The vicious mouth

      Я не могу спокойно смотреть на его развратный рот.       Не знаю, в какой момент обычные мужские губы для меня стали такими привлекательными; кто знает, может быть, они были такими всегда, но с некоторых пор я не могу спокойно смотреть на него. Его губы яркие, сочные, всё время чуть кривятся в ухмылке; даже когда он серьёзен или расстроен, уголки его губ немного приподняты, обозначая отношение ко всем этим долбанным проблемам. Его губы манят, и, кажется, предназначены только для того, чтобы смотреть на них. Или целовать. Или трахать, что уж.       Я в очередной раз думаю: будь это не Себастиан, то кто? На ком бы я сорвался? Или, вернее, сошёл с ума. Как могут мужские губы так привлекать и вызывать столько желаний?       А с другой стороны, мог ли быть это кто-нибудь кроме него? - Ты в порядке? - он машет у меня перед глазами рукой. Я отмахиваюсь, кончиками пальцев задевая его руку. От них тут же поднимается жар по всей руке, будто я коснулся раскалённой сковородки. Будто жжётся. - Размахался тут, - недовольно бурчу я. И он тут же широко улыбается этим своим развратным ртом. Блять, что же мне с тобой сделать-то, чтобы ты прекратил улыбаться... так? - Ты уже пьян, не так ли? - предусмотрительно отодвигаясь от меня, фыркает Себастиан. Я пристально на него смотрю; как же сильно улыбка меняет его лицо.       Я придвигаюсь к нему; от него отчётливо пахнет виски, а ещё - недавно выпитым латте, и немного потом после долгого жаркого дня на съёмках. Я касаюсь его щеки, затем провожу рукой по шее; чувствую пальцами щетину, отросшую за два или три дня - сколько он там не брился до съёмок?.. - Давай не здесь, - шепчет он, и меня почему-то бросает в жар. Хотя что значит "почему-то"? Это всё его чёртов развратный рот. И алкоголь. Всё это в смеси с его голосом и игривым, чуть пьяным взглядом светлых глаз производит сногсшибательное впечатление.       Себастиан встаёт, затем мягко тянет меня за руку. Я уже не могу стоять прямо, и, едва он отпускает меня, едва не падаю. Он тут же подхватывает меня, и, придерживая за талию, ведёт куда-то. Насрать, куда он меня тащит, насрать, что мой джин с тоником и его виски остались недопитыми, насрать, если нас увидят фотографы. На всё насрать, когда его запах окутывает меня со всех сторон будто коконом, его невероятно горячая рука на мне, и я, лишь чуть подняв голову, вижу часть его невероятно развратного рта.       Блять. Этот рот. Этот человек.       Он тащит меня до моего номера; я успел немного протрезветь, пока он шёл какими-то закоулками. Всё же я весьма хороший актёр, поскольку он так и не догадался, что я слегка пришёл в себя.       Себастиан роется во всех моих карманах, матерясь себе под нос, потому что не может найти ключ от двери. Мне смешно; когда его рот произносит ругательства, это невероятно сексуально.       Пиздец. Я просто чокнулся. И напился. Блять.       Он втаскивает меня в номер, и, прежде чем идти дальше, благоразумно закрывает дверь.       Он бросает меня на кровать, продолжая материться, стаскивает с меня ботинки. А я наслаждаюсь его прикосновениями и молюсь, чтобы он не...       Он склоняется надо мной. Так близко, что я чувствую его дыхание. Пальцами он осторожно касается моей шеи, там, где обычно проверяют пульс. И, когда он замирает надо мной, его развратный рот окончательно сводит меня с ума.       Я хватаю его за плечи, и, пока он ничего не успел сообразить, тяну к себе; жёстко целую, переложив одну руку на затылок, сжимая в пальцах тёмные волосы, другой рукой давя на плечи.       Он даже не сопротивляется. Блять.       Чуть отстраняюсь, и, не давая времени на размышления ни себе, ни ему, подминаю его под себя. Мы оба тяжело дышим; его развратный рот кривится в усмешке. - Что, не встал? - у Себастиана всё ещё есть силы на сарказм. У меня их уже нет; я хватаю его за руку, и с силой тяну к своей ширинке. - А нет, ошибся, стояк у тебя впечатляющий, - его ухмылка расползается только шире, когда он дёргает пальцами пуговку и молнию на джинсах, и касается моего члена через ткань трусов. Я непроизвольно резко выдыхаю и вновь тянусь к его развратному рту.       Сегодня я заставлю его развратный рот стонать и просить, и, затем, наконец расслабиться во сне.       Сегодня я хотя бы ненадолго перестану задавать себе вопросы.       Сегодня Себастиан принадлежит только мне.