Велением судьбы я ввергнут в мрачный склеп, Окутан сумраком таинственно-печальным; Здесь Ночь предстала мне владыкой изначальным; Здесь, розовых лучей лишенный, я ослеп. На вечном сумраке мечты живописуя, Коварным Господом я присуждён к тоске; Здесь сердце я сварю, как повар, в кипятке И сам в груди своей его потом пожру я! Вот, вспыхнув, ширится, колышется, растёт, Ленивой грацией приковывая око, Великолепное видение Востока; Вот протянулось ввысь и замерло — и вот Я узнаю Её померкшими очами: Её, то темную, то полную лучами.
— Мрак, если я не ошибаюсь, — констатировал Кунсайт, наконец, дочитав стих до конца, за рулём это заняло чуть больше времени. — Ты же не любишь творчество Бодлера… Откуда такие познания? — с сомнением спросила Усаги, а Кунсайт стал ощущать, что между ними вновь образовывается пропасть недоверия. — Не любить и не знать – разные понятия, — выдохнул парень. — Усаги… Мне не нравится, что ты всегда меня в чём-то подозреваешь и обвиняешь. Да, я не чувствовал, что он был в твоей квартире, ибо он мастерски заметает следы, но я чувствовал, что с тобой ничего не случится, оттого и остался в машине. И это вовсе не повод подозревать меня не понятно в чём, — машина Кунсайта остановилась возле здания больницы. — Со мной ничего не случится там? — резко спросила Усаги, указав на здание и полностью проигнорировав речь парня. — Нет, — уверенно заявил он. — Тогда не ходи со мной, пожалуйста, — тихо прошептала она, покидая салон автомобиля.***
Усаги вернулась в машину минут через сорок с поникшим видом. Как только она села, Кунсайт тронулся с места безо всяких вопросов. — Меня не пустили к нему, — спустя двадцать минут дороги, заговорила девушка. — Отправили домой, обосновывая тем, что сегодня он явно не придёт в себя… да и придёт ли вообще… — Усаги смахнула слёзы и резко повернулась к водителю. — Кунсайт, я не люблю его, я не хочу быть с ним, но я не переживу, если он умрёт… — Я же сказал… — Кунсайт буквально процедил эту фразу. — Он не умрёт. — Честно? — с надеждой в глазах спросила Усаги. — Честнее некуда, — недовольно протянул блондин. Усаги вовсе не замечала, куда едет машина. Она попросту пялилась в никуда, погружённая в свои мысли, не внушающие оптимизма. Её душу будто терзали тысячи псов. Она разрывалась от абсолютно разных чувств, но главным было – чувство вины по отношению к Мамору и недоверие по отношению к Кунсайту. Усаги вовсе не волновало, что Кунсайт отчётливо это ощущает. Она полностью растворилась в своих стенаниях, даже не заметив, как машина остановилась возле особняка блондина. Девушка без лишних вопросов вышла из машины и зашагала следом за Кунсайтом. Естественно, она вовсе не в том положении, чтоб сильно возмущаться. Муж в больнице и рядом кроме Кунсайта быть некому. А оказаться одной в своей квартире, в которой уже побывал маньяк, было совсем не радужной перспективой. Остаток дня девушка провела в гостиной, сидя на диване и поджав под себя ноги. Ей не хотелось ничего. Она даже думать толком ни о чём не могла, ведь мысли без очереди перебивали друг друга, не оставляя возможности завершиться предыдущей. Кунсайт же занимался своими делами, даже не пытаясь поговорить с девушкой. Он видел её насквозь, видел её терзания и подозрения. Также он понимал, что именно в эту минуту никакие доводы не будут иметь успеха. Так пролетел день, за окнами давно опустилась тьма и только звуки ночного леса, который окружал дом, вывели девушку из состояния подобного трансу. Она осмотрелась по сторонам, и как по заказу в поле зрения появился Кунсайт, медленно двигавшийся в её сторону. — Поедим? — беззаботно спросил парень, уже стоя прямо напротив девушки. — Нет, спасибо. Ничего не хочу, — отрицательно помотав головой, ответила она. — Тогда пойдём спать, — Кунсайт протянул руку Усаги, в которую девушка тут же вложила свою, даже не сразу осознав, что её тело самовольно реагирует на этого молодого человека. Кунсайт помог встать Усаги и аккуратно стал увлекать её за собой на второй этаж. Комната, в которую блондин завёл девушку, оказалась очень просторной. Она была выдержана в строгом стиле, и даже бело-синие тона не предавали комнате нежности, а наоборот, будто подчёркивали прохладу, которой вечно веяло от ее хозяина. — Это твоя спальня? — даже учитывая, что рядом с Кунсайтом девушка почти теряла свои экстрасенсорные способности, не помешало ей определить, что помещение попросту пропитано пустой, тяжёлой энергией Кунсайта. — Да, — сухо ответил Кунсайт, закрыв дверь. Парень медленно пересёк комнату и подошёл к шкафу. Отодвинув зеркальную дверцу, он извлёк оттуда полотенце. Так же, не спеша, он вернулся к Усаги, которая так и осталась стоять возле двери как парализованная. — Душ – там, — Кунсайт кивнул головой в сторону двери, что находилась прямо в комнате, протягивая Усаги полотенце, которое она так и не решалась взять в руки. — Мы будем спать вместе? — даже ровный голос девушки не мог скрыть от него нарастающую панику. — Перестань, — брезгливо поморщился блондин. — Я и пальцем не притронусь к тебе, — будто отрезал он и Усаги, наконец, взяла из его рук