус так умело передразнил его, что Джеймс не выдержал и разразился смехом. - Да ты же знаешь, Бродяга! - сказал он, отдышавшись. - Нет, - лениво проговорил Сириус, принимаясь рассматривать тыльную сторону своей кисти. - Серьезно? – удивился Джеймс. - Хватит пялиться на свою руку! Пораскинь мозгами, если таковые имеются! - Эванс, что ли? – Сириус вскинул брови, глядя на Джеймса. - Ну да. А что могло измениться? – спросил Джеймс. - Ну, не знаю, например то, что в мире полно девчонок, гораздо лучше, чем Эванс, и гораздо более…ммм доступных…нет, не то... не таких гордых, что ли, нормальных, в общем! – закончил Сириус. - Лучше Лили нет, - пробормотал Джеймс. - Пффф! - Сириус откинулся на спинку стула, поглаживая живот. – Ладно, ничего не скажу… - Что? – недовольно спросил Джеймс. - Она же просто замечательная! Я тебя не понимаю! – возмущался он. - Такая же, как и все женщины, - спокойно заметил Сириус. – По мне так, ничего особенного. - Да ты просто слепой! – воскликнул Джеймс. - Ладно, ладно, слепой, глухой, положим! Но, Сохатый, она же тебя ни во что не ставит! Бьюсь об заклад, ненавидит даже. Похоже, она здорово зазналась. Мне бы это было неприятно. Стоит ли тратить на неё время? – пожал плечами Сириус. - Сириус, я люблю её, если угодно! Исчерпывающее объяснение? – нехотя ответил Джеймс. Было видно, что разговор начинает его раздражать. - Любишь? Да ей же плевать просто…и что ты делаешь для того, чтобы ей понравиться? Если честно, ничего. - Что тут сделаешь! – горько усмехнулся Джеймс. – Она в упор не замечает моих стараний. А как ещё к ней подступиться, я не знаю… - Да она вообще странная…она же безнадёжна! Она проводит свой уикенд и каникулы с Нюнчиком! – воскликнул Сириус. - Ооо, не говори мне этого, прошу… Я надеюсь, после прошлогоднего они не разговаривают… - протянул Джеймс неуверенным тоном. - Надейся! – усмехнулся Сириус. - Да перестань! Кто бы это простил? Грязнокровка, ну надо же! Мне просто само слово произносить противно, а назвать так её – это, по-моему, чересчур! Он нисколько её не уважает, – поморщился Джеймс. - Да любая женщина простит, - фыркнул Сириус. – Они же всё прощают. - Ты так странно о женщинах…грубовато, тебе не кажется? – спросил Джеймс. – Да и вообще, о чём им говорить!? Неужели Лили нравится общаться с этим придурком? - Грубовато? Но это так и есть… Всё это опыт, Сохатый, все они одинаковые, - пробубнил Сириус. – О чём им говорить? Может, они уже давно прошли эту стадию! – съязвил он. - Да ты что, издеваешься? – вскинулся Джеймс. – Фу, не говори этого, а то меня прямо в тарелку стошнит! Да и вообще, он мне не соперник! - Разумеется, нет. Это же просто смешно! - подтвердил Сириус. – Но с ним Лили проводит больше времени, - продолжал безжалостно провоцировать Блэк. - Это потому, что в мире маглов они живут рядом! Это просто случайность и ничего больше! – разгорячился Джеймс. – Да и вообще, я же вижу, что ничего у них нет и быть не может! Он же слизеринец! И друзья у него…да и вообще! Да пошёл он, ненавижу, встречу – убью просто! – воскликнул Джеймс и так быстро выпил сок, который остался в стакане, что подавился и закашлялся. Сириус подождал, пока Джеймс придёт в себя, и спокойно заметил: - Это, кстати, одна из причин. - Что? Что именно? – не понял Джеймс. - Продолжай издеваться над ним – и не видать тебе Лили, - усмехнулся Сириус. - Предлагаешь оставить его в покое? – возмутился Джеймс. – Сам же знаешь, что это невозможно! - Знаю, потому и говорю, что Лили – не вариант… - Нет вариант, и единственный! – горячо воскликнул Джеймс. – Она будет моей, Бродяга, понял? Даже не взирая на то, что я продолжу и дальше относиться к Снейпу так, как относился. Я добьюсь своего. А он пусть катится куда подальше… - Знаешь, это мне гораздо больше… - Сириус замолк. Невдалеке послышались шаги, и вскоре в столовую вошла