Невидимая страсть еды

      Мясо не был особо ворчливым в плане готовки. Его жестко жарили, он тёк и становился только слаще от каждого стискивания горячего гриля, от каждого градуса, и влага струилась вдоль прожилок, а жирок исчезал на глазах, обнажая рельефный торс.       Мясо был тем еще горячим парнем. В отличие от Рыбы. Рыба - дама нежная. Да, она, извращенная душа, тоже любила прожарку. Но не всегда даме она была необходима. Рыба могла быть заточена в консервах и смиренно ждать своего принца, но часто первым оказывался господин Открывашка, проникающий резко, без предупреждения, порой задевающий острым краем нежную кожицу одной из дам, томящихся в масле шпрот. И тогда с уст Рыбы срывался неслышный стон боли и отчаяния. Ее просьбу не ранить проигнорируют, не услышат из-за скрипа замка ее заточения - консервной банки.       Однажды они встретились. Он кубарем скатился с решетки-гриль, а она лениво соскользнула к самому центру, холодная и неприступная. Мясо прижался к ней ближе своим крепким телом, без единой жиринки, мечта фанатов диет и прочих лишений в пище. Даже некоторые вегетарианцы, только ступившие на этот путь, могли соблазниться чарующим ароматом. Мясо будто поигрывал ягодицами, словно бодибилдер, демонстрируя всё напоказ.       Рыба таяла при одном его виде, она текла в области заднего плавника, оставляя лужицу масла. Ее отсутствующие некогда выразительные глаза, раскрытый рот, всё так и подманивало Мясо, былого Дон Жуана, заставить выбрать ее свою отделившуюся жилку, небольшой кусочек, особенно чувствительный и жаждущий ласк рыбьим ртом.       Но Рыба не была так опытна. Она некоторое время игралась, пыталась как-то встать ровно на плавниках, с которых стекало масло и ярко блистало на свету, но затем вновь заваливалась набок...       Сладкотомный участок тела Мяса канул в глубины тарелки. Мясо был зол, но уже довольно обсох и еще не остыл, чтобы наказать провинившуюся принцессу. Горячий мачо прижал бедняжку к краю тарелки, выдавливая из нее все оставшиеся соки. Рыба трепетала, пытаясь выбраться, однако млела от жара, того тепла, что так недоставало в Законсервье. И не мог ни господин Открывашка, насильник невинных, доставить ей тех удовольствий, что доставлял Мясо.       Тут обоих любовников пронзили. Они оказались так близко друг к другу, как только могли. Четыре зубца забросили влюбленных в душную брачную комнату, именуемую Ртом. Рот возбуждал, он ласкал шершавыми простынями языка... И после Мясо потерял из виду свою возлюбленную. И его самого стали расплющивать, раздирать. Мясо горько оплакивал свой пресс уксусовыми слезами и сетовал на то, что умрет девственником.       Желудок - место постепенного угасания, увядания, грань между смертью и жизнью всего, что только довелось жрать человеку. Мясо, будучи уже существом бесплотным и отдаленно ощущающим окружающее, коснулся чего-то холодного, озябнувшего без любимого тепла.       Кусочки Мяса тянулись к кусочкам Рыбы, они нашли друг друга. Они танцевали, они кружили водоворот, они придавали ненадолго себе прежнюю форму, и вновь распадались.       Всё сжалось. Мясо и Рыба посмотрели вверх. Рай был всё ближе, ближе... И они оба были растворены друг в друге. Не могли распутаться никакой силой в мире. И до сих пор снуют они по канализации, и даже частичное переваривание не разлучит их.