полотенце, зашагав в сторону душевой. — Если конечно ты этого не захочешь, — в спину ей добавил блондин. Усаги резко развернулась и твёрдо досмотрела на Кунсайта, ответивший ей пустым взглядом. Не найдя слов, девушка молча отправилась в душ. Усаги вышла из душа минут через двадцать, укутанная в полотенце, под которым были только трусики. Подойдя к огромной кровати, на которой уже расположился Кунсайт, закинув руки за голову, она тут же увидела белую рубашку, лежавшую с её стороны постели, из чего девушка тут же поняла, что она предназначается ей. Взяв одежду и повернувшись спиной к Кунсайту, Усаги накинула рубашку, которая была ей здорово велика, после чего сбросила полотенце. — Странно, что ты не позаботился о пижаме для меня, ведь судя по новой зубной щётке, ты знал, что я здесь буду ночевать, — с упрёком проговорила девушка, застёгивая пуговицы. Парень привстал на локте и подпёр рукой голову. — Я думал о ней, но потом решил, что в моей рубашке ты будешь смотреться куда лучше, — спокойно сказал он, наблюдая, как Усаги подходит к постели. — Очень мило с твоей стороны, — с сарказмом проговорила она и, забравшись под одеяло, тут же повернулась на бок, спиной к парню. — Спокойной ночи! — Спокойной, — безразлично ответил блондин, занимая прежнее положение. Но никакой спокойной ночи не было. Усаги уже не первый час мучилась в попытках уснуть, но ничего не получалось. Тело ужасно затекло, оттого, что она лежала на одном боку, не в силах повернуться к Кунсайту лицом. Ведь и без того, даже лёжа к нему спиной, девушка сгорала от дикого желания хотя бы прикоснуться к упругому, накачанному телу мужчины. Даже попытки думать о раненом муже тут же отметались в сторону при одной только мысли, что Кунсайт сейчас лежит так близко. Только повернись и протяни руку. От событий, которые яркой вспышкой ворвались в жизнь Усаги, на глазах заблестели слёзы. Всё навалилось невыносимым грузом. Нелюбимый муж, который до безумия любит её и сейчас ранен, уходил в тень перед этим человеком, который был до боли странным и подозрительным, но таким желанным. Почему именно он? Почему она так жаждет именно того, кого стоило бы опасаться. Почему она сейчас лежит с ним в одной постели без возможности на что-то большее? Погружённая в свои мысли, Усаги заметила Кунсайта только в тот момент, когда он уже навис над ней, тяжело дыша. — Сколько ты будешь мучить себя и меня? — прошептал он, переворачивая её на спину. — Пожалуйста, ответь мне на один вопрос, и я поверю тебе, — сглотнув подступивший ком, дрожащим голосом проговорила Усаги. — Скажи, что ты не имеешь никакого отношения к маньяку, — с надеждой в голосе прошептала она, вытирая слёзы. — Никакого, — ровно ответил блондин, медленно склоняясь к Усаги. Эти слова были будто спасительное зелье. Конечно они не имели никакого подтверждения, но их было достаточно, чтобы подозрения Усаги улетучились и ничего не оставили, кроме дикой страсти к этому человеку. Расстояние между их лицами сократилось до пары сантиметров, и только когда Кунсайт ощутил, что сомнения Усаги развеялись, он с жадностью впился в её губы, заглушая слабый стон, сорвавшийся с уст девушки. Рука Кунсайта лежала на щеке Усаги, большим пальцем которой, он поглаживал подбородок девушки. Вторая же его рука медленно, но настойчиво расстёгивала пуговицы на рубашке Усаги. Тело девушки отзывалось на каждое действие мужчины, покрываясь мурашками от малейшего прикосновения. Усаги даже не заметила, в какой момент рубашка улетела на пол. В один момент кто-то будто отобрал у неё чувство смущения и стыда. Ей стало плевать абсолютно на всё. Только ОН и ОНА. Пускай завтра будет стыдно, что угодно… Но сегодня… Это их ночь. Обвив шею Кунсайта руками, Усаги буквально растворялась в этом мужчине. Впервые за последние годы ей хотелось кого-то так сильно. Его поцелуи стали спускаться на шею, отчего девушка снова издала слабый стон, а когда тот спустился к её к груди, лаская соски губами и языком, тело Усаги и вовсе пробила дрожь. Прелюдии не были долгими, ведь оба были возбуждены до предела. Кунсайт довольно резко вошёл, но учитывая, насколько Усаги этого хотела, этот толчок зародил ещё большее чувство желания, и девушка крепче прижала мужчину к себе, обнимая за торс. Кунсайт двигался довольно резко и мощно, попутно осыпая лицо и шею девушки поцелуями. Его движения в корне отличались от плавного ёрзания Мамору. И только сейчас Усаги поняла, что такого удовольствия Мамору не доставлял ей даже в лучшие годы. Полностью отдавшись во власть этого человека, Усаги сладко стонала от каждого его движения. Прошло не очень много времени, как девушка ощутила странное чувство, которое стало нарастать в ней. Это был приближающийся пик процесса. Тяжело хватая воздух ртом, она крепко обвила бёдра Кунсайта ногами. И будто читая все её желания, он задвигался быстрее и более жёстко. Прошла минута и пара закончила одновременно, растворяясь друг в друге без остатка. — Мы будем гореть в Аду за это, — прошептала Усаги, крепче прижимая парня, который продолжал лежать на ней, тяжело дыша. — Это только начало… — с улыбкой ответил Кунсайт.