миссис Поттер с письмом в руках. - Уже позавтракали? – радушно осведомилась она. Джеймс опустил голову, чтобы миссис Поттер не стала задавать вопросы, если увидит его раскрасневшееся от злости лицо. - Да, - лениво протянул Сириус. - Ребята, я забыла вам сказать, вам тут письмо пришло, пока вы спали. - Письмо? – Джеймс поднял голову. – От кого? - От Римуса, - миссис Поттер отдала Джеймсу письмо и удалилась. Когда её шаги стихли, Джеймс развернул письмо, пробегая взглядом по строчкам. Сириус как-то чересчур порывисто поднялся со своего места, быстро обогнул стол и встал за спиной Джеймса, читая: «Дорогие Джеймс и Сириус!...» - Как торжественно! – хмыкнул Сириус. И в его голове пронеслась странная, самому ему непонятная мысль: «А меня он вторым назвал». Сириус читал дальше. «Знаю, что давно не писал, за это извиняюсь. Дела были. Да и полнолуние было недавно. А оно, как вам известно, для письма не располагает. Я по вам жутко скучаю, жду не дождусь нашей встречи. Очень хочется в Хогвартс! Готовьте мне занимательный рассказ о том, как провели лето. Я только очень надеюсь, что вы не забыли о существовании летнего домашнего задания и не попали в какую-нибудь неприятную историю. Хотя…стоит ли надеяться? Ладно, это всё мы обсудим при встрече. В предыдущем письме я ничего почти не рассказал о себе, но сейчас, по вашим настоятельным просьбам, я эту ошибку исправлю. Хотя, надо признаться, ничего особенного у меня не произошло. Но вы же не отстанете, верно? Ну так вот, всё лето я в основном читал… Представляю ваши кислые мины, но да, я читал и почти ничего больше! Хотя я ещё занимался дополнительно по кое-каким предметам…ладно, ладно не буду вас мучать! Но я же предупреждал, что это не в моём стиле - находить приключения на свою…ммм пятую точку. Так что всё предельно просто. Но вообще, одна новость всё-таки есть. Не знаю, интересно ли вам, но я расскажу. К тому же мне всё равно нужно знать ваше мнение. И не смейте меня подкалывать! Помните, на пятом курсе я дружил с девушкой…? Ну, вы вряд ли помните. Её зовут Элла Амелия Кларк, я вам говорил вроде бы. Извиняюсь, что так официально, но это чтобы вы потом ничего не перепутали. Особенно при ней. Это я намекаю на Бродягу, он может всё на свете перепутать. Назовёт её ещё какой-нибудь Памеллой Клариссией…у него вообще плохая память на имена девушек. И это ему не в плюс. В общем, он знает, к чему я клоню. Ну, вообще-то ничего интересного. Мы с ней просто писали друг другу письма. Но мне очень хочется снова встретить её в Хогвартсе. Знаете, у меня не очень много шансов на самом деле, надеюсь, у нас с ней всё получится… Хотя, я вот тут думаю, правильно ли я поступил? Да, да, знаю, вы скажете, что моя…ммм болезнь – это не конец света, и мне не стоит себе отказывать в общении с девушками, но всё-таки… Мне всё это представляется гораздо сложнее, чем вы говорите. Вы просто меня утешаете, и не смейте спорить! Это так и есть. Даже боюсь представить её лицо, если она узнает, что я «Лунатик»… Вы поняли. И вообще…я несколько не уверен в себе; Сириус, ты мне нужен, как никогда, да и ты, Джеймс тоже. Я, честно говоря, с девушками не очень-то умею…подходов не знаю… Но мне она очень нравится, ни в коем случае нельзя упускать такой шанс… Что я несу? Я имею ввиду, что я не переживу, если всё испорчу… Простите, что так скомкано, я лучше расскажу всё при встрече. Что-то плоховато получается у меня писать… До скорой встречи, Римус. P.S. Хвост приболел, писал мне – просил вам передать. Но я надеюсь, что это не серьёзно, и в школу он, само собой, поедет. Сириус дочитал письмо. И от этого ему стало неприятно, и даже в какой-то степени противно. Как же раздражал его сейчас Римус своей писаниной, своими неуверенными обрывочными фразами. Сириус не мог объяснить, почему он это чувствует, но не стал делиться своими чувствами с Джеймсом. Он был уверен: друг его не поймёт. Ведь Сириус и сам до конца не понимал, что с ним происходит. - И почему Хвост сам об этом не напишет? – удивился Джеймс. Но Сириус не ответил, он пробежал ещё раз глазами по письму, на его лице появилась недобрая усмешка. - Бродяга? – Джеймс осторожно окликнул друга. - Что? – раздражённо спросил Сириус. - Я говорю, почему Хвост… - Да ты что, Питера не знаешь, Джеймс? – огрызнулся Сириус. – Да он ни за что не будет писать нам о таких пустяках! Еще беспокоить этим наши высочества! Скорее всего это Римус от себя приписал, и ни о чём его никто не просил, - съязвил Сириус. - Ну не настолько же Хвост… - пожал плечами Джеймс. – Ладно, раньше… но я думал, что Питер уже привык… - При встрече он расскажет, как же. Уверен, мямлить будет больше, чем здесь многоточий у него наставлено, - проворчал вдруг Сириус. Джеймс несколько удивился его тону, решил оставить в покое Питера и поддержать разговор, может, ворчание Сириуса вовсе не злобное, и Джеймсу это только показалось. Хотя сам нервный вид Сириуса и настораживал, и говорил об обратном. - А кто сомневается? Римус же такой романтик! - Джеймс положил руку на сердце. – Он до последнего будет смущаться говорить об этом, даже если она станет его девушкой… - Вряд ли Памелла Клариссия это оценит! - съязвил Сириус. – Равно как и то, что он…оборотень, - понизил он голос. - Он обидится, если будешь так её называть! – рассмеялся Джеймс. Он или не заметил сейчас серьёзности тона Сириуса, или попросту не считал, что это может быть важным. Он решил объяснить поведение Сириуса тем, что у Блэка опять просто испортилось настроение из-за ничего. Джеймс привык к таким маленьким капризам друга. – А кто это оценит? Что ты предлагаешь, ему быть все время одному? Он тоже не железный. Он же не виноват в том, что с ним случилось… И совсем необязательно Римусу об этом ей рассказывать, – мгновенно посерьёзнел Джеймс. - А я и не это имею в виду, - ответил Сириус. – Думаю, Памелла Клариссия не очень-то для него подходит… В голове у неё, думаю, совершенно пусто. - Ты её помнишь? – удивился Джеймс. - Нет, не помню, - огрызнулся Сириус. – Но я уверен, что это так. - Ну ладно… - Джеймс предпочёл не спорить. Сириус как-то странно ещё сильнее посуровел, теперь Джеймс придал этому большее значение, но не мог привести никаких объяснений такого поведения. - Ромео наш! – поморщился Сириус. – Помогу я ему, как же! - бормотал он вполголоса, кажется, совсем забыв о существовании друга. - Что с тобой, Сириус? – удивился Джеймс. - Ничего, - огрызнулся тот. - Да конечно, я же вижу! - Отвали, Сохатый! – бросил Сириус. - Да из-за чего ты бесишься? Что случилось? – удивился Джеймс. - Ничего не случилось, отстань, сказал же! У меня, может быть, просто плохой день! – Сириус вышел из столовой, оставив Джеймса в полном недоумении. Он не понимал, как у друга мог быть плохой день, когда до прочтения письма всё было в порядке. Может, дело всё-таки в письме? Вряд ли, там-то уж точно не на что злиться. Может, это очередная резкая смена настроения Блэка (как уже предполагал Джеймс)? Тоже вряд ли. Такой заскок даже для Сириуса был слишком странным. Джеймс пожал плечами, и ничего не понимая, отправился в комнату, решив не заговаривать с Сириусом до тех пор, пока тот не успокоится. Но вернувшись в комнату, он застал Сириуса снова в хорошем настроении. Джеймс так обрадовался, что даже не заметил, как Сириус иногда на секунду-другую задумывается и раздражённо сводит брови. Тогда в его глазах появлялась едва уловимая грусть. Последняя неделя летела очень быстро, так что они едва успевали считать часы. И пусть каникулы подходили к концу, Джеймс и Сириус не грустили по этому поводу, они с нетерпением ждали, когда сядут в Хогвартс-экспресс и отправятся в школу, по которой они уже очень сильно соскучились.